«Достаточно резко он критиковал национализм на уровне республик, но не трогал великодержавный шовинизм. Вывод сделал для того времени довольно неожиданный. Он бросил в зал риторический вопрос: а если Россия выйдет из состава СССР? Так потом и произошло. Одни зашумели, другие зааплодировали. Губительный русский национализм упорно продолжал свою линию на раскол страны. Сегодня национализм разделся до наготы, срастается с фашизмом. Теперь он называет себя патриотизмом, замешанным на национал большевизме, то есть, нацизме» [7, т. 1, стр. 470].

В народе говорят «время лечит» вот и известный писатель несколько изменился на политических телевизионных публичных «тусовках», которых сегодня на телевидении огромное множество. Их ещё называют «шоу». Там он старается быть более респектабельным маститым политическим оракулом, но нередко срывается и «старые дрожжи» берут своё, и похмельный сидром кружит голову.

Впервые открыто на страницах популярного в стране журнала «Огонёк» была опубликована статья о коррупции во власти, и конкретно в ЦК КПСС.

«Главный редактор журнала Виталий Коротич усилиями высшей партийной номенклатуры был вытащен на трибуну конференции и подвергнут публичной обструкции, но, несмотря на оказываемое давление, он на глазах у всех передал Горбачёву имеющиеся у него документы… Это был эффектный ход – всех разбирало любопытство, что там, в этих бумагах. Уж, не о них ли, родимых?» [7, т. 1, стр. 471]

Начало 1989 года было ознаменовано завершением вывода советских войск из Афганистана. Закончилась десятилетняя война, унесшая более 13 тысяч жизней советских военнослужащих – солдат и офицеров. Эта война принесла неисчислимые бедствия и афганскому народу. Принятие решения о выводе советских войск безусловная заслуга реформаторов первой волны во главе с Горбачёвым.

Выборы в высший орган власти на новых избирательных принципах состоялись весной 1989 года. Впервые со времени выборов Учредительного собрания 1917 года народ получил право, избирать своих представителей в высший государственный орган из нескольких кандидатов. В состав депутатского корпуса вошли многие сторонники продолжения радикальных преобразований, в их числе – Б. Н. Ельцин, Г. X. Попов, А. Д. Сахаров, А. А. Собчак, Ю. Н. Афанасьев, Ю. Д. Черниченко и многие другие. I Съезд народных депутатов (1989г.) сформировал Верховный Совет СССР. Его председателем был избран М. С. Горбачев.

Надо отметить, что в 1989 году в стране заметно обострилась внутриполитическая ситуация. Это вызвало обострение националистических отношений в Союзных республиках, которые подогревались не продуманными действиями центральной власти. Так организованный грузинскими националистами многодневный митинг у Дома правительства в Тбилиси, проходивший под лозунгом национальной независимости, был жестоко подавлен войсками Закавказского военного округа. В результате погибли мирные жители, чем воспользовались сторонники отделения Грузии от СССР.

В конце мая – начале июня состоялся I Съезд народных депутатов, ставший предвестником распада СССР. Результатом Съезда явилось появление новых политических фигур на политической арене.

«Съезд завершился разделением сторонников перестройки на умеренных во главе с Горбачёвым и радикалов, объединившихся в Межрегиональную депутатскую группу,… Ведущую роль среди них играли А. Сахаров и Б. Ельцин. Горбачёв перестал быть единоличным лидером реформаторского процесса» [5, стр. 316].

К этому времени в стране начали формироваться различного рода политические и общественные объединения, правда создание большинства из них происходило под контролем партии и КГБ. Примером может служить

«ЛДПР В. В. Жириновского» [5, стр.315].

Реформирование политической системы не вписывалась в основной закон страны – Конституцию, поэтому необходимо было вносить в неё изменения. Для этого в стране был создан новый орган власти – Съезд народных депутатов.

Годы перестройки стали временем позитивных перемен во внешней политике СССР. Стало очевидным, что без учёта интересов других народов обеспечить безопасность своей страны проблематично. Этот принцип стал основополагающим нового курса, проводимого властью на международной арене.

«Заявление СССР о том, что „ядерная война не может быть средством достижения политических, экономических, идеологических, каких бы то ни было целей“ имело первостепенное, принципиальное значение. Этим СССР давал понять, что ядерная война со стороны Советского Союза миру не угрожает. При этом отрицалась идеологическая мотивация конфликтов, чего в первую очередь и боялся весь окружающий мир, потому что именно идеологические мотивы никакому прогнозированию не поддаются и зависят, в основном, от субъективных склонностей и взглядов высших руководителей». [7, т.1, стр.].

Перестроечные процессы в СССР вызвали необходимость перемен в отношениях с государствами Восточной Европы, которые находились в то время под воздействием разразившегося в них кризиса, как в экономики, так и в политике. Всё это было на руку оппозиции, усиливавшей конфронтацию с правительствами этих стран.

