Глава II
Беженцы

Нэш очнулся оттого, что яркие лучи солнца начали без всякого стеснения нагло светить ему прямо в глаза. Щурясь и стараясь увернуться от проникающего повсюду ослепительного света, он зашевелился и попытался поменять положение в пространстве. Это лихое движение едва не стоило ему жизни – забыв спросонья о реальных габаритах площадки, на которой он находился, Нэш чуть было не соскочил вниз, успев в последний момент ухватиться за крест.

Немного придя в себя, он постарался вспомнить, какие события предшествовали тому необычному факту, что теперь он оказался на верхушке городской колокольни. Воспоминания эти не были приятными, особенно вследствие того, что вместе с ними вернулась и тягучая ноющая боль практически по всему телу. Нэш плавно пододвинулся к краю своей обзорной площадки.

Город внизу представлял собой жалкое зрелище, будучи скорее похожим на древние и давно оставленные цивилизацией руины, чем на место, на котором ещё считанные часы назад располагался богатейший экономический и культурный центр Карибского архипелага. Воды, к удивлению Томаса, на этот раз оказалось значительно меньше. Затопленными в основном оставались нижние районы и места, где вода скапливалась, не имея прямого выхода, в то время как с участков, расположенных выше уровня моря, стихийный поток отступал.

Внезапно в голову Нэшу пришла не самая приятная, но своевременная мысль. Только сейчас он неожиданно задумался о том, что ему ещё предстояло решить серьёзную проблему – спуск вниз на землю. Зрачки Нэша расширились, и он начал судорожно оглядываться по сторонам, выискивая хотя бы одно спасительное решение. К его облегчению, вскоре оно было найдено. Единственным, хотя и весьма иллюзорным вариантом оказалась заполненная водой приличной площади расщелина, образовавшаяся с восточной стороны церкви, под самой её стеной, и напоминавшая теперь некое подобие небольшого грязного пруда. Нэш смотрел на неё со странным двояким чувством, возникшим вследствие неоднозначности ситуации: с одной стороны, этот новообразованный бассейн выглядел единственным, пускай призрачным, но всё же каким-никаким шансом на отступление; с другой… нет, вы же не думаете, что человек может настолько обезуметь, чтобы решиться на подобное?

В этот момент в поле зрения Нэша появились двое людей. Маршрут их был довольно причудлив – они словно бесцельно бродили вокруг, периодически останавливаясь и осматривая землю вокруг себя, а затем, быстро перекинувшись парой слов, вновь продолжали движение. Нэш попытался окрикнуть их, но мужчины то ли не расслышали его воплей, то ли не считали нужным обратить на них внимание. Набрав в грудь как можно больше воздуха, Нэш сделал вторую попытку, выпалив мольбу о помощи так громко, что на этот раз не услышать её было просто невозможно. Один из бродяг остановился и приставил ладонь ко лбу, словно пытаясь рассмотреть, откуда доносился пронзительный крик. Нэш вновь чуть было не сорвался с крыши от радости – он приветливо замахал руками, улыбаясь во весь рот, и уже проворачивая в голове сцену спуска с колокольни с помощью принесённой спасителями лестницы. Реальность однако быстро вернула его к прежнему хмурому настроению – спутник остановившегося демонстративно махнул рукой, и через мгновение оба неспешно зашагали в противоположном от церкви направлении.

Нэш опустошённо смотрел им вслед. Те двое выживших были не одиноки в гуляниях по развалинам – с каждой минутой тут и там появлялись новые люди, но все они были словно отрешены от окружающего мира, будучи погружёнными в собственные невесёлые думы, и никому из них не было дела до оставленного умирать на верхушке собора человека. Нэш тогда пришёл к хотя и циничному, но весьма жизненному умозаключению о том, что окажись он на их месте, чудом спасшийся и переживший страшную трагедию, он точно так же вряд ли бы откликнулся на призывы чудака, кричащего с церковной башни.

