В конце коридора показался седовласый Президент РСФСР со свитой. Увлеченный деловым разговором он даже не удостоил вниманием вытянувшуюся, как по команде, новоявленную охрану.

Мобилизуя силы, Алекс щелкнул флажком предохранителя, готовый в любую секунду принять бой.

– Спокойно, сигнала пока не было, – напарник, присутствие которого вызывало больше вопросов, чем давало ответов, мягко положил ему руку на плечо.

Проводив Президента взглядом, Алекс закинул автомат за спину и зашагал вдоль по коридору. Он умеет ждать и будет покорно это делать, дожидаясь приказа на исполнение, но время идет, а хорошей возможности может больше не представиться.

Полученный в тот вечер 15 августа от Ивана Денисовича и подтвержденный Отцом приказ был прост и понятен. Ликвидация одного из видных политических деятелей. Страховочный вариант. Удивляло лишь то, что работать придется на территории своей страны, дома: раньше подобное категорически запрещалось. Операция проводится под прикрытием и тем оружием, которым удастся разжиться непосредственно в здании парламента РСФСР, в крайнем случае, голыми руками.

В напарники дали молодого офицера, в чине не выше капитана. Скорее всего, откуда-то из спецподразделений. Возможно, управление «А». Хотя их специфика – антитеррор, а не диверсионная деятельность. Как объяснил Иван Денисович, в обязанности капитана входит координация спецоперацией и охрана Алекса, но как тот сам догадывался, и избавление системы от него не только в случае провала, но и при удачном исходе. Дело в любом случае получит широкий резонанс. Так что, по-любому, концы в воду.

Сигналом к действию послужат заветные слова пароля, произнесенные неизвестным связным. Как он попадет сюда, откуда, и кем окажется, Алекса волновало мало. Его не удивит, если на лацкане пиджака связного будет депутатский значок. Тогда останется лишь нажать на спусковой крючок, и приговор приведен в исполнение. Единственная угроза – присутствие неизвестной группы спортивного телосложения мужчин, появившаяся в коридорах Белого Дома незадолго до «десантников». Эти ребята не из детского сада, а ведомства посерьезнее: либо КГБ, либо ГРУ. И цель их присутствия не совсем ясна.

В сегодняшнем хаосе у каждого свои интересы.

Выбивая барабанную дробь на рожке автомата и взвешивая возможные варианты развития событий, Алекс откинулся на мягкую спинку кресла, прикрыв глаза. Время шло, часы продолжали отсчитывать мгновения. Бом-бом! А руководство молчит. Между тем, с каждым поворотом стрелок, ситуация усложняется. Все больше и больше народа стекается на площадь к Белому Дому. Растет напряжение, а вместе с ним повышается бдительность защитников и их лидеров. То, что еще вчера казалось невозможным, сегодня кажется вполне осязаемым. Они уже видят новую жизнь. Они уже чувствуют бразды правления в своих руках. Еще чуть-чуть, и их не остановить.

Бом-бом! С каждым ударом часов вероятность удачного исхода операции тает, как дым. Еще вчера было возможно нейтрализовать сегодняшних лидеров без негативных последствий для страны. Сегодня их поддерживает народ, и смерть вызовет эффект разорвавшейся бомбы, разожжет пожар, пламя которого поглотит множество жизней. Завтра результат операции будет равняться нулю. Маховик истории раскрутится настолько, что остановить развитие событий окажется вне человеческих сил. Место павших займут новые лица, и удержать от развала разрываемую на части страну будет невозможно. Все это уже происходило. Уже случалось. Каких-то семьдесят лет назад.

Бом-бом!

Почему не дали команды к действию?

Может, кто-то в высших кабинетах затеял свою игру? Или, наоборот, залег на дно? Противостояние ГКЧП и Российской власти не может длиться вечно. Конфликт разрешится за несколько дней, а если и не разрешится, то вектор развития будет определен. Достаточно выждать несколько дней, проволокитить, чтобы узнать, на чью сторону качнется чаша весов. И никаких фатальных последствий. В среде власть имущих обязательно найдется место конъюнктурщикам. Если власть ГКЧП утвердиться, этот «некто» получит нагоняй за нерасторопность и сможет свалить все на нерадивых исполнителей, если же сохранится власть Президента, то с чистой совестью можно будет выступить одним из главных изобличителей хунты, грудью вставшим на защиту демократии.

Появившийся неизвестно откуда рядом с охраной пузатый, краснощекий чиновник уже в который раз сообщил, что готовится штурм здания.

