Читать книгу «Легенды Сэнгоку. Страж севера» онлайн полностью📖 — Дмитрия Тацуро — MyBook.
image

Глава 1
Недовольный

1-й день месяца хадзуки 20-го года Тэнмон (1 августа 1551 г.) Замок Сакадо, Этиго.

Алые сполохи горящей ягура ярко отразились на гладкой, зеркальной стали, тонкого, изогнутого клинка. В тот же миг меч рванулся вперёд, описав дугу, он жадно впился в живую, человеческую плоть, насыщаясь свежей, горячей кровью. В этом бою он был не один, за ним всюду следовал его близнец, точно такой же, жадный до убийств. Оба клинка покоились в руках их извечного хозяина и являлись их продолжением. Воин, владеющий двумя длинными мечами с золочёными, квадратными цуба, был достаточно решителен. Вырвавшись вперёд и устранив троих недоброжелателей, он с силой толкнул ногой не до конца распахнувшиеся деревянные ворота, выбитые до этого, тараном. Оказавшись внутри крепости, он тут же оценил ситуацию. Враги не стали на него нападать. Вместо того, чтобы вытолкнуть мечника за ворота и завалить проход, они толпой сгруппировались в один цельный строй в самом центре главного двора. Один, правда, захотел по геройствовать. Спрятавшись за распахнутой воротиной, он дождался, когда обоерукий воин окажется к нему спиной и напал. Мечник словно почувствовал опасность. Резко повернувшись, он легко сбил занесённый для удара клинок врага к земле, одним из своих мечей, а вторым рубанул по отрывшейся шее. И вновь кровь обагрила землю, нетронутую войной уже не один десяток лет.

Воины, что стояли в центре двора, в ужасе смотрели на мечника, только что безжалостно прикончившего их соратника у ворот. Они выжидали, когда он подойдёт, чтобы скопом напасть на него, ведь по одиночке его было точно не взять. Ростом он был чуть выше среднего, в харамаки с коричневой шнуровкой, на голове шлем с золотым драконом, сидящем между кувагата, на верхней части тульи. Из-под устрашающей маски-мэмпо, закрывающей нижнюю часть лица, смотрели холодные глаза убийцы. Даже густые седые брови и морщины у глаз не выдавали в нём старика, двигался он лучше любого молодого воина, присутствующего здесь. Защитники замка боялись его. Их даже пробрала дрожь, когда он двинулся им на встречу уверенным шагом победителя.

– Фуджи-сама! – в воротах появился высокий худощавый воин, полностью облачённый в доспехи цвета золота и тоже с двумя мечами, только с длинным и коротким. – Вы решили в одиночку захватить замок? Дайте дорогу молодым!

Фуджисукэ не обернулся. Он знал, кто его окликнул. Этот голос он слышал с самого рождения его обладателя. Ясуда Нагахидэ, так звали воина в золотых доспехах, и он являлся учеником и воспитанником Фуджисукэ, а также сыном его гикёдай-названного брата. Но даже ему старик Фуджи никогда не давал поблажек, впрочем, как и всем остальным. Накадзё Фуджисукэ, для соратников Байхисай, был самым старым воином в армии Нагао, и, если молодые не могли угнаться за семидесятидвухлетним стариком, значит грош им цена.

Накадзё не ответил ученику, вместо этого он издал боевой клич и ринулся на толпу воинов Сакадо. Ясуда, видя, как старик начинает терять самообладание, кинулся к нему на помощь. За Нагахидэ последовали остальные воины, ворвавшиеся в замок.

Когда эти двое, Фуджисукэ и Нагахидэ, сражались рука об руку, им не было равных. Оба владели одновременно двумя мечами и оба слыли искусными воинами. Враги ничего не могли противопоставить этим двум, кружащимся стальным вихрям. Их мечи разили быстро и точно. Особенно клинки Ясуды, имеющие заострённые расширения чуть выше цубы, от чего раны, нанесённые ими, становились особенно серьёзными.

Их кровавая пляска почти закончилась, когда в главном дворе появилась ещё один отряд воинов во главе с круглолицым самураем в высоком чёрном шлеме, напоминающим шапочку эбоши.

