Договорить Кате не дала внезапно скрипнувшая дверь и последовавший за этим возглас генерала Уилсона.

– Кто вы? Что происходит?

Катя распахнула глаза и увидела Уилсон, хватающуюся за вибробластер, висевший в кобуре у нее на поясе, а секунду спустя яркую, до рези в глазах, вспышку, которая отбросила одного из руководителей Академии обратно в коридор.

Катя резко обернулась, и в ту же секунду воздух в том месте, где мгновениям ранее находилась ее голова, сотрясся от прошедшего сквозь него разряда холодной плазмы. Девушка почувствовала, как с ее щеки сорвало кусочек кожи, и рухнула на пол, толкнув стоявшую сзади парту на полковника.

Острый угол стола воткнулся в бедро Смит, но женщина, чье лицо исказилось гримасой ярости, похоже, даже не обратила на это внимание. Оттолкнув парту от себя так, что та отлетела к окну, она схватила силившуюся подняться Катю за волосы, рывком поставила на ноги и тут же впечатала девушку лицом в столешницу.

Катя вскрикнула от боли, и из ее сломанного носа потоком хлынула кровь, заливая подбородок и норовя попасть в рот.

Внезапно мертвая хватка полковника ослабла, и Катя, пошатываясь, отскочила в сторону, размазывая хлещущую из носа кровь по лицу.

Смит лежала на полу, тщетно пытаясь унять сведенные судорогой ноги, а в дверях в окровавленном парадном мундире застыла генерал Уилсон, лицо которой стремительно бледнело, приближаясь по цвету к мертвому телу.

– Где Смит? – прошептала она, и из уголка ее рта стекла капля крови.

Катя шагнула было к генералу, рассчитывая на ее защиту, но в этот момент Уилсон покачнулась, из-за ее спины показался мужчина с лицом, не внушавшим доверие, и Катя рванула к окну. Тело генерала еще не успело упасть на пол, а Катя, сопровождаемая брызгами стеклянных осколков, вылетела на улицу, рухнула на крышу предбанника, скатилась по ней и приземлилась на четвереньки рядом с подъездом.

Не обращая внимания на кровоточащие ссадины на коленях и ладонях, Катя вскочила на ноги, услышала грозный крик полковника:

– Чего застыли? Живо за ней! – и припустила со всех ног прочь от Академии, не разбирая дороги и не думая о том, куда бежит.

Девушка едва успела пробежать пару десятков метров, когда путь ей внезапно преградил аэромобиль, появившийся совершенно беззвучно, словно из воздуха.

Катя отшатнулась, стремительно развернулась и бросилась в сторону, пытаясь уйти от преследователей, но тут же запнулась, пошатнулась и непременно бы упала, если бы ее не подхватил Михаэль.

– Быстро в машину! – скомандовал он, бросая тревожный взгляд в сторону Академии, и потащил подругу к аэромобилю.

Оттуда навстречу парню выскочила стройная брюнетка в белой футболке и черных коротеньких шортах с нейроавтоматом наперевес, и вдвоем они затолкали Катю в машину. Брюнетка запрыгнула на заднее сиденье, рядом с Катей, Михаэль занял место рядом с водителем, бритоголовым качком, и отрывисто крикнул:

– Гони!

Аэромобиль мгновенно сорвался с места, оторвался от земли и, стремительно набирая высоту, помчался в небеса.

***

Валерия Бирюлева протянула сидящей напротив нее женщине квадратную упаковку с лекарствами и произнесла:

– Будете принимать три раза в день после еды в течение месяца. Если состояние не улучшится, придете еще раз.

– Спасибо вам, доктор! – женщина схватила Валерию за руку и, едва сдерживая слезы, принялась благодарить ее. – Вы – ангел! Не знаю, чтобы мы делали, если бы не вы…

Женщина разрыдалась, и ее шестилетняя дочь, до этого с неподдельным интересом изучавшая картинки в атласе животного мира, испуганно посмотрела на мать.

