Предисловие. Сюрпризы для читателя

В первых же строках этой книги хотелось бы отметить, что значит для меня здесь слово «отстала». Возможно, некоторые потенциальные читатели, увидев его на обложке, сразу запишут автора в русофобы. Однако на самом деле в книге нет никакой русофобии. Наоборот, я полагаю, что у нашей страны есть хорошие возможности для развития. Более того, в истории России уже имеется немало серьезных достижений, особенно в области культуры. Тем не менее в экономике и социальном обеспечении мы находимся далеко не на первых местах в современном мире. ВВП на душу населения у нас по европейским меркам невысок. Темпы роста экономики откровенно не соответствуют потенциальным возможностям России. Уровень жизни таков, что многие предпочитают уезжать за границу, если появляется шанс. Перечень проблем может быть длинным, и в прошлом я неоднократно об этих проблемах писал^{36}. Но в этой книге не будет размышлений о застойной экономике, провальной «социалке» и авторитарной политике. Меня интересуют причины всего этого. Мне надо понять, почему нормальная европейская страна отстает от большей части развитого мира. Мне хочется дать на этот вопрос не идеологический, а научный ответ: ответ, основанный на изучении фактов.

Замечательный петербургский историк Борис Миронов возражает, правда, против самого использования слова «отстала» в отношении нашей страны. Он настаивает на том, что «это не отставание, а лаг ‹…›. Россия как государство и цивилизация позже, чем западноевропейские страны, если можно так сказать, родилась – Россия живет в другом часовом поясе европейской цивилизации»^{37}. Я с этим совершенно согласен и с первой же главы начинаю выяснять, почему мы оказались в «другом поясе», но полагаю, что без слова «отстала» обойтись, увы, трудно, поскольку оно широко используется. Проще анализировать проблему на том «языке», который принят в обществе. Миллионы людей размышляют именно о причинах отсталости, и если мы попытаемся обойтись без ключевого слова, то наши размышления могут просто не попасть к адресату.

Вопрос о том, почему Россия отстала, стоит уже давно, но особую актуальность он приобрел у нас лет тридцать – тридцать пять назад, то есть в эпоху, когда начинались преобразования. В те годы сформировалось два основных подхода к анализу осуществлявшихся реформ. Назовем их, несколько условно, экономическим и социологическим.

Экономический подход выглядит следующим образом. В мире имеется наработанная практика осуществления реформ в ситуациях, похожих на нашу. Если мы хотим действовать в соответствии с рекомендациями науки, то должны брать на вооружение именно те методы преобразования, которые хорошо работают, а не те, которые сочиняют некоторые наши доморощенные экономисты. Соответственно, успех в преодолении отсталости зависит от того, какие люди стоят у руля и какие рецепты они используют. Если слегка упростить логику экономического подхода, то он сводится к тому, что все зависит от людей: плохие реформаторы осуществляют плохие реформы, а хорошие реформаторы добиваются успеха.

Социологический подход сводится к тому, что далеко не всякое общество способно позитивно воспринять реформы, если они не приносят сразу же богатых плодов. В краткосрочном плане кто-то от реформ выигрывает, кто-то проигрывает. Чем менее приспособлено общество к трансформации, тем больше будет отторжение. Поэтому те реформы, которые оказались успешно реализованы в одних странах, могут провалиться в других. Следовательно, надо искать такие методы для преодоления отсталости, которые способно воспринять население. Если слегка упростить логику социологического подхода, то он сводится к тому, что все зависит от специфики общества: хорошие реформаторы для одних стран оказываются плохими в других.

Автор этой книги по образованию и ученой степени – экономист. Тридцать лет назад я однозначно придерживался экономического подхода. Не потому, что отрицал социологический, а потому, что понимал: невозможно изобрести панацею для российской экономики, основываясь не на научном анализе зарубежных реформ, а лишь на желании придумать реформы, приемлемые для народа. При таком подходе панацея превращается в плацебо: обществу говорят, будто его лечат от социальных болезней щадящими методами, но на самом деле лекарств не дают.

Я и сейчас придерживаюсь таких же взглядов, но, много лет изучая опыт преобразований в различных странах, пришел к выводу, что и впрямь далеко не каждое общество способно принять необходимое для преодоления отсталости лекарство. Иными словами, как в экономическом, так и в социологическом подходе есть своя правда. Но правда не вся. Реальное преодоление отсталости требует обычно серьезных реформ, основанных на мировом опыте, и долгого времени для восприятия этих преобразований. Общество что-то принимает, а что-то отторгает из мер, предложенных реформаторами. Со сменой поколений появляются новые инициаторы преобразований, и процесс реформ возобновляется.

Таким образом, каждый раз, когда мы беремся за преодоление отсталости, мы зависим от своего исторического пути, от того, что уже удалось сделать раньше, и от того, что общество отвергло. Подобный вывод, возможно, не порадует тех реформаторов, которым надо принимать решения здесь и сейчас. Но книга эта и не является набором рекомендаций. Она написана для другого: для того, чтобы понять причины нашего долгого отставания. И возможно, для того, чтобы в какой-то мере демифологизировать нашу историю. Показать, что в ней нет какой-то мистической предрасположенности к неудачам. Показать, что мы отставали и догоняли на протяжении долгого времени по тем причинам, которые вполне можно понять.

