Убийца немного помедлил, и тихо, так, что это походило на шелест лёгкого ветерка, промолвил:

– Я понял тебя, лорд.

Ассан скользнул к дыре, что прорезал в шатре, и уже хотел раствориться в ночи, как был остановлен вопросом повелителя Тайной Стражи:

– Как тебе удавалось столько лет скрывать свою сущность?

– Самое трудное – это играть роль обычного человека.

– Так как же ты смог это?

Вопрос остался без ответа. Фельмор сделал несколько шагов туда, где только что была тень убийцы, но увидел только звёзды ночного неба в прорези палатки.

– Мой господин! – Подал голос Бирхор, до сих пор молчавший и не смевший в присутствии ассана сделать какое-либо движение: – Его могут убить челманы Сагынай!

– Так что с того? Значит, ему просто не повезёт, и нам не придётся платить. Зато я уверен, что если щенок избежит ловушки степняков, его настигнет смерть оттуда, откуда он её совсем не ждёт.

– Ассан не назвал свою цену!

– Да, действительно. – Лорд задумался. Это показалось ему странным. Неужели наёмный убийца забыл назвать, сколько будут стоить его услуги? Этого не может быть! Такие, как он, никогда не забывают таких пустяков. Здесь что-то другое. Что?!

* * *

Глава 37.

Вальхар раздосадовано прикусил губу, и украдкой посмотрел на Рутгера. Забавно. Двадцатилетний воин, на счету какого победа у Волчьих Ворот, не один убитый противник, краснеет как девица на выданье, и не знает, куда себя деть! Хорошо, что в шатре они одни, и все воины спят. Это их последняя ночь в стране Лазоревых Гор. Завтра, то есть уже сегодня, им предстоит нелёгкий, далёкий путь.

Стальной Барс с преувеличенно серьёзным видом изучал свитки, где была приблизительно изображена карта земель, где отряду предстояло пройти, чтобы попасть к предполагаемому месту нахождения убежища Древних Богов. На них было слишком много белых пятен, и что-либо понять в них можно было только с огромным трудом, и всё же это было единственное, что хоть как-то могло помочь в дороге.

Вальхар не смог сдержать улыбки, и уже в открытую посмотрел на Рутгера, из-за чего тот покраснел ещё больше, и наконец поднял свой недовольный взгляд. Однако он сказал совсем не то, на что рассчитывал вождь Снежных Барсов:

– Разве это карта? Здесь же ничего не понятно! Вот здесь. Что за землями гаар? Тут вообще ничего нет! Что там? Обитаемый Мир заканчивается? Лучше уж вообще без карты, чем с такой.

– Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри предупреждал, что монахи, составлявшие её, уже были поражены Невидимой Смертью, и были в полубредовом состоянии. Они могли кое-что забыть, а могли что-то и просто не увидеть. Хорошо, что у тебя есть хоть это. По крайней мере, ты знаешь направление.

– Почему так случилось, что наши купцы так давно не торговали с народами, живущими на юге? Ведь получается то, что мы знаем только гаар, а что находится за их землями, мы не имеем ни малейшего понятия! Неужели в стране Лазоревых Гор нет торговых людей, желающих снова наладить связь с другими странами? Уверен, что им есть что выставить на продажу, и удивить северян!

Вальхар задумался. В каждом вопросе Рутгера он видел какое-то особое значение, и ему казалось, что именно такие вопросы должен задавать человек, отмеченный Бессмертным Тэнгри. Он почти забыл, что он сам предложил Балверу этого отрока, и старинный друг, доверяя ему, тут же согласился. Теперь он хотел видеть в сыне Ульриха не совсем обычного человека, не простого воина, только благодаря ему получившего серебряный жезл воеводы, а какого-то особенного, не похожего ни на кого, отрока.