– Успокойтесь, Ширли! – погладила женщину по плечу Валерия. – Уверена, все будет хорошо!

– Да-да, конечно! – беря себя в руки, откликнулась женщина.

Она достала из сумочки платок, вытерла им заплаканные глаза, а затем убрала обратно.

– Пойдем, зайчонок! – женщина встала со стула и протянула в сторону руку.

Ее дочь тут же отложила атлас в сторону, слезла с высокого кресла, в котором сидела, подскочила к матери и вложила свою ладонь в ее руку.

– Еще раз спасибо вам, доктор! – поблагодарила Валерию женщина, а затем они с девочкой вышли из кабинета.

Валерия откинулась на спинку своего кресла и устало потерла глаза. Возможно, выписанные ею витамины и помогут девочке, но вероятность этого ничтожно мала. Лихорадка Несбитта – заболевание неизлечимое, и лишь в одном случае из десяти тысяч пациент выздоравливал.

Впрочем, «выздоровление» в данном контексте не совсем верное слово. Полностью от лихорадки не излечивался никто. Просто кто-то отделывался меньшей платой, чем жизнь: слепотой, церебральным параличом, глухотой, язвами по всему телу, искривлениями позвоночника и другими нарушениями жизнедеятельности организма.

Никакой вакцины от лихорадки Несбитта не существовало, но у некоторых людей по неизвестным науке причинам был к ней иммунитет. Большинство из них принадлежало к высшему обществу и обслуживавшему их персоналу, проживавшим на Марсе и Венере. Вероятно, именно в этом и крылась причина иммунитета, но достоверных исследований никто не проводил. Элите было наплевать на то, что происходит с низшими слоями общества, и единственное, что могли сделать Валерия и ее коллеги – это продлевать жизнь больных всеми доступными способами и не сообщать о них властям.

Именно за молчание и благодарила Валерию только что покинувшая кабинет женщина. В последнее время лихорадка перестала носить характер эпидемии, заболевание все реже передавалось воздушно-капельным путем, но в человеческой памяти еще были живы воспоминания о разразившейся полвека назад пандемии.

Тогда лихорадка Несбитта выкосила треть всего человечества, особенно свирепствуя в странах Африки, Ближнего Востока и Южной Америки. Тогда же были приняты действующие по сей день законодательные акты, по которым при обнаружении очага заболевания квартал, а то и целый город подлежал карантину и санобработке.

«Санобработка», – покачала головой Валерия, вспоминая скупые строчки отчетов.

«Санобработка» заключалась в том, что на территорию, находящуюся в карантине, вводились войска, имевшие один-единственный приказ: уничтожить все возможные источники заразы. То есть, говоря проще, убить всех людей, кто хотя бы потенциально мог контактировать с зараженными.

Стук в дверь прервал размышления Валерии. Женщина открыла глаза, возвращаясь к реальности, и на повторный стук ответила:

– Войдите!

Дверь кабинета открылась, и на пороге появилась девочка лет четырнадцати-пятнадцати с копной волос, выкрашенных в кричащий ядовито-зеленый цвет, с тремя кольцами в правой брови, одним в носу и двумя в нижней губе, одетая в черную майку с ярко-красными принтами, напоминавшими брызги крови, и низко сидящие на талии джинсы, из-под которых виднелась полоска трусиков.

– Привет! – выдавила из себя Валерия, немного ошарашенная внешним видом новой пациентки.

Врач, конечно, и сама в молодости была той еще оторвой, но все же не старалась так сильно эпатировать окружающих. А уж в нынешние времена, когда девяносто процентов человечества пыталось хоть как-то выжить, никому бы из них и в голову не пришло вырядиться в пугало.

Разумеется, девушки, обретавшиеся в высшем обществе и на подступах к нему, могли себе позволить выглядеть столь экстравагантно, но они ни при каких обстоятельствах не появились бы в кабинете у Валерии.