Данная книга развивает идеи, содержавшиеся в другой моей работе – «"Особый путь" России: от Достоевского до Кончаловского»^{38}. Там были исследованы многочисленные теории (с которыми трудно согласиться), утверждающие, будто Россия – особая страна, будто у нее особый путь развития, особое мессианское предназначение и т. д. Завершалась книга кратким изложением альтернативы такого рода концепциям, то есть анализом трудов авторов, считающих, что Россия вполне способна модернизироваться, догонять развитые страны и не идти никаким особым путем. Однако мое собственное видение проблемы не вошло в то исследование, поскольку требует отдельного серьезного разговора. Здесь, в этой предлагаемой вниманию читателей работе, я данный разговор наконец начинаю. И сразу прошу читателя не воспринимать эту книгу в качестве всеохватной истории России или тем более истории Европы. Писать подобный труд я, конечно, не собираюсь, да это и не по силам одному автору. Моя локальная задача сформулирована выше, но для ее решения мне придется «пробираться» в самые разные уголки истории и пользоваться трудами многих замечательных историков, без которых никакие работы в сфере исторической социологии были бы невозможны. Как справедливо отмечал Марк Блок, «в исторических исследованиях нет места автаркии. Изолировавшись, каждый из специалистов сможет что-либо постичь лишь наполовину, даже в собственной области: единственно подлинная история, возможная лишь при взаимопомощи, – это всемирная история»^{39}.

Методология моего исследования может удивить и даже огорчить тех, кто ждет быстрых решений. Как известно, на каждый сложный вопрос существует краткий, простой, понятный… и неправильный ответ. В молодости я сам какое-то время такие ответы искал, но с возрастом убедился в ошибочности подобного подхода. Поэтому данное исследование, нацеленное на то, чтобы разобраться в причинах сегодняшних проблем России, начинается издалека и основывается на историко-социологическом анализе. В своем движении к современности человечество прошло чрезвычайно сложный путь, на котором некий вызов, если воспользоваться терминологией выдающегося английского историка Арнольда Тойнби^{40}, порождал ответ, а тот, в свою очередь, представал для человечества новым вызовом. И некий качественный перелом, произошедший в тот или иной момент, становился не единственной причиной успешной модернизации, а лишь причиной смены курса дальнейшего развития, которое вело к очередному перелому и к очередной смене курса. Это было медленное, постепенное продвижение от вызова к вызову через столетия едва заметных перемен. Оно напоминало ход поисковой группы по сложному подземному лабиринту, в котором требуется отыскать заблудившегося человека. Спасатели идут от развилки к развилке, прослеживая по некоторым едва заметным признакам путь этого бедолаги и оставляя в стороне те «боковые» тоннели, в которые он не заглядывал. Таким образом, нам придется долго продвигаться вперед по лабиринту истории (в этой книге поиск не закончится), прежде чем мы сможем понять, почему Россия отстала.

Вторая неожиданность, ждущая читателя, состоит в том, что формально бóльшая часть страниц книги содержит рассказ не о России, а о других европейских странах. С моей точки зрения, именно такой подход позволяет серьезно разобраться в причинах отставания. Традиционная ошибка, с которой сталкивается множество людей, пытающихся понять, почему Россия отстала, состоит в том, что они начинают основательно размышлять над проблемами нашей страны, а не над успехами тех, кто ушел вперед. На самом же деле истинная проблема состоит не в том, почему мы отстали. Важно понять, почему другие страны в какой-то момент смогли осуществить важные для своего развития преобразования^[1].

Наша проблема напоминает проблему спортсмена, хорошо подготовленного физически и даже показывающего лучшие результаты, чем рекордсмены прошлых лет, но принципиально отставшего от нынешних рекордсменов в методах. Тот, кто бежит классическим стилем, отстает от лыжников, использующих коньковый ход. Тот, кто прыгает перекидным, достигает меньших высот, чем тот, кто освоил стиль фосбери-флоп. А шахматист, не изучающий новинки теории, проиграет усидчивому знатоку дебютов. Такое же положение дел во многих видах спорта. Поэтому тренер, желающий подготовить спортсмена, должен не только понимать его возможности, но и изучать, каким образом другие спортсмены уходили в отрыв.

Наши успешные соседи не всегда были такими, как сейчас. Они прошли через длительный период развития или, точнее, модернизации. В древнем традиционном обществе не было явных лидеров и явных аутсайдеров. В том или ином виде это традиционное общество сохранялось веками. Но в какой-то момент у некоторых народов что-то случилось, и они постепенно стали трансформироваться. Вполне возможно, сами того не желая – и уж точно не представляя, к каким успехам их эта вынужденная трансформация в конце концов приведет. Если мы сможем четко для себя сформулировать причины, по которым успешные страны стали уходить в отрыв, то сможем корректно поставить вопрос применительно к нашей стране. Сможем задуматься о том, почему соседи сделали то-то и то-то, а вот мы не смогли.