© Дмитрий Суханов, 2018

ISBN 978-5-4490-5721-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сенечка

Они не дрались, но не упускали возможности задеть друг-друга лапой. Причём Сеня-наш кот, живущий с нами уже порядочно времени, цветом забелённого кофе в полоску, как бы говорил другому нашему котику Боне, которого мы взяли в приюте, дескать знай своё место. А Бонифаций так звали нашего лорда-британца, втягивал голову, кстати довольно большую, и отвечал, а я что, я ничего. Сенечка был простой дворовый кот от нашей кошечки и соседского кота, встречал меня с работы, ложился на спину и катался по земле. Я брал его на руки и нёс домой. Это был, как бы ритуал нашего общения. Кот был своеобразный, не простой. Мог мгновенно заскочить на высокую яблоню, а потом там мяучить, слезать-то труднее. А как он лечил нас. Всегда ложился именно на больное место и нам под его мурлыканье, помогало, боль утихала. Боню мы взяли взамен умершего котика Марсика для Сени, вдвоём как никак веселее жить. Постепенно они попривыкли друг к другу и уже не ссорились по пустякам, обнюхивались-как целовались. Бонифаций ходил медленно, с достоинством, не зря аглицкой породы. Мы боялись, что сорвётся соседская собака и разорвёт его, как Тузик грелку, с его такими доверчивыми глазами. Его мать Дусю, она была с котятами, так бы убежала, Дик разорвал. Что поделаешь, не ведутся у нас кошки, да и собаки тоже. Бывает чем-то травятся, не от голода, конечно, и приходиться выхаживать, лечить. К ним так привыкаешь, что отдаёшь всё, только бы жил. Вот и Сенечка наш расстаял, как свечка.

И лечили, и возили в ветлечебницу, всё напрасно. Умирал тяжело, дождался нас из города, глядел с надеждой, что поможем, да где там. Боня был рядом, лежал и по кошачьи тоже хотел помочь, чувствовал по своему. Похоронил я его у дороги, под нашей ёлкой, рядом с котом Марсиком и собачкой Кузей. Это уже второе, если так можно сказать, захоронение наших животных. У них, как и у людей, есть тоже привычка умирать. И так же по ним мы тоскуем, вспоминаем и плачем. А Боня уже четвёртый день ищет Сенечку и ещё долго будет сидеть на крыльце, как обычно, смотреть в темноту и ждать его. Такова жизнь, мы стареем, болеем, ссоримся, ворчим друг на друга, а случись что, будем смотреть в темноту и так же ждать.

Я встретил её, она шла возле леса

 
Я встретил её, она шла возле леса,
Махая узорным платком,
За ней паутиной струилась завеса,
Блистая в лучах серебром.
 
 
Потом я увидел её на поляне
И где проходила она,
Всё виделось будто бы в лёгком тумане
Из воздуха и серебра.
 
 
Пред ней расступались мохнатые ели,
К кустам прикосалась она
И ветки тогда мелодично звенели,
Как будто бы из серебра.
 
 
Когда она вышла из леса на поле,
Покрытое белым ковром,
Открылось вдали голубое раздолье,
Сияющее серебром.
 
 
Так кто же имеет такое богатство,
Что в нём закупалась сама.
И было не трудно нам всем догадаться,
Да, это, конечно, зима…
 

На исходе февраля

 
Зима заскучала, февраль на исходе,
Ну что же, предел есть всему.
Быстрее начнётся движенье в природе,
Светлеть станет раньше в дому.
 
 
Появится больше цветной акварели,
Напьются хвоёю ветра,
Закапают с крышь голубые капели,
Длиннее придут вечера.
 
 
Снега разрыхлятся, просядут, промнутся
И лес пробудится от сна.
Быть может морозы ещё и вернутся,
Но всё же приходит весна.
 
 
Она не спешит, постепенно ступает
Во всём есть природный закон.
Зима с неохотой ей всё уступает,
Хотя календарь завершён.
 
 
Была ведь хозяйкой недавно толковой,
Стелила ковры по полям,
Плела кружева и ковала подковы
На зависть другим ковалям.
 