Таким образом, выбирать больше было не из чего, и Нэш вновь косился на наполненную водой гигантскую расщелину. Неожиданно пришедшее к нему воспоминание о том, как он ещё совсем недавно героически карабкался по отвесной стене храма, нарушая все мыслимые и немыслимые границы человеческих способностей, придало Нэшу уверенности.

Прошло какое-то время, и мутная от песка и земли вода с оглушительным звоном весело разлетелась брызгами во все стороны. На мгновение всё стихло – водная гладь постепенно успокаивалась, стараясь вернуть исконную неподвижность, когда в следующий миг вновь взорвалась изнутри, забрызгав всё вокруг ещё большим количеством капель. Из самого центра грязного водоёма вынырнул человек.

Не без труда, но всё же успешно выбравшись из лужи на землю, Нэш попытался встряхнуть почерневшие бриджи. Он вытянул руки и оценивающе посмотрел на себя. Его дорогой костюм, сшитый на заказ у одного из лучших лондонских портных, теперь представлял собой жалкое зрелище. Рубашка была порвана в рукавах, вдобавок настолько запачкана, что больше походила на некую коричневатую тряпку из неопределённой, но явно крайне дешёвой ткани, хотя в действительности была сшита из превосходного индийского шёлка. Не менее уныло выглядели и бриджи с чулками, тоже изорванные и измазанные в грязи. Нэш провёл рукой за пазухой, затем резко схватился за пояс. Только теперь он понял, что в ходе суматохи и неистовой беготни, он потерял все свои личные вещи: мешочек, под завязку забитый монетами самого разного веса и достоинства, многочисленные бумаги и письма, которые держал во внутреннем отделении жилета и взял для того, чтобы показать их Уайту…

Томас вспомнил, как он забыл их у себя и вернулся в каюту в самый последний момент, когда уже готовился сесть в шлюпку, что должна была доставить его на берег.

В каюту…

Лицо Нэша скривилось в неприятной гримасе, и он чуть было в отчаянии не закричал. Всё, абсолютно всё, что он имел, всё, что ему принадлежало, теперь покоилось глубоко на дне залива. Это и пара прекрасных шотландских пистолетов, и восхитительная фламандская рапира, изящные предметы гардероба, и главным образом все остальные денежные сбережения и векселя, которые Нэш не взял с собой при сходе на берег, ведь он рассчитывал вновь взойти на борт уже через пару часов. Обсудив дела с губернатором, он должен был вернуться на корабль и отобедать с капитаном Кеттлби. Нэш представил широкое и добродушное лицо капитана, и то, как они сидели бы сейчас в залитой светом просторной каюте «Благоденствия» и пили потрясающе вкусный ромовый пунш, который так любил Кеттлби…

Нэш взглянул на видневшиеся вдалеке, торчащие из воды верхушки мачт. Какая судьба постигла «Благоденствие» и его команду? Удалось ли капитану и его людям избежать гибели? Могли ли они спастись? Нэш задавался этими вопросами, а затем сам отвечал, словно пытаясь убедить себя в реальности предложенных им доводов: «Они могли успеть спохватиться… Они могли покинуть судно и добраться до города…» Заканчивая мысль, он уже понимал её абсурдность и умом осознавал крайне низкую вероятность счастливого спасения людей, вместе с которыми он путешествовал долгие месяцы, преодолевая длинный и полный опасностей переход через Атлантику.

С головой погрузившийся в духовные терзания, Нэш был возвращён к реальности малоприятным назойливым шумом, доносившимся откуда-то со стороны. Подняв глаза, он увидел четверых оборванцев в нескольких ярдах от себя – мужчины толпились вокруг странного длинного предмета, неподвижно лежавшего на земле, и оживлённо переговаривались. Нэш подошёл ближе и вскоре понял, что предмет был ничем иным как человеческим телом, одним из несчастных, кому не суждено было пережить этот страшный день. В руках одного из кружащих над трупом коршунов появился нож. Раздался тупой рубящий звук, вроде того, что услышишь на скотобойне, и мужчина торжественно продемонстрировал товарищам свежедобытый трофей – человеческий палец с кольцом, сапфир на котором блестел настолько ярко, что затенял капающую с мяса кровь. Бродяги вокруг оказались сильно воодушевлены успехом приятеля, и принялись в свою очередь шарить по карманам убитого, пытаясь найти хоть что-нибудь ценное.

