Урно ложится на сцене – изображает забор.

Вылк и Хельга по разные сторона «забора».

Вылк (вглядываясь). Пушкин?!

Хельга. Пущин!..

Вылк. Дело было зимой… (Вылк идет к «забору», под ногами у него «скрипит» снег.)

Хельга также со скрипом идет к забору.

Вылк. Пушкин!..

Хельга. Пущин!..

Обнимаются.

Музыка.

Сюзон подходит и посыпает их «снегом».

Сюзон и Урно провожают зрителей со сцены.

Объятье продолжается, пока Сюзон тихонько не похлопывает Вылка по плечу.

Вылк (очнувшись). А! Сейчас мы вам расскажем про дядю на столе. Урно, давай дядю на столе!

Урно. Да! Мне только нужно снять красные лапки.

Вылк. А я тогда хвостик сниму! Я сниму хвостик, чтобы не думали, что я волк! Я не волк!

Итак! Когда Евгений приехал в деревню, то дядя ждал его на столе…

Пока Вылк это говорит, Урно и Сюзон выносят два стула и Урно ложится на них, сложив руки на груди. Сюзон держит под его головой подушечку.

Музыка.

Вылк стоит рядом, держа зажженную зажигалку, как свечку.

Вылк. Пушкин считал, что к родственникам нужно приезжать только раз в год и лучше, чтобы они были при этом уже на столе… Так как дядя был «честных правил», то когда Евгений приехал, он ждал его, уже лежа на столе.

Вставляет зажженную зажигалку в руки лежащего Урно.

Сюзон за руку выводит Вылка на авансцену, роняя при этом подушку, которая поддерживала голову «дяди». Голова «дяди» безвольно падает. Сюзон начинает что-то громко шептать Вылку.

Сюзон. Вылк! Мы не в том месте рассказываем про дядю на столе!

Вылк пытается ей возразить.

Вылк. Это неважно сейчас, Сюзон!

Сюзон настаивает.

Сюзон. У нас же снег на сцене! А «дядя» был летом…

Вылк. Сюзон, ты считаешь, что это важно?!

Сюзон. Конечно! Мы же всех запутали. Надо убрать снег, а то ничего не поймут.

Вылк резко останавливает музыку. Включается яркий свет.

Вылк. Раз ты считаешь, что это так важно, что ты прервала такую сцену, тогда расскажи!

Далее Сюзон говорит по-французски, лишь изредка переходя на русский.

Сюзон. О! Извините, я не хотела! Мне так неловко, что я прервала такую красивую, торжественную сцену. Просто она не на своем месте. Впрочем, как и я сейчас. Я думаю, что Пушкин – действительно самый великий поэт в мире! Я в этом убеждена!

Вылк. Сюзон! Мы в Москве!

Сюзон. Я в этом убеждена! Пушкин – самый великий поэт! В мире! Простите, я волнуюсь. Наверное, это звучит не очень патриотично для француженки, но это так! (Некоторые фразы Сюзон приходится повторять по два раза: по-русски и по-французски, как, например, эту, про Пушкина.)

Сюзон говорит долго.

Вылк с терпеливым видом ждет.

На сцену выходит Хельга.

Вылк. Спасибо, Сюзон, ты нам очень помогла! Всем теперь стало намного понятней!

Сюзон быстро возвращается на свое место около «дяди» на столе, поднимает упавшую подушку и как ни в чем не бывало смотрит на Хельгу, поддерживая голову «дяди».

Вылк (показывая на Хельгу). Итак, она звалась Татьяна!

Урно начинает петь песню «Летят утки», под которую Хельга превращается в Татьяну.

Хельга преображается: снимает парик, туфли-котурны и превращается в юную девушку.

Вылк. Я забыл сказать, что она по-русски не понимала! Русскую зиму любила, а по-русски не понимала! И русский народ ее не понимал! Бывает: встречается она с народом (на сцену выходит толпа «русского народа», стоят молча), у них было много душ…

Хельга. Бонжур, месье, дам!

«Народ» молчит.

Вылк. Видите, не понимают!

Хельга. Бонжур! Месье! Дам!

«Народ» молчит.

Вылк. Видите! Никто ее не понимал! Пошли отсюда!

«Народ» уходит.

Вылк. Видите! Никто ее не понимал. Только няня ее понимала. И то не всегда!

Вылк повязывает на голову платок, подушку под рубашкой с живота подтягивает на грудь – перевоплощается в няню. Хельга сидит на стуле, изображает Татьяну. Пока Урно объясняет, кто есть кто, темнеет.

