3. Естественное и прецедентное право

Почему естественного права недостаточно для построения либертарианского общества? Потому, что это лишь теория, описывающая принадлежность объектов в мире. Но, помимо этого, есть и определенные законы взаимодействия этих объектов на практике, которые могут быть разными в зависимости от конкретной реализации естественного права.

На практике лишь через прецедент можно описать справедливые или несправедливые способы взаимодействия живых, обладающих разумом объектов с другими объектами. Простой пример: даже сами криминалисты путаются, где превышение самообороны, а где – нет. Можно ли убить того, кто идет на тебя с пистолетом? Это может быть, а может и не быть угрозой убийства. Это может быть и полицейский, выполняющий задание, равно как и бандит, желающий вас убить. Никто не может знать наверняка, и потому придумываются определенные правила, когда можно, а когда нельзя применить оружие на поражение. На разных территориях они разные, причем влиять на них может и темперамент проживающего населения. В южных землях, возможно, что «раздумывать» долго не станут, прежде чем применить оружие, потому там может, например, считаться допустимым самооборона даже в относительно более безобидных ситуациях. Вспоминается сразу машина какого-то реднека, на которой было написано что-то вроде «извините, но патроны нынче дорогие, предупредительного выстрела не будет». В той же Бразилии, как известно, есть много жестокой уличной преступности, именно поэтому, когда на находящуюся не при исполнении сотрудницу полиции Сан-Паулу попытался напасть грабитель, и она не только выстрелила в него, но еще и произвела «контрольный залп», когда тот попытался подняться, то подобные действия мужчины расценились, как агрессия, на которую можно ответить стрельбой на поражение. Вполне вероятно, что в другой стране – второй, «контрольный выстрел» – мог бы расцениваться как убийство, но в Бразилии люди не сильно готовы рисковать, и давать какие-то шансы нападающим, ведь слишком велик шанс быть убитым.

Другой пример. Если кто-то дотрагивается до другого человека без его согласия, то как это трактовать? Если до руки, то это часто считается попыткой поздороваться, но это не везде распространено, да и всегда найдутся любители хлопнуть еще и по коленке, например. Где-нибудь в Италии женщин традиционно приветствовали и похлопыванием по «мягким частям тела», а в Сингапуре большая плотность населения, потому там запрещено даже обычное прикосновение. Ущерба собственности тут нет особо, но согласия владельца тела может и не быть на это.

Владение собственностью тоже может иметь ограничения, например, вызванные ее опасностью. Скажем, кто-то может захотеть владеть коллекцией гадюк у себя дома, но это слишком небезопасно по понятным причинам для всех, проживающих поблизости. И как тут будет справедливо рассудить – зависит в большей степени от прецедента, чем от естественного права, слишком тонкая грань владения. А кому-то может придти в голову идея собрать ядерную бомбу, например. Если принять это право за данность, то террористам задача упростится до минимума избавления от жителей какой-то страны. При этом прецедент выбранной им юрисдикции, скорее всего, запретит именно такое право владения, а если нет, то она будет нести сильные репутационные издержки, другие юрисдикции откажутся от сотрудничества с ней. То есть, любое нападение на данный объект с ядерной бомбой не будет признаваться кем-либо преступлением иначе, чем внутри самой юрисдикции. Понятно, что это ставит под сомнение оборонительные возможности этого объекта, и его, скорее всего, просто уничтожат те, кто опасаются за свои жизни, и им за это ничего не будет, если они своевременно покинут территорию этой юрисдикции.

Бывает, что какое-то право владения традиционно не успело реализоваться в институт. Например, право выбора юрисдикции собственником сейчас не кажется чем-то повседневно распространенным, он обязан принадлежать к какому-то государству. Нет пока таких движений в обществе в массовом порядке, традиционно юрисдикция чаще принималась монопольно каким-то монархом, а если ее свергали, то заменяли государством всеобщего благосостояния, где собственники тоже ничего не решают. Голосование не дает им реально возможности выбрать себе юрисдикцию. Как в древние времена монополии гильдий могли сдерживать развитие ремесел, бизнеса, если, например, король даровал это право заниматься какой-то деятельностью кому-то самолично, и запрещал всем остальным, так и сейчас нельзя реализовать право выбрать себе юрисдикцию, своим землям там. Они обязаны принадлежать так же этому конкретному государству, и там все решают чиновники, кому и что можно, или нельзя делать на этих всех частных землях, без всякого договора с их собственниками.