«С первых дней пребывания у власти М. С. Горбачев заявил об отказе СССР от вмешательства в дела союзников по ОВД. На встречах с руководителями этих стран он разъяснял причины, сущность и пути проводимой в Советском Союзе „перестройки“. Делались попытки изменить формы экономического сотрудничества с государствами ОВД, акцентируя главное внимание на прямых контактах между предприятиями» [7, т. 1, стр.].

Надо отметить, что происходящее в СССР неоднозначно воспринималось общественностью и властью стран ОВД. Одни к этому на первых порах относились позитивно, другие, например ГДР и Румыния настороженно, если не более радикально.

Всё вышеприведённое позволяет утверждать, что именно перестройка вызвала необходимость в общем пересмотре всей внешней политики проводимой ранее СССР.

«Изменения внутриполитической ситуации в стране и в отношениях с социалистическими странами выдвигали на повестку дня требования о реформе внешнеполитической концепции в целом. Были выработаны новые подходы, новая стратегия поведения СССР на международной арене, поставлены новые задачи, решение которых должно было вывести страны социалистического содружества и Советский Союз из создавшегося кризисного положения» [7, т. 1, стр.].

К концу 80-х годов наметилось замедление перестроечных процессов. В книге не ставилась задача исследования причин этого явления, но одно было очевидно – на верхнем уровне партийной власти эти процессы воспринимались неоднозначно. Как утверждает один из партийных лидеров:

«Да, состав руководителей Реформации был разношёрстным, разноликим и разноголосым. Единомыслия по коренным вопросам реформ быть просто не могло. Его и не было» [7, т.1, стр. 468].

На пленуме ЦК КПСС, состоявшемся 5—7 февраля 1990 года, проявились первые признаки намечающегося раскола в верхнем эшелоне партии,

«линии раскола, искры будущих стычек, циничных схваток за власть, которые начисто заслонили интересы дела, заботу о будущем страны, конкретные проблемы, стоящие перед государством в сложный переходный период» [7, т.1, стр.471].

На пленуме с докладом, который стал основой доклада XXVIII съезда партии, выступил Горбачёв. В докладе была предложена Платформа партии под названием «К гуманному, демократическому социализму». Одной из отличительных черт Платформы было проявление намерения сторонников перестройки очиститься «от всего, что связывало партию с авторитарно-бюрократической системой». Подробное, почти стенографическое изложение схватки представителей различных группировок, сформировавшихся в перестроечный период в партийной номенклатуре, сделал в своей книге «ОМУТ ПАМЯТИ ОТ СТОЛЫПИНА ДО ПУТИНА» А. Н. Яковлев, непосредственный свидетель и участник этих событий. Я советую читателю, если он хочет получить правдивую информацию о происходящей в то время дикой вакханалии в партийной номенклатуре, познакомиться с этим материалом. Во всяком случаи, я после этого на многое стал смотреть другими глазами.

Летом 1990 года состоялся последний XXVIII съезд КПСС,

«предсмертный съезд агонизирующей партии» [7, т.1, стр.462],

правда, тогда этого ещё ни кто предположить не мог. Много разного ожидалось от этого съезда, начиная от осуждения перестройки и до прорывных решений, определяющих выход страны из затянувшегося политического и экономического кризиса. Наверное, правы некоторые историки и политологи в том, что только по прошествии какого-то времени можно будет дать объективную оценку этому съезду, что реально он мог дать, а чего от него ждать было не реалистично. Мне ближе итоговая оценка съезда, данная в своей книге Яковлевым А. Н.:

«Съезд оказался не консервативным, как его часто называли, и не реакционным. Трудно назвать его лево демократичным или центристским, он не укладывается в привычные политические схемы, … Съезд вообще не решал, на мой взгляд, задачу политического выбора. Эта задача была гораздо шире…: пойдёт ли после съезда партия по пути догматизма – … или же она, наконец, укажет на дверь фанатизму, зашоренности любого толка и станет на путь здравого практического смысла, когда политика и её ориентиры определяются практическими действиями и результатами, а не их соответствием абстрактным схемам и формулам. И с этой точки зрения съезд можно назвать съездом неопределённостей, съездом исторической неуверенности» [7, т.1, стр.504].

Но неоспоримо и то, что последующее изменение редакции пресловутой 6-й статьи Конституции СССР в какой-то степени было следствием политических дискуссий последнего съезда КПСС. Монопольному всевластию этой партии был положен конец. Появилась возможность формирования многопартийной системы в организации общества и власти, что являлось фактором их демократизации. С этого началось движение к демократии, а, сколько на это потребуется времени, прогнозировать было трудно, так как этому предшествовало изменение общественного сознания. И всё же состояние власти и партии на описываемом этапе, завершением которого исторически стал XXVIII съезд КПСС, соответствовало следующему выводу:

«…, партия отодвинута от власти, а большевизм остался в силе, пронизывая все ветви власти – исполнительную, законодательную и судебную. Поэтому сложившаяся в России власть, хотя и называет себя демократией, ещё может стать повивальной бабкой какой-то формы диктатуры» [7, т.1, стр.507].

