Мишка обогнул скрипача, игравшего что-то печальное, обошел толпу, собравшуюся вокруг уличного фокусника – он доставал из рукавов голубей, выпускал в темное небо, и те летели через снегопад, недовольно хлопая крыльями.

Остался за спиной еще один художник, а потом слева встал мрачный серый дом, похожий на башню средневекового замка.

Мишка не особенно удивился, когда, задрав голову, обнаружил, что наверху, на уровне четвертого этажа в нишах стоят два самых настоящих воина в доспехах, с мечами и щитами. Несмотря на снег, разглядел даже гербы – у одного три черные колючие звезды на белом поле, у второго алая голова хищной птицы на золоте.

Его обладатель неожиданно поднял руку в перчатке и помахал.

Мишка зажмурился, потряс головой, но помогло это мало – когда открыл глаза, второй рыцарь швырнул вниз снежок, не попал, правда, но промахнулся совсем немного, и досадливо покачал шлемом.

Мишка снова вспомнил, что вообще-то он бродит тут с определенной целью, и заспешил дальше.

На Арбате было много всего – туристов, магазинов, ресторанов, художников и музыкантов. Но вот ни единой вывески с надписью «гостиница» или «отель» Мишка не видел… может быть, «Арбатская» расположена вовсе не здесь?

Мало ли что называется одинаково?

Но нет, не может быть, он же прошел еще не всю улицу и вообще мог зазеваться и пропустить. Надо будет вернуться, смотреть внимательно, по порядку каждый дом, а затем уже и беспокоиться.

Но, пройдя мимо памятника невысокому лысому человеку с усами, Мишка опять про все забыл.

За монументом чуть ли не во всю ширину переулка расположился помост, обитый черной тканью, и лишь белый задник давал понять, что это самодельная сцена. Подсвеченные разноцветными фонариками, чьи лучи били откуда-то снизу, по ней грациозно перемещались люди в черных обтягивающих костюмах и в скрывающих лица белых гладких масках.

Ни прорезей для глаз, ни дырок для дыхания – вообще ничего.

Это не было танцем, еще меньше походило на обычную пьесу – никаких реплик, музыки, только резкие, ломаные, но при этом изящные движения, сменяющиеся полной неподвижностью.

И что странно, на чудное представление почти никто не глядел – только старушка с крохотной собакой на поводке, молодая мать с коляской, и взявшиеся за руки парень с девчонкой лет, наверное, шестнадцати.

Мишке черные люди на белом фоне напомнили буквы, пытающиеся выстроиться в текст.

Легкий хлопок по плечу оказался таким неожиданным, что он вздрогнул и едва не отпрыгнул.

– Не соскучился? – игриво спросила девчонка в цветастом комбинезоне и остроконечной шапке.

– Алиса? – удивился и обрадовался Мишка. – Ух ты, как классно! А я…

Захотелось немедленно рассказать ей, что произошло за этот невероятно длинный день, – начиная с прогулки по Кремлю и заканчивая тем, как он познакомился с Олегом и катался на лыжах.

– Некогда болтать! – Голос ее стал серьезным, голубые глаза блеснули. – Давай за мной!

Кучка тоже был тут, приветливо махал хвостом и даже вроде бы улыбался.

– Что… – начал Мишка, но Алиса схватила его за руку и потащила за собой.

Прочь от сцены, где продолжали шевелиться, перебегать с места на место люди-буквы. Обратно мимо памятника, в узкую, темную подворотню, больше похожую на щель, втиснутую между домами.

– А теперь сидим тихо! – велела девчонка.

Мишка сердито засопел, но промолчал – один раз она его выручила, наверняка и сейчас не просто куражится.

– Вот они, смотри… – прошептала Алиса, и он послушно уставился туда, куда она показала.

По Арбату через метель неспешно шли двое.

Один, высокий и плечистый, в черной косухе и бандане, напоминал Терминатора не только статью – он шагал с тяжеловесной уверенностью машины-убийцы, способной, если надо, пробить стену. Второй, лохматый, в камуфляже, топал, сгорбившись, руки его свисали чуть ли не до колен, острые, как у эльфа, уши стояли торчком.

Люди старались держаться от этой парочки подальше, жались к стенам, и даже снежинки облетали их стороной.

Сердце Мишки заколотилось – кто это такие? Этих людей отправил за ним хозяин часов? Вспомнилась цыганка с бредовыми речами о двух псах… один черный, а другой зеленый… Откуда она про них узнала?

Двое почти прошли мимо, как вдруг тот, что в камуфляже, остановился.

– Погоди-ка, коллега, – прозвучал его голос, мягкий, но в то же время безжизненный. – Интересно…

Он повернулся и уставился в сторону подворотни.

У Мишки закололо лицо, волосы на затылке поднялись дыбом, в ногах возникла стыдная дрожь. Нет, он не испугался, просто осознал, что столкнулся с самой большой опасностью в своей жизни.

– Что там? – спросил плечистый, оглядываясь.

Лицо его под черной банданой выглядело белым, точно его обсыпали мукой, глаза блестели, как металлические шарики.