– Любой ценой мы должны устоять, – из его уст слова лились особенно пафосно. – Ребята, вы десантники, и не зря вам Верховный Совет под свой страх и риск выдал оружие… Мы должны быть несгибаемы… Конечно, страшно… «Альфа» будет штурмовать парламент РСФСР. Эти парни не подарок, но на нашей стороне признание народа.

– В Афгане не боялись и здесь не испугаемся, – поддержали его десантники.

Алекс лишь неопределенно повел плечами, не разделяя уверенности остальных. Дождавшись, когда все отойдут в сторону, он повернулся к напарнику.

– И что ты думаешь? – капитан заметно нервничал. Перспектива попасть меж жерновами мельницы ему не казалась привлекательной.

– Что думаю?! – Алекс поразился предательской безалаберности чиновника, готового жертвовать человеческими жизнями, – а ничего! Смелый он очень: «Альфа» не подарок, но на нашей стороне народ». Правильно. Народ будет отдуваться, а они отсидятся в бункере. – Он оскалил в улыбке свои ровные, жемчужные зубы. – Тебе ли не знать, что если сюда придут ребята из «семерки», здесь камня на камне не останется. Живьем сожрут и соли не попросят.

Капитан хорошо представлял, о чем идет речь. Его лоб покрылся испариной, мертвецкая бледность легла на лицо. И хотя старался контролировать свои эмоции, не мог скрыть, что оперативная работа его утомляет. «Штабист», – подумал Алекс, скорректировав первоначальную оценку. Но, несмотря на шок от происходящего, капитан мыслил трезво. Его разум не требовал жертвоприношений на алтарь сохранения власти:

– Единственное, что спасет собравшихся здесь – отказ «Альфы» от выполнения приказа. Если они не пойдут на Белый Дом. Это же гражданская война! «Альфа» – солдаты, а не убийцы.

Алекс готов был покрутить пальцем у виска. Подобное не вписывалось в его систему координат. Приказы командования не обсуждаются, а неукоснительно выполняются. Иначе – хаос. Бардак. То, что происходит здесь и сейчас.

– Шутишь? Единственное, что может уберечь эту слепую фанатичную толпу, собравшуюся здесь, – отсутствие приказа подразделению «А», иначе…

Капитан спорить не стал. Лишь поднял глаза на ликвидатора, стараясь оценить серьезность его слов. Неужели он, и правда, никогда не сомневается в правильности поступков представителей власти и отдаваемых приказов. Неужели у него никогда не возникает вопросов?

– Вон кто-то идет.

Указав в конец коридора, Алекс встал навстречу подходящему к ним высокому сухопарому мужчине средних лет, облаченному в серый костюм с депутатским значком на лацкане пиджака. В свете неоновых ламп бильярдным шаром блестела его облысевшая голова, покрытая пигментными пятнами.

– Так, бойцы, подъем и шагом марш за мной. – Голос, не подчиниться которому нельзя. – Быстрее, у нас нет времени.

Они прошли по коридору вдоль множества одинаковых дверей, вышли на лестницу и начали подниматься. Преодолев несколько пролетов, окунулись в лабиринт безликих коридоров, пока депутат не привел их в просторный кабинет и не усадил на широкий диван, стоявший возле окна. Вчетвером  они с трудом поместились на нем, превратившись в слух.

Большое помещение было отделано фанеровкой карельской березы, старые часы с маятником расположились в углу, отсчитывая бег времени. Минимум мебели. За столом хозяина кабинета находилась дверь, ведущая в смежную комнату.

Дверь отворилась, и в кабинет вкатился колобок в измятом пиджаке, со щетиной на надутых щеках. Комичный образ не вязался с распространяемой вокруг аурой могущества и власти, коснувшись которой бойцы ощутили себя букашками. Этот человек одним взглядом мог подчинять себе армии и усмирять народные массы.

Полумрак в смежной комнате рассеивало голубое свечение экрана телевизора, и тишина нарушалась лишь голосом диктора «Вестей», характеризующего обстановку в столице и по стране в целом.

Устраиваясь удобней, хозяин кабинета поерзал в кресле и, затянувшись сигаретой, долго молчал, буравя взглядом собравшихся. Удивительно, но на его пиджаке отсутствовал уже привычный депутатский значок, да и сам он, похоже, ни разу не появлялся перед телекамерами. Личность, неизвестная обывателям, Мистер Х.

