– Суд? – Царь россов рассмеялся, тряхнув головой, отчего его русые волосы, потревоженные ветром, разметались по плечам, стянутым отделанным золотом, доспеху. – О каком суде ты говоришь? Мои купцы торгуют с вашими купцами, простолюдины россы часто бывают Вольфбуре, и многое рассказывают. Да и сам я давно уже не ребёнок. Разве я не вижу, что творится со страной Лазоревых Гор? Как вы смогли допустить такое? Неужели виги слепы?

В глубоком раздумье Балвер подтянул поводья своего коня, норовящего свернуть с древней дороги на луг, покрытый сочной, зелёной травой. Не смотря на резкость и иронию в голосе Аласейа, он не обиделся, и не замкнулся в себе. Он понимал, что молодой царь россов прав, и виги во многом сами виноваты, что допустили такое.

– Вы, виги, спесивы и горды до невозможности. Вы хвалитесь своими законами, и сами же их не соблюдаете. Указываете всем на своё правосудие, хотя оно не работает. У тебя есть подозрения? Для меня этого достаточно, чтобы покарать предателей. Меч – вот мой судья. – С этими словами росс достал из ножен на левом боку, богато украшенный клинок, с улыбкой погладил сверкающую бликами сталь. – В наше время только меч и сила что-то стоят. Остальное просто ничто. Оглянись! За нами огромная сила, какую ещё не видели ваши горы! Что тебе стоит отдать приказ, и направить её на установление Законов Предков?

Балвер рассмеялся, и ответил:

– Именно это я и собираюсь сделать. Кланы не доверяют друг другу, с их вождями очень трудно договориться. Если один клан начнёт, то нет никакой уверенности, что другие его поддержат. Перед лицом общей опасности мы объединились, но надолго ли? Владыка Альгар ничего не может решить, попав под влияние лорда Сатвела и его прихлебателей. Теперь-то я убеждён, что непонимание между кланами устроено заговорщиками. Ничего. Как только разобьём орду степняков, так сразу займусь Сатвелом и его наёмниками. Против объединённых кланов они не устоят.

Военный вождь посмотрел на пыльную дорогу, изгибающеюся серой лентой, терялась за выступающим мысом леса, на грозовые облака, уже неделю пробегающие по всему небосводу, но не пролившими на землю и каплю дождя. Где-то там, впереди бесновалась орда врагов, раз за разом, яростно штурмуя Волчьи Ворота, а здесь, в предгорье, двигалось войско, какое удалось собрать за четыре дня. Сразу за военным вождём и царём россов на конях ехала тяжёлая конница в сверкающих латах, что не мог разбить ни один меч, выкованный в Обитаемом Мире. Вооружённые длинными копьями, мечами, круглыми, обитыми медью щитами, конная дружина россов, состоящая из тысячи воинов, была несокрушима, что уже не раз доказывалось в сражениях. Их так и называли – «Железнобокие».

За конницей пешком двигались пятнадцать сотен вигов в зачернённых доспехах, в шлемах, увенчанными рогами силы. Бешеные, беспощадные бойцы, презирающие смерть, жаждущие славы, чтобы их имена были высечены на Красной Стене в Храме Бессмертного Тэнгри. Разве может их что-то остановить? Кланы не сражаются верхом. Вся их мощь и сила в пешем строю. Стена из круглых, красно-синих щитов, мгновенный блеск мечей, секир, и неумолимый, твёрдый шаг вперёд. Потом ещё, ещё! Враг пятится, его строй ломается, и стена вигов рассыпается, чтобы вспыхнула яростная схватка, разбитая на небольшие кучки воинов. Тактика вигов всегда приносила им победу, и считалась совершенной.

