ДЕБРЯНСК
(поэма)

ЧАШКА

 
Дебрянск, затерявшийся в дебрях веков,
Имел от природы охранников,
И каждый был к небу и солнцу влеком
Той силой, что знает заранее,
Как лучше устроить земные дела
И соотнести их с небесными.
Здесь чаща густая дышала, цвела
Пчелиной духмяною песнею.
Дубрава надёжностью дикой своей
Дарила и крепь, и уверенность,
С утра заливался вовсю соловей —
Солист, глухоманью проверенный.
Нечасто бывает в лесах уголок,
Где подступы – словно зашитые
И плещутся вдоль, и бегут поперёк
Кормилицы-реки, защитницы.
Десна поражала своей шириной,
Болва удивляла течением:
Ей скучно под солнцем славянским одной —
Отсюда к сестрице влечение.
Слились в полноводном потоке они,
Сверкая от радости золотом.
Не диво, что рядом вспорхнули огни
Кургана под небом распоротым.
На ярко-зелёной вершине его
Сошлись рыболовы, охотники.
Места показались им больше всего
Для жизни оседлой пригодными.
Так Чашка возникла вверху и вдали,
Главу вознеся над окрестностью.
Внутри сердцевина дебрянской земли
Восстала бревенчатой крепостью.
В Десне изобилие щук и сомов,
Чащобы с медведями, зубрами.
Тут светлое царство природы самой,
Людьми со старанием убранной.
Не зря обустроенный, рослый курган
Прославлен торговлей, ремёслами.
К умытым прозрачной водой берегам
Насады причалили с вёслами.
Причалы прокладывать стали пути
С языческих мест в христианские,
А волей-неволей с креста не сойти —
Расширили крестное странствие.
Природная насыпь была высока,
Её дополняли искусственной.
Опорой одна и другая река
Служили запоров искуснее.
И Чашка жила, опоясана рвом
Широким, а глубь – трёхметровая.
С неё погляди: распростёрлась кругом
Вся местность лесная, здоровая.
Таких городищ поискать – не найдёшь
В минувшего тёмных урочищах,
Как будто идёт нескончаемый дождь,
Размывший века среди прочего,
Как будто у предков гостюешь сейчас,
Что долгой стезёю протопали
Над зарослями за какой-нибудь час
И в тот же момент – над эпохами.
 

