Глава XIII

Больше часа просидели молча майор и араб. Омар клевал носом, все сильнее поддаваясь желанию заснуть. Жёву спать не хотелось; старческий организм был не столь зависим ото сна. Но он захотел есть. Покупатель же все не объявлялся. И вот Жёв был уже готов выйти наружу, чтобы узнать у жандармов насчет расположения ближайшего хорошенького ресторана, дабы пообедать, как кто-то постучал в окно коляски. Жёв открыл дверь, это оказался один из конвоиров:

– Ваше превосходительство, покупатель прибыл.

Старика это известие немного встревожило. Поэтому его ответом был медленный кивок. Омар и Жёв вышли из экипажа без шинелей – дождь и ветер утихли на какое-то время, так что зонтов, которые держали конвоиры, хватило. Напротив экипажа майора, в метрах двадцати, если быть точнее, стоял большой черный дилижанс, запряженный четырьмя столь же черными лошадьми и украшенный позолоченными узорами в виде лилий, веток, львов и корон. Среди прочих декораций Жёв увидел на дверях герб, знакомый по ранее прочитанному письму. Теперь сомнений не осталось: прибыл Пьер Сеньер. Рядом с дилижансом, верхом на лошадях, взирали, видимо, такие же конвоиры, что и приставленные к Омару, однако выглядевшие куда более грозно. Выждав в молчаливом напряжении полминуты, Жёв уже хотел сам подойти к дилижансу, но резко дверь его отворилась, и из него вышел пожилой человек лет, наверное, семидесяти, в черном плаще и с черной тростью в руке, с набалдашником в виде пуделя. У старика были белая бородка и усы, копировавшие соответствующие элементы лицевой растительности у императора. Жёв не мог поверить, что покупатель был настолько почтенного возраста. Однако не выдавая эмоций удивления, двинулся вперед к «клиенту». Тот пошел навстречу. Омар остался стоять позади. Поравнявшись, два старика крепко, обоюдно не снимая перчаток, пожали друг другу руки и вступили в столь ожидаемый ими разговор о «товаре»:

– Рад встрече с вами, месье Сеньер, – начал первым Жёв, пытаясь выглядеть в глазах собеседника как можно учтивее. – Позвольте, прежде всего, выразить вам свое почтение и благодарность за вашу смелость и ваше желание приобрести сей товар у меня.

Покупатель приподнял брови и, кивнув, сказал:

– Мне тоже крайне приятна настоящая встреча, пусть и погода не благоволит хорошей беседе, но так даже лучше, поскольку чем меньше глаз нас увидит и ушей услышит – тем выгоднее для всех сторон, – так же учтиво обратился покупатель, запустив левую руку под плащ, видимо, что-то ища во внутренних карманах. – Однако вынужден частично огорчить вас, месье Жёв. К сожалению, Пьер Сеньер не сумел прибыть сегодня на столь важную для него встречу только лишь по причине крайне неотложных дел, нагрянувших совершенно неожиданно. Вместо себя он прислал меня.

– Простите, месье, – уже не скрывая удивления пробасил майор, – тогда кто же вы такой, позвольте поинтересоваться? Могу ли я вам доверять?

– Разумеется! Прошу искренне простить, что не поправил вас сразу же, – старческим, прокуренным голосом произнес представитель Сеньера. – Мое имя – Мишель Буайяр, занимаемая мною должность должность – управляющий делами месье Сеньера, – старик достал, наконец, то, что искал. Это оказался какой-то документ. – Вот, нашел. Это доверенность, позволяющая мне, выступая от имени Пьера Сеньера, вести с вами переговоры о сделке по приобретению известного товара. Прошу, прочитайте, чтобы у вас не осталось сомнений в моей искренности.

Жёв взял из рук Буайяра доверенность и внимательно прочитал ее. «И правда, подлинный документ», – подумал майор, удерживая взгляд на названии должности уже самого Пьера Сеньера. Постояв так около минуты, подбирая слова и вспоминая, что должен делать дальше, Жёв вернул бумагу Буайяру, и сказал:

– Ну хорошо, раз вас уполномочили, то давайте вести переговоры, – он вручил небольшую бумажку покупателю. – Это квитанция, в которой вы должны написать сумму, которую я смогу забрать в банке за продажу товара. Также на квитанции необходимо поставить печать официального приобретателя, а также его подпись или подпись его поверенного.