Нэш приблизился к ним в момент, когда с трупа уже было снято практически всё вплоть до штанов. Их, как ни странно, решили оставить – в отличие от туфель, пояса, рубашки и камзола, они оказались слишком грязными. Томас окликнул одного из мародёров и справился о том, какой был день и сколько часов прошло с момента, когда земля Ямайки разверзлась. Мародёр, торопливо кидавший находки в мешок, бросил на него недобрый взгляд, помялся, но в конечном итоге снизошёл на ответ:

– Сейчас уж около полудня.

Около полудня! Нэш изумлённо смотрел убегающему воришке вслед. Это означало, что на крыше колокольни он пробыл почти сутки. Должно быть, виной тому послужила нечеловеческая усталость, как следствие всех бед и потрясений, комом навалившихся на него.

Нэш продолжал идти вперёд, не имея ни малейшего представления о том, куда и с какой целью он шёл. По пути он встречал разреженные группы выживших, оставшихся без надзора и творивших теперь самые нехристианские кощунства, на которые только способен обезумевший от алчности и вседозволенности человеческий ум.

Мародёры брали всё, что попадалось им на глаза, и что возможно было достать – они вламывались в обветшавшие и оставленные жителями дома, обчищали до нитки каждый склад и амбар. Похожая на окольцованного несчастного судьба ждала и многие другие тела, лежавшие буквально повсюду – казалось, весь город представлял собой одно огромное ратное поле, усеянное разноцветными трупами, облачёнными в пышные наряды самого разного достоинства – жители Порт-Ройала любили яркие краски.

Нэш был чужим на этом празднике жизни. По неизвестной причине, та разбойничья вольница, что развернулась на городских улицах, нисколько его не интересовала. С поникшей головой он бродил по опустевшей торговой площади, ещё вчера шумной и тесной от множества лавочек, торговцев и покупателей, приходивших сюда. Присев на останки чего-то вроде стола, установить прежнее назначение которого теперь не представлялось возможным, Нэш уставился перед собой. Мысли у него в голове перемешались и находились теперь в беспорядочном состоянии. Он не мог уцепиться ни за одну из них и не знал, что предпринять дальше – предложений крутилось множество, но они появлялись и исчезали с такой скоростью, что Нэш попросту не успевал их как следует обдумать.

Неизвестно, сколько ещё он просидел бы в подобном бездействии, если бы не внезапно выбежавшая на площадь молодая женщина. Она кричала так пронзительно, что не могла ни привлечь внимания всей округи. Округой этой оказался один лишь сидевший неподалёку Нэш. В очередной раз нагло выдернутый из своего внутреннего мира, он поднял голову и увидел, что девушка появилась не одна – вслед за ней на площадь выскочил непримечательного вида босяк, до костей худой, одетый в лохмотья. Наряд девушки тоже не поражал воображения – одета она была просто и вульгарно, и в отличие от большинства одевавшихся подобным образом женщин, ткани были дешёвыми, а цвета блёклыми. Что по-настоящему выделяло её из всех тех, кого Нэш видел в течение сегодняшнего мрачного дня, были пышные кудри пламенно-рыжего цвета. В сочетании с зелёно-жёлтыми глазами и усыпанном веснушками лицом, девушка походила на маленькую ведьму, какой её рисовали в детских сказках.

Томас внимательно наблюдал за этим любопытным созданием, когда прямо у него на глазах босяк со всей силы толкнул девушку на землю. Упав, она выставила руки над собой.

– Дьявола на твою голову, я же сказала, что сегодня не работаю!

