Однажды, когда Нагао Ёшикагэ, отец Тамэкагэ, воевал в провинции Эттю, он попросил Уэсуги о подкреплении. Но Фусаёши, по неизвестным причинам, отказал в этой просьбе и Ёшикагэ погиб в неравном сражении. Тамэкагэ, узнав об этом, решил отомстить. Он заручился поддержкой слабовольного пасынка Фусаёши, Сададзанэ и от его имени поднял восстание. За этим последовала череда сражений и сюго поднял свою армию, с целью наказать дерзкого Нагао. Но, талантливый полководец вышел победителем. После, Тамэкагэ засел в своём замке и стал терпеливо ждать самого владетельного сюго Этиго. Фусаёши пришёл и осадил замок. Во время осады Тамэкагэ донимал своего бывшего господина ночными вылазками и некультурно отзывался о нём с помощью посланий и выкриков со стен укреплений. Вскоре и вовсе Тамэкаге вырвался из замка и ударил по измождённому Фусаёши, вызвал его на поединок и победил. Многие вассалы Уэсуги поддержали Тамэкагэ в его победоносном шествии, и в итоге получилось так, что Уэсуги были лишены своих владений в Этиго, оставив, однако за собой титул сюго, но только номинально. Таким номинальным правителем стал тот самый приёмный сын погибшего, Уэсуги Сададзанэ. А Нагао стал даймё и истинным правителем земли, некогда принадлежащей клану Уэсуги. Тамэкагэ обосновался на горе Касуга, находившейся недалеко от побережья моря Нихон и построил там хорошо укреплённый замок с одноимённым названием. И вот прошло с тех пор двадцать лет, а клан Нагао до сих пор правит, отражая нападки недоброжелателей.

Тамэкагэ и его воины сильно не гнали лошадей, но поспешали, дабы не оставаться на долго при столь неблагоприятной погоде. Всю дорогу они ехали молча. Четверо самураев скакали впереди, для разведки дороги, мало-ли что, следующим ехал сам князь Нагао, Усами чуть отставал от него. Замыкали отряд остальные воины, их нобори – флаги белого цвета с черным моном, колыхались на встречном ветру за их спинами.

Тамэкагэ не хотел говорить, он был занят мыслями.

Верно ли то, что сказал ему Садамицу? Если да-то как быть?

Кагэфуса-старший сын, наследник Тамэкагэ и после его смерти все владения отца перейдут к нему. Князь не то чтобы любил Кагэфусу, но уважал за стремление постичь путь воина. Сам же первенец обладал волевым характером, иногда даже перечил отцу, на что Тамэкагэ старался не обращать внимание, переключался на что-нибудь другое, делая вид, что разговор с глупцом его не занимает.

Второй – Харукагэ, был чересчур воинственным, чего не могли сказать по его внешности. Нрав конечно боевой, но сам, – долговязый, костлявый, слабый здоровьем, так как постоянно простужался в зимнюю пору. В ветреную и дождливую погоду носу из дому не показывал, какие уж там битвы. Хотя с мечом, копьём и луком обращался искусно, только вот сил в руках не доставало. Впрочем, не особо жаловал отец Харукагэ, зато старейшины клана видели в нём будущую игрушку, кем можно управлять. Ещё-бы, норову вон сколько, а силой и умом ками его обделили.

Малышке Айе было семь лет отроду, но писать и читать она умела уже с четырёх лет, блистала своим умом и прозорливостью, скромна, не шаловлива, к взрослым относится с глубоким почтением, очень любит отца. Она, в своём раннем возрасте уже выучила несколько сутр и по особым случаям молилась вместе со взрослыми в храме. Её Тамэкагэ любил, но Айя, как не крути, станет девушкой, а для девушки в самурайской семье одна дорога-замужество и другой клан. Он старался не привязываться к ней сильно. «Вырастишь, выйдешь замуж, будешь вертеть своим мужем, словно куклой в кукольном театре! Умом ты вся в меня пошла!» – говорил дочке Тамэкагэ, когда брал её на колени. Когда она уходила спать, постоянно тяжело вздыхал, -«Да уж, была-б она мужчиной!»

Нагао уставился вдаль, очнувшись от мыслей. Касугаяма уже показалась. Снежная буря, будто не трогала её, а обволакивала, образуя обширную воронку и устремлялась ввысь. Замок стоял, чудесного сияния уже не было, так же, как и ворот на вершине. Тамэкаге с облегчением вздохнул, что сон оказался только сном. Вот только "тигрёнок" оказался явью.

– Кем быть ему среди всех этих детей? -пробормотал себе под нос даймё.