Урно (показывая пальцем на Вылка). Это няня Татьяны. Она сидит у кровати засыпающей Татьяны. А это Татьяна. (Указывает пальцем на Хельгу.) Она пыталась заснуть, но никак не могла заснуть, потому что за окном луна. (Указкой водит вокруг «луны», которую держит Сюзон.) А в комнате очень душно.

Хельга. Няня!

Вылк. Ах, Таня! Что, Таня? Что, Таня? Что, Таня?

Хельга. Няня!

Вылк. Что, Таня?

Хельга. Няня!

Вылк. Что, Таня?

Хельга. Няня! Открой окно.

Вылк. Сейчас открою, Танька. Я как раз ждала, душновато!

Вылк идет к зрителям, поднимается через ряды, подходит к окну над зрителями балкона и открывает его.

Вылк. Сейчас я, сейчас иду, Танечка! Открыто, смотри! Открыто! (Возвращается через зрительские места на стул, бормочет.) Я-то думал, что-то серьезное. Я чувствую тоже, душновато как-то. (Садится.)

Хельга (вскрикивает). Няня!

Вылк (вскакивает). А?! Что, что, Танечка?

Хельга (жалобно). Няня!

Вылк. Что, Таня?

Хельга. Нянь!

Вылк слегка присаживается и разводит руки в стороны: делает жест, говорящий, что он готов слушать Хельгу.

Хельга. Закрой окно!

Вылк (суетясь, бежит к окну). Сейчас закрою. В чем проблема, сейчас закрою.

Хельга, зевая, опускает голову на спинку стула, ждет Вылка.

Вылк. Не надо было открывать, как чуяла.

Хельга. Няня!

Вылк. Что, Таня?

Хельга. Няня?

Вылк (нетерпеливо). Что, Таня?

Хельга. Окно!

Вылк. Что «окно»?

Хельга. Открой!

Вылк. Сейчас открою, сейчас!

Хельга. Мне душно, няня!

Вылк. Сейчас, сейчас открою! Я открыл, Тань!

Хельга. Няня!

Вылк. Что?

Хельга. Закрой!

Вылк. Так я закрыл, Таня.

Хельга. Открой, няня. Няня, закрой.

Вылк. Я закрыл, Таня!

Хельга. Мне душно, няня!

Вылк. Я открыл, Таня!

Хельга. Закрой! Открой! Закрой! Открой, открой! Закрой! Открой!

Вылк. Тань, ты вообще, что ли?!

Хельга. Ой, ой, ой! Ой! Я, няня (хватается за голову), влюблена!

Вылк. А с окном-то что делать, Тань?

Хельга. Дай, няня, мне… перо!

Вылк (нетерпеливо). В столе.

Хельга. Бумагу!

Вылк. Там же.

Хельга. И стол!

Вылк (указывает в глубь сцены). Этот, что ли?

Хельга. Подвинь!

Вылк. Танечка, сейчас. (Спускается на сцену.) Сейчас подвину. Что это я, окно открыл, а стол не подвину? Сейчас я, сейчас, сейчас подожди.

Вылк проходит мимо Хельги, Урно и Сюзон, идет к столу.

Вылк (кричит, поравнявшись с Хельгой). Это, конечно, твое право!

Урно. Это ее право. Это называлось, как это… крепостное право.

Хельга. Скорее! Осторожно.

Вылк (в темноте, из глубины сцены). Я сама разберусь.

Хельга. Я плакать, я рыдать готова!

Вылк (вынося из темноты стол). Я тоже.

Вылк несет на спине стол, ставит его около Хельги.

Хельга. Ня! Ня-ня-ня! Вправо, вправо, вправо, влево…

Вылк. По-русски научись разговаривать.

Хельга (падая на поднесенный стол). Влево, влево, влево.

Вылк (из-под стола). Господи, а!

Хельга. Хорошо…

Вылк (ворчит). Да еще бы. В наше время любовь-то попроще как-то была.

Вылк достает из-под стола письменные принадлежности, кладет их на стол, сам ложится под стол у ног Хельги. Хельга с удивлением разворачивает бумагу, ставит чернильницу, берет перо, пишет, дурачится. Сюзон и Урно наблюдают за ней.

Вылк (к зрителям). Пушкин писал, что знал красавиц недоступных, знал неумолимых, знал добродетельных, знал холодных, чистых, как зима, просто чистых. Знал красавиц, которые вообще были… которые были непостижимы для ума, у которых над бровями надпись ада: «Оставь надежду навсегда». Я знал таких красавиц. Урно знал таких красавиц. (Показывает рукой на Урно.) Такие красавицы знали Урно. Но вот это! (Показывает пальцем на Хельгу.) Это же ребенок! Она же верит избранной мечте, она любит без искусства. Это просто ребенок! Хочет так – делает так. Хочет эдак – делает эдак. Видишь? Это же просто ребенок. Смотри!