– Так, насколько мне не изменяет моя дурная память, то мой доверитель обещал выплатить за товар пятьсот франков, верно?

– Все верно… – унизительно согласился Жёв и чуть опустил голову.

– Так вот, ввиду того обстоятельства, что вы все-таки так расхвалили товар, да и я вижу, что вы не солгали, месье Сеньер согласился увеличить сумму выплаты до восьмисот франков, – с издевательской улыбкой на лице произнес Буайяр и написал маленьким карандашом озвученную сумму. – Итак, вы согласны на заключение сделки? Времени на обдумывание у вас было предостаточно за прошедшие две недели, поэтому отвечайте сейчас.

– Согласен, – почти без раздумий ответил майор. – Только у меня к вам возник один вопрос. Он не дает мне покоя, и я хотел бы, чтобы вы честно дали на него ответ.

– Я вас слушаю.

Жёв демонстративно откашлялся, после чего спросил:

– Как в квитанции вы обозначите купленный товар?

– Хах, вы задали очень смешной вопрос, майор! Как же можно обозначить? Честно говоря, я никогда не выбирал дважды подряд… Давайте поступим так: я выпишу вам еще один маленький документ, в котором араба обозначу как купленного чернорабочим на предприятие месье Сеньера, который станет его попечителем. Но ведь есть еще и квитанция, правда? В ней мы легализуем сумму, которую вы должны будете получить. И необходимо вписать в квитанцию товар, только какой? Хм…О! Напишу – верблюд, и никто не придерется! Вы согласны? Я удовлетворил вас таким ответом?

– Да… благодарю…

Ответ Буайяра ввел Жёва в легкое исступление. И пока первый лазил в свой дилижанс, дабы поставить печать на документах, второй стоял неподвижно. Уж не этого точно он ожидал. «Человеческую жизнь подменять верблюжьей и из милости продавать за восемьсот франков! Да и к тому же такому человеку, с такой профессией! Совершенно не удивительно будет, если так же, как и с верблюда, с него потом сдерут кожу! Ох, зря Омар отверг мои советы! Настанет час, когда ты перестанешь терпеть такую жизнь…» – творилось в голове у Жёва эти несколько минут. И тот факт, что переговоров как таковых почти и не было, еще сильнее изумлял его. Из раздумий его вывел Буайяр, вручив подписанную и заверенную квитанцию за продажу верблюда. Еще одним документом было письменное согласие Пьера Сеньера выступить попечителем Омара на неопределенный срок. Омар не имел ни гражданства, ни каких-то документов, полноценно удостоверяющих личность, кроме копии записи в учетной книге общины, заверенной имамом, а также записи в перечне пленников Жёва, поэтому никаких гражданских прав и свобод у него не было. Так что сравнение с верблюдом, произведенное Буайяром, оказалось вполне уместным. Жёв взял бумаги очень слабо, так, что они чуть было не выпали из рук.

– Ну-с, вот и все! – ухмыльнулся старик Буайяр, протягивая руку майору. – Хочу от имени месье Сеньера выразить большую благодарность за сговорчивость и столь успешную сделку! Особенно благодарю за то, что переговоры прошли быстро и без конфузов. Теперь вы свободны от тяжелой ноши и можете спокойно продолжить службу на благо нашего государства! Уверен, вам станет куда легче!

– Возможно… – единственное, что смог из себя выдавить Жёв, слабо пожимая руку Буайяру, так же, не снимая перчаток. Однако сейчас перчатки Жёву были необходимы для того, чтобы не замарать свои руки невидимой грязью с рук этого ухмыляющегося старика.

