Глава 1. Заправка.

Глеб ударил кулаком по рулю, когда стрелка бензина дрогнула на красной зоне. «Идеально», – прошипел он сквозь зубы. Ни одного огонька на горизонте, только бесконечная степь да редкие скелеты высохших берёз. Радио захрипело и умолкло. Он свернул на грунтовку, ведущую к заправке-призраку из его навигатора – «Заря-24». Колёса взбили пыль, похожую на пепел.

Заправка оказалась реальной. Одна-единственная колонка, облупившаяся краска, вывеска с потускневшим солнцем. Ни машин, ни людей. Только ветер гулял меж пустых бочек, выл в щелях киоска. Глеб вышел, хлопнув дверцей. Воздух пах пылью и чем-то кислым – будто прокисшее молоко. Он потянулся к колонке, но замок висел криво, ржавый. «Без вариантов», – констатировал он про себя.

– Вы тоже потерялись?

Голос прозвучал так неожиданно, что Глеб дёрнулся. Из-за угла киоска вышла девушка. Льняные волосы, огромный рюкзак, походные штаны. Она смотрела на него без страха, скорее с усталым любопытством.

– Я просто заправиться хотел, – буркнул Глеб, отводя взгляд. Её глаза были слишком пронзительными, серыми, как грозовое небо.

– Тут бензина нет, – девушка махнула рукой в сторону колонки. – Я уже час здесь. Никто не приезжал.

– Как вас зовут? – спросил Глеб, больше из вежливости.

– Инга. А вы?

– Глеб.

Он оглядел пустырь. Странное место. Тишина давила, как вата. Даже птиц не было.

– Куда путь держите? – спросила Инга, присаживаясь на корточки у своего рюкзака.

– В город Н. Дела. – Он не стал уточнять, что «дела» – это попытка вернуть украденный у него бизнес.

– А я – на север. В арт-резиденцию. – Она улыбнулась, но в глазах не было радости. – Мама считает, что художники – это несерьёзно. Я сбежала, если честно.

Глеб кивнул. Ему было не до чужих драм. Он достал телефон – «Нет сети». Батарея 11%. Отлично.

Рев мотора разрезал тишину. На заправку въехал видавший виды «Урал», заляпанный грязью до крыши. Из кабины вылез мужчина в засаленной куртке, лицо скрыто кепкой. Он молча прошёл к киоску, пнул дверь.

– Не откроется, – крикнула ему Инга.

Мужчина обернулся. Тёмные глаза, щетина, шрам через бровь. Он окинул их беглым взглядом.

– Дорога дальше закрыта, – бросил он хрипло и полез обратно в кабину.

– Подождите! – шагнул вперёд Глеб. – Что значит закрыта? А как нам ехать?

Но «Урал» уже рычал, разворачиваясь. Глеб махнул рукой в досаде. Когда он обернулся, чтобы сказать Инге, что надо ехать обратно, кровь застыла в жилах. Трасса, по которой он приехал, исчезла. На её месте – узкая лента асфальта, уходящая в туманную даль. Рядом торчал покосившийся знак: «Е-13».

– Что это?.. – прошептала Инга, подходя ближе.

– Не знаю, – честно ответил Глеб. Сердце колотилось как бешеное.

С рёвом вернулся «Урал». Водитель вышел, снял кепку. Лицо было жёстким, но не злым.

– Вижу, вы тоже попали, – сказал он. – Эмиль. Дальнобой.

– Глеб. А это Инга.

Эмиль кивнул в сторону знака.

– Е-13. Слышал байки. Не картографирована. Появляется для… потерявшихся.

– То есть? – нахмурилась Инга.

– Для тех, кто сбился с пути. В жизни. – Эмиль потёр шрам. – Говорят, она ведёт куда надо. Если выдержишь.

Глеб сжал кулаки. Мистика? Бред. Но исчезнувшая дорога была реальной.

– Что делать? – спросила Инга, глядя на туман.

– Ехать, – коротко сказал Эмиль. – Обратного пути нет. Видели же.

В этот момент из-за киоска вышла ещё одна женщина. Строгая, в тёмном пальто, с медицинским чемоданчиком.

– Вы тоже не можете найти дорогу? – спросила она тихо. Голос был усталым, но спокойным. – Я Валерия. Врач. Ехала на конференцию.

– Дорога одна, – Эмиль махнул рукой в сторону Е-13. – Всем впятером?

– Впятером? – удивился Глеб.

Из тумана вышел молодой парень в лёгкой куртке, хотя ветер был холодным. Улыбался.