– Товарищи, – привычно обратился он к собравшимся голосом, закаленным многочисленными партсобраниями и заседаниями Верховного Совета. – Я не буду ходить вокруг да около – у нас с вами нет для этого времени – а перейду сразу к делу. Вы прибыли на защиту законной власти одними из первых, что говорит о ваших высоких моральных качествах и о понимании крайней сложности сложившейся политической ситуации. Учитывая это, мы считаем правильным всецело доверять вам. Сейчас двадцать два часа, на площади собрался народ, осознающий всю необходимость демократических преобразований в стране. По последним подсчетам, это около шести – семи тысяч человек, и они, наконец, хотят знать, что происходит, и чем они могут помочь. Надо пресечь всякую возможность дезинформации и направить народ в правильное русло, организовать его. Мы не должны потерять поддержку толпы… – чиновник замялся, небрежно произнесенной «толпой», нечаянно сорвавшейся с языка, он показал свое отношение к электорату, о котором призван был заботиться на государственной службе. – Никто не должен сбить народ с истинного пути. Ваша задача: информировать массы, доносить до них слово законно избранной власти. Периодически вы будете узнавать свежие новости из первых рук и информировать об этом людей вокруг здания парламента РСФСР.

Вышел уже третий Указ Президента России, в котором Борис Николаевич обвиняет хунту в нарушении Конституции СССР и Уголовного кодекса РСФСР, в измене Родине и народу и постановляет… – Он взял со стола лист бумаги и нацепил на нос очки в тонкой золоченой оправе. – Постановляет: сотрудникам внутренних дел, прокуратуры, госбезопасности Советского Союза и России, военнослужащим, осознающим ответственность за судьбу народа, дается право действовать на основании Конституции и прочих законов СССР и РСФСР. Борис Ельцин обещает им моральную поддержку и, что более важно, правовую защиту. Запомнили? Вопросы есть?

Он вперил взгляд в своих слушателей.

– Так точно! – один из десантников поднялся, и на диване сразу стало свободно, – это правда, что здание будет штурмовать «Альфа»?

Чиновник выдержал паузу, а потом медленно, с расстановкой, чтобы каждое слово дошло до сознания, ответил:

– Да, такой вариант развития событий возможен, но мы уверены, что ГКЧПисты не осмелятся отдать подобный приказ. Уже сейчас вокруг здания многотысячная толпа, и она прирастает. Позже будет только больше. Бойцы «Альфы» тоже люди, причем люди, натренированные бороться с врагом, террористом, а не идти против невооруженного, беззащитного человека. Хунта должна понимать, что, отдав приказ спецназу, тем самым прольет море крови, окончательно потеряв поддержку советских граждан.

– А вы думаете, что если «Альфа» не пойдет на штурм, крови будет меньше? – спросил Алекс обыденным тоном, не особо надеясь на ответ. – Армия все еще подчинена ГКЧП. Завтра здесь могут быть танки.

– Там те же солдаты и офицеры, – чиновник всем своим видом выказывал полную уверенность в словах, заражая ею окружающих, – мы это учли. Танки не переедут через своих матерей.

– Ну что ж, раз так…

– Мы можем идти?

Хозяин кабинета утвердительно кивнул головой.

– Оружие оставьте здесь. На площади оно вам не пригодится.

Выбравшись из лабиринта на лестницу, они неспеша пошли вниз. Не говорили ни слова, каждый думал о чем-то своем, может, о ближайшем будущем, которое ждет страну после этих, в буквальном смысле, переломных событий. И смогут ли они увидеть это будущее, не выльется ли сегодняшнее противостояние в настоящую войну, гражданскую войну. А уж войну-то они видели совсем недавно.

Все четверо вышли на улицу и ужаснулись…

*   *   *

Огромная серая масса человеческих тел, море людей разлилось на площади перед зданием парламента РСФСР и колыхалось. Ему не было ни конца, ни края, и каждый здесь занимался своим вполне конкретным делом. Казавшаяся неорганизованной толпа на самом деле представляла из себя четко слаженный работающий механизм. Кто-то орудуя ломом вытаскивал огромные булыжники из мостовой, кто-то разбирал близлежащую изгородь. Неизвестно откуда тащили арматуру. Возводились баррикады. В своем единстве народ принял решение держаться до конца, отстаивая демократию и свободу. В кромешной тьме умудрялись отличать своих от чужих. Находились архитекторы, активно руководящие и принимающие непосредственное участие в строительстве укреплений. Все делалось быстро и слаженно.

Время от времени подходили разные по составу и количеству группы людей для защиты здания правительства. Чей-то осипший голос постоянно скандировал: «Долой хунту. ГКЧПистов за решетку».

Четверка окунулась в толпу и мгновенно растворилась. Они понесли «слово законно избранной власти» массам. Все подались в разные стороны, только молодой капитан выплыл из пучины и прилип к Алексу. Он не стал возражать: прилип, так прилип. У каждого своя работа.