– Северяне сильно увлеклись! – насмешливо произнёс он, увидев резню, учинённую Накадзё и Ясудой. Приказав своим воинам ждать, он с ожидающим видом сложил руки на груди и стал наблюдать за бойней.

– Остановитесь! Довольно! – послышался громкий голос со стороны врагов.

Бой утих. Нагахидэ кое-как сумел отволочь старика Фуджи от, терпящего сокрушительное поражение, противника. Два противоборствующих отряда встали друг напротив друга, – целёхонькие воины Накадзё и Ясуды и практически истреблённые защитники Сакато.

Пройдя сквозь строй, вперёд вышел хозяин замка и, собственно зачинщик всего этого беспорядка. Ему и принадлежал голос, остановивший битву.

– Хватит крови! – произнёс Уэда Масакагэ. – Я сложу оружие и понесу наказание, каким бы оно ни было!

– Трус! – взъерепенился самурай в высоком шлеме. – Ты поднял это восстание, всполошил всю провинцию, а теперь намерен сдаться! И после этого ты называешь себя человеком чести? Умри достойно!

– Не вам говорить мне о чести господин Кагэнобу. – вежливо ответил Масакагэ, несмотря на яростные порывы своего противника. – Ваш клан не одно поколение приспосабливался к победителям, ровно, как и вы. Мы же, Уэда-Нагао, следуем законам вассальной преданности и не изменим им никогда! Пусть даже будем противостоять всем провинциям одновременно!

– Высокие слова, но в них нет мудрости. – Фуджисукэ, очнувшись от захлестнувшего его боевого пыла, обрёл дар речи. – Они больше подходят упрямому и глупому храбрецу-одиночке, а не главе целого клана.

Масакагэ бросил неоднозначный взгляд на Накадзё. Старик говорил верно и Уэда, даже был с ним согласен. Но, клятва, данная его отцом, ложилась тёмной печатью на душу Масакагэ. Уэда-Нагао, много лет назад поклялись в верности Уэсуги, а значит, будут служить им и только им. Молодой хозяин Сакадо чтил этот обет, и не при каких обстоятельствах не мог его нарушить. Пусть даже весь его клан погибнет, но зато погибнет с честью.

– Я сдаюсь! – снова повторил Масакагэ, обратившись к Кагэнобу, назначенным командующим штурмом замка Сакадо. – Заберите меня, а моих людей отпустите.

– Хватит болтать! – рявкнул Кошин Кагэнобу, разозлённый его словами. Он подошёл ближе к Масакагэ. – Ты умрёшь здесь и прямо сейчас, вместе со своими людьми! Я вырежу этот мерзкий нарост на теле клана Нагао! Вы все окончите своё существование сегодня и будете погребены под обломками своего же замка! – Кагэнобу выхватил из ножен меч и направил его на Уэда.

– Не делайте этого Кагэнобу-сан! – воскликнул Накадзё. Ему было противно смотреть как Кошин, в порыве своего невежества, пытается решить проблемы давней вражды их кланов. К тому же, Фуджисукэ так же сдерживал себя, от того, чтобы мгновенно не снести голову этому надутому самураю. Ему приходилось обращаться к нему с уважением, от части, из-за того, что он двоюродный брат Кагэторы, а от части, из-за его должности командующего.

– Это почему же? – глаз Кагэнобу нервно подёргивался озадачено глядя на старого воина. – Он изменник и подстрекатель! Пусть умрёт на глазах у всех, дабы послужить уроком для тех, кто вздумает бунтовать! – Кагэнобу замахнулся. Его клинок со звоном опустился на что-то металлическое. Кошин расширил глаза от недоумения вперемешку с возмущением. Перед ним стоял Ясуда, защитив Масакагэ своим наручем. – Как ты смеешь северянин! – взорвался командующий. – Ты поднял руку на брата сюго!

– К вашему сведенью Кегэнобу-сама, – Нагахидэ состроил такое лицо, будто рассказывает какую-то буддийскую притчу. – Масакагэ-сан тоже является братом нашего даймё. А ко всему прочему, ещё и женат на его родной сестре. И я считаю, он не одобрит поступок, который вы собираетесь совершить.

Кагэнобу хищно оскалился, заскрежетав зубами, но клинок опустил, нервно бросив его в ножны. Вскоре, за воротами началась, какая-то возня и послышались возгласы воинов, что находились за стенами замка.