За пешими воинами шли заулы, прирождённые скотоводы и охотники. Всё их вооружение состояло из лёгкой кольчуги, лука или арбалета, небольшого меча и щита. Они не врубались в ряды противника, они разили его издалека своими длинными, смертоносными стрелами. Их чаще всего использовали как лазутчиков, дозорных, а если надо было подготовить засаду, то здесь им равных просто не существовало. Никто из войска не мог припомнить, чтобы из ловушки заулов мог кто-то вырваться и скрыться, ведь полностью металлическая стрела особой закалки, выпущенная из арбалета, пробивала и доспехи, и щит на расстоянии в четыреста шагов. Все они без исключения были искусными стрелками, ибо на службу к вигам нанимались только самые лучшие.

За стройными рядами арбалетчиков двигались дивы, и родственный им народ кверки. Эти низкорослые, казалось самой природой, созданные для жизни в дремучих лесах люди, были вооружены в основном топорами, и квадратными щитами. Их доспехи состояли из многих слоёв шкур, так выделанных, что их не могла пробить стрела, выпущенная из лука с расстояния двух сотен шагов. Это, конечно, была не самая лучшая защита, но другой они просто не признавали. Вся их тактика состояла из бешеного, внезапного напора оттуда, откуда их совсем никто не ждёт. Они могли целый день просидеть на дереве, или в воде не шевелясь, дыша через соломинку, чтобы дождаться свою жертву, и в жестокой, скоротечной схватке одержать победу.

Балвер ещё раз посмотрел на облака, и, глядя в небесно-голубые глаза царя Аласейа, сказал:

– Победа будет очень трудна. Многие хорошие бойцы отправятся к Очагу Бессмертного Тэнгри. Стоит ли тебе вести дружину в бой и сиротить свой народ?

Росс недоумённо посмотрел на военного вождя вигов, и, не пытаясь скрыть обиды в своём голосе, проговорил:

– Балвер, я тебя не понимаю. Наши народы всегда помогали друг другу в любых войнах. Так было из века в век, и так завещал мне отец, а моему отцу так завещал мой дед. К чему такие вопросы? Когда на россов нападут лерды или ярвиры, разве виги не пойдут умирать за своих соседей?

– Извини, если я обидел тебя. Я сам не понимаю, что творится со мной. Всё смешалось в кучу. Война, заговор, а тут ещё визит лорда Фельмора. Что это, хитрый ход чтобы отвести от себя подозрения, или он действительно ничего не знал, и раскрыл его только недавно? Всё это кажется мне очень странным.

– Хитрит, старый лис. Я его мало знаю, но зато хорошо помню слова отца. Насчёт Фельмора он меня предупреждал особо! Ты же знаешь, великий князь никогда не ошибался.

– Да, лорд опасный человек. Не смотря на свои преклонные года, он ещё может устроить нам много неприятностей. Вся эта возня с заговором началась из-за того, что под стенами Вольфбура появилась твоя дружина, царь россов. Если бы не ты, я давно уже лежал где-нибудь с кинжалом в сердце.

Аласейа улыбаясь, посмотрел на Балвера, и как о чём-то доказанном, что уже и не стоит подтверждать, спросил:

– Ты же сам всё видишь! Неужели и теперь, тебе нужны какие-то доказательства измены лордов? После войны не вкладывай свой меч в ножны, а просто верни законы своих предков! Они хоть и древние, и, может быть где-то жестокие, зато справедливые. Виги жили по ним долгие века, и выросли в сильный, несгибаемый народ!

– Я не хочу уподобляться коварному и подлому врагу. Я привык встречать опасность лицом к лицу, а не бить из-за угла отравленным кинжалом. Когда у меня в руках будут неопровержимые доказательства вины лордов, вот тогда состоится суд, и каждый получит то, что ему причитается.

– Военный вождь Балвер, мой отец всегда говорил, что ты мудр, как сам Тэнгри, бесстрашен, как серый, пещерный медведь, молниеносен, как барс в прыжке. Это всё я понял ещё пять лет назад, но я не понимаю, почему ты не предпримешь каких-либо действий, когда всё уже итак ясно!

– У нас есть суд, и предателей должны судить. – Упрямо повторил Балвер. Он устал от этого разговора, и хотел его как можно быстрее закончить, и не знал, как. Что толку объяснять царю россов о правосудии, если он не знает, что это такое, и сам в своей стране вершит суд так, как ему подсказывает сердце?