Хельга пишет письмо двумя ногами и рукой. Затем втыкает три пера в стол, складывает лист. Включается свет. Хельга сидит на месте слева от стола (со стороны зрителей), Вылк с другой стороны стола – напротив нее, а Урно и Сюзон, которая держит «луну», за столом.

Вылк. Но на каждую Таню есть своя няня! Ой, Танька, слушай, а ты, это, оклемалась? А я думала ты, это, окочуришься.

Хельга. Пошла ты, няня!

Вылк. Я пошла? Я пошла?! Это ты мне? После стольких лет, как я форточку открывала! Тань, ты что? Кто тебе форточку будет открывать?

Хельга (запинаясь). По… пошли ты внука, няня.

Вылк. А внук-то тебе что сделал? Он же маленький. Не, я-то пойду. Я уже пошла, он пойдет. А форточку за тебя закрывать кто будет? Пушкин, что ли? Ты же по-русски не умеешь вообще.

Хельга. Пошла. Пошли ты внука, няня. О!

Вылк (поднимая указательный палец). О!

Вылк и Хельга замирают в стадии «О!». Урно поясняет ситуацию.

Урно. О! (Показывая на Вылка.) Вот сейчас внимательно смотрите: это нормально. Это нормально! Это няня сейчас в стадии «О!». О! Но… Но няня в стадии «О!», и луна за окном тоже в стадии «О!» (Показывает «луну», которую держит Сюзон.) А если няня в стадии «О!» и луна за окном тоже в стадии «О!», то получается H2O. А если H2O, то няня понимала намного хуже.

Вылк непонимающе смотрит на Хельгу.

Хельга. Пошли ты внука, няня, к О-не-ги-ну.

Вылк. А, ну так бы сразу и сказала, что к Онегину. Этот который, что ли, ни рыба ни мясо?

На стол прилетает стул, кинутый Хельгой. Все пугаются: Урно роняет из рук указку, Вылк – письмо, Сюзон – луну.

Вылк. Тань, те, это, форточку открыть? (Поднимает письмо.) Что ж такое написала-то? Что же за любовь такая? (Читает.) Ох, ё… А! «Ожё… ожёль». Это по-французски.

Урно. Ох.

Вылк. По-французски никто не поймет. Давайте лучше послушаем, как наши русские девицы-красавицы собирали ягоды и пели, а я пока уберусь – я же няня! Господи… Пойте уже давайте! Три, четыре.

Урно, Хельга и Сюзон поют, изображая хор русских красавиц. Вылк оттаскивает стол, затем выбегает и становится перед хором.

Вылк. Итак, возвращаемся к нашей истории. Танька написала письмо и передала его няне. (Хельга передает письмо Вылку.) Няня – внуку. (Вылк передает письмо Сюзон, стоящей на коленях, изображающей мальчика.) Внук – Онегину. (Сюзон передает письмо Урно.) Онегин читает. Мы пошли.

Сюзон, Вылк, Хельга уходят. Урно остается один, пытается открыть письмо. Снимает с него розовые наклеечки, вытряхивает из него блестки, с трудом разбирает страницы, склеенные жевательной резинкой, в конце концов, расклеивая очередную страницу, взрывает хлопушку внутри письма.

Вылк. И он прочитал письмо.

Выходят Вылк в роли няни и Хельга в роли Тани, которая кокетничает с Урно, стесняется его.

Вылк. Танька, слушай, Танька. Тут на улице такая хорошая погода, я форточку открыла. Тань, говорят, вся неделя будет такой прекрасной, можно форточку не закрывать… Танька… твой приехал…

Музыка. Хельга поворачивается и бежит со сцены в противоположную от Урно сторону.

Вылк (к залу). И она побежала. Побежала она к нему, но фактически она бежала от него. (Пальцем показывает траекторию, по которой бежит Хельга.) Это тайна всех времен и народов: если девушка бежит к любимому человеку, она всегда бежит в другую сторону. Но фактически в конце концов все равно прибегает к нему. Это невозможно понять, это можно только запомнить и простить.

Хельга пробегает несколько раз через зал. Музыка усиливается.

Вылк. Она бежала, бежала, бежала, бежала. Через куртины, через лесок, через мостик, через все, что попадалось ей на пути. Она бежала, бежала, бежала, бежала и прибежала.

Хельга запрыгивает на Урно. Он уходит с ней за сцену, выходит с чемоданом.

Вылк. Ну он и сказал ей, что у него (Урно открывает чемодан с разбитыми яйцами) …сплин.

Хельга падает на пол, держась ногами за Урно. Затем сползает на пол совсем. Вылк перевоплощается в няню. Хельга убегает. Музыка усиливается.