Вождь не торопясь отошёл от стола, протянул левую руку, чтобы взять кувшин с вином, и тут же отдёрнул, увидев, что на ней нет кисти. Отвар Мирвера пока действовал, и он не чувствовал той изнуряющей острой боли, преследующей его, и ждущей, когда он неосторожно поведёт себя, чтобы вонзить свои острые зубы в плоть. Вальхар краем глаза посмотрел, не заметил ли его воспитанник того неловкого движения, и вздохнув, правой рукой налив в свой кубок вина из глиняного кувшина, сел в кресло, справедливо полагая, что у отрока может возникнуть множество вопросов, и ответить на них будет совсем не просто.

– Я никогда не думал об этом, но ответ на твой вопрос можно найти в летописях историков.

– Что-то я не припомню в них ни одной строчки про это.

– Рутгер, а много ли ты читал летописей? За несколько веков существования страны Лазоревых Гор, было создано десятки, если не сотни рукописей. Ведь каждый Хранитель писал что-то своё, и имел свой взгляд на историю. О чём-то умалчивал, не поминая и словом, а что-то описывал так, после чего чёрное вполне могло стать белым.

– Да, Савгон предупреждал меня об этом.

– Ты говорил с Савгоном?

– Да. Сразу после Совета Лордов, и он мне рассказал о нескольких нелицеприятных фактов из нашей истории.

– Савгон – харвелл. Ему больно за свой народ, что мы – виги, якобы угнетаем уже несколько веков.

– А разве это не так?

– Не совсем так. – Улыбнулся вождь, пытаясь извлечь из недр своей памяти всё, что мог помнить про то давнее противостояние: – Если бы не виги, харвеллы вообще перестали существовать как народ. Их просто не было под солнцем Обитаемого Мира.

– Я ничего не знаю про это. – Произнёс Рутгер, но Вальхар заметил в его глазах блеснувшую хитринку. Или это только показалось в неровном свете трепещущих языков огня светильников?

– Рутгер, мальчик мой, ты вступил в бой с лордами, где каждый жест, и выражение лица могут истолковываться по-разному. Как ты сможешь противостоять им, если на твоём лице, как открытую книгу, можно прочесть все твои чувства?

– Я не какой-нибудь бездушный идол! Я живой человек!

– Значит, тебе нужно научиться одевать маску бездушного идола. Выставленные напоказ твои чувства – признак твоей слабости, и они иногда, могут стоить жизни.

– Хорошо, мой вождь. Я научусь владеть собой. Но неужели это может иметь значение для страны Лазоревых Гор?

– Конечно. Для судьбы страны Лазоревых Гор может иметь значение даже такая мелочь. Помни, кем ты должен стать.

Стальной Барс кивнул, и спросил:

– Так что там у нас с харвеллами? Хотелось бы узнать все мнения, и составить своё.

– Ты хочешь очистить все зёрна от плевел? Чтож, так и должен поступать Владыка. – Вальхар улыбнулся. – Нельзя верить кому-то одному. Он может и солгать. Что касается харвеллов, то они должны быть благодарны племенам вигов. В те давние времена, когда мы пришли сюда, теснимые многочисленным народом ярвиров, харвеллы уничтожались ассанами, и их оставалось совсем немного. Мы взяли их под свою защиту, и тем самым спасли от вымирания. Война с кланами наёмных убийц длилась на протяжении многих веков с переменным успехом, пока Владыка Старл Одноногий не разгромил их на склоне Священной горы Эрпон. Конечно, ассаны существуют и сейчас, но их слишком мало, чтобы представлять для нас какую-то опасность. Они живут среди нас, по нашим законам, служат в нашем войске, и никто, никогда, и ни за что, не догадается, кто они на самом деле.

– Возможно ли это? Это похоже, скорее всего, на сказку! Как ассан может всю жизнь скрывать свою сущность? Разве они маги? Колдуны?

– Тебе трудно это понять, да и никто из вигов не сможет, я думаю. Ассаном может быть любой. Это не какой-то особый народ. Ассаном может быть и виг, и харвелл, и заул. Всё дело в том, что у них своё, какое-то кровавое божество, какому они поклоняются, и этот Бог требует человеческих жертв.

– Я слышал, что их искусство убийства совершенно?