Аласейа не успел что-либо возразить, так как послышался дробный стук копыт, и из-за леса, на дорогу выскочили три всадника. Это были посланные вперёд дозорные заулы. На полном скаку они остановились, спешились, и, преклонив одно колено, старший из них, переводя дыхание, обратился к Балверу:

– Мой вождь! В двух тысячах шагов отсюда, за лесом стоит лагерь орды. Они готовятся к штурму Волчьих Ворот. Похоже, что они никого не опасаются, так как даже не выставили боевое охранение со стороны леса.

– Отлично! – Воскликнул военный вождь, и засмеялся. – Пришло время напоить свои мечи кровью врагов. Воевода!

К Балверу подъехал Урхард, и советник Хардур, царь россов развернул коня и поскакал к своей дружине. В то же мгновение всё войско пришло в движение. Огромная масса вооружённых людей перестраивалась из походной колонны в боевой строй. Пришла пора показать народу страны Лазоревых Гор, что золото, выделяемое на содержание войска, тратится не зря, и кланы вигов умеют держать в руках мечи.

– Военный вождь! Я предлагаю пройти сквозь лес напрямик, и тогда мы окажемся сбоку, по правую руку противника. Вряд ли они успеют быстро перестроиться, увидев нас, и вот тогда мы ударим! Леса предгорья чистые, там нет буреломов, и густого подлеска, так, что конница россов пройдёт без задержек, ну а виги и так пройдут там, где не смогут пройти другие.

Балвер выслушал старого, одноглазого Хардура, кивнул, и высказал своё мнение:

– Хорошо. Этого они ждать не будут. Кверков и дивов разместим на левом крыле войска. Когда россы и виги свяжут челманов ближним боем, они обойдут орду и ударят им в лагерь. Это должно решить всё. Уничтожение лагеря и обоза всегда сеет панику в рядах врага.

Военный вождь привстал на стременах, пытаясь окинуть взглядом многотысячное войско, и не смог. Так велико оно было. В глазах рябило от доспехов россов, от поднятых в небо копий, от разноцветных стягов и знамён. От мысли, что через какое-то время вся эта масса людей выйдя из леса, опустив копья, и обнажив мечи, ринется на врага, чтобы убивать и умирать самим, становилось не по себе. В том, что атака будет стремительной и неожиданной Балвер не сомневался. Его тревожило совсем другое. Всё дело в том, что до сих пор никто не знал настоящей численности врага. Лазутчики заулы не могли их пересчитать, так как не могли приблизиться к ним достаточно близко. Да и как пересчитать воинов, не стоящих на месте, а их лагерь раскинулся так широко, что не хватало глаз, чтобы окинуть его одним взглядом? Достаточное ли войско он собрал, чтобы разгромить врага? Не будет ли их атака жалкой попыткой только укусить орду степняков?

Проезжая мимо строя, Балвер всматривался в незнакомые, сосредоточенные лица россов. В покрытые чёрной краской так, что были видны только белки глаз и зубы, лица вигов. На угрюмые, бородатые, какие-то отрешённые лица кверков и дивов. Что ждёт их всех в недалёком будущем? Что ими движет, если они готовы играть в прятки со смертью на поле, где не будет ни одного спокойного уголка, где бы кто-нибудь не умирал? Всё в руках Бессмертного Тэнгри. Он не оставит свой народ, и не допустит его уничтожения!

* * *

Глава 14.

Рутгер принял удар на уже треснувший щит, и широко размахнувшись, обрушил пернач на шлем челмана. Тот не успел отступить или закрыться. Из-под сферического, украшенного конским хвостом шишака, густой струёй во все стороны хлестнула обжигающая кровь. Всюду слышались крики, хрипы умирающих, звон железа, и грохот клинков о деревянные щиты. От этого можно было оглохнуть и сойти с ума. Казалось, что это продолжается бесконечно, что никогда не было мирной, спокойной жизни, что степняки всегда пытались прорваться в Волчьи Ворота, и всегда шла эта жестокая, безжалостная сеча.

