Цитаты из книги «Воденников в прозе. Лучшие эссе»

был потрясен лет в тридцать пять, когда выяснил, что краеугольным камнем (и, насколько я понял, самым утешительным манком) христианства является обещание воскрешения. Причем в твоем же собственном теле

…Когда разразится война (а сейчас многие живут в этом ощущении), город обнажит свою неприспособленность для жизни, неготовность

Оказывается, не все известно еще науке (в отличие от лженауки, ей-то все уже хорошо известно)

Это я к тому, что одиночество – это очень хорошо. Только в нем мы настоящие. Без лжи, без уверток, без желания нравиться. Встаешь, какой есть, ложишься, каким встал.

О мужском увядании говорить как-то не принято. Считается, что это бренное женское дело.

читать – это и есть разговаривать, и целовать – это тоже сильно и медленно разговаривать

Добавочный вопрос: почему? Добавочный ответ: потому. Ибо «потому» – это и есть стигмат мифологического сознания. Мы живем именно с ним. Точнее, в нем.

Это какой-то золотой век акционизма! Куда ни плюнь (или еще чего ни сделай)

Не бойтесь! Никто не уйдет не обиженным.

когда мы все вышли из Африки и стали заселять Землю, каждое племя выбирало место получше. Самые древние греки поселились в благословенной Элладе. Предтечи итальянцев вышли к берегам Тибра. Мы же уходили от Африки все дальше и дальше и, чтобы ни с кем не разговаривать, ни с кем не общаться, в конце концов мрачно осели в стеклянном от холода воронежском лесу, хотя и Воронежа никакого еще не было.