– Роман, – представился он. – Иду куда ноги ведут.

Инга вздрогнула.

– Откуда вы взялись?

– Шёл мимо, увидел огни, – Роман пожал плечами. Его глаза были слишком светлыми, почти прозрачными.

Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок. Всё это было неправильным. Пропавшая дорога. Незнакомцы. Эта зловещая Е-13.

– Едем, – твёрдо сказал Эмиль. – В моём «Урале» место есть.

– А если это ловушка? – резко спросила Валерия.

– Альтернатива? – Эмиль указал на пустую степь.

Молчание. Ветер завыл громче, принеся запах грозы. Инга первая двинулась к «Уралу». За ней, не глядя друг на друга, пошли остальные. Глеб завёл свою машину. Стрелка бензина всё так же лежала на нуле. «Неважно», – подумал он. Теперь важна только эта дорога.

Они въехали в туман. Мир сжался до ленты асфальта и стен белой пелены. Глеб смотрел в зеркало. Заплавка «Заря-24» растаяла, как мираж. Оставалась только Е-13.

«Что ты за дорога?» – подумал он, и в этот момент радио в машине ожило. Не музыка, не голос – только ровный белый шум, как дыхание самой пустоты.

Инга в кабине «Урала» прижала ладони к стеклу.

– Смотрите, – прошептала она.

В тумане мелькнули тени. Высокие, неестественно вытянутые. Одну секунду. Исчезли.

Эмиль мрачно сжал руль.

– Ни слова об этом. Пока.

Роман на заднем сиденье улыбался, глядя в пустоту. Валерия закрыла глаза, её пальцы сжали ручку чемоданчика.

Глеб нажал на газ. Машина рванула вперёд, в белое ничто. Дорога только началась.

Глава 2. Трасса.

Туман обволакивал кабину «Урала» жидкой ватой, скрывая даже фары. Глеб щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом молочном мареве. Его пальцы судорожно сжимали руль собственной машины, ехавшей за грузовиком Эмиля. Радио всё ещё шипело мертвым белым шумом, будто эфир вымер навсегда. Он вспомнил тени, мелькнувшие у заправки, – вытянутые, нечеловеческие. Было ли это игрой света? Сомнения грызли изнутри.

В кабине «Урала» царило гнетущее молчание. Инга прижалась лбом к холодному стеклу, следя за невидимым пейзажем. Валерия методично перебирала аптечку, проверяя содержимое. Роман дремал в углу, его дыхание было подозрительно ровным. Эмиль резко свернул на обочину, заставив всех вздрогнуть.

– Что случилось? – Глеб выскочил из машины, подбежав к грузовику.

– Знак, – Эмиль указал вперед.

В метре от бампера торчал ржавый дорожный щит: «Въезд воспрещён. Опасность». Ни пояснений, ни стрелок. Только эти слова, выцветшие до бледно-красного.

– Опасность какая? – Валерия прислонилась к дверце, её голос дрогнул.

– Не указано, – Эмиль пнул знак. Тот закачался, издав скрежет. – Но назад не вернёмся. Помните?

Глеб обернулся. Трасса Е-13 позади них тоже растворилась в тумане. Оставался только путь вперёд – узкий, как лезвие ножа. Инга вышла наружу, дрожа от холода.

– Может, это шутка? – прошептала она.

– Шутки здесь неуместны, – Роман внезапно открыл глаза. Его взгляд был острым, лишённым сонливости. – Эта дорога не терпит легкомыслия.

Они двинулись дальше, медленнее прежнего. Туман сгущался. Через час езды Глеб заметил неладное: стрелка спидометра показывала 60 км/ч, но деревья за окном неслись с безумной скоростью, будто их гнала буря. Он притормозил – пейзаж замедлился до нормального.

– Вы видели? – крикнул он Эмилю в окно.

– Видел. Время здесь… текучее.

Валерия достала часы. Стрелки вращались хаотично – то вперёд, то назад.

– Нарушение причинно-следственных связей, – пробормотала она, пряча хронометр. – Невозможно.

Внезапно радио в машине Глеба ожило. Белый шум сменился обрывками голосов:

*«…не верь ему…»*.

*«…она знает правду…»*.

*«…сожги письма…»*.

Глеб вырубил приёмник. Руки дрожали. Это были голоса из его прошлого – голос бывшего партнёра, обманувшего его; шепот матери перед смертью.

– У вас тоже? – Эмиль выглянул из кабины, лицо серое.

– Голоса. Знакомые.

– У меня – смех дочери. Она умерла три года назад.

Инга прикрыла уши ладонями. Её глаза были полны слёз.

