– Не держите на меня зла. Я привык в одиночку сражаться с этим миром. Я не смогу вытащить ещё одного человека. Мы оба пойдём ко дну.

– Но…

– И я не думаю, что это будет выглядеть поэтично, скорее – дуло к виску, и ошмётки мозгов на стене.

– Вы ужасны.

– Тоже не исключено.

Лиза ушла, оставив поэта наедине с чистым блокнотом и смолистыми, тягучими мыслями. Однако не успел он сосредоточиться на одной неплохой рифме, как в дверь его постучали.

6

Сашка Фёдоров времени зря не терял. Он принадлежал к тому типу молодых людей, которые имеют неизменный успех у женщин, да и сами жалуют слабый пол. Его весёлая натура привлекала к нему очень и очень многих. Лёгкий нрав, безусловное обаяние, пленяющий внешний вид: статный, мускулистый, светловолосый… В добавок ко всему он был поваром по образованию, имел права на вождение трактора, и умел ещё очень многое.

– Мастер на все руки. – Говорили о нём, что, несомненно, являлось чистой правдой.

Не успел он приехать на реалити-шоу, как тут же «подцепил» Риту – натуру, схожую с ним внешне, но являющуюся полной противоположностью внутренне. Это не помешало им сойтись в первый же день.

Однако уже на следующий день Сашке запала весёленькая и миниатюрная Люба. К концу второго дня тракторист буквально разрывался между двумя девушками. Спать вообще хотелось с обеими сразу. Но Люба уже сошлась с «ботаником» Гришей. И чего только в этом головастике нашла? Саша видел, что она к нему тоже неравнодушна. Не видел он другого – Рита не слепая.

Вечером второго дня она спросила:

– Саша, ты меня любишь?

– Да. – Последовал ответ.

– А женился бы на мне?

– Считаю вопрос преждевременным, да и вообще я ещё слишком молод. Мне бы погулять…

– В смысле – поблядовать?

– Ну, зачем ты всё усложняешь?

– Не я, а ты. Я же вижу, как ты на эту мартышку в мини-юбке смотришь.

Саша задрал голову, уставившись в потолок, и произнёс следующий монолог:

– Ну вот, так всегда. Как только у меня появляется девушка, она тут же начинает подозревать меня в измене. Меня переполняет теплота, которую я должен раздавать и раздаривать, а она принимает это за блядство. Она не понимает, что я живой человек, а не собственность, не вещь безропотная, которой можно распоряжаться по собственному разумению. В конце концов – это моя жизнь, и я никому не позволю влезать в неё глубже, нежели захочу я сам. – Театральным жестом он перевёл взгляд на Риту. – Если тебе что-то не нравится, я могу уйти. Мне будет тяжело, но любовь проходит, а я остаюсь.

– Ладно, ладно, – спохватилась девушка, – я погорячилась. Всё нормально. Иди ко мне, милый.

Медленный, размеренный секс устранил все имеющиеся между ними разногласия. Спустя минут десять после того, как они закончили, Рита уже спала.

Саша полежал ещё немного, затем встал и отправился курить на балкончик, который для участников шоу стал по сути дела открытой курилкой. С недавних пор тут появились и пепельницы.

Он перегнулся через перила и стал всматриваться в огни ночного города, казавшиеся отсюда скопищем геометрически выложенных светлячков. Кто-то нежно прикоснулся к его спине. Он обернулся, ожидая увидеть свою подружку. Но нет, – это была не Рита.

– Люба, – шёпотом, чтобы не дай Бог не услышала пассия, – что ты здесь делаешь?

– Охочусь.

– На кого?

– На мотыльков.

Он хмыкнул, а вслух сказал:

– Ну и как, поймала, хоть одного?

– Да. И довольно крупного. Вот он. – Она положила руку ему на обнажённую грудь. Ладонь горячая; Саше даже показалось, что она может обжечь. Он накрыл её руку своей.

– Я тоже не прочь порезвиться с огоньком, только не здесь, а не то явится моя гусеница, и нам обоим придёт каюк. Мы с ней уже вечером зацепились.

– Не придёт. Но отсюда мы действительно двинем. Люблю природу.

– А твой-то что?

– Бревно бревном. А твоя?

– Кайф словила и храпит.

