Глава 2. «Хозяин»

В холл магазина вошел высокий брюнет. Стройного телосложения. Одет был гражданин в брюки синего цвета и белую хлопчатобумажную рубашку. На ногах блестели черные ботинки. Легкой походкой он обогнул просторные площади магазина и подошел к прилавку. Он оглядел легким взором все вокруг, внимательно осмотрел все пустые полки. Постояв минуты две обратился к продавцу, стоявшему за прилавком: – Товарищ чемоданы имеются?

– Никакой продукции нет. Вся предыдущая партия раскуплена.

– Вот не задача, скоро в командировку уезжаю, а с авоськами не серьезно ездить в наше время в поездах)))) Вообще без социалистических вариантов? Готов добром отплатить.

– Ну если добром только, есть у меня товар, для важных людей приберег, сам хотел себе оставить – запричитал продавец. Ну коль нужда тогда могу выручить хорошего человека, а человек я вижу Вы серьезный, слов на ветер не бросаете. И резким движением достал из под прилавка меня и рядом стоящего компаньона по ожиданию.

Брюнет осмотре предметы. Его взор остановился на мне. Подошел ко мне ближе и стал меня разглядывать пристально. На тот момент я пребывая в стадии безумного восхищения данным человеком. Он взял меня подержал в руке и потряс. Было видно, что он заинтересовался мной. Я ему нравлюсь. Он любя протер меня, прикоснувшись своей ладонью через которую обменялся своим теплом со мной. Эти люди такие теплые. И это теплота была такая притягательная и как я почувствовал очень родная. Необычное ощущение. Я понял это мое, что-то родное. Я хочу быть с ним. Служить верой и правдой. Но тут его взор устремился на рядом стоящий предмет. И этот человек, о святой дерматин, заинтересовался им. О мой кожаный бог он может его забрать, вместо меня и он для него станет господином. О нет лучше я. Мне уже надоело находится здесь и мне было интересно знать, что было за пределами магазина. Мой недолгий по сроку владения хозяин, которого я придумал пока я прибывал в сладких грезах, резко поставил меня и схватил ЕГО. Немного по изучав, моего бесхозного собрата, такого же, как и я. Поставил рядом со мной. И в таких сравнительных позах мы уже из собратьев по несчастью превратились в соперников. И тут начались, между нами, необычные соревнования. Ударил мысленный гонг. Начался сравнительный поединок. В защиту себя я только говорил: – не сомневайся я буду преданный и надежный друг, только я буду знать все твои секреты и вечно хранить их в недрах картонных боков. Не верь тому нахалу, с которым ты меня сейчас сравниваешь, он всем разболтает твои, мой надеюсь будущий хозяин, секреты и разбазарит, и потеряет все документы и вещи вверенные тобой на хранение и охрану – пытался внушить я этому человеку. Но вряд ли он слышал и понимал меня.

Но глаза брюнета бегали в право и влево, тик так, монотонно отсчитывая какие-то невидимые глазные секунды на пристальном фоне голубого бездонного циферблата. И бам – воображаемый удар молоточка по гонгу. Его взор остановился на мне. И я четко осознал, что теперь он точно мой, он мой хозяин.

Глядя друг другу, я осознал, что он был иной, именно иной, если сравнивать его со всеми теми кто до этого меня дегустировал или проводил кастинг на предмет полезности в мире людей. Я понял это знак всевышних чемоданов дающих понять мне что он мой, а я его, мы единое целое, иным словом пара созданная высшими невидимыми силами. Ошалев в непонятной для меня эйфории блаженства, зависая своим сознанием в непонятных для меня мирах и измерениях я отчетливо понимал, что он пришел ко мне моим богом, творцом и хозяином, это замечательное упоение человек, я исключительно создан для него.