– Как тебя зовут? И где твои родители? – стараясь заглянуть девочке за спину, спросила женщина.

Девчонка не то чихнула, не то фыркнула, прикрыла за собой дверь, пересекла кабинет и нахально уселась на стол доктора.

– Мой отец, мадам Бирюлева, зовет меня Маленькой Чертовкой! – произнесла девочка, снисходительно поглядывая на Валерию. – Он велел мне разыскать вас и продемонстрировать вам это!

Маленькая Чертовка закатала левый рукав своей футболки, и Валерия увидела на ее предплечье татуировку в виде молодой девушки с прелестными рожками и изящным хвостиком.

– Отец сказал, что если вы узнаете эту картинку, то покажите в ответ свою! – продолжила девочка. – А если нет …, – она провела кончиком языка по верхней губе. – Пожалуй, вам лучше этого не знать!

Валерия еще несколько секунд вглядывалась в татуировку, которую она, без сомнения, видела раньше, вспоминая обстоятельства, при которых это произошло, а затем положила левую ногу на стол и закатала штанину.

– Надеюсь, твой отец не полагал, что я нанесу ее в том же месте, что и он? – холодно осведомилась доктор, наблюдая за изучающей изображение мускулистого мужчины в набедренной повязке и с луком в руке девочкой.

– Он – нет! – подняв глаза на доктора, ответила Маленькая Чертовка. – А вот я ожидала от вас большего к нему уважение, учитывая все то, что он для вас сделал!

– Ты имеешь в виду то, что он спас жизнь мне и моим детям? Или то, скольких людей он убил, включая моего мужа? – убрав ногу со стола, ответила Валерия.

Неожиданно для женщины Маленькая Чертовка улыбнулась. Спрыгнув со стола, девочка откинула назад прядь волос, упавшую ей на лицо, и донельзя довольным тоном произнесла:

– Вы по-прежнему испытываете к нему влечение! А значит, я выиграла наше с ним пари!

– Влечение? – насмешливо переспросила Валерия. – Да это просто смешно!

Но Маленькая Чертовка ее уже не слушала. Она отскочила обратно к двери и приложила к ней свое левое ухо, в которое были вставлены шесть серебряных колечек.

Валерия собралась спросить девчонку, что она делает, но Маленькая Чертовка приложила палец к своим губам, призывая к молчанию, и, закрыв глаза, прислушалась к чему-то, доступному лишь ее уху.

– Они уже здесь! – через несколько секунд распахнула глаза девочка. – Надо уходить!

– Я никуда не уйду, пока не получу исчерпывающих объяснений! – покачала головой Валерия. – И если Охотник действительно твой отец, то ты знаешь, что ничто не заставит меня переменить свое решение.

Маленькая Чертовка склонила голову набок и вперилась в женщину немигающим взглядом. Валерия ответила девчонке тем же.

– Ладно! – через считанные секунды кивнула девочка. – Хочешь объяснений – получай. Твоя дочь, которую ты взялась оберегать и защищать, втайне от тебя прошла вступительные испытания в Академию космолетчиков. Мне продолжать?

– Твою мать, Катя! – в сердцах выругалась Валерия.

Ничего больше Маленькой Чертовке говорить не надо было. Валерия, сама будучи врачом, прекрасно осознавала тот факт, что все будущие пилоты космических кораблей, сдавали свою кровь для анализа на возможные скрытые заболевания и получения из плазмы ДНК, которая может понадобиться в будущем для опознания фрагментов тела.

– Нас выследили, так? – вопросительно посмотрела на Маленькую Чертовку Валерия. – Сколько у нас времени?