Закончив пожимать руки, господа продавец и покупатель обратили свои взоры на Омара, стоявшего на одном месте уже более двадцати минут и смотревшего вдаль, пытаясь что-нибудь разглядеть в сером тумане. Вглядываться в очертания домов, заметно отличавшихся от оранских, или корблей, стоявший в порту или спешивших к берегу, чтобы укрыться от надвигавшегося шторма, который лишь на толику времени притих, было занятием куда более увлекательным, чем сухой диалог двух старых усачей с предопределенным исходом. Позвав своего конвоира, Жёв приказал привести араба к конвоирам, сопровождавшим Буайяра. Бен Али не пытался сопротивляться, думая, что поедет в том же черном дилижансе, который привез в порт старика с тростью в руке, которая, к слову, выполняла чисто декоративную роль, привлекая лишнее внимание прохожих.

Оскар Жёв в последний раз взглянул на своего личного пленника. В голове у него промелькнула мысль, что это, должно быть, все, – конец. Конец их длительному знакомству. Пришла пора завершать историю взаимоотношений Омара бен Али и Оскара Жёва.

Возможно, у читателя созреет вопрос: а что дальше? Оскар Жёв – живой, самостоятельный, невероятно умный человек, который сумеет разобраться в своей дальнейшей жизни, нашего внимания, тем не менее, более не допускающей. Он – громада – высится посреди тесно сбитой кучки жмущихся к нему пигмеев – обитателей крепости, и кажется, что это выводок цыплят укрылся под крыльями огромного орла. Таким его запомним мы. И Жёв хотел, чтобы именно таким его запомнил Омар – гордым и справедливым орлом, укрывшем, наконец, вместе с цыплятами маленького орленка. И одинокая скупая слеза, еле заметная на фоне моросящего дождя, пробежала по старой морщинистой щеке. Омар также окинул беглым взглядом бывшего хозяина, не преминув вспомнить несколько добрых моментов пребывания в Оранской крепости. Пора было расходиться. Впереди – новая жизнь, новые радости и страдания. Первым отвернулся Жёв. Он медленно, чуть покачиваясь, направился к своему экипажу, более не оборачиваясь. Омара же схватили конвоиры Буайяра и повели за дилижанс, где, как оказалось, прятался маленький облучок, обитый железом, все время скрытно средовавший за огромным дилижансом и предназначенный, видимо, для перевозки пленников поодиночке. Бен Али был ошарашен таким обстоятельством и спросил Буайяра, неохотно заползая в облучок:

– Могу я узнать, куда же теперь меня повезут и где я буду теперь существовать?

Ответ последовал незамедлительно:

– Можешь. В цирк «Paradise³²».

– …Куда?.. – успел лишь произнести Омар, как был оглушен ударом в затылок.

Часть вторая

В объятьях алой мглы

Глава I

Что происходило в последующие несколько часов, было неизвестно Омару. Видимо, его везли в место будущего содержания. Очнулся араб только с неожиданной остановкой обитого железом облучка, в котором находился во время пути. Затылок сильно болел, возможно, даже несколько капель крови испачкало шею, сил проверить не было. Омару хотелось спать. Он сидел внутри импровизированной клетки, не имея возможности даже выпрямить ноги. Так что, будучи в полусознательном состоянии, бен Али ждал, когда его выведут туда, куда, собственно, и привезли только что. Двери облучка отворились, и двое тех же конвоиров вытащили Омара наружу. На дворе был день, дождь закончился, но тучи не до конца рассеялись. Влажный воздух заставлял ослабшего араба сильно потеть, что вкупе с его зверки ноющей раной на затылке доставляло сильнейшее мучение. Более-менее осмотревшись, Омар понял, что его привезли не куда-нибудь, а в…цирк. И последняя фраза, которую смог услышать араб до своего падения, вернулась в память ему. Он вспомнил, что везти его должны были в цирк «Парадиз». И действительно, облучок, следовавший за черным дилижансом, стоял около циркового шатра. Однако, скорее всего, не в шатер этот лежал путь Омара. И подтвердилось это почти сразу, как бен Али был вытащен из облучка.