Босяк похотливо заулыбался.

– Придётся поработать, киска, – произнёс он слащавым голосом.

– Иди к чёрту, болван! Даже если бы я работала, у тебя не хватило бы денег, – язвительно отозвалась девица.

Но стоявший над ней оборванец и не собирался отступать. После её слов он заулыбался ещё сильнее, а затем медленно проговорил:

– Какая жалость… Ничего, я потом отдам…

Он бросился на неё, как голодный зверь бросается на беззащитную жертву. Девица пыталась сопротивляться и между ними завязалась борьба – она кусала его за руки и всячески брыкалась, но насильник постепенно одерживал верх, медленно, но верно продвигаясь к цели. В какой-то момент её оборона ослабла, и когда босяк уже был готов осуществить свою грязную затею, он внезапно почувствовал то, чего в такой момент ожидал меньше всего – сокрушительный удар в голову чем-то тяжёлым. Корчась от страшной боли, мужчина свалился с тела девицы. Последняя быстро вскочила на ноги и, поправив платье, с глупым видом уставилась на спасителя. Нэш, будучи в ни менее жутковатом, чем у оборванца, обличье, в ту минуту едва ли походил на красивого принца из баллад, и рыжая девица смотрела на него с явно выраженным недоверием, будто опасаясь печально известного попадания из огня в полымя. Незнакомец однако был чудак. Он протянул ей руку:

– Томас Нэш. Надеюсь, вы в порядке, мисс…

– Бекки. Для друзей просто Бек.

– Что ж, Бекки… Полагаю, мне следует проводить вас. Здесь небезопасно, – произнося это, Нэш уже понимал, что говорил несусветную глупость. Проклятое воспитание! Иногда оно было сильнее здравого смысла.

– Что?.. Парень, у тебя горячка что ли? – грубо ответила Бекки.

Нэш смотрел в её круглые, ещё совсем детские глаза, цвет которых теперь казался ему скорее зелёным. Черты её лица не были красивыми – на простое происхождение указывала и довольно грубая кожа, и смешной, несколько неестественный крючковатый нос.

Внезапно Бекки прервала повисшее молчание, издав короткий нечленораздельный звук. Её глаза смотрели Нэшу за спину, он спешно обернулся. В тот же момент, толком не успев ничего разглядеть, он получил резкий удар в лицо. Упав на землю, он попытался как можно скорее подняться на ноги, но оказался вновь повален навзничь – худые жилистые руки уже обвили шею и теперь с огромной силой сжимали её.

Нэш чувствовал, что задыхается. Он пытался что-то предпринять, но тщетно – захват был таким, что вырваться не получалось. Борясь фактически одной правой рукой, в какой-то момент он неожиданно почувствовал левую. Неимоверным усилием вырвав её из-под противника, он принялся лупить его по рёбрам деревянным протезом так, будто орудовал настоящим живым кулаком. Эффект превзошёл ожидания – Нэш почувствовал, как хватка врага стремительно ослабевает. Мгновенно воспользовавшись этим, он отбросил оборванца ногой. Противник упал на бок, казалось уже вконец признавший своё поражение и больше ни на что не претендуя, но Нэш и не думал останавливаться. Ловким прыжком, словно могучий лев, он набросился на поверженного оппонента и принялся изо всех сил колотить его обеими руками. Спустя пару мгновений всё было кончено. Нэш взял окровавленную голову босяка за волосы и в возбуждении машинально приподнял её, подобно древнеримскому гладиатору, демонстрирующему голову поверженного соперника зрителям.

Затем он встал и ещё раз со всей силы пнул бездыханное тело. Потом повернулся к Бекки – она стояла в стороне и оттуда наблюдала за разыгравшейся сценой.

Нэш двинулся к ней решительным шагом, полным силы и выправки опытного моряка. Выражение его лица было свирепым и угрожающим.

Вдруг он как будто споткнулся и с грохотом, как подкошенный рухнул на землю.