Оба рассмеялись, но тут же зажали рты руками. Сплетя пальцы, они отправились в сторонку от здания. Там – в траве – Люба доказала, что у неё гораздо больше общего с кошкой, чем с мартышкой. А Саша доказал, что он не бревно, а скорее машина для удовлетворения, способная довести до полного изнеможения не одну женщину. Через пару часов Люба даже не чувствовала траву, на которой лежала. Она витала где-то в краях вящего наслаждения. Саша, как ни в чём не бывало, сел и закурил.

– Ты классная.

– Ты тоже.

– Но Риту я не брошу.

– Как знаешь.

– И тебя не брошу.

– Наверное, я рада.

– Мне нужно разнообразие. – Саша выбросил окурок и улёгся прямо на траву, обняв Любу. Та отвечала ему тем же. Она покрыла его потное после любви тело поцелуями. Ночной ветерок ещё не успел остудить их.

– Я тоже люблю разнообразие. (Она сказала: «гажнообгажие», поскольку рот уже был занят.)

В блаженстве Саша откинулся на спину и принялся всматриваться в созвездия, которые никогда не знал по названиям. Они отвечали ему тем же.

7

Две лесбияночки в ту же ночь лежали на кровати, сбросив одеяла на пол. Таня и Аня, обнявшись, смотрели друг другу в глаза.

– Я всегда буду с тобой. – Говорила Аня.

– И я всегда буду с тобой.

– Я никогда не променяю тебя на какого-нибудь кобеля.

– И я никогда не променяю тебя ни на какого кобеля.

– Мы будем вместе.

– Да, мы будем вместе. – Соглашалась с ней Таня.

– До самой старости.

– До самой старости.

– Я очень люблю тебя.

– И я очень люблю тебя.

– Поцелуй меня.

Они приникли друг к другу губами. Принялись поглаживать друг дружку.

– Ты знаешь, – сказала Таня, – никогда не думала, что мне будет так хорошо с девчонкой. И ещё, что настоящую любовь я обрету не с парнем, а… а с тобой.

Жаркий ответ губ.

– Я сделаю для тебя, что угодно.

– И я.

– Нет, я всё же предполагала, что с этими сволочами-парнями у меня ничего не получится, – продолжала Таня, – а за тебя я готова умереть.

– И я. – Отозвалась Аня.

– Или вместо тебя.

– Да.

Девчушки не чувствовали на себе пристального взгляда камер, поэтому о соблюдении каких-либо приличий особо не заботились.

8

Примерно то же происходило и в других номерах. «Из тринадцати сложившихся в ходе шоу пар осталось лишь одиннадцать, в том числе и две нетрадиционные. Зато эти уже по прошествии двух дней клялись друг другу в вечной верности. Что это? – Комплекс неполноценности? невротическая привязка? Почему мы, едва узнав человека, не подозревая о множестве сторон его натуры, обещаем ему любовь до гроба, хотя зачастую понятия не имеем, что это такое? Обычная симпатия, физическая совместимость пытается выдать себя за нечто большее. Многие из нас уже после второго свидания решают связать с человеком свою жизнь. Блаженны те, кто не принимает скоропалительных решений в отношении близости. А может быть, мы просто хотим любыми путями навязать себя другому?

Человек, которому мы дарим себя, обычно принимает нашу «жертву», и делает ответный жест. Всё это просто прекрасно.

На первый взгляд.

Но потом начинается жизнь. И жизнь эта открывает двум влюблённым (как они друг друга называют) подчас такие аспекты, которые приводят к пониманию того, что не любовь их связала, а попытка преодолеть одиночество путём удовлетворения физического влечения, или нечто подобное. Существуют различные причины. Но духовное одиночество остаётся. Если ты не находишь в партнёре своего продолжения, то лучшим вариантом будет: не мучить ни себя, ни его. Двое должны стать суть одно.

Вот интересно: если бы Ромео с Джульеттой запихнуть в современную малогабаритку на окраине Москвы и заставить их прожить на два МРОТ в месяц, то долго ли продержались бы их чувства?

Если ты говоришь человеку, что любишь его, – не значит ли это, что ты готов принять его таким, какой он есть? Делить с ним все тяготы и радости жизни, и, наконец, не предавать? Предать человека, которому ты клялся в любви, равносильно предательству матери, которая, не требуя ничего взамен, подарила тебе эту жизнь…»

Тем временем буквы на экране компьютера продолжали и продолжали появляться.

9

– Входите. – Сказал Дмитрий, бросая блокнот на кровать, и понимая, что в это утро он уже ничего не напишет.

