Проходит около трех недель. Я перестаю считать дни, каждый – копия предыдущего. Иногда закидывают новых людей, все они помнят только день вторжения. Никто на Земле не продержался дольше пары часов. Новые желающие умереть на арене, работа и жуткие кошмары на ночь.
Мы исхудали и вымотались так сильно, что живем по инерции, завидуя людям, которых приводят после нас. От этого же отчаяния многие не выдерживают и идут на арену, чтобы умереть.
– Генри, я решился, я больше не могу. Завтра я выйду на арену.
– Нет, ты что! Угомонись, они тебя убьют!
Он хватает меня за плечи и я напоследок рассматриваю его лицо. Он не похож на себя: синяки под глазами, сальные волосы и жуткая борода.
– Я должен, Генри.
– У тебя есть план? – он пристально смотрит на меня и в его глазах мелькает надежда.
– Нет, но я много думал. Пытался найти способ, выбирал оружие для победы… Он может убить любым оружием, а если оно будет неудобно просто сломает шею.
– Да у тебя уже вся стена в закорючках. Как думаешь, у этой твари есть мозг? Он же вроде как корова, а владеет чуть ли не кунг-фу. Опять же владеет любым оружием.
Он продолжает говорить что-то себе под нос, бубнит и строит теории, но в одном оказывается прав – у твари есть мозги, а значит нужно просто выбить их из рогатой бошки…
– Спасибо, Генри!
– А?.. Что? За что?
– За мозг, Генри, за мозг!
Я обнимаю его, а потом сажусь лицом к стене. Я медитирую, смотря на изобилие оружия, которое когда-то перечеркнул. И я оказываюсь прав, нужного на стене нет. Нет идеального оружия для убийства урода.
Непроизвольно, впервые за долгое время, у меня по лицу ползет ухмылка:
– Я сделаю это!
Странно, но спал я спокойно. У меня не было кошмаров и я проснулся задолго до общего подъема. В голове ясность, я четко понимаю, что мне нужно сделать. А главное, я знаю, как.
Все просыпаются, а Небирос заводит привычную речь. Она уже нами заучена и больше не внушает ужас. Он говорит, говорит и наконец произносит:
– Кто хочет сразиться за свою свободу с надзирателем?
– Небирос, я готов сразиться с ним!
Для него это обыденно: он кивает, показывая чертям, чтобы они открыли ворота и вывели меня к нему.
– Выбирай оружие, – указывает на книгу.
Когда я подхожу к нему, то начинаю волноваться и переживать. Стоп. Нужно успокоиться. Я медленно листаю книгу из тысяч страниц, делая вид, что ищу подходящее оружие.
Я нахожу его где-то в середине. Вижу, но пролистываю страницу – нужно еще раз прокрутить план в голове. Все должно сработать. Да, все точно сработает.
– Я выбрал, – я провожу пальцем по изображению арбалета, оставляя на нем кровавый след.
– Выбор сделан! Аналогичное оружие будет у надзирателя! Иди на арену.
Я киваю и двигаюсь к месту. Так, теперь все должно произойти быстро.
Хотя я и был простым учителем истории, но знаю толк в арбалетах и умею с ними обращаться. С такого расстояния пробивной мощности должно хватить, чтобы вынести бычаре мозги.
Я слышу первый щелчок и в руках появляется арбалет, а на поясе болты для него. Проклятье, он уже заряжен. Живым выйдет только один. И, черт возьми, это точно буду я!
Мы смотрим друг на друга. Я снова ловлю его взгляд. Черные глаза, которые внушали ужас, уже не кажутся страшными. За то время, что я тут, я привык к этому взгляду.
План идеальный, я продумал все подробности за то свободное время, что у меня было.
За время наблюдений, мной было отмечено несколько важных моментов. Во-первых, твари сложно обращаться с непривычным оружием. Во-вторых, он хорош только в ближнем бою. И в-третьих, в его глазах скрыта слабость.
Только один момент не дает мне покоя: когда один дуэлянт выбрал лук, зверь легко его победил.
Щелк! Началось! Времени больше нет, нужно действовать.
Я резко, что есть мочи, бегу на Саргата и замечаю в его глазах лихорадочный блеск и секундное удивление. Но он хладнокровный убийца, моей прытью его не сбить с толку. Минотавр хладнокровно поднимает арбалет, ему неудобно держать оружие здоровыми ручищами и сложно прицелиться. Или он просто тянет время?
Сердце колотится и я снова ору как в тот раз, когда дал ему в нос, в надежде, он все еще в обиде на меня.