Вылк. Тань, ну ты, вообще-то, не расстраивайся, слушай, Тань, особенно. Это у него просто сплин, это к тебе вообще никакого отношения не имеет. Таня, да если бы не сплин, он бы никогда в жизни… это же просто сплин, Танечка! Ты посмотри, ну он же чудесно поступил… Таня!!! Таня! Танечка! Ну Тань! Ну ты посмотри! (Начинает танцевать, затем обращается к музыканту.) Хватит, хватит, хватит! (Задыхается.) Я старый человек. Хватит!..

Урно успокаивает Вылка, тот поднимает очки, переводит дыхание.

Вылк. Что там дальше? А! Олечка, иди сюда. Иди сюда.

К Вылку подходит Сюзон, он скидывает с нее бейсболку.

Вылк. Это Олька – младшая сестра Таньки. Не переживайте, Танька сейчас на луну посмотрит и вернется. Сейчас все будет хорошо. Это Олька. Знаете, как она выглядела? Ну конечно, не так. Сейчас… Вот! (Накрашивает румянами щеки Сюзон.) Любой модный журнал откройте, так Олька и будет выглядеть. У нее, значит, была шляпа и любовь. (Подходит к Урно.) А это Володька. Володька Ленский. Урно был забором, он был Онегиным, дядей (Урно поддакивает), он был всем… он всем мог быть, а сейчас это Ленский.

Урно. Друг… Друг Онегина.

Вылк. Сосед, да. Мы о нем еще не говорили, запоминайте: это, значит, поэт, ему восемнадцать лет, у него черные кудрявые волосы. Ну, представьте себе! Он влюблен в Ольгу, и поэтому у него голова была не на месте. Танька! Кстати (обращается к залу), у Тани сегодня именины. Таня! Гости пришли! (Показывает на Урно и Сюзон.) Таня! Таня!

Входит Хельга с блюдцем слез.

Вылк. О, вот Танька пришла. Она еще, конечно, расстраивается, но уже по… поменьше. Итак, это – Танька (толкает Хельгу). Это – Олька (показывает на Сюзон). Это – Володька (показывает на Урно). Здесь должен быть Женя. Урно! А, Урно-Ленский…

Урно. Нет, нет, я уже Ленский.

Вылк. Господи! Я не могу быть Евгением, я могу быть только няней, я могу быть только… Сейчас мы найдем, сейчас мы найдем… Сейчас, сейчас мы найдем, сейчас мы…

Вылк подходит к залу. Обращается к выбранному зрителю.

Вылк. Можно вас попросить? Просто очень тяжело играть и рассказывать… Выходите, пожалуйста, помогите.

Вылк со зрителем выходят на сцену к остальным.

Вылк (зрителю). Что ж ты так пришел, не одевшись, на именины? Тебя кто собирал? Тебя кто учил? Француз? Так, сейчас, сейчас. Няня обо всем позаботилась. Так, большому человеку – маленький колпачок… (Берет у Урно маленький колпачок, надевает на зрителя.) Маленькому – большой. (Берет у Урно большой колпачок, надевает на музыканта.) Итак… (Зрителю.) Зачем сюда так пришел? Не переживай, няня обо всем позаботилась. (Берет у Урно подарок, дает его зрителю.) Это подарок. Вот… Не смотреть, это подарок! С ума сошел, что ли? Так, это цветы. (Берет у Сюзон цветы, дает зрителю.) Хороший вкус! Как денди лондонский одет…

Урно подает Вылку гирлянды. Вылк наряжает зрителя.

Вылк. Итак, это – Танька. Это – Женька. Это, значит, Олька. И – Володька.

Урно. Ленский!

Вылк. А я – няня. А это все – провинциальные именины.

Начинается музыка. Вылк достает перышко, дует на него. Все по очереди дуют на перо, не давая ему упасть. Темнеет.

Урно. Вот-вот-вот. Ленский, еще не зная про то, что Татьяна написала Онегину письмо, что у них был такой трудный, сложный разговор… Ленский приехал к Онегину, не зная про это, позвал его поехать в гости к Лариным, к Татьяне и Ольге. Как раз у Татьяны были именины.

Вылк. Таня, Таня, у тебя именины! Таня!

Сюзон. Ну, конечно, Онегин отказывался сначала, но потом согласился.

Вылк. Согласился, Таня!

Сюзон. И посадили Онегина, конечно, прямо напротив Татьяны.

Вылк. Таня, Таня, ты не расстраивайся, Таня!

Урно. Нужно, конечно, няне было догадаться, но луна была в стадии «О!» и няня была в стадии «О!», H2O…

Вылк. Таня, Таня, Таня!..

Урно.