– Здравствуй. – В дверь вошла плотная девушка. За столом она сидела напротив поэта и два дня кряду безуспешно строила ему глазки.

– Привет, Лена.

Задорные чёртики запрыгали в её глазах.

– А ты, оказывается, знаешь, как меня зовут.

Дмитрий отличался неплохой памятью на лица, имена и номера телефонов, а вот с датами было не в пример сложнее.

– Я тут почти всех знаю.

– Но ни с кем не общаешься, за редким исключением.

– У меня затворническая натура.

– Приобретённое?

– В каком-то смысле.

Молодой человек невольно отметил, что насколько его предыдущая посетительница была красива, настолько эта была обаятельна. Таких девчонок в компаниях порой называют: «свой парень».

– Вам что, тоже стихи почитать? – Поинтересовался он.

– А ты стихи пишешь? – Я и не знала! Но нет, я просто так зашла. Подумала: а вдруг тебе одиноко?

– Человек рождается одиноким и умирает одиноким, всё остальное время он всячески обманывает себя, что это не так. Не помню, кто сказал.

– Упадническая философия. – Фыркнула девушка.

– Возможно. Во всяком случае, она помогает не разочаровываться в людях.

– Это, каким же образом?

– А я в них не очаровываюсь.

– Да Вы, батенька, пессимист.

– Грешен, грешен. Но не раскаиваюсь.

– Может, ты не любил ещё?

Дмитрий смотрел в окно на набирающий силу день. Не смотря на замкнутость своей натуры, он не любил лгать собеседникам, и на вопросы, поставленные ребром, отвечал прямо. Но при этом вопросе он почувствовал растерянность.

– А ты любила?

– По-настоящему? – Он кивнул. – Наверное, нет. Но у меня такое предчувствие, что вот-вот она придёт и захлестнёт меня с головой. Ты не ответил на мой вопрос. – Вцепилась в него глазами.

– А я любил. Самоотречённо. Мне казалось, что она тоже любит меня. Я отдал ей душу… – Пауза.

– И?

– И она унесла её с собой, поэтому я сейчас такой, какой есть.

– Твоё сердце закрыто?

– Отнюдь. Но из меня с корнем вырвана та самая часть, которая должна любить. Я разучился… нет, скорее, просто не могу теперь вспомнить, что же это за чувство такое.

– А физическое наслаждение? – Или и от него ты отвык?

Он пожал плечами.

– Это не главное. Главное – честь, благодаря которой я никогда не солгу девушке, что дам ей больше, чем могу. Я не смогу дать любви, а заниматься механическим сексом с равнодушным человеком?.. По-моему, это – мерзко.

Лена приблизилась.

– Может быть, всё же существует что-то такое, что сможет растопить этот лёд в твоём сердце?

– Это – айсберг, и уже не один «Титаник» пошёл ко дну, так что: лучше не пробовать.

– Экий ты. – Лена карикатурно надула губки.

– Да, я такой. – Сказал Дмитрий. – На улице погода чудесная. Пойду-ка я подышу свежим воздухом перед завтраком.

– С тобой, конечно же, нельзя.

– Не желательно. Я гуляю со своей Музой, а она – девушка капризная, может и обидеться.

– Ну, тогда я пошла. До встречи за завтраком.

Дмитрий вышел в коридор, и тут же его глазам предстала безобразная сцена: Кира – девушка Андрея, – к которой поэт относился почти с братским теплом, кричала на чернявую мерзавку. Потом отвесила пощёчину.

Провокация, – смекнул он и приблизился к девушкам. Ни одна, ни другая его не заметили. Он едва успел придержать Кирины руки, чтобы та не заварила форменную потасовку. Чернявая бестия тут же ретировалась. Кира сперва негодовала, но, поняв, что всё сделано ради её блага, извинилась перед Дмитрием.

На улице он стал скрупулёзно разбираться в происходящем. Но пока что его воображения не хватало на то, чтобы увидеть всю картину в общем. Однако он не сомневался, что знает гораздо больше других.

10

Кира, добираясь от седьмого до третьего номера, лелеяла одну-единственную мысль: броситься с порога в объятия Андрея, всё рассказать ему, и чтобы он утешал, утешал её. Но Андрея, как назло, в номере не оказалось.

Едва не плача, девушка вышла на балкончик. Дверь в четвёртый номер была открыта, и оттуда доносились голоса, один из которых явно принадлежал её возлюбленному. Она подошла.