Почему возникают левые идеи про угнетаемые расы, нации и так далее? Известно, что после гражданской войны индейские племена стали легкой добычей победивших этатистов. Люди, которые жили на своих землях, не имели статуса граждан США (был просто договор, что эти земли принадлежат им). По всей видимости, никто не думал из них юридически добиваться или гражданства, или уж отдельной юрисдикции. Были вооруженные сопротивления, но что от них осталось по факту? Это слишком легко списать на пьяный «дебош», по всей видимости, воевать было им проще, чем доказывать свои права в суде. После войны тоже не слишком охотно нанимались адвокаты, хотя сейчас уже какие-то компенсации им удается себе вернуть за утраченные земли. Феминисты, «черные пантеры» и тому подобные – с 60-х годов XX-го века, например, лоббируют свои законы, причем делают это весьма успешно. До такой степени, что везде возникают антидискриминационные законы так называемые, очевидно ущемляющие права большинства населения.

Пример доказывает только то, что естественное право иногда может быть нарушено из-за отсутствия нужных прецедентов. Если жертва преступления не пришла и не подала в суд на преступника, не наняла хороших адвокатов, то никому и в голову не придет, что что-то произошло вообще, ведь каждый занят только своими проблемами. Был нарушен договор с индейцами, но по факту все могли подумать, например, что они заключили какое-то новое соглашение с правительством, и добровольно уехали. То есть, от естественного права как теории, до его реализации на практике в виде прецедентного права – есть определенные барьеры, которые нужно преодолевать, чтобы оно было реализовано. В противном случае никто так никогда и не узнает, что у вас были какие-то права. Особенно это актуально, когда речь идет про давние события: никому же не придет в голову отвоевывать собственность, украденную у ваших прадедов большевиками, с автоматом в руках, но судиться за нее никому же не запрещается, объединяться в общества борьбы за права. В то же время левые «движи» пропихивают свои законы потому, что у них есть время этим заниматься, и не встречают нужного противостояния в судах, пока не будут затронуты интересы конкретного собственника.

До XX-го века на страже интересов собственника стояла Демократическая партия США, но, как только она мутировала изнутри из-за новых pr-приемов политической борьбы, как тут же выяснилось, что защищать права больше некому. Законодательная инициатива оказалась слишком пагубным механизмом, подмывающим основы естественного права, реализованного преимущественно через право прецедентное. Федерализм начал взламывать штатные законы и насаждать этатизм.

Мы в данном случае не говорим про случаи, когда палеоинституты уничтожены, и на их место поставлены квазиинституты, как в какой-нибудь Северной Корее, так что расстрелять могут за одно только поданное заявление в суд. Понятно, что тот же капитализм требует соответствующих работающих, хотя бы относительно независимых институтов. Если же опустить такие примеры, где очевидно нужна капиталистическая революция, то будет ошибкой утверждать, как это делают некоторые либертарианцы, что, пока не будет свободного выбора юрисдикций, то все институты и договоры не могут иметь юридической силы, так как они якобы нарушают естественное право на выбор юрисдикции человеком. Права выбора юрисдикции нет потому, что нет рынка юрисдикций и людей, готовых лоббировать это право через суды и другие институты, платить за это свои деньги тем же хорошим юристам, как в свое время не хватало людей, готовых бороться за право заниматься ремеслами вне гильдий, одобренных королем, или за то, чтобы земли можно было свободно продавать и покупать.

То есть, при наличии работающих исправно институтов нельзя сказать, что естественное право не работает из-за того, что они плохие. Можно сказать только то, что кто-то не стал бороться за его реализацию на практике. Ведь его принципы очевидны, и хороший адвокат мог бы реализовать их вполне успешно. Ведь до прихода к власти бывших вигов – штаты имели права выхода из союза, тут явно все предпосылки были и для большего дробления юрисдикций, если бы кто-то захотел его установить. ЛГБТ-движи, феминисты и прочие как-то же лоббируют свои законы, почему же правые не могут заниматься тем же, восстанавливая тем самым палеопорядок, и открывая для мира все новые законы естественного права, как, например, добровольные юрисдикции? Большинство просто не представляет, что такое в принципе возможно, именно потому их и нет, как индейцы слабо представляли себе институт палеосуда. Понятно, что изначально их многие воспринимали полулюдьми, дикарями, многие из них и правда были такими, раз производили жертвоприношения людей, но были и очень высокоразвитые цивилизации там представлены, или стали таковыми позднее. Проблема в том, что пока они не пришли и не подали каких-то документов против их депортации, не использовали суды, то как можно было понять, что свершилось что-то несправедливое? Никто не спрашивал по фактам совершенного, не было и ответа по данной проблеме. Возможно, что ситуацию «отыграли» бы обратно на основе, например, поданных документов в суд, и ответа властей. Как сейчас никто из либертарианцев или конфедератов не требует в судах возврата права хотя бы выхода штатов из состава США. Сейчас, правда, есть другой механизм в идее референдума в некоторых странах о независимости регионов. Понятно, что в глубоко этатистских странах движения типа «за независимость» – подвергаются всяческим гонениям, но и они как-то не рискуют, скажем, финансировать юристов, которые бы в судах добивались возможности права выхода из состава страны. Самое интересное, что подобные движения чаще активны там, где они сами представляют собой достаточно террористические и социалистические движения, как, например, у басков в Испании, североирландцев.

