Цитаты из книги «Поэзия садов»

Поэтому в садовом искусстве материалом служат не только деревья, кусты и сады, но и все другие искусства и частично природа за пределами сада, например небо, видимое то в больших, то в малых размерах через деревья и над деревьями. Сад всегда выражает некоторую философию, эстетические представления о мире, отношение человека к природе; это микромир в его идеальном выражении. «Каков садовод, таков и сад» – это изречение Тома Фуллера относится к 1732 г.[10]

Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей / АН СССР ИРЛИ. Л.: Наука, 1982. 343 с.

Решительный сдвиг в сторону движения наступает в садах романтизма. Неподвижная точка зрения на окружающий зрителя сад сменяется меняющимся обозрением с серпантинных дорожек, прогулочными эффектами, стремлением к неожиданным видам, к подчеркнутым изменениям по сезонам года, времени дня и изменениям в зависимости от погоды, ветра. Ветер колышет нестриженые ветви, рябит и волнует поверхность вод, дробит отражение берегов, отражается звучанием в эоловых арфах, развевает флаги и паруса потешных судов. Романтический парк полон движения. Но в романтическом парке есть еще одна особенность, которая выделяет его среди садов и парков предшествующих стилей. Если прежние сады были построены из объектов, красота форм которых была главным, то теперь главным оказывалось пространство между объектами: поляны между боскетами, пространства, открывавшиеся между берегами рек и озер, аллеи и дорожки, открывающиеся для глаз долины; атмосфера, воздух, незаполненные пространства. Деревья и кусты стали как бы рамами, обрамлениями, «берегами» для открывающихся глазам гуляющего человека просторов. Исчезли изгороди

Если в Средние века до Ренессанса сад символизировал собой райскую вечность и неизменяемость, то в эпоху Ренессанса сад представлял собой просто неизменяемое начало красоты. Оно и могло существовать по преимуществу в условиях вечнозеленой растительности. Стриженые кусты и деревья имели смысл только при существовании круглогодичной зелени и вечнозеленых газонов. В барокко произошел некоторый сдвиг в сторону изменений. На «зеленые апартаменты» более решительно надвинулись дикие рощи, окружающие ландшафты и отдаленные горы (в Италии), меняющиеся в окраске по временам года. Все учащающееся применение фонтанов, водопадов, ручьев и прудов опять-таки вносило элемент движения, пока еще сдержанного, как бы застывшего в своей силе и борении.

В романтических садах приобрело особую значимость и уединенно растущее дерево – преимущественно дуб. Если в эпоху барокко деревья группировались в боскеты, то теперь при всей значимости и того и другого (садовое искусство обогащается, ничего, в сущности, не отменяя и не уничтожая) особое значение приобретает единственное и уединенное дерево. Его уединение, иногда на вершине «Парнаса» (здесь оно было даже обязательно) – романтической формы эрмитажа, среди поляны, на берегу вод (тут играло свою роль и его отражение) или если дерево было старым, то в тесном окружении молодых деревьев, особенно ценилось в эпоху романтизма.

Подобно тому как в различных литературных направлениях типичный возраст героя постоянно меняется (в романтизме герой – молодой человек, в реализме герой скорее среднего, чем молодого возраста, в литературе символистского круга возраст героя вообще не имеет особого значения, что тоже очень важно), так и в различных стилях садово-паркового искусства деревья считаются наиболее красивыми в разных своих возрастных границах. Истинными героями романтических парков являются деревья старые и по преимуществу одинокие. Дуплистость, отмершие ветви скорее украшают дерево, чем портят его декоративные качества. Старое дерево несет в себе больше индивидуальных черт, чем молодое.

Философский принцип свободы выразился, между прочим, в первых пейзажных садах вообще и особенно в садах романтизма в том, что в них были уничтожены обязательные в Средние века и эстетически необходимые в садах Ренессанса и барокко ограды. В Средние века ограда сада была символом его отъединенности от земного мира и напоминала человеку о той ограде, которой был окружен рай и за которую прогнал Бог Адама и Еву. Поскольку одним из символов сада в целом являлась Богоматерь (связующее начало между Богом и человеком), ограда символизировала собой и начало девственности, безгреховности. В эпоху Ренессанса и барокко ограды делили сад на изолированные участки, каждый из которых был посвящен той или иной теме и служил как бы еще новым «апартаментом», продолжая анфиладу апартаментов дворца или замка владельца сада. Начавшийся протест против оград в пейзажных парках был протестом против всяких ограничений свободы, против искусственных преград между человеком и природой, между садом и дикой местностью. Сад должен был открывать виды на окружающую местность, свидетельствовать о равенстве всего и всех.

Очень часто пейзажные парки воспроизводили не природу, а картины художников, изображавших природу, главным образом итальянские барочные пейзажи XVII в. Клода Лоррена, Никола Пуссена[319] и Сальватора Роза

Иллюзионизм вымышленной архитектуры, живописный иллюзионизм, подмена действительности различными «обманками», оптические фокусы – все это типичные черты садов рококо, впитавших в себя и опыт итальянского ренессанса (живописный иллюзионизм Перуцци в Фарнезине в Риме и др.), и голландского барокко. Стиль рококо вообще создавал в целом иллюзию «счастливой» сельской жизни. Характерная черта рококо – это соединение на сравнительно коротких расстояниях друг от друга построек различных национальных стилей: античных (римского и греческого), турецкого, китайского, арабского

Если в эпоху Ренессанса дворец имел своим продолжением сад, дворец как бы «выходил» в сад, то теперь, начиная со времени рококо, сад стал как бы «входить» во дворец. Другая характерная черта садового искусства рококо – это уже знакомые нам перспективные, «обманные» картины, которыми завершались аллеи или которые писались на стенах строений.