– Сюго! Господин Кагэтора! Он едет сюда!

Накадзё лукаво улыбнулся, глядя сияющим взглядом на Кагэнобу. Тот отвернулся поёжившись. По его мнению, радостный взгляд старика Фуджи более походил на ликования счастливого демона Дзигоку, у которого вот-вот свариться очередная человеческая жертва в его огромном котле. Кошин гордо поднял голову и пошёл к воротам, более, не обращая внимание не на кого из присутствующих.

Кагэтора ехал в сопровождении четырёх сотен воинов. Он хотел поспеть до начала штурма, но дорогу ему перекрыл внезапно обвалившийся мост. Местные жители вылезали из своих укрытий, чтобы хоть одним глазком увидеть их нового повелителя и того, кто объединил провинцию несколько лет назад. Никто ещё из южной Этиго не видел главу клана Нагао, поэтому каждый, от босоногих детишек до согбенных стариков, проявляли неподдельный интерес.

Кагэтора был молод, высок и широкоплеч. Минувшей зимой ему исполнилось двадцать два года. Лицо его было гладко выбрито. Голову он держал ровно, не опуская, и не вздёргивая, как это было присуще многим его самураям. Прямой, не широкий нос, густые брови и твёрдый, невозмутимый взгляд, предавали ему вид зрелого мужа. Длинные чёрные волосы, не покрытые ничем, развивались на ветру при неполной рыси его коня. Облачённый в коричневые доспехи-могами с красной шнуровкой, он, не глядя по сторонам, пронёсся по дороге к замку Сакато.

– Это сюго! Сам господин Кагэтора! А он красивый! Какой строгий… – подобные слова слышались отовсюду. Хотя, совсем недавно, соглядатаи Усами Садамицу докладывали князю Нагао совсем иные слова, происходившие с юга Этиго. Именно отсюда. Люди сетовали, что Нагао снова захватили власть в провинции. Мол, раньше они хотя бы пользовались марионетками из Уэсуги и числились лишь помощниками, а теперь, вконец обнаглев, вообще изгнали своих господ и сами стали править без всяких там подсадных сюго. Кагэтора теперь, в глазах южан выглядел ещё хуже своего узурпатора отца и тирана брата. А начался это беспорядок полтора года назад, зимой, после новогодних праздников, когда престарелый сюго Уэсуги Сададзанэ скончался в своей постели, не оставив после себя наследников. Тогда, ещё до смерти сюго, состоялась церемония, на которой, ныне покойный публично признал Нагао Кагэтору своим приемником. Назначение, заранее было заверено в столице сёгуном и лично Императором. Недовольных была масса, но не большинство. Особенно протестовали; клан Уэда-Нагао и Ямаёши Масахиса, главный советник бывшего сюго. Вскоре, Уэсуги Сададзанэ отправился в круг перерождений и волнения усилились. Кагэтору называли кем угодно – узурпатором, тираном, захватчиком, но только не освободителем и героем. В итоге, в нынешнем году, Уэда восстали и подняли под свои знамёна всю южную часть Этиго. Собрав армию, они напали на Точио и закрыли все проходы к южным соседям, что весьма усугубляло положение торговцев и паломников. Хондзё Ёшихидэ, хозяин Точио, смог легко организовать оборону, хотя и потерял часть призамкового города. Его соседи, Кошин Кагэнобу, люто ненавидящий Уэда и Сайто Томонобу, вовремя привели свои отряды на подмогу. Вскоре подоспел и сам Кагэтора, а после подтянулись и северные войска под началом Накадзё и Ясуды. Уэда не осталось другого выбора, как отступить и попрятаться по своим норам.

Дальше, Кагэтора отправился бить союзников Уэда а главную их вотчину, замок Сакадо, поручил заботам своего двоюродного брата Кошин Кагэнобу, строго наказав ему, – сначала вывести Айю, сестру князя, а потом штурмовать замок, но так, чтобы его хозяин остался жив. Так и поступили. Уэда Масакагэ, не надеясь удержать замок, выдал свою жену и четырёхлетнего сына армии противника и приготовился умирать. Кошин тут же, отправив Айю в Касугаяму, пошёл в атаку. Первое сражение состоялось на реке Уоно. Защитники Сакадо, упрямо сопротивлялись, не давая преодолеть противнику водную преграду. Но потом, когда за их спинами полыхнула смотровая башня-ягура, они отступили за ворота замка. Оказалось, пока Кошин пытался с боем перейти реку, старик Накадзё в одиночку зашёл в тыл и запалил башню, что дало его армии вплотную подойти к стенам Сакадо. А дальше было всё просто, перестрелка, штурм, пробивание ворот тараном и, наконец, замок был взят.