25 марта 2021

КНЯЗЬ РОМАН

 
Немало сокровищниц Древней Руси
Разрушено было монголами.
Потери давнишние не воскресить
И под небесами неголыми.
За веру святую Романа отец,
Великий владетель Черниговский,
Ордынцами злобно, без всяких затей,
Убит в сентябре – в центре ига их.
Что сделать в ту пору мог юноша-сын,
Наследник разбитого княжества?
От горя – горячего моря – остынь
И жди, как разруха уляжется?
Роман поступил по-иному – ему
Хватило упорства и мужества.
Решил он поехать к Бату самому,
Владельцу чужого имущества.
Нашествие стрелы несло и огонь,
А всё уцелевшее грабило.
Оно не щадило в пути никого,
Воюя с дружиной и бабами.
И юноша сердце скрепил навсегда
Жестокими, жёсткими целями.
Усобица, как без пределов беда,
Неопытных зрела умелыми.
Поездка в Орду – это терны венца,
Обратных мостов не сожжение.
Привёз он в Чернигов и тело отца,
И ханский ярлык на княжение.
Оплакали те, кто остался в живых,
Как мученика, так и прошлое,
Наследники стали земель родовых
Радетелями прехорошими.
Средь братьев Роману достался в удел
Дебрянск, при Десне расположенный.
Недолго в пенатах отцовских сидел,
Горюя о чести низложенной.
Ярлык от язычника – зримый позор,
На сердце пятно – несмываемо.
Для Рюриковича – злодейский узор
В гербе при дороге незнаемой.
Исконную совесть не уберегли
И к хану за властью приехали,
Толпились позорно друзья и враги,
Совсем не считаясь с помехами.
Усобица! Вмиг позабылась она
На дикой площадке Батыевой,
А в эту минуту стонала страна
Измученным голосом Киева.
Он ехал с дружиной и думал о том,
Как будет радеть и наследничать,
Заботясь о скромном уделе своём
В местах, где нельзя привередничать.
Река, и болото, и лес-берендей,
К тому же – угроза нашествия
И мало при граде посадских людей;
В округе – одни происшествия.
На деле Дебрянск становился другим,
Ведь в нём обретали пристанище,
Кто жизнь уберёг, хоть остался нагим,
Спасаясь от полчища ханского.
А в Чашке остались, укрыты землёй,
Лишь печи, что плавкой известные,
Ножи, инструменты да грудой одной —
Иконки, керамика, крестики.
Высокую Чашку настигли враги,
Которым завидовать впору.
Сгорела она, но никто не погиб:
Ушли на Покровскую гору.
Давно в городище был ход потайной
Прокопан на случай опасности,
И каждый мужик с детворой и женой
Предстал чудодейственно спасшимся.
Такую историю князь услыхал,
А время-то длилось тревожное.
На Русь налетал, будто коршун, нахал,
Приведший всех конных безбожников.
Роман поразмыслил, и вот на горе,
Над речкой, лесами, болотами,
Вновь крепость могла защитить и согреть
Орлов с их детьми желторотыми.
Точили мечи, наконечники стрел,
Ковали другое оружие.
Крепчал на глазах отдалённый удел —
Удар по тому, кто заслуживал.
А мирную жизнь защити – и судьба
Лазурной изнанкой распустится.
Уже увенчалась успехом борьба?
Она не настолько проста, как капустница.
Торговля наладилась через Десну,
Тут кожа, мёд, воск и мехов изобилие.
Могла и дружина спокойно вздохнуть
И не напрягать сухожилия.
Посад хорошел, расширяясь к реке,
Занявшись щитами, кольчугами.
Дебрянск устремился вперёд налегке
В шеломе шагами упругими.
Напал на Романа Миндовг из Литвы,
Обрушился шумною конницей,
И снова в дебрянских лесах вековых
Запахло тревожной бессонницей.
Надел князь доспехи и сел на коня,
Повёл сам дружину в сражение.
Рубились жестоко до гибели дня,
До солнца с небес низвержения.
Светило ушло, и врагов увело —
Живыми остались немногие.
Напуганы были литовцы зело,
Бежали знакомой дорогою.
Роман же доволен, а раны сперва
Его не весьма беспокоили.
У крепости славной, у главного рва,
Дружинники стали героями.
Молитвы вовсю помогали тогда
И дебри вокруг неприступные.
Княгиня-красавица мужем горда
И матерью Божьей, заступницей.
Не зря на горе этой храм Покрова
Вознёсся, красивый, из дерева.
И слава жива, и святые слова
Большого, Всевышнего, терема.
 

29 марта 2021

С МОЛИТВОЙ СВЯТОЙ

 
Миндовг оклемался и новую рать
Собрал в тех лесах, что при Балтике;
Неймётся ему, понеслись умирать
Оружные вои – не мальчики.
В Литве получив королевскую власть,
Никак не желал успокоиться.
Как тать, на дебрянцев намерен напасть,
Расширить владенья – удвоиться.
Ведь княжество было его небольшим,
Миндовг на чужое позарился.
Прикидывал площадь на лживый аршин,
Равнину в борьбе и пожарищах.
Роман понимал, что попал под прицел
Весь род их Чернигово-Северский,
И если Миндовг в том бою уцелел —
Придёт за лугами и клевером,
Простором лесным и богатством полей,
За мёдом, мехами и кожами.
Но князь оказался литовца умней
И сделал почти невозможное:
Расширил дружину и братьев привлёк,
Чтоб действиями их совместными
Хранить и таить родовой уголёк
И силы, и чести, и честности.
Коварный противник в открытом бою
Повторно очнулся разгромленным.
Об этом в былинах замшелых поют
На гуслях Бояны – не сломлены
Напором ордынцев, атакой Литвы,
Их жадностью к приобретениям.
И певческий голос, и шёпот листвы
Сродни полуночному бдению.
Окрепший посад ликовал-пировал,
Украсилась крепость дебрянская
Виновниками сего торжества —
Любовью, содружеством братскими.
И нет ни баскаков, ни злобной Орды,
Как будто попрятались вороги.
От горечи междоусобной вражды
Остались лишь дальние всполохи.
Миндовг получил обновлённый урок,
Бату был тревогой, угрозою.
Роману опасности явные впрок:
Он выводы делал серьёзные.
А схватки с врагом свой оставили след
В душе и на теле израненном.
От язвы давнишней князь вскоре ослеп,
Лечили его со старанием
И знахари лучшие, да и жена
Искала вернейшее снадобье.
В посаде ближайшем старушка одна
Сказала: икона тут надобна —
Намолена верой славянской святой,
Печерская – Божией Матери.
Бояре прислушались к женщине той,
Гонцов снарядили искать её.
Романа любил православный народ,
Желал ему выздоровления.
Десною широкой и светлой порой
Доставили князю спасение.
Молился он истово на берегу,
И чудо явилось, как водится.
Прозревший увидел иголку в стогу
И милость узнал Богородицы.
На месте чудесном воспрявший Роман
Велел возвести монастырские
Высокие стены. С любого холма
Видны их врата богатырские.
И знает великая матушка-Русь
О Свенской святыне красивейшей.
Приду к ней теперь, не спеша помолюсь
И стану навеки счастливейшим.
 