 
Но так происходит, зимою холодной
Погреться так хочеться нам,
А лёжа на пляже, в жаре неуёмной,
Тоскуем по белым снегам
 
 
И дань отдавая весенней погоде,
Всё будет потом, а пока,
Зима загрустила, февраль на исходе
И дремлет под снегом река.
 

Я слушал ночь

 
Февральский снег под лунным светом
Лежит в сиянье голубом.
Пока живём на свете этом,
Всегда мы помним о былом.
 
 
Всегда мы помним о прошедшем,
Что и сбылось, и не сбылось,
О нём, покой в земле нашедшем,
Что нам бедой отозвалось.
 
 
О том, что стольких потеряли,
Родных и близких не сочтёшь,
Что снятся нам родные дали
И как без этого живёшь.
 
 
И как бы не был чёрств душою,
Оставшись тет а тет с собой,
Вдруг сердце защемит тоскою
О детской мелочи простой.
 
 
О первой, может быть, игрушке,
Как папа подарил сачок,
Как в старой бабкиной избушке,
За печкой тренькает сверчок.
 
 
Как первый раз залез на ёлку,
А слезть назад уже не мог,
Кричал и плакал, всё без толку,
Пока брат старший не помог.
 
 
О том далёком, безвозвратном,
Но о твоём и о моём,
Одним лишь нам с тобой понятном,
О детстве нашем дорогом.
 
 
И у тебя душа заплачет
И мелкой станет суета,
А память жизнь переиначит,
Вновь обретётся доброта.
 
 
Дай Бог, всё так бы и случилось,
Но время нынче уж не то.
Сейчас не ждём от жизни милость,
Берём не глядя ни на что.
 
 
Придёт нелепая обида,
Что честно жить сейчас нельзя,
Ведь деньги есть спасёт Фемида,
Для вида пальчиком грозя.
 
 
Уйду в себя, как в сон глубокий,
Что можем мы в своей стране
И вспомню тот февраль далёкий
В моей родимой стороне.
 
 
Вот так же звёзды ночь кружила
И охраняла млечный путь,
Искрился снег, луна светила,
Никак мне было не уснуть.
Я слушал ночь душой ребячьей,
Уж сколько лет прошло с тех пор,
Но помню где-то лай собачий
И тихий звёздный разговор.
 

Дальний берег снится мне ночами

 
Дальний берег снится мне ночами,
Дальний берег снегом занесён.
Там горит алмазными свечами
На ветру заледенелый клён.
 
 
Замела метель пути-дорожки
В одичавшем дорогом краю
И стоит изба на курьих ножках,
Где качали колыбель мою.
 
 
Кто-то жил, забитые окошки
Не горят от отблесков зари,
Ни куда не деться старой кошке
И клюют рябину снегири.
 
 
Обойду подворье, вспоминая,
Здесь у нас когда-то был плетень,
Вот и метка на стене сарая,
Что ножом царапал целый день.
 
 
Старый сад, как царство не живое,
А когда-то радовало взгляд.
Где то время, времечко былое,
Не вернёшь никак его назад.
Без хозяина здесь всё расклеится,
Снега наметёт на чердаке.
Сдохнет кошка, так и не погреется
На печи, в холодном закутке.
 
 
А потом, что нужно, разломают,
Да, какой в деревне нынче стыд.
И когда весной, снега растают,
Подожгут траву и всё сгорит.
 
 
Вот и жизнь моя, как дом заброшеный,
Не горит от отблесков зари.
Снится клён снегами запорошеный,
Да клюют рябину снегири.
 

Дело случая

 
За окном мороз лютует,
Заковал все стёкла.
Парень девку не целует,
Знать любовь засохла.
 
 
Не согреться ей на печке,
Слёзы льёт в перину,
Собралась гадать по свечке,
Про свою судьбину.
 
 
И пошла она к старушке
Одинокой, древней,
Что жила в глухой избушке,
Сразу за деревней.
 
 
И старушка нагадала
Ей судьбу такую,
Чтоб она его не ждАла,
Любит он другую.
 
 
Заревела молодица
От такой измены
И решила отравиться
Иль порезать вены.
 
 
А на утро шум раздался,
Подошла машина.
В окно милый постучался…
Не было бензина!
 
 
Чтобы жизненный вопрос
Не страдал от случая,
Позвоните в тот колхоз,
Есть ли там горючее?!
 