– Десантный бот, замаскированный под прогулочную яхту, приземлился на крыше больнице четыре минуты назад. Принимая во внимание среднюю скорость выгрузки агентов и расстояние до вашего кабинета, у нас в запасе две-три минуты, – тут же произвела подсчет девочка. – Почему вы на меня так смотрите? – внезапно смутилась она.

Валерия провела рукой по лицу, стирая с него улыбку. Она внезапно вспомнила себя в молодости, вспомнила, как была счастлива, когда Охотник учил ее, молоденькую девчонку, всему, что может понадобиться для выживания в его мире, вспомнила те замечательные мгновения, когда ее жизнь висела на волоске, а она лишь смеялась, глядя опасности в лицо. Как бы Валерия не желала иного, именно те годы были лучшими в ее жизни.

– Да, ты – истинная дочь своего отца! – вслух произнесла доктор. «Как жаль, что ты слишком поздно поймешь, что он растит из тебя чудовище», – подумала Валерия и спросила: – Как я могу тебя называть?

– Я люблю, когда меня называют Маленькой Чертовкой, – улыбнувшись, ответила девочка. – Но если вам это неудобно, зовите меня Антония. Или просто Энн.

– Окей, Энн! – кивнула Валерия. – И каков наш план?

Вместо ответа Энн залезла рукой в задний карман джинсов и извлекла из него небольшой параллелепипед синего цвета.

– Все агенты носят в ухе приемопередатчик, позволяющий им держать связь между собой, – в ответ на вопросительный взгляд Валерии пояснила девочка. – Этот прибор создал мой отец. Если нажать на эту кнопочку, – Энн погладила подушечкой пальца черный куб, вздымавшийся над остальной поверхностью устройства, – то все приемопередатчики начнут генерировать электромагнитные волны такой интенсивности, что все сосуды внутри мозга окажутся разрушены в течение пяти секунд. Есть лишь одна проблема: радиус действия не превышает пятнадцати метров. Так что нам придется подпустить агентов практически вплотную.

Энн вновь прильнула ухом к двери, вслушиваясь в звуки, раздававшиеся снаружи, а Валерия вновь погрузилась в воспоминания.

Когда-то и ее Охотник учил вычленять из какофонии звуков те, что заслуживали внимания, и отбрасывать те, которые этого внимания не заслуживали.

«Помни», – говаривал он ей, – «изначально мир был погружен в абсолютную тишину. Звук родился потом. А, значит, любой звук является порождением тишины. Научись слышать ее, и ты научишься различать любые звуки и на любом расстоянии»

Валерия, как и многие другие, слышавшие эти слова Охотника, воспринимали их скептически. Но он легко мог посрамить любого скептика, так как легко различал звук бьющейся в стекло мухи за десять километров от нее.

«Как ты не сходишь с ума, слыша все эти звуки», – еще только начинаясь учиться, спросила Валерия у Охотника.

«Я слышу их, но не слушаю», – был дан короткий ответ.

– Внимание! – голос Энн вывел Валерию из размышлений. – Раз… два… три… Пошли!

Чертовка вдавила кнопку в прибор, и уши Валерии внезапно словно взорвались. Перед глазами у доктора потемнело, виски сдавило, словно голову зажали в тиски, по шее потекло что-то горячее.

– Быстро! – крик Энн мозг Валерии воспринял как шепот.

Женщина попыталась сделать шаг вперед, покачнулась, но девочка успела схватить ее за запястье и потащила за собой.

Они вывалились в коридор, где Валерия с огромным трудом отогнала темноту от своих глаз. Едва ее зрение прояснилось, как взгляд выхватил лежащих на полу детей. Они визжали от боли, но Валерия лишь видела их рты, разеваемые в беззвучном для нее и для всех крике.

– Что ты сделала, Энн? – не слыша собственного голоса, выкрикнула Валерия.

Маленькая Чертовка обернулась, и доктор прочла у нее по губам:

– Простите, но если бы я сказала правду, вы бы не позволили мне это сделать!