За долю секунду до того, как он нажимает на спуск арбалета, я увожу корпус назад. Я хочу сделать подкат, как делают футболисты, стараясь упасть на спину, чтобы увернуться от выстрела. Но скорость арбалетного болта поражает, я не успеваю уйти достаточно далеко и болт попадает мне в левое плечо.
– ЧЕРТ! – и много, много грязных мыслей.
Чувство, как сустав дробит наконечник металлического болта, просто ужасающее. Боль охватывает не только руку, но и все тело. Секундное замедление, плевать на боль, плевать на кость, я должен выиграть!
Из положения лежа я делаю свой выстрел и зажмуриваюсь, когда щелкает тетива. Левая рука почти полностью отказала, из нее течет теплая кровь. Сквозь дикую боль я раскрываю глаза и вижу, что болт пробил ему горло под таким углом, что точно был должен пробить мозг. Если длины, конечно, хватило.
Я смотрю на него, лежа на земле. Из плеча идет кровь. Я смотрю на красноватое небо, давно я не испытывал такого облегчения. Я слышу, как Минотавр падает на колени. Я еле-еле поднимаюсь и оглядываюсь. Люди молчат, а черти начинают шуметь: бьют оружием об пол, кричат и визжат.
В голове мелькает мысль, что это еще не конец.
Я начинаю заряжать арбалет одной рукой, придерживая его ногами. Первый болт выпадывает, но второй получается зарядить. Я поднимаю оружие, делаю выстрел и попадаю ему в грудь. Черти верещат громче. Я заряжаю еще раз, выстреливаю и попадаю в живот. Минотавр поднимает голову.
– Нет, нет, нет, нет! – я пытаюсь зарядить еще один болт, но падаю.
Болты рассыпаются. Я хватаю один и заряжаю арбалет, но я не стреляю, жду. Оглядываюсь и вижу сотни удивленных лиц. Даже те, кто обычно не смотрят бои, выстроились вдоль решеток.
– Я же тебе говорил, что не забуду, как ты ударил меня, червяк! – слышится животный голос, наполненный злобой и ненавистью.
Я оборачиваюсь на монстра. Он медленно поднимается, корчась от боли.
– Мне пришлось ждать, а я ЭТО НЕНАВИЖУ!
Он встает и аккуратно достает стрелу из горла. Потом из груди. Из живота. Из ран идет кровь, а голос искажен от боли. Очень размеренно он идет на меня.
– ТЫ СДОХНЕШЬ, Я ОТОРВУ ТЕБЕ БАШКУ! НО СНАЧАЛА ВЫРВУ РУКИ С НОГАМИ!
Я в панике выстреливаю еще раз. Он подставляет руку и болт пробивает ладонь.
– ТВА-А-АРЬ! – орет Минотавр.
Я пячусь, болтов больше нет, а монстр уже в пяти метрах от меня. Время замирает. Это конец. Я закрываю глаза.
Наверняка любой, кто стоял здесь до меня, понимал, что пришел его черед. Наверняка у каждого был план. И с чего я только взял, что мой окажется лучше? Тут изначально нельзя выиграть. Сейчас он убьет меня и моя душа будет навеки порабощена.
Я получаю мощный удар в грудь, отлетаю на пару метров и падаю. Ощущение, что органы взболтали в блендере, дыхание спирает. Плюю кровью, но все же мне хватает сил встать.
Его измученное тело движется ко мне, осыпая меня проклятиями. А ведь он ни разу не разговаривал на арене, видимо я его знатно достал. Он ослаб, значит, еще не все потеряно.
Я хватаю болт, который застрял у меня в плече и вырываю его, боль адская. Не скажу что то, что я делаю, было моим планом. Я полностью отдаюсь импровизации и дикому желанию выжить, убив эту тварь. Мой крик, должно быть, услышали даже на другом краю Ада, долбанный болт зашел глубоко.
Саргат в паре шагов от меня, но я успеваю зарядить арбалет, который мертвой хваткой сжимал в руке. Раздается щелчок, арбалет выстреливает, Минотавр останавливается. Один глазом я еще смутно вижу его несколько секунд, а потом мое тело падает на землю. Из второго глаза торчит арбалетный болт.
Я видел как он безумно орал и пинал мое тело, но я уже не чувствовал тяжести этого мира. Не было и боли – я наконец-то освободился.
Минотавр долгое время орал на мертвеца, бил его и пинал копытами. Люди в клетках вели себя по-разному: одни радовались, что Минотавр остался в дураках, другие побрели в свои углы, но для всех битва стала интересным представлением с очевидным исходом. Гнетущая атмосфера отчаяния усилилась. Растоптанное тело лежало на арене, но черти не торопились его убирать.
