Таня почувствовала, что ее друг смущен. Шестнадцатилетний вымахавший Ягун был едва ли не вдвое выше своей крохотной бабуси и втрое ее шире, но она по-прежнему относилась к нему, как наседка к своему цыпленку. Избавиться от бабусиной опеки Ягун пока никак не мог, а перед посторонними ему бывало неудобно. Вот и приходилось отстреливаться шутками.