Мимо стремительно проскочил Увгард, и, вонзив меч в грудь ступающего на стену челмана, ударом ноги сбросил труп на лестницу, на поднимающихся следом врагов. Он повернулся к воеводе, и, кривя в улыбке окровавленное лицо, крикнул:

– Не зевай! Вспомни всё, чему я тебя учил! В такой свалке неплохо бы иметь глаза и на затылке! – Он ловко отбил выпад следующего противника, толкнул его плечом, и уже, когда тот падал, резким взмахом клинка снёс ему голову. – Ещё никогда мне не было так весело! Теперь у меня не хватит волос на голове, чтобы заплести косицы по счёту убитых врагов!

– Осторожно! – Рутгер отбил копьё, направленное в грудь своего учителя, медным ребром щита ударил степняка в шлем, и сбросил со стены. – Смотри сам не потеряй свою голову вместе с волосами! Ты ещё нужен клану!

Увгард опасно, хищно оскалился, и, заметив, как в нескольких шагах от него Сардейл отбивается сразу от трёх противников, бросился ему на помощь.

Ополчение лорда Гринхарда подоспело как раз вовремя. Ремесленники, крестьяне и земледельцы занимали свои места на стене уже под рёв боевых рогов степняков, ринувшихся на штурм. Они не умели сражаться ни в строю, ни поодиночке, но своей яростью и волей к победе смогли сдержать первую волну челманов. Они гибли десятками, и уже израненные, из последних сил взмахнув топором, нанеся удар, падали со стены в скопище врагов, чтобы и своим падением попытаться убить хотя бы ещё одного ненавистного степняка.

Поредевшие ряды заулов, стреляющие из арбалетов и луков со скал, нависших над Волчьими Воротами, получили хоть и небольшое, но достойное пополнение. Стрелы не переставали лететь во врага ни на мгновение, и каждый раз находили свою цель.

Откуда-то из глубины ущелья пришли несколько десятков стариков, женщин и отроков, не могущих держать в слабых руках оружие, и таскали издалека камни для катапульт Герфура. Только благодаря их усилиям они ещё могли стрелять через головы защитников стены и сразу по несколько человек разить врага.

Несмотря на все героические усилия, численность защитников таяла, и, каждому, держащему меч было уже ясно, что долго без помощи они всё же не смогут продержаться. Ещё один такой штурм, и челманы прорвутся на короткую дорогу к Вольфбуру.

– Ещё немного! Не жалей! – Ульмер ударом секиры размозжил голову своего противника, и тут же упал, сражённый сталью изогнутого меча. Остриё скользнуло по чёрным пластинам брони, и нашло слабое место между сочленениями доспеха. Убийца прожил недолго. Не успел он вытащить из бездыханного трупа свой меч, как пал под ударом другого воина. Его лицо не было покрыто чёрной краской, устрашающей врага, и Рутгер узнал в нём десятника Тайной Стражи, что так недавно и в то же время так давно прибыл сюда, чтобы в кандалах увести его в рудники лорда Сатвела. Он был весь с ног до головы залит запёкшейся и свежей кровью. Он ни на мгновение не останавливался, чтобы перевести дыхание, и, опрокинув за стену одного из челман, тут же накинулся на другого.

Где-то в глубине степи приглушённый безумным грохотом битвы зазвучал рёв рогов. Едва ступившие на стену и скрестившие мечи с вигами, враги попятились, отступая, и начали прыгать вниз. Кто-то не успевал и тут же погибал под ударами защитников Волчьих Ворот, кто-то ещё отбивался, пытаясь отойти, или пробиться к своим соотечественникам. Не многим это удалось, а кто успел, тот пал под стрелами заулов.

Только когда на стене остались тяжело дышавшие, в окровавленных доспехах, кое-где перевязанные виги, Рутгер понял, что первый штурм закончен. Он смотрел на отступающих челманов, прикрывающихся щитами от арбалетных болтов, и не мог понять, почему же они не стали продолжать бой, ведь чтобы прорваться им не хватило совсем немного! Им нужна была всего ещё одна сотня свежих, не утомлённых рубкой бойцов! Почему подали сигнал к отходу? Для чего? Военная хитрость, или случилось что-то такое, что гораздо важнее атаки на Волчьи Ворота? Что это может быть? Военный вождь Балвер ударил в тыл врага? Почему тогда не слышно шума битвы?