Смысл приведенных примеров, полагаю, что понятен: не всегда государство виновно в том, что кто-то не смог получить что-то, что должно быть его в соответствии с естественными правами. Иногда просто кто-то не смог о них заявить на институциональном уровне. Ведь много, чего в жизни происходит противоправного, что не становится достоянием общественности, когда «сор не выносится из избы». Естественное право должно быть реализовано через соответствующий прецедент, только тогда станет ясно, что произошло что-то, что противоречит ему. Потому в тех же Штатах, например, «грешно» жаловаться на законы. Там никто вас не убьет, если вы наймете хорошего адвоката, который будет добиваться права смены юрисдикции или независимости штата, частной полиции (кстати, кое-где она и правда там есть, смотрите художественный фильм «Каффс»), и тому подобного. Другое дело, что поддержки вам могут все же не оказать другие жители страны, ведь уровень жизни высокий, рисковать этим многие могут не захотеть. Если же подача иска в суд автоматом означает убийство заявителя, то это означает, что институты блокированы, тогда действительно на данный момент возможности нет легально реализовывать какие-то естественные права. В этом отличие между этатизмом США и Северной Кореи. В России, полагаю, что примерно промежуточный вариант: какие-то иски можно подавать, и даже иногда их выигрывать, пока вы не затронете ключевые интересы государства и правящих групп.

Кажется, что можно предъявлять обильные претензии странам вроде Саудовской Аравии, где рынок делает ее лидером, скажем, по ВВП на душу населения (показатель не идеальный, но определенные процессы все же отражает), как и большинству других исламских монархий – по вопросу личных прав. Но если там женщины традиционно перемещаются в присутствии опекунов, значит, что конкретно там такой способ взаимодействия объектов принят за данность. Они могут это вполне легально опротестовать, если это, как они считают, нарушает их права. И движения в пользу либерализации законов там тоже происходят, например, женщинам уже можно передвигаться в группах, водить машины, посещать кинотеатры. Другое дело, что сами жители не всегда видят в этом смысла пока особо. Немногие хотят что-то менять в этом отношении, ведь уровень жизни, как и в США, весьма высок. И большой вопрос, что еще хуже – если кого-то принудят передвигаться таким странным способом по городу, или если у него отнимут больше половины доходов, как в какой-нибудь вполне демократической стране. В этих монархиях налоги весьма небольшие, по этому показателю они – вполне себе лидеры в либертарианском смысле. Как справедливо заметил Ханс-Херманн Хоппе – в современных монархиях собственность защищена обычно значительно лучше, чем в демократических странах, и это действительно так. Другое дело, что отдельные исламские монархии долгое время оставались очень закрытыми обществами, и им нужно время, чтобы признать важность реализации личных прав граждан, которые не были своевременно реализованы. Хотя в том же Иране или Афганистане до свержения монархии и исламских революций – царили весьма либеральные нравы, что видно даже в фотографиях тех лет, на которых отражена весьма свободная атмосфера взаимоотношений людей. Даже кажется, что это – какая-то южная европейская страна, так как там не видно особых отличий даже в форме одежды людей. Но даже если и есть такие ограничения в одежде где-то, то можно вспомнить, что и в США сравнительно недавно инспекторы ходили с линейкой, и мерили длину юбок у женщин. Да и сейчас нельзя, скажем, придти в оперу в плавках. Если же речь вести о каких-нибудь ОАЭ, то это – вообще одна из наиболее развитых мировых стран по большинству либертарианских принципов. Павел Дуров в свое время публиковал небольшой пост на эту тему либертарианской тематики, который очень позитивно оценивал их налоговую систему и законы.