Глава 2

В два часа ночи я, полностью одетый, откинул одеяло, которым был укрыт, и, поднявшись, подошёл к двери, выпустив отростки души к аурам двух охранников, которые всегда дежурили у входа. Оба были из категории людей с неизвлекаемыми душами, но ничто не мешало мне добавить им моей собственной ауры с нужными колебаниями, которые я подобрал для каждого из присутствующих в замке во время своего вынужденного ареста. Вскоре их души стали излучать во все стороны энергию, опустошая сами себя, чуть позже со своего кресла осел на пол первый охранник, а второй бросившийся было ему на помощь, замер, услышав мой голос.

– Марк, – обратился я к нему через дверь, – открой засов.

– Сэр Рэджинальд! – его голос дрогнул. – Вы не понимаете, что делаете!

– Марк, если ты сейчас не откроешь дверь, то сначала умрёт твой друг, затем ты, а потом и все в доме, включая слуг. Если дашь мне спокойно уйти, никто не пострадает.

– Нападение! Все ко мне! – оставаясь верным своему долгу, охранник из шестого управления громко закричал. Это продолжалось минуту-другую, пока он не понял, что топота ног подмоги нет, как не было и выглядывающих слуг, поднятых им посреди ночи.

– Что вы сделали? – голос его снова дрогнул.

Я давно прислушивался и приглядывался к своей охране, именно из-за молодости парня решил остановить выбор на нём, все остальные в доме были сейчас без сознания. С подготовкой, а также моими знаниями и умениями это не затребовало много усилий.

– Если не откроешь дверь, смерти всех в этом доме будут на твоей совести, Марк, – произнёс я спокойным голосом, подталкивая его к нужному мне действию. Главное было не передавить с угрозами, а то он мог просто уйти, и мне ничего не оставалось бы, кроме как выбираться через окно. С той высоты, где оно было расположено, это крайне опасное занятие.

– Вы даёте слово, что никто не пострадает? – за укреплённой железом дверью раздался звук открываемого засова, а в замке показалась головка ключа.

– Ты сам знаешь, что я не хочу никому навредить, просто хочу спасти своих товарищей, а для этого мне нужно сбежать на фронт.

Ключ провернулся в скважине, и дверь открылась.

– Чтобы не подумали на тебя, – я обратился к нему, – не против, если я и тебя усыплю?

Он согласно закивал, протягивая мне ключ.

– Только я сначала вернусь туда, где лежит Тони, мой напарник.

– Договорились, спасибо, Марк, – я взял протянутый ключ и, пройдя с ним до указанного места, запустил у него процесс резонирования и опустошения души, как и у остальных. Через пару секунд он обмяк и потерял сознание. Закрыв за собой дверь и засов, я вернул ключ его неподвижному напарнику и стал спускаться по винтовой лестнице из башни вниз, туда, где было основное помещение, откуда я мог попасть на улицу.

Подготовка к побегу заняла у меня немного времени, ещё три месяца назад я понял, что меня просто кормят пустыми обещаниями, а сами не собираются ничего предпринимать для поиска Анны. А если поиск и вели, то точно не на территории республики, на которой она, скорее всего, сейчас и находилась, если верить прессе. Так что либо я сам отправляюсь на её поиски, либо этого никто никогда не сделает – это у меня в голове отложилось чётко.

Пройдя в холл и открыв наружную дверь, я спустился по лестнице к припаркованному для служебных нужд парокару. Аккуратно вытащив из машины водителя, занёс его в дом, а сам вернулся за руль. Водитель из меня был так себе, из-за небольшой практики, но доехать до двух нужных мест я должен был, тем более что замок тайной полиции, находился в пригороде Лондона как раз в той стороне, близко к которой расположено моё собственное имение, всё, что оставалось, – просто добраться целым, не разбив по пути машину.

На моё счастье, поздней ночью дорога была пуста, редкие автомобили проезжали навстречу, слепя меня светом своих фар. Приходилось снижать скорость и от злости на себя кусать губы, ведь я мог научиться лучше управлять транспортом, но нет, всё время ездил как пассажир. Не попав в аварию и чудом не врезавшись в ворота въезда в поместье, я поднял сторожа и его собак, которые на всю округу объявили громким лаем, что кто-то вторгся на их территорию.