В этот же миг Валерия почувствовала, как тысяча иголок вонзились в ее запястье, она вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, и сразу после этого свет для нее померк.

***

Эрнест Бирюлев вышел из здания школы и заозирался по сторонам. Наверное, для пятнадцатилетнего подростка было несколько странно дожидаться старшей сестры, которая проводила бы его до дома, но Эрнест боялся ходить один еще с тех пор, как в первом классе его избили его одноклассники-хулиганы. Они и сейчас порывались, по их выражению, «надрать задницу этому ботанику», но присутствие рядом с Эрнестом его сестры, весьма успешно выступавшей на школьном чемпионате по борьбе, лишало хулиганов остатков их мужества.

«Ну где же ты, Катя?» – продолжал мотать головой в разные стороны Эрнест, краем глаза тревожно наблюдая за собирающейся группой своих одноклассников.

Парень набрал номер своей сестры на коммуникаторе, но после нескольких гудков услышал лишь лишенный эмоций голос робота:

– Абонент временно недоступен!

Тем временем хулиганы во главе со своим вожаком Богумилом направились к Эрнесту, зловеще потирая костяшки пальцев и недобро ухмыляясь.

Эрнест затравленно огляделся по сторонам. Его единственным преимуществом перед желавшими избить его мальчишками было умение очень быстро бегать. Но чтобы убежать от хулиганов, нужно не только бежать очень быстро, но и ориентироваться на местности, а в этом компоненте преимущество было уже на стороне Богумила и его компании.

– Эрнест! – звонкий женский голос заставил мальчика повернуть голову вправо.

Оттуда ему навстречу спешила лучшая подруга Кати, Жизель Клеман.

Эрнест облегченно выдохнул и помахал девушке рукой. Конечно, Жизель – это не Катя, но лазерный нож, который она всегда носила с собой, отпугнул хулиганов не хуже, чем мускулистые ноги Эрнестовой сестры, великолепно выполнявшие шейный захват.

– Привет, Жизель! – ринулся девушке навстречу Эрнест.

– Приветики! – улыбнулась ему в ответ Жизель. – Твоя сестра не сможет за тобой зайти, поэтому просила меня забрать тебя из школы!

– А почему Катя не сможет прийти? – сморщил лоб Эрнест.

– Ну-у…, – загадочно протянула Жизель, оглядываясь по сторонам. Затем она наклонилась к уху мальчика и прошептала: – Они с Полом хотят заняться этим, пока в вашей квартире никого не будет. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

– Да! – кивнул Эрнест, густо покрасневший не только от мысли, чем будет заниматься Катя, но и от ощущения горячего дыхания ее подруги на своей щеке.

Жизель тут же отстранилась от него, и к Эрнесту после нескольких глубоких вздохов вернулась способность мыслить.

– Постой! – воскликнул он. – Если они заняли нашу квартиру, то куда идти мне?

– Я намеревалась пригласить тебя к себе, – ответила ему Жизель. – Если ты, конечно, захочешь!

– Захочу, захочу! – тут же выпалил подросток.

Остаться наедине со взрослой девушкой в ее квартире – о большем Эрнест и мечтать не мог. Он уже давно являлся тайным воздыхателем Жизель, с тех самых пор, как ему удалось увидеть ее в купальнике, когда они втроем с Катей отдыхали в школьном лагере.

– Тогда, идем! – улыбнулась Жизель и взяла брата своей подруги за руку.

Они шли по заполненным прохожими улицам, но Эрнест не замечал никого вокруг. Он смотрел лишь на Жизель, невпопад отвечал на ее реплики, чем сильно смешил девушку, и приходил все в больший восторг от того, что девушке весело рядом с ним.

Прогулка, которая заняла не меньше получаса, пролетела для Эрнеста на одном дыхании. Он и не заметил, как они добрались до низенького пятиэтажного дома с обшарпанными стенами и отколовшейся местами штукатуркой.