"Ах да!"-он внезапно вспомнил о последнем, как оказалось не совсем, ребёнке. -"Чикаро."Тот был совсем ещё мал. Только под новый год ему надели мужскую одежду и вручили мечи, специально сделанные для его возраста. О нём и говорить нечего, он был неразговорчив, но тянулся к грамоте. Спеси в нём не было, к пути воина он тоже не стремился, -"Значит станет монахом, займётся поэзией, но воина из него точно не выйдет, я это вижу, как луну на небе."-говорил своим вассалам Тамэкагэ. Был и ещё один вариант; Чикаро могут отдать в другую семью, бездетную или для заключения союза. В принципе это ожидало и новорожденного. После второго сына в клане, остальным дорога заказана – побриться в монахи, быть усыновлённым другим кланом или стать заложником, но это в случае захвата их территории другим даймё. Хотя…Если рассудить. Наследники иногда умирали ещё до наследования, или их убивали…

Тамэкагэ снова пришёл в себя, когда проезжал третий двор своего замка, дальше второй. Главный двор назывался хонмару, находился он на самой вершине горы Касуга. Стены его стояли на земляной насыпи обложенной камнями и возвышались над вторым двором на три кэн¹⁰ . Внутри располагалась главная башня, собственно замок, высотой в два этажа, а вокруг неё стояли ясики-поместья даймё и вассалов.

Тамэкагэ добрался до вершины уже к полудню, в час лошади¹¹. Он отдал слугам поводья своего коня, а сам направился к женскому дому, где жили его жёны и их служанки. Все дома тщательно охранялись самураями клана Нагао, проверенные и безукоризненно повиновавшиеся лишь приказам князя, или его старшей жене. Тора Годзэн была второй женой Тамэкагэ, по существу, наложницей, принёсшей ему Айю и вот, наконец, сына.

Даймё подошёл к воротам, ему без лишних вопросов открыли стражники, дальше он проследовал к главному входу, где его уже ожидали три служанки.

– Добрый день Тамэкагэ-сама! -пролепетала самая старшая, стоявшая посреди остальных.

Князь молча снял ботинки, поднялся на веранду и пошёл вовнутрь дома. Одна из служанок спешно открыла ему сёдзи и вот он уже широко шагал по внутреннему коридору, дом был переполнен ими, но Тамэкагэ знал каждый закоулок. Старшая служанка не отставая семенила за ним. Она уже давно знала своего господина и привыкла к его широким шагам, когда многие молодые или новенькие служанки не поспевали за ним, а ещё того хуже путались в спешке в своих узких косодэ, запинались и падали. Звали её Ясу. Она была старшей служанкой у госпожи Торы уже двадцать лет и нянчила её с самого детства.

Наконец Тамэкагэ добрался до своей комнаты, где принимал аудиенцию у своих жён и давал им указания. Он не простоял и доли мгновения, подоспевшая Ясу тут же раздвинула сёдзи и князь проследовал внутрь. Он добрался до возвышенного помоста в дальней части комнаты, где его ждали мягкие подушечки-дзабутон, деревянный, лакированный подлокотник и подставка для мечей. Тамэкагэ снял свой тачи, аккуратно положил его на подставку, позади себя и удобно устроился на подушке, придвинув подлокотник к правой руке. Ясу ждала его за раздвинутыми створками, склонившись в низком поклоне, едва ли, не касаясь лбом пола. Ожидала указаний.

– Как здоровье госпожи Торы? -поинтересовался Тамэкагэ.

– Госпожа ещё нехорошо себя чувствует после родин и просит простить её за то, что не встретила вас как подобает. -ответила Ясу не поднимая взгляд.

– Как моя другая жена? -продолжал допрос Нагао.

– Госпожа Судзумэ не отходит от госпожи Торы не на шаг. -служанка поклонилась ещё ниже. -Она во всём помогала ей при родах.

Тамэкагэ улыбнулся краешком рта и одобрительно кивнул.

– Я могу видеть сына? Ведь вести правдивы и у меня родился четвёртый сын?

– Да господин! -в голосе Ясу слышались нотки искренней радости. -Великолепный малыш! Такой красивый…но…

– Что, но! -воскликнул князь, услышав подозрительный ответ прислуги. Он поднялся на одно колено и даже невольно положил руку на рукоять танто, что торчал за поясом. -Не огорчай меня Ясу! Отвечай!

– О, мой господин! -запричитала она, без конца кланяясь. -Не расстраивайтесь, здесь нет ничего дурного. Просто мальчик родился уж как четыре часа, а до сих пор ни разу не заплакал. Мне показалось это немного странным, ведь дети обычно плачут при рождении.

