Лишь оказавшись перед зеркальными раздвижными дверями главного входа, Ильберт запоздало подумал, что его брезентовый плащ, грубые холщовые брюки, давно вышедший из моды свитер крупной вязки и тяжелые экспедиционные ботинки ну никак не вяжутся с кристальной чистотой и безупречной красотой комплекса. В муниципальной экологической комиссии никакого дресс-кода не было, и каждый приходил на работу в чем считал нужным. Кто-то выглядел как хиппи, и таких было большинство, кто-то приходил словно с утреней пробежки, а кто-то, вроде Ильберта, предпочитал надежную и практичную одежду, верой и правдой служившую в экспедициях.

Но на новой работе, и это было уже очевидным, так не получится.

Двери раздвинулись, едва Ильберт шагнул к ним. Его взгляду открылся просторный, залитый светом холл со стойкой посередине. Казалось, что стен в здании нет вовсе – то, что при взгляде снаружи выглядело глухой зеркальной поверхностью, изнутри просматривалось как обычное, чуть дымчатое стекло. За стойкой сидели три миловидных девушки в униформе «Реликт Корпорейшн», на их лицах сияли дежурные улыбки.

– Здравствуйте! – Ильберт достал из кармана фирменный конверт с логотипом «Реликт Корпорейшн» и показал его девушке. – Мне назначено.

– Месье Дельпи? – улыбнувшись еще приветливее, хотя казалось, уже некуда, спросила она.

– Да. – Ильберт несколько замешкался. – Как вы узнали?

– У нас не так много посетителей. Приглашения в главный офис удостаиваются только те, кто действительно нужен, – невозмутимо ответила она. – Прошу подождать, к вам сейчас спустится месье Матис.

Она что-то быстро набрала на виртуальной клавиатуре лежащего перед ней планшета и снова включила дежурную улыбку на полную мощность.

Повертев конверт в руках, Ильберт сунул его во внутренний карман.

Через пару минут в холле раздался мелодичный сигнал прибытия лифта, и по коротким ступенькам к стойке спустился с иголочки одетый мужчина, лет двадцати пяти на вид. На нем была не униформа, а костюм «тройка» явно ручного пошива, а тонкие усики и зачесанные назад напомаженные черные волосы выдавали в нем склонность к некоторому пижонству. Более всего он походил на гротескного персонажа наспех написанного стим-панковского романа, а его вид, на взгляд Ильберта, скорее вызывал ассоциации с маскарадным костюмом для тематической вечеринки в стиле викторианской эпохи.

Месье Матис, двигаясь легко и изящно, словно актер на сцене, обогнул стойку и протянул руку.

– Приветствую вас на мостике нашего непотопляемого линкора, месье Дельпи, – произнес он. – Очень рад, что вы любезно откликнулись на наше скромное предложение и, надеюсь, займете достойное место среди членов нашей команды.

С плаща и с ботинок уже натекла на безупречный пол изрядная лужица. Ильберт пожал руку Матиса. Она оказалось будто ватной, но еще и неприятно влажной на ощупь. Ильберт и не ждал, что ему сразу все понравится, но оказалось несколько хуже, чем он думал.

– Прошу за мной. – Матис сделал изящный жест и направился к лифту.

Ильберт так задумался, что не заметил, на каком этаже они покинули кабину и оказались в коридоре, освещенном ярким светом галогенных ламп, закрепленных под прозрачной поверхностью потолочных панелей. Создавалось ощущение, что коридор больше, чем он есть на самом деле, намекая на фрактальность Вселенной и множественность параллельных миров.

– А вот и мое скромное рабочее пространство. – Месье Матис распахнул дверь кабинета и жестом предложил Ильберту занять роскошное бежевое кресло, обитое тончайшей, как пергамент, кожей. – Выпьете?

– А? Нет, спасибо. – Ильберт вышел из задумчивости.

– Да, конечно! – Матис вальяжно присел на угол стола, выполненного в стиле хай-тек. – Вы хотите знать подробности нашего предложения. И я вам охотно все расскажу. По большому счету, чтобы не отнимать ваше время, месье управляющий лионским отделом намерен предложить вам должность главного эколога «Реликт Корпорейшн» в регионе.

– Это я понял из присланного вами письма. – Ильберт кивнул.

У него началось складываться нехорошее впечатление, что его тут держат за простачка, а то и за идиота. Как бы и все тут не казалось больше, чем есть на самом деле, вроде того коридора.

– Да. – Матис приветливо улыбнулся. – У нас грандиозные планы, вы понимаете? Ведь реликт сам по себе ничто. Для того, чтобы мы могли с его помощью осветить улицы, заставить двигаться экологически чистые автомобили, нужны реликторы. И реликторные станции. А это, как вы понимаете, не только дорогостоящие проекты, но и проекты, требующие места для их постройки. Вот вы лично хотите, чтобы в пригороде Лиона начала работу реликторная станция, не наносящая никакого вреда экологии?

– Да, этого я хочу, – честно признался Ильберт. – Я хочу, чтобы борьба за сохранение природы перестала быть борьбой против людей, их комфорта, безопасности и достатка.

– Ничего себе! Вот! – Матис восхищенно щелкнул пальцами. – Готовая рекламная речь для выступления на экологической комиссии перед вашими бывшими коллегами!

– Еще не бывшими, – уточнил Ильберт.

– Ну что вы! Ну, нельзя же зарывать свой талант в землю, месье Дельпи! Вы сколько угодно можете принимать мои слова за лесть, но надо ведь и фактам в лицо смотреть. Вы, как специалист по экологии, уже переросли тот уровень, на котором приходится штрафовать мелких лавочников за оставленный на улице мусор.