Глашатаи действовали по-братски слаженно. Сначала завязывался разговор с одним человеком, затем подтягивались другие, жадные до свежих новостей и сплетен. Они, в свою очередь, сообщали об услышанном стоящим рядом, и вот уже народная молва разносит информацию с неимоверной быстротой, передает из уст в уста, преобразовывая, в конце концов, исходные новости в народную сказку, приправляемую все новыми и новыми подробностями, придуманными рассказчиками на ходу.

С информацией проблем не было.

Завидев издали внушительную комплекцию Алекса, пожилой небритый мужчина, с тлеющим в уголке рта «Беломором», попросил оказать посильную помощь в возведении баррикад.

Широко расставив ноги на песке, где еще пару часов назад была выложена мостовая, Алекс влился в живую цепь, по которой из рук в руки передавались каменные глыбы, куски недавнего дорожного покрытия, служившего сейчас основным строительным материалом.

Бом-бом!

Время шло. Отдельно взятый булыжник для него практически ничего не весил, но их передавали один за другим, без остановки, точно на конвейерной ленте. Острые края остатков мостовой впивались в ладони, рвали кожу и мышцы. Полностью отдавшись монотонной работе, он не обращал внимания на возникшую боль, пока стоящий рядом сосед пенсионного возраста заботливо не порекомендовал ему отдохнуть и продезинфицировать руки спиртом.

Алекс спорить не стал, вняв совету, хотя ему было все равно, чем занимать себя, ожидая приказа.

Провалившийся неизвестно куда капитан вновь появился и протянул ему тонкую иглу с маленьким белым шариком вместо ушка.

– Это передатчик. Ситуация осложнилась. Команду могут отдать в любой момент. Потому вещь необходима, – прокомментировал он свой «подарок».

Алекс пожал плечами и воткнул иглу в ворот рубашки так, чтобы ее не было видно. Часы показывали полночь. Возле застывшего бронированной махиной танка раздавали еду.

Перекусив бутербродами и запив их чаем, они вернулись в здание Верховного Совета РСФСР и, поднявшись на лифте, прошли в кабинет своего временного руководителя. Тот сидел за столом, уплетая пирожные и запивая их кефиром прямо из пакета.

– Присаживайтесь, ребята, – предложил он, – я сейчас еще достану. Составите компанию?

Сейчас он выглядел гораздо привлекательнее и человечнее, чем во время недавнего инструктажа. Железная маска спала с его лица, и на нем нашли свое отражение обыкновенные эмоции: голод, жажда, удовольствие от чревоугодия.

Капитан отказался:

– Мы только что перекусили на улице. Там женщины еду принесли.

– Что, бутерброды и чай? – ухмыльнулся чиновник.

– Да, мы с народом, – позволил себе съязвить Алекс.

– Ну, как хотите, – жестом заправского баскетболиста политик послал пустой пакет в корзину, – как хотите, – он отодвинул тарелку с эклерами в сторону и посмотрел на отдельные листы на столе. – Значит, так: сейчас сюда прибыл мэр Москвы Гавриил Попов. Известите народ, что завтра в полдень намечается митинг на Манежной площади, санкционированный Лужковым⁴ [Лужков Юрий Михайлович, в августе 1991 года – вице-мэр Москвы и председатель московского правительства]. Сейчас у стен Белого Дома около десяти тысяч защитников, и их число постоянно увеличивается. Кроме того, все новые и новые части Вооруженных сил СССР переходят на нашу сторону. Скоро должны появиться автомобили Тульской десантной дивизии, Рязанского полка. Ваша первостепенная задача – рассеять панику у народа. Грузовики с военными могут произвести неправильное впечатление. Пока что это все.

На площади по-прежнему суетились тысячи людей. То здесь, то там слышались голоса, критикующие действия ГКЧП. Посреди людского океана островами возвышались сооруженные наспех заграждения из камней, арматуры, элементов ограды, мусорных баков, и возводились все новые и новые. С нескончаемым энтузиазмом и энергией защитники Белого Дома трудились, возводя стены для обороны своей власти, власти народа – демократии. Время неумолимо бежало вперед, но работы не прекращались ни на минуту, прибывали новые люди, из близлежащих домов женщины подносили продукты, пытаясь утолить голод защитников.

Алекс лавировал в толпе, активно общаясь с защитниками, щедро делясь новостями. Таких, как он, праздно шатающихся, на площади были уже сотни. Большинство, конечно, пришло к Белому дому отстаивать свои идеалы и своего Президента, но хватало и тех, кто явился поглазеть и поразвлечься на «массовых гуляниях», попросту зевак. От каждого третьего пахло алкоголем – где-то недалеко разливали водку.