– Мама кричит… что я бездарность….

Валерия молча смотрела в пустоту. Роман наблюдал за ними, как учёный за подопытными.

– Это дорога испытывает нас, – сказал он просто. – Она вытягивает наружу то, что болит.

Следующий знак возник через два часа. «Остановка запрещена. Смертельно». Нарисованный череп усмехался криво. Эмиль не снижал скорости.

– Что будет, если остановимся? – спросила Инга.

– Не знаю. Не проверял, – ответил Эмиль.

Ночь настигла их внезапно. Не было заката – свет просто погас, словно выключили лампу. Фары «Урала» выхватывали из тьмы лишь клочья тумана да трещины на асфальте. Глеб едва успел свернуть, когда перед колёсами его машины выросла фигура. Человек? Нет – нечто в рваном плаще, без лица, только тень.

– Ты видел? – закричал он Эмилю.

– Видел. Не останавливайся!

Фигура махнула рукой. На дороге взметнулась стена огня. Эмиль вжал газ в пол. Грузовик рванул сквозь пламя. Глеб последовал за ним, чувствуя, как жар лижет краску. В зеркале заднего вида огонь погас, оставив лишь пустоту.

– Что это было? – Валерия вцепилась в подлокотник, пальцы белые.

– Страж, – ответил Роман. – Их будет больше.

Они ехали всю ночь. Временами дорога сужалась до тропы, временами расширялась до шести полос. Знаки множились: «Не оборачивайся», «Забудь имя», «Страх – твой проводник». Глеб заметил, что Инга рисует в блокноте – чёрные спирали, рты без лиц.

– Зачем? – спросил он.

– Чтобы не сойти с ума, – она показала рисунок. На нём был «Урал», а вокруг – десятки теней с пустыми глазницами.

Под утро туман рассеялся. Открылась долина – мёртвая, без травы, без птиц. Посреди неё стоял дом. Обычный деревянный дом с палисадником, но окна были заколочены досками, а на крыше красовался знак: «Убежище. Вход воспрещён».

– Остановимся? – предложил Эмиль.

– Нет! – резко сказал Роман. – Это ловушка.

– Но мы не спали сутки, – возразила Валерия.

– Усталость лучше смерти.

Глеб вышел из машины. Воздух пах озоном и тленом. Он подошёл к калитке. Сквозь щель в досках увидел детскую коляску, покрытую пылью. И движение – будто кто-то быстро прошёл вглубь дома.

– Кто-то там есть, – сказал он.

– Не люди, – Роман встал рядом. – То, что притворяется людьми. Они ждут, когда мы войдём.

В этот момент распахнулась дверь дома. На пороге стоял мальчик лет пяти. Грязный, в рваной рубашке. Он улыбнулся.

– Помогите, – сказал он тонким голоском.

Инга вскрикнула. Валерия шагнула вперёд, но Эмиль схватил её за руку.

– Не подходи.

– Он же ребёнок!

– Посмотри на его тень.

Тень мальчика была не человеческой. Длинные когтистые лапы, изогнутая спина. Мальчик продолжал улыбаться.

– Я потерялся. Мама там, – он указал на тёмный проём двери.

Роман поднял камень, швырнул его в окно. Стекло разбилось. Внутри что-то завыло – низко, животно. Мальчик перестал улыбаться. Его лицо поплыло, как воск.

– Уезжайте, – прошипел Роман.

Они рванули прочь. В зеркале Глеб видел, как дом уменьшается, а на крыше появляются фигуры – десятки таких же «мальчиков», машущих им вслед.

Через час пути туман вернулся. Но теперь в нём плавали огоньки – синие, холодные. Они кружили вокруг машин, как стражники.

– Что это? – прошептала Инга.

– Души, – сказал Роман. – Тех, кто не прошёл дорогу.

Глеб нажал на газ. Огоньки не отставали. Один вплотную приблизился к его окну. Внутри мерцания он увидел лицо – своё собственное, искажённое ужасом.

– Не смотри! – крикнул Эмиль.

Но было поздно. Огонёк врезался в стекло. Холод пронзил Глеба до костей. В ушах зазвучал голос: *«Ты умрёшь здесь. Как и они.»*.

Он резко затормозил. «Урал» проехал вперёд, скрывшись в тумане. Глеб остался один. Огоньки сомкнулись вокруг. Голос нашептывал: *«Оставь их. Спасай себя.»*.

– Нет, – прошептал Глеб. Он вспомнил Ингу, её испуганные глаза. Вспомнил, как Эмиль спас их у заправки. – Я не один.