– Итак, Омар, – уже очень холодным, стальным, безразличным и монотонным голосом обращался Мишель Буайяр, управляющий делами цирка, – ты находишься в цирке «Парадиз» – самом большом цирке в мире. У нас играет свыше тысячи артистов всех жанров, для всех возрастов, для всех категорий граждан, от богатых до нищих. Не хватит целых суток, чтобы осмотреть все шатры и посетить все развлечения. Ты попал сюда по милости, и должен ценить это. Работать в цирке очень почетно, мест у нас много. И для тебя, разумеется, найдется работа. Но для начала тебе необходимо увидеться с директором нашего цирка – господином Пьером Сеньером. Он изъявил желание посмотреть на свое приобретение.

– Он в этом шатре? – спросил Омар. Голос его звучал слабо.

– Что? А, нет, нет. Он живет в другом месте. Но не об этом, – Буайяр осмотрел Омара с ног до головы, оценил внешний вид и физическое состояние. – Хотя…знаешь, что, давай-ка ты лучше для начала посетишь двоих наших специалистов, которых видят в первую очередь все новоприбывшие артисты. Я говорю про врача и портного. Мне нужно скорее оповестить хозяина, так что тебя проводят. Клод! Клод, черт тебя подери!

На зов Буайяра прибежал весьма высокий черноволосый мужчина лет сорока, одетый в ливрею. В руке держал что-то похожее на небольшой кнут. Отдышавшись, этот человек смирно встал перед Буайяром, готовый к поручению.

– Вот, Клод, это – Омар бен Али, новоприбывший, личная собственность хозяина! Проводи его к доктору, потом к портному, надо мальчику форму изготовить.

– Понял ваше поручение-с, – с фальшивой улыбкой произнес Клод и, взяв Омара за руку, повел в известном ему направлении.

Омару было тяжело идти, поэтому он часто спотыкался, озирался по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть, однако глаза отказывались выполнять свою прямую функцию, заложенную природой. Единственное, что мог разглядеть ослабший араб – бесконечные небольшие темно-синие шатры, расположенные по обе стороны неширокой дорожки, по которой протекал путь бен Али. «В шатрах этих, должно быть, артисты местные проживают», – подумал Омар, представляя, как будет жить в таком же.

Клод поначалу молчал, стараясь аккуратно вести новоприбывшего, но не удержался и заговорил:

– Ты, верно, не понимаешь нашего языка, а болтаешь только на своем – сказочном, – с долей иронии произнес Клод, мельком бросив взгляд на араба, – тяжело тебе придется, но ничего…у нас даже русский есть в цирке, быстро научился.

– Неверно думаешь, – преодолевая тупую боль в затылке ответил Омар по-французски, чем привел Клода в секундное оцепенение, – свободно говорю по-французски, немного понимаю по-итальянски и по-латыни…

– Чт…что ж, – сглотнув от потрясения, пробубнил Клод, возобновив шаг, – тогда тебе будет значительно…легче, я думаю.

На это Омар ничего не ответил, лишь продолжил медленно идти к месту назначения – шатру врача. Шатер этот находился метрах в ста от того места, где железный облучок высадил бен Али. Его уже можно было весьма четко рассмотреть. Это был достаточно большой, больше похожий на генеральскую палатку тент, поскольку характерного для цирковых шатров купола не было. Навес, выполнявший функцию крыши, был прямой, без выпуклостей. Было несколько квадратных вырезов, выполнявших функцию окон. Подходя уже ко входу в шатер, Омар своими полуоткрытыми глазами смог увидеть, что подобие двери у него не тканью создавалось, а чем-то более плотным, возможно, даже деревянным, поскольку было заметно, что по бокам этой «двери» были квадратные шесты, по виду очень тяжелые и явно предназначавшиеся для какой-то конкретной цели, а не для показа внешней красоты. Характерный также был у врачебного шатра цвет, отличный от всех остальных – чистый белый, но без опознавательных знаков. Видимо, уже сам цвет шатра, сильно выбивавшийся из окружения (шатер, у которого высадили Омара, был бело-красный), для всех работников и артистов цирка был указанием на врача.

Перед тем, как зайти внутрь шатра, Клод остановил Омара и с долей страха прошептал:

– Не вздумай сказать чего лишнего…