– Отличный день! – К Рутгеру подошёл десятник Тайной Стражи. – Теперь я почувствовал, что действительно нужен стране Лазоревых Гор. – Он замолчал, и воевода понял, что он хочет о чём-то поговорить, и не знает с чего начать.

Барс усмехнулся, и, улыбаясь, радуясь душой, что штурм наконец-то отбит, и он остался жив в этом аду, хоть и смертельно устал, спросил напрямик:

– Совсем недавно ты был смел и отважен, так что же тебя так могло смутить, что не можешь сказать и слова? Ты хочешь что-то сообщить мне?

– Да, воевода. – Десятник вытер со лба пот, отчего его лицо и так перемазанное кровью приняло ещё более жуткий вид: – Несмотря на молодость, ты проницателен. Я знаю, вы не пользуются услугами наёмников, и в войске служат только виги, и всё же я хочу спросить…

Рутгер остановил его речь движением руки, и, заглядывая в карие, ещё сверкающие горячностью боя глаза, догадываясь о его следующих словах, упредил:

– Ты – харвелл?

– И да, и нет. Моя мать – харвеллка, а отец виг, какого я совсем не помню. Он погиб в какой-то одной из старых войн с гаарами.

– Ты на половину виг, и сегодня доказал, что можешь быть вигом полностью. Кто возьмётся судить, чьей крови в тебе больше? И у вига, и у харвелла она красная. Я думаю, мы сможем найти какую-нибудь лазейку в Новых Законах, чтобы ты мог стать моим воином. Сочту за честь, если вступишь в моё войско. – Снимая рогатый шлем Рутгер кивнул головой.

Десятник опустился на одно колено, поклонился:

– Я – Эвгурн, сын Галла.

– Встань, Эвгурн. Мы уладим это дело. Я попрошу лорда Фельмора. – Начал, было, воевода, и тут же замолчал. Как ему теперь быть? С одной стороны, он преступник, уже осуждённый к трём годам рудников, с другой, воевода, и герой, не пропустивший врага под стены Вольфбура. Сардейл сказал, что всё ещё изменится, но, кто знает? Сейчас такое время, что никогда не знаешь, что может произойти завтра. Сегодня – герой, а завтра – изгой.

– Рутгер! – Подошёл никогда не унывающий, и, кажется, бессмертный не смотря на все свои мелкие раны, Сардейл: – Лорд Гринхард умер. Знахарь говорит, что Вальхар жить будет, но придётся отнять руку. Сейчас его надо быстро отправить подальше в горы, а лучше всего в Андвей. Здесь ему действительно не место.

Вальхар! Вот кого по-настоящему жаль! Как он будет жить без руки? Сможет ли смириться с её потерей? Как всё это странно и страшно. Тот, кого он знал с детства, тот, кто заменил ему погибшего отца, тот, за кого он был готов отдать, не задумываясь, собственную жизнь, стал безруким инвалидом. А как быть с теми, кто погиб вчера и сегодня? Как выжившие будут смотреть в глаза его семьи, передавая из рук в руки ежемесячную пожизненную пенсию?

Странно. При известии о смерти лорда Гринхарда в душе ничего не шевельнулось. А ведь он виг, вполне заслуживающий уважения. Что это? Ещё два дня назад ему казалось, что чья-то смерть может попросту лишить его сил, теперь к смерти кого-то мало знакомого человека он относился равнодушно. Зачерствел душой? Или это своеобразная защита тела и сознания, чтобы не сойти с ума? Как бы там ни было, он жив, а значит должен позаботиться о раненых, а если останется время до штурма, то и о мёртвых.

– Хорошо. Отправьте с отроками всех тяжелораненых. Сколько нас осталось? Есть хоть сотня?