– Да. Этого у них не отнять. Если бы у нас был хотя бы один ассан, то многих сложностей удалось избежать. – Вальхар поймал на себе удивлённый взгляд Рутгера, и пояснил: – Было бы неплохо, если все твои враги однажды ночью умерли. Я имею в виду лордов Сатвела и Фельмора. Они наиболее опасные.

– Мой вождь, это неблагородно, и не достойно вига. – Вальхар увидел усмешку на лице воеводы, свидетельствующую, что он так совсем не думает. – Но в интригах, куда мы ввязались, любое средство хорошо.

– Да. Ты прав. Потомки нас оправдают, а историки перепишут летописи так, как это будет нужно. Ульрих всегда говорил: чтобы победить, иногда нужно прогнуться, чтобы не сломаться.

– Я помню эти слова, и взял их вместо девиза. Каким он был, мой отец? Я слишком мало о нём помню, а мне так хочется походить на него!

Вальхар рассмеялся:

– Ты и так похож на него как две капли воды! И характером, и внешностью. Твои движения, походка, всё как у него. Иногда я ловлю себя на мысли, что вижу вместо тебя ожившего, и сохранённого Бессмертным Тэнгри, Ульриха. Тебе не надо пытаться походить на него. Ты – он! И я уверен, что ты будешь хорошим Владыкой.

Где-то далеко, еле слышно пропели петухи, и это вернуло Рутгера в действительность. Сразу же подумалось, что может ждать впереди. Что там, по ту сторону степи? Существуют ли Древние Боги на самом деле, или их поиски бесполезная трата времени и сил? Может зря всё это, и пока он отсутствует, в стране Лазоревых Гор всё изменится, и дома, как такового, и Родины, у него уже не будет? Может и возвращаться выжившим в походе будет просто некуда? Может им придётся всю оставшуюся жизнь скитаться в поиске места, где можно будет осесть и начать всё сначала? А может и этого ничего не будет? Отряд сгинет где-нибудь в землях, где бродит Невидимая Смерть, и никто никогда не узнает, где они сложили свои головы?

От всех этих мыслей защемило сердце, и Стальной Барс только сейчас осознал, что он может больше и не увидеть свои горячо любимые горы. Не увидит, как утренний луч солнца отражается многомиллионным бликом от снежных вершин. Не вдохнёт полной грудью воздух, что можно пить, словно воду. Не увидит свой городок Андвей, где когда-то родился и вырос.

– Со вторыми петухами ночная стража поднимет воинов. Осталось совсем немного времени, а ты так и не прилёг за ночь. Не спится?

– Я уже не смогу уснуть. – Покачал головой Рутгер. Ему хотелось рассказать вождю клана, что у него на сердце, как ему тревожно, как предчувствие чего-то необъяснимо страшного терзает его душу, и он не может с этим что-либо поделать. Виги не выставляют свои чувства напоказ. Да и чего можно ожидать от суровых воинов, коим с детства внушают, что смерть в бою высшее благо, что только может пожелать человек?

Вальхар прекрасно видел, что молодой воевода не находит себе места, что его переполняют тяжёлые думы, и никак не мог решить с чего начать этот нелёгкий разговор, чтобы поддержать его. Он помнил, что так и не сказал Балверу то, что считал единственно важным, о чём всегда думал, и в чём всегда был уверен. Не сказал, и очень скоро потерял последнего, единственного друга. Так что же нужно сказать? Как выразить то чувство, что он ощущал в своей груди, какое безжалостно раздирало сердце?

– Ты… – Начали они одновременно и тут же смущённо смолкли, словно боялись нарушить установившуюся между ними молчаливую связь, стоившую сейчас гораздо больше любых сокровищ Обитаемого Мира.

Рутгер заметил в глазах Вальхара сверкнувшие слезинки, и больше не имея сил сдерживать себя, бросился к человеку, воспитавшему его, в объятия, сразу простив все те невольные прегрешения, что тот, может быть, когда-нибудь допустил.