– Сэр Рэджинальд? – удивился Джон, подсветив меня фонарём, но не ослепляя им глаза.

– Буди маму, дедушку, Марту, мы уезжаем, – ошарашил я его новостью, – ты тоже. Бросай всё, бери только вещи и деньги.

– Но… – он растерялся, – дом, поместье…

– Всё отберут, хорошо, если не в тюрьму посадят, – я покачал головой, показывая, что всё серьёзно. Он по-военному коротко кивнул и кинулся помогать мне будить всех.

Разбуженному экстренными сборами управляющему я ничего не сказал, просто поставил в известность, что мы уезжаем. Всё, что ему оставалось, – это удивлённо наблюдать за экстренной эвакуацией жильцов. К чести мамы и дедушки, они с полуслова поняли грозившую им опасность, поэтому, лишь однажды посетовав на то, что многое придётся оставить, молчаливо загрузились в парокар. Марта с ребёнком вообще не проронила ни слова, сказав, что доверяет мне полностью. Джон положил в багажник свои вещи и уселся за руль, когда я сказал, что не рискну вести машину с пассажирами.

– Куда, сэр? – лишь спросил он, выезжая из ворот поместья.

– Квартал ремесленников, наш старый дом.

Час поездки – и я быстро выкопал два припасённых РС-100, а также аниматрон Кукольника, ожидающий своего часа. Конечно, пришлось вскрыть все заначки с деньгами, поскольку они больше не были мне нужны, лучше эти деньги отдам вынужденным беженцам, которых сорвал с места своим поступком. Извозившись в земле и грязи, я наконец вернулся в машину, назвав следующий адрес.

– Это же военный аэродром, сэр, – удивился Джон.

– Да, а где ещё мы угоним дирижабль? – я пожал плечами, вызвав у него ступор.

– Сэр, вы уверены? Это государственное преступление, – хоть он и спорил, но машину вёл уверенно, видимо, решив, что не слушаться меня хуже.

– Я не принуждаю, – тем не менее я решил предложить ему выбор, – довезёшь нас туда, избавишься от машины, и я дам тебе достаточно денег для беззаботной жизни дальше.

– Подумаю, – он благодарно кивнул.

Всё время до аэродрома все внутри парокара молчали, хотя я видел по глазам мамы и Марты, что у них было, что у меня спросить.

***

До рассвета оставалось всего ничего, когда мы прибыли на место. Густой туман разливался по долине, закрывая обзор и не позволяя видеть ничего дальше десяти метров.

– Отличная погода, – обрадовался я, выходя из парокара и помогая родным переносить вещи, ближе к проходной, где сразу насторожились дежурные солдаты, услышавшие шум.

– Сэр Рэджинальд, – Джон помог нам с вещами, затем остановился рядом со мной, – я не могу всё бросить, у меня тоже есть родные.

– Без проблем, – я протянул ему небольшой кожаный мешочек, битком забитый монетами по сто гиней, – спасибо за службу и помощь.

– Рад был знакомству, сэр, – он без раздумий взял то, что заслужил, затем, пожав мне руку, сел в автомобиль и, фыркнув паром, уехал прочь.

– Кто вы и что вам нужно? Это военный объект, – пока я разговаривал с Джоном, прибывших со мной окружил вооружённый патруль.

Я походя лишь одним движением руки опустошил их души ровно на тот объём, который вызывает шок и беспамятство, но не убивает. На шокированные взгляды родных пришлось ответить, сказав, что они все живы, я не садист, чтобы сеять кругом лишь смерть. Они слегка успокоились, но всё же то тут тот там лежащие тела пугали их. Пришлось каждый раз заверять, что с ними всё в порядке, просто побудут без сознания какое-то время.

Я целеустремлённо вёл родных сначала по помещениям и казармам, затем через поле, где, как я знал, всегда дежурит посыльный дирижабль, готовый в любой момент сорваться по приказу командования в путь.

– Кто вы, что вы тут делаете? – солдаты охраны едва успели задать вопрос, как тут же легли на холодную, влажную траву, прямо рядом с открытым входом.