Система

 
В нашей жизни всякое бывает,
Нас подумать песня заставляет.
Кто-то в этом мире всё теряет,
А кто-то очень много обретает.
 
 
В этом бардаке сейчас возможно,
Стать богатым, с головой, не сложно,
Не ссылаясь на своё везенье,
Обретя побольше вдохновенья.
 
 
По стране у нас одно купечество,
Продаётся всё, вплоть до отечества.
Во главу угла одна проблема,
Это рынок и его система.
 
 
Продаются уголь, нефть и газ,
Даже с подогревом унитаз,
Танк кому-то надо иль наган,
А можно засекреченный «буран».
 
 
Бабки есть-твоя любая баба,
Баксы есть-работаешь не слабо.
Можно без каких-нибудь проблем
Посетить весёлый секс-эдэм.
 
 
Кто сказал, что жизнь беднее стала
И стремленье жить у всех пропало.
Получаем щедро мы подарки,
На дорогах сплошь всё иномарки.
 
 
Правдо безработных многовато,
Пособлять им всем дороговато.
Их терпенью должное отдать,
Пусть идут на рынок торговать.
 
 
Как в старинной песне говорится,
Дома мне сегодня не сидится.
Не дождусь в четверг свою зарплату,
Рассержусь, пойду, продам лопату.
 
 
С голодухи нынче не помрём,
В доме, что продать, всегда найдём.
Стыдно что, так вы не верьте людям,
Продадим, тогда и думать будем.
 
 
Но конец когда-то будет-это ясно,
Слишком разгоняться нам опасно.
Так как очутиться вместо быта,
Можем у разбитого карыта.
 
 
Всё ж не зря говаривали старцы,
Землю пахать не будут нам аварцы.
Думай о судьбе своих детей,
Будешь умирать, а хлеб посей.
 

И неба было мало, и земли

 
Остаются не решёнными вопросы,
С каждым годом убывает колорит.
К дню рожденья приударили морозы,
Как согреться, если кровь не молодит.
 
 
И любовь уже не греет, как бывало,
А от водки кайф совсем уже не тот.
Полюбить бы, чтобы неба было мало,
Да кого моя любовь сейчас зажжёт.
 
 
Вот сижу у печки угли догорают,
Вспоминаю жизнь прошедшую свою,
Верю годы, как дрова не зря сгорают,
Я кому-то, может быть тепло дарю.
 
 
И пока живу на свете этом,
В сердце край родной всегда храня,
Ведь не зря сияет добрым светом
Та земля, где корни у меня.
 
 
И у каждого из нас они святые,
Дед и бабушка и русская изба,
Праздник Троицы и холмики родные,
И к калитке приводившая тропа.
 
 
Иногда мы забываем берег дальний,
Но душой неотделимы до конца.
Слышу голос и знакомый, и печальный,
Вижу образ твой у старого крыльца.
 
 
Там блестят снега под небесами,
В деревеньках доживая люди спят.
Едут звёзды отдохнуть в Майями,
А у нас свои в снегах горят.
 
 
Нет ничуть я звёздам не завидую,
Не найти в стране родной им рай.
Им напомню с лёгкою обидою,
Где чесался, там и подметай.
 
 
А на Рождество вообще проблема,
Старых звёзд, на встречах, звездопад.
Но звездой затмились Вифлиема,
Так что зазвездились невпопад.
 
 
Вспомним вечерами, как бывало,
Люди песню на руках несли.
Широкой песне было места мало
И неба было мало, и земли.
 

Звёзды нам помогут!

 
Ещё один уходит год из жизни,
Искрится весь от ёлочных огней.
Не будем предаваться укоризне
И осуждать несбыточность идей.
 
 
Нелёгкий путь Россию ожидает,
Все видят это, но не в том вопрос,
Когда же, наконец, тот миг настанет
И в одну сторону потянем дружно воз.
 
 
А воз тяжёлый, требует ремонта,
А рубль всё больше деревянным стал.
Помогут звёзды бизнеса и спорта!
Но их всё чаще тянет на вокзал.
 
 
Но как-нибудь, снесём последний лапоть,
А Новый год-он Новый год и есть.
И выпьем с горя, что не можем хапать,
А ждём чего-то, соблюдая честь.