* * *

Нет, не таким себе представлял Рутгер свой отряд. Ему хотелось ограничиться полусотней конных воинов, и просочиться сквозь полчища отступающих челманов, а если будет возможность, то и просто обойти, избегая совершенно ненужных столкновений. Но разве можно в этом убедить опытных ветеранов, участвовавших во многих боевых походах ещё тогда, когда их нынешний воевода ещё даже и не родился? Немного поразмыслив, Рутгер, в конце концов, внял уговорам ветеранов, и в итоге его отряд разросся до величины среднего торгового каравана. Деятельный и хозяйственный Сардейл не пожелал обращаться к лордам, как настаивал Архорд, а где-то у своих приятелей, из других кланов, нашёл пять повозок на массивных колёсах, выструганных из толстых досок. Увидев их, Стальной Барс, было возмутился, но воины принялись в один голос убеждать его, что без них в дальнем боевом походе даже нечего и делать!

На повозки, крытые грубо-выделанными шкурами буйволов были нагружены запасы щитов, копий, стрел для луков и арбалетов. Благодаря неуёмному нраву Сардейла в одну из повозок была помещена даже небольшая походная кузня, вместе с мехами, наковальней, и грузом каменного угля. Соответственно в эти огромные и неуклюжие дроги было впряжено по четвёрке буйволов. Это вообще лишало отряд какой-либо манёвренности, зато, как рассудил Рутгер, можно было не в пример легче обороняться против конницы врага. Выстроенные в ряд, и ощетинившиеся копьями, эти передвижные крепости могли рассечь любой конный клин степняков. Чтож, отряд потерял подвижность, зато приобрёл стойкость.

– Не смотри на телеги как на своего врага! – Весело воскликнул Сардейл, и осадив коня рядом с Рутгером, несильно хлопнул его по плечу. – Сколько я себя помню, виги всегда с ними ходили в дальние походы! Несмотря на неказистый вид, они уже многие века верой и правдой служат нашим воинам!

Воевода попытался улыбнуться, но не смог, только грустно усмехнувшись, пробормотал:

– Да, с их помощью можно совсем неплохо обороняться.

– Обороняться? – Удивлённо переспросил ветеран. – Как можно обороняться с помощью повозок? Виги никогда не обороняются! По крайней мере, так было до последнего времени. Многие поколения воинов перевозили на них припасы, стенобитные тараны и катапульты, а обратно, после победы мы везли на них огромные горы добычи!

– И много бывало добычи? – С улыбкой поинтересовался Аласейа, ехавший рядом. Царь россов сменил свои блестящие доспехи на скромную, зачернённую кольчугу вигов, оставив себе только украшенные искусной чеканкой наручи.

– Города гаар очень богаты. Ведь они торгуют со многими племенами с юга! Пленные нам рассказывали, что к ним приезжали купцы даже из-за степи! Правда, это случалось очень редко, и теперь я понимаю причину этого. Теперь, когда степняки разбиты и рассеяны, у меня появилась возможность самому посмотреть на те далёкие страны.

– Ещё неизвестно, как далеко судьба забросит нас! – Попытался возразить Аласейа, и тут же был остановлен снисходительной улыбкой ветерана.

– Ты, царь, плохо знаешь наши легенды, да и Хранитель нам много рассказывал про убежища Древних Богов.

– Хранитель и сам не знает, где они находятся. – Пробормотал воевода. – Карта, составленная его монахами, слишком неполная, и там много чего непонятного. Я даже думаю, а не придумал ли он всё это для того, чтобы мы всё-таки исполнили его давнюю мечту?

– Разве он мечтал об этом?

– Конечно. Он всё время твердил о знаниях, обладающими Древними Богами, и всегда хотел их заполучить.

– Но ведь далеко в горах есть Мёртвый Город! Неужели его монахи ничего не могут там найти?

– Там очень много мест, где бродит Невидимая Смерть. – Грустно ответил Рутгер, и тяжело вздохнул. – Древние умели от неё защищаться, а мы – нет. Каждое посещение монахами Мёртвого Города заканчивается скорой смертью кого-то, или всех, поэтому жрец решил никого не посылать туда. Слишком большая плата за те жалкие крупицы артефактов, что им удалось добыть.