Внутри Андрей стоял над обессиленной женщиной, выглядевшей сейчас лет на десять-пятнадцать старше, чем ей было на самом деле.

– Так зачем ты приняла столько таблеток? – Спрашивал молодой человек.

– Да я только утром две, – отвечала Лиля, – что мне этот кавказец по указанию доктора дал.

– А как же пустая упаковка, которую я нашёл на твоей тумбочке?

– Понятия не имею.

– Ну, скажи хотя бы, у кого взяла, тогда мы сможем понять, кто играет не по правилам.

– Да не знаю я ничего! Андрюш, не мучь меня, пожалуйста. – Лиля молитвенно сложила ладони.

Сабуров возвёл взгляд к потолку, и тут боковым зрением увидел Киру.

– Привет, Лапушка.

– Ты всё? – От Андрея не укрылось, что голос его девушки слегка дрожал.

– Да. Лиля не хочет нам помочь.

– Андрей. – Протянула та с видом полного отчаяния: дескать, она и рада бы, да не в её это силах.

– Что-то случилось? – Сабуров уже полностью переключился на Киру.

– Да так… кое-что.

– Пойдём, расскажешь. – Они вышли, оставив женщину одну.

До самого завтрака Андрей утешал Киру. Её голова покоилась у него на коленях, а ноги девушка завела за его спину, свернувшись вокруг родного человечка калачиком, как кошка. Так она чувствовала себя в безопасности. То, что произошло всего несколько минут назад и вывело её из себя, казалось теперь далёким и нереальным, случившимся не с ней, а с кем-то другим. Все слова Маши не стоили и банановой кожуры, роль которой они должны были сыграть.

Девушка безмерно доверяла своему парню, и это согревало её изнутри. О, сколько бы она отдала, чтобы эти мгновения единения длились вечно!

Он гладил её рукой по волосам, а когда у неё иссякли слова, то принялся целовать в лоб, в нос, в губы… и говорить самые приятные нежности на свете.

За завтраком Сабуров ещё раз оглядел всех участников шоу и вспомнил их имена. Хуже всего он знал сидящих за четвёртым столом, хотя публика там собралась весьма интересная. Во-первых, – Гена Васильев с глазами маньяка и неоконченным высшим образованием. Всем говорит, что станет писателем, но не написал ещё ни единой строчки. Прожектер, одним словом. Сразу бросалось в глаза, что он размешивал сахар черенком ложки. Следом – Лика: волосы цвета воронова крыла до пояса, чёрные глаза, длинные пальцы рук, выглядывающие из широких рукавов тёмного балахона, плотоядная улыбка, – всё это делало её похожей на колдунью, или гадалку. В купе с ногтями неимоверной длины выглядела она специфически. Третьим – лицом к Андрею – сидел невысокий, щуплый, обритый наголо Костя. Наколки почти на всех частях тела довершали внешность бывшего заключённого. Но окончательным штрихом являлся его говорок. Если Костя открывал рот, то оттуда неслась практически одна «феня», и собеседнику зачастую приходилось переспрашивать, что же он – Костя – всё-таки хочет сказать. Тот пытался изъясниться по-человечески, но бросал фразу на половине. Вместе с тем он очень гордился, что входит в касту «блатных», что подчёркивалось им постоянно. Рядом с ним – с торца – сидела небесной красоты девушка с восточной внешностью по имени Весна. Никто так и не смог понять: что же она нашла в «блатном» Костике. Мало того, что она была выше его минимум на голову, так ещё и умней в несколько раз. Правда, она предпочитала молчать. Далее: Ксюша – высокая, дородная женщина с лицемерной улыбкой, приклеившейся к её лицу, и крашеными волосами. Рядом – её кавалер – Николай: лет под сорок, по выправке видно, что – военный. Причём, никак не ниже полковника. Только плешь, да гнилость во взгляде портили впечатление. Седьмой сидела Олеся. Женщине было далеко (очень далеко) за тридцать, но она относилась к тем представительницам слабого пола, которым никогда не дашь на вид столько, сколько им есть на самом деле. Олесе можно было дать двадцать пять – двадцать шесть, – не больше. Даже морщинки на шее – первые предательницы женщины – были практически незаметны. И, наконец, последний – Олег. О нём Андрей почти ничего сказать не мог, кроме того, что Олегу тридцать два года, он занимает один номер с Олесей, имеет высшее экономическое образование и находится в прекрасной физической форме.

Денёк выдался погожим. После завтрака все отправились на работу.

Кроме Германа.