– Хороших экологов много, – Ильберт пожал плечами.

– Могу даже согласиться, – с серьезным видом произнес Матис. – Но давайте я все же открою карты и скажу то, о чем не мог вести речь в письме.

– Извольте.

– Да. Конечно, специалисты есть. И есть среди них неплохие. Но! Всегда ведь есть какое-нибудь «но»! Ни у кого, простите, нет вашей безупречной, репутации. Да, вас многие не любят. Но не любят за въедливость и скрупулезное следование букве закона. И уж кого меньше всего могут обвинить или даже заподозрить в подтасовке фактов, так это вас.

– Пожалуй, – согласился Ильберт. – И?

– Что «и»?

– Вы собираетесь подтасовать факты? Неужели реликт и процессоры на его основе не безупречны?

– Да полно вам, месье Дельпи! – Матис скривился, словно разжевал дольку лимона. – И вы, и я, и независимые эксперты, все знают, что наша энергетическая технология именно, как вы выразились, безупречна с экологической точки зрения.

– Есть другая точка зрения? – насторожился Ильберт.

– Что? А, нет, я не о том! Я о людях, месье Дельпи. О народных массах, как принято их называть. Вы в курсе моратория на реликт в России?

– Да.

– И как думаете, чем он вызван?

– Думаю, он защищает интересы страны, как одного из значимых экспортеров нефти. Так же он защищает личность мадам Уваровой, решившей поднять на этом свою популярность внутри страны.

– Именно! Вот вы все верно понимаете. Речь идет о сугубо финансовых интересах и о банальной жажде власти. Мадам Уварова тому яркий пример. То есть, речь идет не о боязни нового, как многие думают, а о том, что эту боязнь, вполне намеренно, вбивают в умы граждан те, кому это выгодно. Атеперь, включите воображение! Представьте, скольким мощным компаниям, нефтяным, угольным и газовым корпорациям, мы перешли дорогу? Самим фактом открытия реликта!

– Я думал об этом. – Ильберт кивнул.

– И к какому выводу пришли?

– Да, это значимый фактор.

– Вот! – Матис снова щелкнул пальцами. – Для борьбы с этими силами вы нам и нужны. Это честно. Существует не мало заинтересованных лиц, которые пойдут не только на любую ложь, но и на любое запугивание, на подтасовку фактов, как вы изволили выразиться, и даже на силовые, простите, меры. Зачем? А ни за чем. Просто, чтобы надышаться, что называется, перед смертью. Чтобы сохранить последние дни власти старой энергетики и экономики. Только человек с безупречной репутацией, такой, как вы, способен донести до очень и очень многих людей несуразность любых негативных слухов, домыслов и атавистических страхов по поводу реликта. Так понятно?

– Да, – согласился с очевидным Дельпи.

Картина, которая после получения письма еще изобиловала прорехами, начала прорисовываться все четче. И красная лампочка в голове перестала мигать.

– Я склонен согласиться с вашим предложением, – подумав пару секунд, произнес Ильберт.

– Вот и отлично. Наши юристы позаботятся о формальностях, связанных с вашим увольнением из муниципальной экологической комиссии. Это займет дня три, которые вам надо будет провести еще на старом рабочем месте. А потом, милости просим в команду. Нас ждут великие дела, месье Дельпи! Мы с вами… Нет, не так. Нам с вами выпала честь, стоять у истоков новой энергетической и экологической эры. Позвольте вас проводить.

Когда, попрощавшись с месье Матисом, Ильберт покинул холл корпорации, небо начало снова затягивать тучами. От весеннего настроения, которое, было, проклюнулось по пути сюда, не осталось и следа. Дельпи хмыкнул и отправился на остановку, дожидаться идущего через центр автобуса.

Последние лучи солнца, проникшие через прореху в тучах, отбросили на город колоссальную теньздания «Реликт Корпорейшн». И она, словно темный меч обращающийся, медленно поползла по черепичным крышам, пока тучи окончательно не затянули небесный свод.

Ильберт вдруг понял, что воображаемая красная лампочка перестала мигать лишь потому, что теперь полыхала ровным малиновым светом. Весь его опыт, все его звериное чутье, которое много раз спасало ему жизнь в экспедициях, говорило, что ему морочат голову. Тупо, грубо, считая его человеком не очень далеким.

Короткий, казалось бы, разговор с месье Матисом словно перевернул представления Ильберта о безусловной пользе и безопасности реликторной энергетики. Что-то тут было не так. Что-то важное, что не было сказано, на что не было даже намека на протяжении разговора, но что знал сам месье Матис. И это знание выразилось не в словах, не в жестах, а в чем-то неуловимом для большинства людей, в чем-то сродни тем сигналам, по которым дикий зверь понимает намерение человека.

«Не слабо я одичал в экспедициях, – подумал Ильберт. – Но сейчас это, пожалуй, на пользу. Уши надо держать торчком».

Ощущая подвох, другой бы на месте Ильберта попросту отказался от предложения. Но не он. Он знал, что хороших экологов действительно много. И с репутацией экологи есть, хотя и не с такой безупречной. Не согласится Ильберт, найдут другого, менее чуткого, менее одичавшего, кто проглотит наживку и сделает все, как надо. Ильберт согласил не потому, что проглотил наживку. Он сам решил порыбачить. Чуя подвох, он решил аккуратно попытаться вывести на чистую воду эту мутную, на его взгляд, историю.