Глава 3. «Познание себя самого»

Прихожая была светлая. Яркий свет солнца проникал во все уголки. На крючках весели плащи, куртки. Огромной горой, на верхней полке, восседали шапки, кепки, береты. Обувь хаотична была разбросана на полу возле двери. Брюнет стоял в прихожей при этом ладонью крепко сжимал мою пластиковую ручку. Он не отпускал меня.

– Душечка! Это я. Посмотри какой я купил чемодан – выкрикнув эту фразу яркому солнечному свету, который бил ультрафиолетовым фонтаном в окно. Прищурившись, хозяин приставил ладонь ко лбу как бы защищаясь от гнета солнца.

В коридор вошла стройная блондинка, одетая в тонкий халат желтого цвета, который подчеркивал ее идеальную фигуру. Вторая половинка хозяина держала полотенце в руке. Вид у нее был грозный. Я замер. Посмотрев на нас, она повесила полотенце себе на плечо. Ладонью, освободившейся руки она нежно провела по пряди своих прекрасных с золотистым оттенком пряди волос.

– А что других не было – наконец произнесла она, после того как вопросительно осмотрела меня и пристально уставила на него свои красивые зеленые газа.

Казалось от ее взора не утаилось ничего, даже тот неровный шов ниток на моем боку.

На мгновение я утонул в ее красивой бездонной глубине глаз, как тонут моряки потерпевшего крушения корабля, в бирюзовой бездне вод океана. Я тонул. Они меня затягивали все глубже и глубже. И тут я резко вынырнул из этой притягательной пучины после ее осознания ее вопроса.

– Вот те на, бабы, какие пошли – подумал я. Мужик притащил друга жизни можно сказать, кореша своего нового, именно нового, домой притащил, жене похвастаться, а не к любовнице, и не друзьям собутыльника, ни маме родной, ни начальнику производственного цеха, а она не довольна. Я ж не пьянь подзаборная, которая может Ваши сударыня вещи в неизвестном направлении увезти и пропить не задумываясь.

– Ну цыпленочек мой – продолжал хозяин, – были только такие. Ты же знаешь, как все сейчас покупается. Было только два варианта. Мне этот в душу запал.

– Молодец хозяин грамотно начал свою дебютную зашиту – подбодрил я его. Но он меня не слышал.

– Ладно, Петр Петрович ставь своего нового друга у зеркала и пошли обедать.

Это был победный эндшпиль. Петр Петрович поставил меня возле этого предмета, который его супруга назвала зеркалом. Но задержался на некоторое время, решив оценить свое приобретение.

Посмотрев на Петра Петровича, я направил свой взор по траектории его взгляда и оцепенел. Я испугался и воскликнул: – Святые отцы сундуки!!! – увидев напротив второго хозяина. Такого же как он. Его брат близнец? Оказывается, люди тоже бывают одинаковые, как и мы. Их наверное, тоже штампуют где-то на заводах по производству людей? (Я еще не сталкивался с такими явлениями в человеческом мире, как зеркало.)

У его брата близнеца имелся тоже чемодан. Петр Петрович смотрел, но смотрел не на себя и на не меня, а на другой чемодан. Он сравнивает меня с ним? Опять соревнование. Зачем? – думал я, – опять соперник, вот так наверное и вся жизнь у меня будет проходить в бессмысленных и изнурительных раундах.

На против меня стоял деловой, красивый щёголь с хромированными застежками, которые играли на солнце. Он тоже с любопытством разглядывал меня. Деловой парень. Но однако он, смотрит на меня дерзко. Тоже изучает. Наглец. В его взгляде прослеживалась нотка высокомерия, он смотрел на меня задрав нос. С ху* ли загуляли? – деловито бросил я ему (Эту фразу я слышал в магазине, когда я продавался. Один мужчина, сказал другому, который нагло и настойчиво смотрел и мило улыбался его супруге. Женщину данные ухаживания привели в смятения, и она заслушалась. Было видно ей эти ухаживания были не по нраву. А тот еще настойчиво начал после этого всего подмигивать. После слов разъяренного мужа: С ху* ли загуляли? Тот сразу же удалился. Я тогда я подумал, что это людское приветствие или способ оградиться от неприятной персоны. И запомнил эти слова для дальнейшей возможной обороны.)