– Ничего! Скоро всё изменится. – Ободряюще улыбнулся Аласейа, и запахнул на себе плащ. – Мы достанем Древних Богов из-под земли! Пусть нам даже придётся уподобиться кротам!

Рутгер грустно улыбнулся этому ничего не значащему разговору, и подумал, что едущие рядом с ним друзья не понимают, что их ждёт впереди, и куда они направляются. Как можно так радоваться, уезжая из дома? Ведь не все смогут вернуться в страну Лазоревых Гор, и не всех встретят как героев.

В каком-то странном смятении Стальной Барс подставил разгорячённое лицо под прохладные капли начавшего накрапывать дождика, но облегчения это не принесло. Казалось, что нигде и никогда не найдётся такой силы, что смогла бы вернуть ему душевное равновесие, и дать понять, что это всего лишь расставание, и их в его жизни будет ещё очень много, возможно, даже больше, чем встреч.

– Хорошая примета!

– Что? – Встрепенулся Рутгер, выравниваясь в седле.

– У нас в Россе считается хорошей приметой, когда кто-то на рассвете, во время лёгкого дождичка отправляется в путь! – Улыбнулся царь Аласейа. – А увидеть вот это – так вообще к счастью!

Молодой воевода снова поднял мокрое лицо, и увидел, как маленький, красный лучик вновь народившегося солнца, сначала боязливо, а потом всё смелее и смелее раздвигает серую хмарь облаков, и скоро уже золотится во всей своей красе, заставляя расцветать раскинувшуюся перед ним, только проснувшуюся землю. А где-то там, далеко впереди, где их ждала неизвестная, и потому опасная степь, над лесом, на фоне тяжёлых, свинцовых туч, раскинулась необычная своим чистым семицветием радуга. И Рутгер вдруг понял, что он ещё вернётся домой. Не важно, кем, победителем или потерпев поражение, главное, что вернётся, и его будет ждать человек, заменивший ему отца. Тот, что сейчас был ему дороже, чем тот, почти неизвестный Великий Герой, чьё имя выбито на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри.

*       * *

Часть 2. Оставляя за собой могилы.

Глава 1.

– Клянусь Бессмертным Тэнгри, ничего подобного я в жизни не видел! – Потревоженные громовым голосом Сардейла, в вышине, над построенной уходящими в степи побеждёнными челманами Башней Молчания, с противным карканьем поднялась в небо стая ворон. Ветерану пришлось снять шлем, и подставить длинные, русые волосы, заплетённые в несколько кос, не прекращающемуся мелкому дождю, чтобы посмотреть на вершину гигантского сооружения. Но удивительно было даже не это, что челманы за неделю, без всяких инструментов смогли сложить из камней гробницу для своих павших воинов, а то, где они смогли найти столько камней в местности, где большей частью преобладали леса и поля.

Башня Молчания действительно поражала своей грандиозностью. Не менее тридцати локтей в высоту, и около ста шагов в длину, каждой стороны правильного квадрата, без каких-либо архитектурных украшений, грубо отёсанными камнями, она являла собой мрачное напоминание о том, что как жалок и несовершенен человек в мире, где полно опасностей, и казалось, что сама природа объявила ему войну на выживание.

Рутгер посмотрел на хмурое небо, потом на Башню, и оглянулся в сторону оставшихся далеко позади гор. Теперь он увидит их не скоро, от этого щемило сердце, и казалось, что уже нет ничего более страшного, чем эта изнуряющая боль.

Стальной Барс отъехал в сторону, и смотрел, как отряд медленно проходит мимо, в сторону где-то далеко на юге виднеющегося леса. Первое возбуждение, связанное с отъездом, прошло, уступив место монотонности отмеряемых раз за разом шагов. Сколько недель они проведут в пути? Сколько их вернётся домой? Смогут ли они что-либо найти, и какие опасности поджидают их? Одни вопросы, и на них пока ни у кого не было ответа.

– Рутгер! Почему твоё сердце полно печали? – К воеводе подъехал царь россов: – Нас ждут великие дела! Сам Бессмертный Тэнгри благословил нас на этот подвиг, и о нём потомки будут слагать легенды!