Это было не голословное умозаключение стороннего наблюдателя, а тревога, обоснованная жизненным опытом человека, прошедшего сложный путь от простого учителя до высших эшелонов власти, и познавшего её из нутрии. Наличие двоевластия не является изобретением советского периода истории развития нашего государства. Это состояние издавна присуще государственным образованиям мирового сообщества. Просто в СССР оно имело свои особенности.

«Два смерча, пожирая друг друга, бушевали в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия – чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистам. А с другой стороны, руководство большевистской спецслужбы последовательно и упорно добивались того, чтобы каждый коммунист был осведомителем» [7, т.1, стр.508].

Доступность к архивам позволила современным исследователям достаточно изучить это явление и сделать его достоянием широких слоев общественности, поэтому я кратко остановлюсь на наличии двоевластия в описываемом мною периоде. Выше уже отмечалось совместное участие КГБ и КПР с благословенного согласия КПСС в формировании карманных политических партий в период перестройки.

«Плодя, под наблюдением и при помощи КГБ, разного рода националистические и профашистские группировки, Российская компартия, тем не менее, оставалась партией верхушки коммунистической номенклатуры, заботилась больше всего о собственном благосостоянии и власти» [7, т.1, стр.536].

Начало 90-х годов отмечается переходом на талонную систему распределения продуктов питания и отдельных товаров народного потребления. Нынешнему поколению трудно даже представить это состояние жизни. Моему поколению, жившему в годы войны, памятны хлебные карточки и прочие талоны, позволяющие не умереть с голоду и обладать минимумом социальных возможностей, отличающих тебя от голого нищего. В кулуарах КГБ ярлык «враг народа» был заменён ярлыком – «агент влияния». Кому только не стремилась приклеить этот ярлык чекистская власть, но в итоге сама превратилась в очаг размножения «агентов влияния». Старая партийная номенклатура и новые её представители, которых волны перестройки вынесли на вершину водораздела, с которой начинался путь в новое завтра страны, по-разному воспринимали происходящее. Одни всячески противодействовали происходящим переменам в надежде вернуть утерянные позиции, другие рассчитывали тихо переждать бурю, рассчитывая на сохранение кормушки, которой они пользовались ранее, новоиспечённые демократы ждали «манны небесной» со стороны западной демократии, на трибунах звучали голоса монархистов, анархистов и разных прочих радикальных «истов». Всё это не создавало благоприятной обстановки для осуществления задуманной реформации. События 1991 и 1993 годов явились ярким подтверждением этому.

Приведённый краткий обзор происходящих событий на пороге одного из этапов жизни моего поколения, лишний раз свидетельствует о голословности пропагандистских утверждений, о незыблемости устоев большевистской идеологии, монолитном единстве высшего руководства КПСС.

Восприятие перестройки советской общественностью было неоднозначным, свидетельством этому будет материал, представляемый в этой книге. Хотя я и старался оценивать происходящие события с позиции восприятия их моим поколением, наверное, имеет место, и субъективное отношение ко всему происходящему чему я был свидетелем или в чём принимал участие. На неизведанном для первых реформаторов пути, названном ими Перестройкой, на мой может быть, и непросвещённый взгляд, невозможно было избежать ошибок и недочётов. Некоторые из них стали тяжёлым наследием нескольких поколений раны, от которых кровоточат ещё и сегодня. Мне очень хотелось, чтобы эта книга явилась частицей своеобразного отчёта и пожелания поколения передающего эстафету потомкам после прохождения им очередного этапа по дистанции своего жизненного пути. Этот этап оказался на рубеже веков. Я убеждён, что много желающих среди представителей моего и ближайших к нему поколений, выполнить свой гражданский долг перед потомками в виде передачи им нашего и наших предков опыта. Ведь в этом и заключается преемственность поколений, это и является плодородной почвой для роста и развития дальнейшей жизни после нас.

Известный современный исследователь из числа первых ближайших соратников Б. Н. Ельцина в своей книге пишет:

«… Нередко следствием советских и российских реформ становилась консервация как раз наиболее негативных тенденций общественной жизни: таких, как увеличение степени личной несвободы граждан (правление Ивана Грозного и Сталина как апофеоз насилия и несвободы) и победа аппаратной революции, номенклатурной бюрократии (при Брежневе), захват властных полномочий «оли-гархическими» и преступными сообществами (в период руководства страной Ельциным) и т. п.

Попытки преодолеть авторитарно-тоталитарную цикличность истории России приводили лидеров страны к необходимости системной реформы: «перестройке» Горбачева и «рамочной» экономической либерализации Ельцина. Системная реформа 1985—1991 годов заключала в себе солидный потенциал политических преобразований. Однако ее социальная база вновь оказалась слишком узкой для плавной трансформации государства и общества в гражданские институты.

И так было всегда. Модернизаций на Руси, начиная с Ивана III, случалось много, и неизменно средством для их осуществления было «совершенствование исполнительской вертикали», обновление персонального состава властной Пирамиды. Но всякий раз не хватало соответствующих каждому данному виду модернизации исполнителей и исполнительских рычагов.