– Оставь свои мысли при себе женщина! -твёрдо ответил Тамэкагэ, он уже не гневался, а наоборот стал даже очень довольным. Он вернулся в исходное положение, подпер кулаком подбородок, состроив задумчивую мину. -Значит ни разу не заплакал? -переспросил он.

– Точно так господин.

– Это хорошо. -Нагао встал с дзабутона, взял свой меч с подставки и направился к выходу. Ясу, не вставая с колен, отползла назад и села с краю у входа за сёдзи, пропуская своего даймё.

– Я хочу, чтобы мне принесли моего сына в замок. -сказал он, выходя в коридор. -Через час.

– Как будет угодно господин Тамэкагэ. -повиновалась Ясу. -Кому это поручить?

– Займись этим сама. -сказав это он пошел из дома.

– Это огромная честь для меня. -ответила служанка ему вслед.

За этот час Тамэкагэ успел принять ванну, привести волосы в порядок; зачесал назад и уложил на темени в хвост и переоделся в повседневную одежду. Поверх простого чёрного косодэ, была надета белая дзинбаори. Посреди спины, на куртке красовался мон клана Нагао. Хакама были того же цвета, а за поясом торчал малый меч вакидзаси.

После своих приготовлений Тамэкагэ направился в приемную часть замка, расположенную на втором этаже. Это была обширная комната, украшенная расписными ширмами, с изображением красочных животных, нарисованных в ханьском стиле. По обоим краям комнаты, от входа до возвышенного помоста, где восседал князь, были постелены четырёхугольные соломенные циновки для вассалов. За помостом, на дальней фусума¹² изобразили грозного Бисямон-тэна. Когда князь вошёл в приёмную, вассалы разом распластались в низком поклоне, так и не вставали пока Нагао Тамэкагэ не устроился на своём месте, на помосте. Они дожидались его здесь с самого его приезда. Усами собрал всех, кто находился в это время в замке, объявив, что князь хочет сообщить очень важное известие.

Сам Усами Садамицу, сидел по левую сторону от князя возле помоста. За ним, другой вассал клана Наоэ Кагэцуна и представитель младшей ветви клана Нагао Тошикагэ. С правой стороны; Хондзё Ёшихидэ, Тэрута Хидэтака, Нагао Харукагэ – сын князя и многие другие. Все замерли в ожидании слов господина, некоторым не терпелось поскорей закончить это собрание и заняться своими делами.

Одним из таких "некоторых" был Харукагэ. Он презрительно ухмылялся, делая вид, что ему не интересно, что скажет отец. К тому же он вполне догадывался, о чём пойдет речь. И ему становилось от этого противно. Харукагэ итак не устраивала роль второсортного представителя клана, а тут еще появился новый наследник. Хоть и четвёртый.

Время шло, а Тамэкагэ молчал. Молчали и остальные, не смея нарушать мёртвую тишину. Наоэ, нервно замешкался. Этот вассал отличался своим весёлым, добродушным характером и непреодолимой тягой к женщинам, точнее к тому, что находится у них под одеждой. Садамицу незаметно отдернул его за рукав, призывая к спокойствию. И Наоэ стал снова ждать, правда, с прежним нетерпением. Вскоре сёдзи раздвинулись и на пороге, не переступая черты дверного проёма, склонился стражник и объявил:

– Служанка госпожи Торы, Ясу! – он быстро спрятался за створки со стороны коридора и пропустил вперёд женщину, которая несла в руках смотанный свёрток тканей.

Пока Ясу аккуратно подходила к помосту, Садамицу встал с колен, быстро прошёл до середины приёмной и постелил циновку для служанки перед князем, потом тем же путём вернулся назад. Ясу медленно села на подстилку, не опуская из рук свёрток. Тамэкагэ приблизился к краю помоста и протянул руки к женщине, та в свою очередь передала свёрток князю и учтиво склонилась. Нагао развернул ткани, чтобы лучше разглядеть закутанного в них ребёнка. Глаза его блеснули, когда он увидел этот не по младенческий серьёзный взгляд чёрных глаз. Он невольно вспомнил тигрёнка из своего сна, то был точно такой же взгляд. Князь покосился на Усами.

Ребёнок в свою очередь, вел себя очень спокойно. Подробно изучив лицо отца, он потянул к нему маленькие, пухленькие ручонки. Тамэкагэ улыбнулся.

– Я, Нагао Тамэкагэ, -неожиданно начал он. Вассалы долгожданно посмотрели на господина. Князь продолжал. -сын Нагао Ёшикагэ, правитель Этиго и твой отец! -все поняли, что он обращается к младенцу. -Нарекаю тебя Торачиё – что значит-"рождённый под знаком тигра"!