– Кажется мне… – Лохматый сморщился, тряхнул шевелюрой. – Посмотрим…

И он сделал шаг.

Мишка завертел головой, отступил немного – надо удирать, дело понятное, отчего медлит Алиса? Рвануть назад, там наверняка какой-нибудь двор, ну и попытаться укрыться или оторваться.

Он скорее не увидел, а уловил некое движение рядом, и вперед метнулся Кучка.

Яростно залаял, налетел на лохматого, тот от неожиданности отшатнулся, бросил сердито:

– Всего лишь псина!

– Сейчас мы ее… – Плечистый вытащил из-под косухи огромный нож с зазубренным лезвием.

И Мишка окончательно понял, что за ним охотится парочка безумцев.

Нормальный человек не станет размахивать клинком посреди людной улицы!

Кучка легко уклонился от удара, ухватил лохматого за штанину, послышался треск рвущейся ткани. Собака взвизгнула, получив удар тяжелым ботинком в бок, и, прихрамывая, бросилась бежать.

– Вот сволота! – гаркнул тип в камуфляже, разглядывая пострадавшую ногу. – Укусила! Догоним!

И они ринулись следом за Кучкой, пропали во мраке.

– Надо удирать! – воскликнул Мишка. – Чего мы тут сидим?

– Подожди, не спеши, – осадила его Алиса, и они еще несколько минут непонятно зачем топтались на месте. – Очень хорошо. Теперь можно.

Они вышли из подворотни и зашагали по Арбату назад, в ту сторону, откуда Мишка недавно пришел. Художники, артисты, книжные ларьки – все осталось на месте, но улица на этот раз показалась какой-то помертвевшей, пустынной, словно пронесся по ней ледяной вихрь и выдул все тепло и радость.

Остался позади парень с гитарой, певший уже про серебряные струны, и тут Мишка не выдержал.

– Кто они такие, ты знаешь? – спросил он, требовательно глядя на Алису. – Они опасны? Почему ты второй раз мне помогаешь? И как нашла меня?

Вопросы хлынули, точно прорвавшая плотину вода, и остановить их не было никакой возможности.

– Как я могу ответить, если ты не даешь мне слова вставить? – спросила девочка ехидно.

Мишка сообразил, что размахивает руками, брызгает слюной и едва не орет, и поспешно осекся.

– Извини, – буркнул он. – Все из-за этой штуки, да?

И он полез в карман, собираясь вытащить золотые часы.

– Нет, не вздумай! – Алиса мигом очутилась рядом, накрыла его ладошкой свою, жарко зашептала в ухо: – Как только ты достанешь эту вещицу, они мигом почуют, где ты, и кинутся следом!

– Это невозможно!

– Да? – Она усмехнулась, и Мишка отвел взгляд.

Ну да, что из происходившего с ним сегодня можно назвать возможным?

Вроде бы ничего необычного, с неба не спустились инопланетяне, не явился из параллельного мира великий маг, не вылезли из-под земли рогатые демоны… но с другой стороны, настоящий ворох чудес, мелких, едва заметных, но от этого не менее истинных!

Откуда, например, Алиса узнала про его находку?

Мишка ей ничего не говорил и тем более не показывал!

И цыганка – после случившегося, не получалось думать, что она несла ерунду.

«Псы», пусть в человеческом обличии, показали себя… а значит, и остальное правда? Что-то там было про мир, про могучего с вожжами, и еще про ключ, который ключ и основа… звучит бредово, но что это на самом деле?

Ответов он не получил, к старым вопросам добавились новые, и они теснились в голове, жужжали, тыкались в стенки, точно пчелы, заключенные в перевернутом стакане, так что казалось, еще немного, и лопнешь, только клочки полетят.

– Может быть, выбросить эту штуковину? – поинтересовался Мишка. – В мусорку. Если эти два… двое… – он запнулся, не решаясь произнести слово «псы», – за ней гоняются. Пускай найдут, она мне не нужна!

Алиса кивнула:

– Найдут, да только и тебя в покое не оставят. Слишком глубоко ты в это дело влез. Подберут, а затем все равно тебя отыщут и…

– Убьют?

– Нет, сделают кое-что похуже. – Алиса не улыбалась, смотрела куда-то в сторону, лицо ее оставалось мрачным. – Такие, как ты, те, кто может заглядывать глубоко, опасны для них, поэтому тебя постараются обезвредить… можно сказать, что ослепить.

– Совсем? – Мишка поморщился, представив, каково это, остаться без зрения.

В хорошенькое дело он влип!

– Нет, но ты станешь как все, твои глаза будут видеть лишь то, что на поверхности.

– Может быть, милиция? – предложил он. – Святое дело, если это преступники какие…

Она рассмеялась, но невесело.

– Отдать эту штуку в руки милиции – все равно что вернуть ее хозяину. Понимаешь? Наверняка тебе даже поверят, что ты нашел эту вещь, а не украл, скажут «спасибо», но и все. Имущество же и вовсе отдадут законному владельцу, а он объявится, можешь не сомневаться. Защищать тебя никто и не подумает, а рассказ о том, что за тобой кто-то гоняется…

«Фантазер… Развитое воображение…» – прозвучали в голове Мишки обрывки фраз, произнесенные голосом Анны Юрьевны.