Матрос дирижабля не успел даже испугаться, как я приказал ему выйти и убрать трос с причальной мачты, чтобы взлёт прошёл гладко. Он попытался достать оружие, но демонстративно надетые ярко-синие перчатки антианиманта убавили его пыл. Я молча забрал и выкинул его оружие.

То же произошло и с остальным экипажем, а его составляли всего два человека, поскольку скоростной дирижабль был небольшого размера, так что, появившись в рубке, я уведомил капитана, что на время судно поступает в моё распоряжение, и, если они будут сотрудничать, никто не пострадает. Одного взгляда на мои перчатки и видимые из кабины неподвижно лежащие на земле тела солдат охраны хватило, чтобы примирить его с этим фактом.

– Куда вы хотите лететь? – поинтересовался он, когда мы взлетели и стали набирать высоту.

Я молча показал точку на его карте.

– Мы не долетим, не хватит энергии в накопителях, – сразу категорично заявил он.

Занеся в кабину один из кожаных мешков, я вытряхнул оттуда припасённые накопители РС-100.

– А с этим?

Он с сожалением посмотрел на их полный заряд и бросил через плечо:

– Энтони, поставь эрэски в пустые слоты.

Мне пришлось последовать за матросом и проконтролировать, чтобы он выполнил распоряжение верно, вернувшись с ним обратно в кабину.

– Не хочу, чтобы на борту произошло непоправимое, – заметил я, обращаясь к оставшимся двум членам экипажа, при этом устало опускаясь на одно из пустых кресел, – поэтому, пожалуйста, оставайтесь оба в кабине под присмотром, если что нужно сделать по механизмам корабля, я сопровожу вас до нужного места. Повторюсь, неприятности мне не нужны.

– Нам тоже, – заверил меня капитан, и по его спокойной, целостной ауре я понял, что он сейчас не врал, что немного успокоило.

***

Три дня полёта в выбранном мной направлении, и вот ночью мы выгружаемся недалеко от небольшого приграничного городка, расположенного недалеко от прифронтовой полосы. Сгрузив все вещи, я извинился перед капитаном, и члены команды, не веря тому, что их отпустили, быстро стали поднимать летающий аппарат в воздух.

– Они ведь нас выдадут, – спросил у меня дедушка, провожая взлетающий дирижабль взглядом.

– Что ты предлагаешь, убить их? – поинтересовался я в ответ, на что мама и Марта тут же набросились на старика, говоря, как он мог о таком даже подумать. На словах я, конечно же, поддерживал их – при этом переживая в душе, что оставил на душах улетевших людей метки со своей видоизменённой аурой, которая была ядовитой настолько, что буквально через полчаса убьёт их, отправив дирижабль в неконтролируемое путешествие. Сказать об этом родным я, конечно, не мог, поскольку видел их реакцию на вопрос дедушки.

– Что дальше? – поинтересовалась у меня мама, – и может, расскажешь наконец, из-за чего вся эта суета?

Пришлось кратко пересказать всё что случилось, а также отметить, что, если меня поймают и поместят в тюрьму, они станут главными заложниками, чтобы тайная полиция могла влиять на мои действия и поступки. Это произвело на них впечатление, и они согласились, что попытаться скрыться в приграничном районе было неплохим вариантом. К тому же я объяснил, что не пойду с ними, чтобы не привлекать к группе внимания. На первое время они пусть остановятся в гостинице, а потом, сказавшись беженцами, пусть ищут дом на постой, представившись другими именами. Если несколько месяцев к ним не будет внимания полиции, пусть покупают дом и живут здесь, пока я не вернусь обратно. Дедушка при этих словах внимательно на меня посмотрел, но я не отвёл взгляда, хотя сам не был уверен в том, что смогу вернуться. Однако данное Анне слово никуда не делось, а, прислав мне часть моего подарка, она явно давала понять, что ей требуется помощь.

Отдав почти все деньги, я помог им найти повозку, хозяин которой согласился довезти беженцев до ближайшего постоя. Обнявшись и попрощавшись с родными, я зашагал в сторону фронта.