31 марта 2021

РАЗВИЛКА
(поэма)

1

 
Шёл я тихо дорогой лесной,
И развилка легла предо мной.
Я подумал: налево пойду,
Там увижу не осень – звезду,
Освятившую лес золотой
Не сиянием, а красотой.
Так и есть, прелесть вещей поры
Вверх и вниз развернула миры
И дубов, и берёз, и осин.
А затмил их шатры – царский сын
Кроной пышной, широкой листвой,
Свой соседям, на миг чудный – твой.
Этот клён с небесами в родстве!
Звёзд лучи, что свисали с ветвей,
Осветили дорогу мою,
Вижу всё – и с трудом узнаю.
Бабье лето раскинулось здесь,
Озарив и поляны, и лес…
Я опять у развилки: она,
Словно ночью жена, чем полна?
Мужа ждёт на постели, да так,
Чтобы счастье вдвоём испытать.
Но пойду я направо теперь.
Тот же лес, верь глазам иль не верь,
И осина, берёза, и дуб
Вперемешку топорщатся тут,
Рядом – голый раскидистый клён,
Некрасив он, неодушевлён.
Потемневшие листья гниют
На земле, и везде – неуют,
Сырость, холод, и серость, и мрак.
Стала жизнь затихать, замирать,
Уходить неизвестно куда,
Как из туч бесконечных вода.
О дорога! Непросто ступить
На раскисшую, волглую нить.
Где был стук каблуков, жизнь неслась,
Ныне хлюпает, чавкает грязь.
Две стези, ну а осень – одна,
То нища, то роскошна до дна.
Ты не стой на развилке – иди,
Надо знать ответвленья пути.
Их немного, несложных дорог;
Всё простое закончилось в срок.
 

8 октября 2021

2

 
В декабре всё в пути неземное,
Непредвиденное и немое.
Не узнать колею и дорогу,
Затвердели они понемногу,
Побелели, как небо и поле,
Изменившиеся поневоле.
Посмотрю я в развилкины очи.
Что помыслить о них, светлых очень?
Нет в глазах ни подсказки, ни ласки.
Были бы самоходы-салазки,
Сел – и здравствуй заснеженный Богом,
Нерасхристанный и неубогий
Край, подаренный ветру, да вьюге,
Да зиме, хладнокровной подруге!
На морозе румяная дева
Предложила свернуть мне налево,
Оценить возрождённую ею
Чистоту, от которой светлеют
Окоём, взгляды, лица, опушки
И леса, вою бури послушны.
Я свернул (мне понравилась дева)
С прямоезжей дороги налево.
Длится девственность до горизонта,
Опускается в комнаты солнца,
Разрастается вширь целиною
Над землёю и передо мною,
А в снежинке, как сердце живое,
И стучит, и блестит, с ветром воет.
Вездесуща она и всесильна,
С виду хлипкая хрупкость обильно
Разрослась, завладев чистотою.
Непорочность зимы много стоит!
Красоту светлой простыни белой
Я удвоил бы походя смело,
Не пребудь несказанной пороша
И не стань идеально хорошей…
Я опять у развилки, как воин
На распутье, пути удостоен.
Подноготную в нём разузнаю,
И глядишь, не напрасно промаюсь,
Если нынче сверну я направо,
Где созрела зима величаво,
Стала женщиной, страстной и властной.
Озирающая ежечасно
Перепутья, стези и тропинки,
Она знает бугры и ложбинки.
А на праздник – готово застолье
К январю, да продлится и дольше;