Ну да, взрослым невероятно трудно объяснить, что ты можешь видеть нечто, им недоступное! Конечно, ведь каждый из них точно знает, что может быть и чего не может, и это знание делает их неуклюжими, слепыми и глухими!

– А что это вообще за предмет? – спросил он. – Почему он такой… ну, ценный?

– Это очень могущественная вещь. – Алиса говорила медленно, подбирая каждое слово. – Опасная… ее создали, чтобы использовать во зло.

– Ух ты! Как кольцо из «Властелина колец»?

И тут девчонка-москвичка удивила Мишку в очередной, непонятно в какой уже раз.

– А что такое «Властелин колец»? – осведомилась она.

Он даже растерялся – как можно было не посмотреть этот фильм?! Ведь его в кино сто лет назад показывали, а потом по телеку тыщу раз, да еще и продолжение вышло с драконом, «Хоббит» называется!

– Кино такое, – сказал Мишка. – Может быть, тогда эту вещь проще уничтожить?

Кольцо-то в конечном итоге бросили в вулкан, где оно и расплавилось вместе с Горлумом. Жалко будет погубить такую красоту, как лежащие в кармане часы, но если это поможет…

– Не поможет. – Алиса помотала головой, так что остроконечная шапочка едва не съехала с макушки. – Да и не получится, наверное… Слушай, я не сильна в разговорах. Потерпи, а? Скоро мы доберемся туда, где тебе все расскажут.

Мишке очень хотелось спросить: «Куда?», – но он сдержался.

Пока болтали, успели свернуть с Арбата и теперь шагали узкими заснеженными проулками. Фонари попадались редко, людей почти не было, но сумрак и пустота вокруг не тревожили, наоборот успокаивали.

Поворот, еще поворот, узенькая тропка, протоптанная в сугробах, окна домов светят как огни плывущих через метель кораблей, их черные, остроугольные силуэты неспешно движутся мимо…

– Эй! – Мишку потрясли за плечо, и он понял, что едва не уснул на ходу.

Усталость и обилие впечатлений наконец дали о себе знать – стало все безразлично, возникло желание лечь прямо здесь, у стенки того гаража, свернуться в клубок и заснуть, только бы никуда не идти, не думать о том, что за ними наверняка гонятся, что в кармане у него тикает настоящая «бомба»…

– Потерпи, а? – повторила Алиса, и Мишка встряхнулся, заставил себя ожить.

Все-таки он не девчонка и должен быть сильным… Что сказал бы папа, увидь его сейчас?

Ничего хорошего, а Юрий Анатольич и вовсе бы покачал головой и бросил: «Баба!».

Тропинка вывела на неширокую улицу, а на той обнаружилась остановка, троллейбусная, если судить по проводам. Вскоре с негромким гулом подкатил длинный троллейбус-гармошка, ярко освещенный внутри и совершенно пустой.

– Куда мы едем? – спросил Мишка, устроившись на сиденье.

Задать этот вопрос надо было раньше, но в голове теснились другие, более злободневные.

– Туда, где тебя точно не найдут. – Алиса улыбнулась и подмигнула.

– А, ну ладно. – Мишка отвернулся и принялся смотреть в окно.

Ехали они чудными зигзагами – появился вдалеке Кремль, ярко освещенный, праздничный, затем пропал за домами, потянулись коробки «хрущевок». Блеснула темная гладь Москвы-реки, открылась забитая машинами площадь, и только тут троллейбус начал заполняться.

Потом Мишка задремал, а проснулся оттого, что его пихнули острым локтем в бок.

– Нам выходить, – сказала Алиса, и он, зевая, потащился за девчонкой к двери, едва не поскользнулся на ступеньках.

Продрал глаза, лишь оказавшись рядом с громадным серым домом аж с несколькими внутренними дворами. Прошли через темную арку, остановились перед подъездной дверью, над которой блестели две огромные латунные единицы.

– Кто тут живет? – спросил он, оглядываясь.

Мусорные баки, на одном сидел большой черный кот, из-под снега торчало что-то похожее на фонтан.

– Мой дед, – сказала Алиса. – Можешь звать его Алексеем Федоровичем.

В подъезде их встретил тусклый свет висящей высоко-высоко красной лампочки. Громыхнуло, вниз пошел упрятанный в сетчатый короб лифт, побежал в черную шахту трос толщиной в руку мужчины.

– Ух ты! – только и сказал Мишка, когда сверху приехала такая же сетчатая кабина.

Двери с негромким скрежетом сложились внутрь, из них вышла старушка в сером платке.

– Кто тут? – спросила она, подслеповато щурясь.

– Это я, Лидия Александровна, – сказала Алиса. – Не беспокойтесь. Вы с собакой гулять?

– Да, да… – рассеянно ответила старушка и пошла мимо них к двери.