Кагэтора второпях спрыгнул с коня во дворе замка. Узрев, что его армия находиться в приподнятом настроении, а защитники Сакадо пленены, он подозвал к себе Кагэнобу. Тот, быстро добежав до своего князя, упал перед ним на колени.

– Приветствую вас господин! – надрывая глотку, выкрикнул Кошин как можно громче. – Всё исполнено, как вы и велели!

– Где Айя? – Кагэтора даже не посмотрел на своего брата, а лишь озирался по сторонам, ища свою сестру.

– Её вывели до начала штурма! – торжественно заявил Кагэнобу, поднимая голову. – Амакасу-сан сейчас везёт её в Касугаяму! Он оказался единственным, с кем она захотела поехать.

– Как она вела себя? – Кагэтора был озабочен, хотя виду и не показывал. Все-таки, он сражался против её мужа.

– Достойно! Без плача и криков! – эти слова Кошин произнёс с большой выразительностью. – За всю жизнь я не встречал столь невозмутимых женщин!

Кагэтора одобрительно кивнул. Кагэнобу пригласил его пройти в главную башню, чтобы, наконец, занять место хозяина и свершить судьбу рода Уэда-Нагао. Но князь Нагао отказался. Он не желал восседать на чужом помосте, как это часто делали победители-захватчики. Кагэтора приказал подать ему походный стул, на котором он и устроился у главных ворот.

– Докладывай, как прошёл штурм? – приказал даймё.

– Мы обошлись без потерь! – аккуратно начал отчёт Кагэнобу, поведение князя его настораживало. – Лишь немного раненых. Мы подошли к стенам, убив несколько защитников, и пробили ворота тараном.

– Как вы перебрались через реку без потерь? – уточнил Кагэтора. – Или Масакагэ сразу спрятался за стены, не попытавшись остановить вас?

– Нет, он пытался сопротивляться. Но, пока мы сражались на переправе, – Кагэнобу бросил недовольный косой взгляд на старика Фуджи. – Накадзё пробрался в тыл и поджёг смотровую башню. Масакагэ подумал, что мы уже пробрались в замок и бросился его защищать. Так же, Накадзё был первым, кто ворвался в Сакадо, перебив несколько защитников. А потом, Масакагэ не пожелал сражаться и сдался. – похвалив Фуджисукэ прилюдно, Кошин надеялся, что инцидент с его порывом убить хозяина Сакаоо не всплывёт наружу. Он постоянно поглядывал на старика, но тот, сняв шлем, лишь отвечал Кагэнобу насмешливым взглядом.

– Молодец Накадзё! – громко похвалил старика Кагэтора и обратился ко всем своим воинам. – Стыдитесь! Этому человеку перевалило за семьдесят, а он сражается лучше вас, которым в большинстве и тридцати нет!

По войску, заполонившему двор замка, прокатились негодующие возгласы.

Потом Кагэтора приказал подвести ему Масакагэ. Ясуда Нагахидэ, принявший ответственность за пленника на себя, подвёл его к своему даймё и посадил на колени. Уэда держался достойно. В его глазах не было сожаления, но и для ненависти к его покорителю, места тоже не было. Кагэтора смерил его своим непоколебимым, тяжёлым взглядом, но Масакагэ выдержал, хоть и с большим усилием.

– Зачем ты поднял это восстание? – коротко задал вопрос князь Нагао.

– Ты узурпировал пост сюго, взял всю власть на себя и погубил дочь Сададзанэ-самы, единственную, кто могла бы родить внука-наследника! – бесцеремонно выпалил Масакагэ. – Ты клялся, что не повторишь жалких попыток своего отца захватить власть, клялся, что восстановишь клан Уэсуги, которому мы, Нагао, должны верно служить! Все твои слова были ложью! Ты такой же, как и твой отец, – предатель своего господина и жаждущий власти лицемер!