Медленно и уверенно к Саргату подошел Небирос:
– Саргат, как ты мог такое допустить? Как ты будешь оправдываться за потерянную душу?
Раны на теле Саргата уже начали заживать, но ему все еще было больно из-за глубоких ран. Он плюнул на тело:
– Чего сейчас стоит одна жалкая душонка? Мы поработили ВСЕХ! У нас безграничный запас рабочей силы, душ и еды. Чего стоит одна душа жалкого червя?
– Саргат, мы служим вместе уже много сотен лет. Я помню, как выбрал тебя из лучших на служение великому Астароту. Но скажи мне, Саргат, почему за все время ты так и не поумнел? ТЫ УПУСТИЛ ДУШУ! Ты тут нужен только для того, чтобы пополнять армию нашего господина, бычья ты морда! А кто сейчас бросит тебе вызов? – он указал рукой на загоны, откуда на них смотрели сотни обеспокоенных глаз.
Сотни глаз, которые поняли, что у них больше нет шанса на свободу.
Небирос раздраженно потер лоб и сделал глубокий вдох:
– Прикажи чертям, пусть унесут тело к себе, сегодня у низших на обед будет только этот труп. Потом мы с тобой отправимся к князю и ты сам расскажешь, что произошло. И прикажи ты уже отправить скот на стройку! Алтарь должен быть закончен в срок.
Саргат виновато опустил голову и издал повелительный рык. Черти потащили труп, а Генри с завистью смотрел на тело друга – теперь Адаму не придется батрачить на стройке.
Небирос с Саргатом поднялись на башню, с которой открывался вид на десятки ферм.
– Посмотри, сколького мы добились, Саргат. Сейчас у каждого князя более восьмисот миллион душ и каждый могущественнее, чем был когда-либо прежде. Они наладили рабочую систему и теперь смогут забрать все души себе. У нас есть рабы, фермы для производства новых душ и неисчерпаемый запас еды. Наша армия превосходит в сотни раз армию наших врагов. Она с каждым днем только пополняется, в то время как у крылатых редеет.
Саргат оглядел бескрайнюю пустыню, красные дюны и десятки вместительных загонов для людей. Вдалеке строили алтарь, который был похож на гору, кишащую муравьями.
– Небирос, где остальной скот? Что будет, когда они построят алтарь?
Но у Небироса не было ответа.
– Кто знает, Саргат, это же замысел князей. Знаю только, что в каждом регионе идет стройка, скот там содержат в других загонах.
– Почему всех не выведут? В малом количестве они десятки лет будут строить алтарь.
– Можешь спросить у Астарота. Идем.
Небирос не стал делиться мыслью с Саргатом – но вправду, где остальные люди?
Они прошли через зал и медленно спустились по винтовой лестнице наружу. Пока Небирос был в своих мыслях, Саргат с интересом рассматривал стены башни, которые были отделаны разнообразными черепами. На улице их ждал экипаж, запряженный шестеркой ахалтекинцев с острым рогом промеж ушей. За поводьями сидел демон.
– В Столицу, – проговорил Небирос усаживаясь.
Саргат еле влез, ему было тесно в таком транспорте.
– Ненавижу! Как же неудобно.
– Сейчас это самый быстрый способ добраться до Столицы.
Экипаж помчался по дороге, часть которой уже засыпало песком.
– Проходите, вас уже ждут, – сказала приятным голосом секретарша, элегантно облокотившись на стойку.
Небирос с Саргатом зашли во внушительный круглый зал. Перед ними предстало девять кованых дверей, расположенных полукругом. Над шестью из них висели портреты князей-правителей с указанием их имен и должностей. Девятые врата в центре отличались тем, что были выше, портрета над ними также не было и даже приближенные правителей не знали, что за ними.
– Как думаешь, что там, Неб?
– Например зал для общих собраний, трон бывшего правителя или банкетный зал. Там может быть все, что угодно, Саргат. И не называй меня так.
– Да ладно тебе, Неб! Мы в Столице, расслабься. Как только отчитаюсь перед князем, пошли лучше в дом Амадины. Там самые жаркие демоницы, они точно смогут расслабить такого брюзгу, как ты.
– Может и сходим, если ты не сдохнешь.
Они вошли в двери с портретом князя, над которым вилась надпись «Астарот. Главный казначей».
Пройдя в тронный зал, они сразу увидели восседающего Астарота – его рост был огромен, в два раза выше Минотавра. Он сидел скрестив ноги, худое и бледное тело прикрывали вороньи крылья. На голове вились два рога, на виднеющемся левом плече сидел ворон. Черным когтем правой руки Астарот скреб свой трон, его глаза были закрыты.