Таких высокомерных однояйцевых близнецов надо на месте ставить сразу – думал я. От своей наглости и дерзости я офигел сам. А вдруг этот щеголь сильнее меня и может сам накатить мне люлей по моей дерматиновой физиономии и отличным металлическим застежкам. Многоуважаемая личность продолжала настойчиво смотреть на меня. Я был в смятении. Не ответа ни привета. Чего ожидать? Во избежание недоразумений, я улыбнулся и приветливо сказал – я братан шучу. И о боже он мне ответил взаимностью. Улыбка творит чудеса – я это понял сразу. Далее он все делал как я. Я был взбешён этим. Он меня передразнивает? Тогда я решил поставить его на место и решил направить угрозу в его адрес. И он ответил мне тем же. Тут я посмотрел на хозяина и заметил, что второй хозяин со своим клоном обменивается тоже синхронными движениям. И меня осенило, что это не другой чемодан, не брат, не враг, а это собственно моя персона, заточенная в параллельном мире.

Я еще раз попытался выразить дружелюбные эмоции и мой двойник из параллельного мира повторил это. Ведать там, в этом предмете, есть такой же мир, такой же в котором я сейчас нахожусь. Может когда-нибудь мой брат пригласит меня в гости в неизведанные миры зазеркалья. И я обязательно посещу их, мой сородич, но пока у меня есть здесь дела. А вдруг он, мой потусторонний двойник, вылезти сам от туда и будет жить здесь вместо меня. Ну наверное ему там хорошо, и я надеюсь, что он останется там.

Я продолжал смотреть в зеркало, на себя. Я изучал себя, как я устроен. Как я выгляжу. Смотрел на себя и думал: – Я – красавец. Быть может, неизвестный чемоданный принц-инкогнито, – размышлял я, глядя на блестящего кофейного цвета саквояж с довольной блестящей черной ручкой, отражаясь в зеркальных далях. – Очень возможно, что бабушка моя согрешила с саквояжем античных времен в карете у известного английского графа. То-то я смотрю – у меня швы покроя ровные, прошитые крепкими отборными нитками, застежки переливаются на солнце подобно изысканным бриллиантам, а подкладка просто обалденная, необычного цвета – отборная, я у других такой не видел. А ярлык внутри меня, который с надписью «МПП РСФСР Московская фабрика кожгалантерея» гордо сообщающей всем любопытным, что я являюсь вещью высшей категории, какая? Даже чемодан иностранного производства увидев все это просто развалится от своей зависти по швам. Откуда все это, спрашивается? Петр Петрович – человек с большим вкусом, не возьмет он первый попавшейся чемодан».

Глава 4. «Командировка»

Хозяин шел по улице сжимая меня в руке. Его зеленоглазый цыплёночек шел рядом. Она нежно держала его за другую руку, не обремененную ношей, и заботливо тараторила:

– Курица завернута в газету, обязательно съешь ее до завтра, яйца вареные лежат рядом, они долго могут храниться, хлеб купим сейчас. Слышишь Петруша курицу съешь сразу же.

Петруша кивал в ответ, но думал о чем-то другом.

Мы шли быстрым шагом по тротуару на вокзал. У нас с Петровичем предстояла командировка, в моей нематериальной жизни точно первая. Я с нетерпением ждал её. Мне казалось, что в этот момент с нами прощались все, все и всё в этом городе, и не только вторая половинка моего хозяина, но и с нами прощались деревья, дома, лавочки, бродячие собаки и кошки. Одним словом всё то, что мы встречали на своем пути. Деревья под дуновением легкого летнего ветерка махали нам вслед своими раскидистыми ветвями. Собаки лаяли и их лай напоминал слово – прощлай, прощлай, прощай. Только стены домов молча прощались с нами.

