Цитаты из книги «Тайна Трех. Египет и Вавилон»

Невидимость, невыносимость Божьего лица Египет забыл, Вавилон помнит. Детски-бесстрашен пред Богом Египет, Вавилон устрашается.

Может быть, все вавилонское знание – только воспоминание о какой-то забытой мудрости, наследие второго человечества от первого.

Вот чему пришли поклониться волхвы с востока: весь путь Вавилона – путь к Младенцу и к Матери.

Как будто здесь, в Египте, человек уже вкусил от древа познания, но яд еще не разлился по жилам; человек уже просыпается от райского сна, но еще не проснулся; уже изгнан из Эдема, но еще стоит на пороге и смотрит назад.

Над другими землями опустошение проходит однажды, а над Египтом всегда. На другие народы смерть дохнет, и умирают, а на Египет дышит – и смерти нет конца.

Только тень; тела Египет не видит. Мы видим, и неужели не узнаем, чья это тень?

Траурный цвет египтян голубой: цвет смерти – цвет неба.

Только что Европа едва не погибла в первой всемирной войне, и вот уже готова начать вторую. Ничего не изменилось после войны, или изменилось к худшему.

«Коммунисты шли умирать с хохотом», – сказано в одной советской военной реляции. Еще бы! Смерть не страшна тому, кто умер заживо.

Если бы религия была физическим светом, то обитатели других планет могли бы видеть, как земля светилась с четвертичной эпохи – и вдруг потухла