– О, Владыка, князь наш Астарот! Мы, твои подданные, пришли с отчетом, – завел речь Небирос, но его перебил ворон:
– Небирос, давай без этой фигни. Какие новости? – голос был уверенный и грозный
– О, князь, сегодня новости Вам доложит Саргат, – Небирос сделал поклон и шагнул назад, перед князем остался стоять Саргат.
– Говори! – приказал ворон.
Тело Астарота даже не шелохнулось.
– Повелитель, я – Саргат, Ваш верный слуга, надсмотрщик над скотом и ловец душ, преклоняюсь перед Вами. Сегодня, во время жатвы боем, цель которой – создание воинов для пополнения рядов нашей армии, путем перерождения в демонов, я упустил душу. Я был невнимателен и потерял бдительность. Я был расслаблен легкостью побед над смертными, поэтому не углядел за душой. Я готов понести наказание, о, князь.
Ворон повернул голову к князю. Астарот открыл глаза и промолвил:
– Глупец, как ты посмел потерять душу? – владыка поднялся с трона во весь свой пугающий рост, – Саргат, ты не перестаешь меня разочаровывать, твои заслуги меркнут на фоне твоих провалов, – он спустился с трона, с крыльев опадали смоляные перья.
– Но, князь, это всего одна душа!
Астарот вытянул левую руку. Ворон слетел с руки, сел на голову Саргата и начал с остервенением клевать ее. Саргат упал на колени, но стерпел боль. Ворон клевал его, пока не добрался до мозга и не съел кусочек. Затем ворон забрался по руке Астарота и посмотрел ему в глаза.
– Ты не просто упустил душу, ты чуть не проиграл человеку. Ты ослаб, Саргат. Я выбрал тебе наказание.
Саргат продолжал стоять на коленях.
– На земле идет война: они не успели спасти людей и почему-то решили, что смогут не дать нам превратить Землю в наш новый дом. Ты отправишься туда. Отправишься через дальние врата и пока не искупишь свою слабость кровью, не возвращайся. Все, проваливайте, – он вальяжно махнул рукой и закрыл глаза.
– Слушаюсь, князь.
Высшие поклонились ему и молча вышли. Они прошли по коридору и встали в холле. Улыбка расползлась по лицу Саргата, он хлопнул Небироса по спине:
– Это просто прекрасно! Война, да! Как я уже устал быть нянькой этим людям!
Небирос удивился.
– Давай, Неб, идем в дом Амадины, сегодня все за мой счет.
Когда они вышли из административного здания, перед ними открылся вид на мегаполис: причудливые здания в романском и готическом стилях, но на свой, демонический, лад; извилистые улицы, по дорогам которых ездили кареты, запряженные поджарыми гончими лошадьми; бары, светящиеся различными огнями, с призывно зазывающими демоницами у входа. Демоны, низшие, высшие – все были поглощены суматохой Столицы. Настоящая эра процветания и прогресса, смешанная с магией смерти и крови.
Для многих жителей Столицы высшие были героями, увидеть высшего было отличным знаком, у жителей даже были кумиры. Пробираясь через бетонные джунгли, Саргат болтал без остановки. Его редко можно было разговорить, но в столице он становился совсем другим:
– А, Неб, ты чувствуешь? Да, это запах Столицы! Хотя название тупое, могли бы хоть подумать немного. Если бы старые пердуны не заключили тут перемирие, мы бы все еще воевали друг с другом. Я помню, как был тут последний раз и как же изменился этот чертов город! – Саргат смачно плюнул, проходя мимо храма Мамона, – Больше всех ненавижу этого засранца. Как и остальных из этой проклятой шестерки.
– Тебя казнили бы, узнай они, что ты о них думаешь, – ответил раздраженно Небирос.
– Астарот, Мамона, Бельфегора, Асмодей, Пифон и дед Белиал! Однажды я займу место одного из этих говнюков.
– Если не умрешь раньше.
– А, вот мы и на месте! – радостно воскликнул Саргат.
У Амадины было все забито, но для высших всегда находилось хорошее местечко.
Дом Амадины был борделем высшего уровня, находился он в центральной части столицы и его легко можно было узнать по огромной вывеске с изображением Амадины со своим ручным бесенком-обезьяной, аккуратно обвивающем её шею. Даже по меркам столицы Амадина была чертовски хороша: у нее были изящно изогнутые рога, одевалась она всегда сногсшибательно, а бесенок дополнял её стиль, ползая по ней.
– Давно вы к нам не заходили, мальчики! – она кокетничала с каждым и все же никто не мог ее добиться.
Один постоялец как-то решил взять её силой – его голова все еще стоит в банке на барной стойке.
О проекте
О подписке