Вдруг как раскат грома, от куда-то сверху раздался голос мальчика, стоящего на балконе 2 этажа дома, мимо которого мы проходили. Не понятно по каким причинам мальчик кинул вниз фразу, которая потрясла всех: – Дядя, а мамы дома нет.

Мы остановились. Хозяин стоял в недоумении. Его супруга резким движением вырвала руку из цепких объятий мужа. И вопросительно уставилась вверх.

– Я вас не понимаю молодой человек, – сказал Петрович глядя на мальчугана.

Мальчик снова окатил зевак холодным выплеском непонятного для них содержания перечня слов: – Дядя не заходите к нам больше, мамы дома нет.

– Я и не собираюсь к вам заходить – удивленно произнес ошалевший Петруша, но этот ответ был пушен глухим стенам и пустому балкону. Мальчика и след простыл. Его уже не было на не преступном выступе стены дома.

– Петр Петрович попрошу Вас объяснится – грозно воскликнула Светлана переведя свой взор с балкона на удивленное лицо своего супруга. Её голос уже не был голосом нежного и горячо любимого цыпленочка, а это была фраза выпушенная разъяренной и бешеной бойцовской курицей. Звуки изданные ей не несли в себе добро, а несли бурю ярости и гнева, напоминающие грозное кудахтанье, способное уничтожить на своем пути все живое.

– По какому поводу? Светулик, мне нечего объяснять. Мальчик меня с кем-то спутал – начал было оправдываться ее любимый петушок.

Женщина врезала пощечину, которая по ощущениям испытанным невиновным человеком, напоминали болезненный клювок. После чего она нанесла не смываемую метку на щеку не винного представителя мужского пола, грозно расцарапав нежную кожу длинными ногтями и побежала рыдая прочь.

– Светочка подожди, мальчик меня с кем-то спутал – в свое оправдание прокричал Петрович.

Но Светик неслась прочь со скоростью света куда-то к дальним мирам при этом воя как взлетающая ракета. И только боль на щеках напоминала Петровичу о случившемся.

Петрович стоял не зная, что делать. Поезд отчаливал через 20, а точнее через 23 мин – смотря на часы думал невиновный муж. Он нервно смотрел на запястье руки на которых красовались часы «Молния» подаренные тещей на свадебный юбилей со словами: – Смотри зятек дочь обидишь я тебе покажу, где раки зимуют.

Петрович всегда хотел получить ответ на этот вопрос, но с тещей не хотел связываться. Щеки горели огнем. Он не знал, что делать? Либо бежать, за женой оправдываться (за что?), либо бежать на вокзал. Мысли его путались в голове. Хлеб, еще хлеб надо купить. Он нервно сжимал мою ручку, тряся мной. Тут произошло чего я не ожидал. Он резко бросил меня на асфальт и закричал: А-а-а, за что мне все это? И принялся меня пинать.

– Стой не надо. О нет мне больно – кричал я. Но хозяин был не умолим.

– О это адская боль. За что? Я не виноват, я же не этот мальчик, который спутал тебя с кем-то. Поднимись к нему, найди, всыпь ремня по первое число. Посмотри на его маму, может ее красота стоит этих страданий? О, если бы ты меня понимал мой хозяин, ты бы мне не причинял боль. Слышишь меня хозяин. Мне больно! Да, я безмолвный твой друг и не могу тебе дать отпор. Если бы Вы люди понимали нас, то я бы подтвердил тот факт, что ты здесь никогда не был, по крайней меры со мной, и ты не знаешь не этого веселого и несмышленого молодого человека и его ведать прекрасную маму, которую он, оберегает от внимания посторонних мужчин. Но хозяин меня пинал без пощады. Затем схватив меня и понес в припрыжку семимильными шагами, перепрыгивая скамейки и урны, туда, где тревожным гудком ревел паровоз, подобно слону трубящему в джунглях, предупреждающему о чем-то очень важном.

***