Закончилась апология меньшинства, в моду вошло количество. Для начала заговорили о том, что мы самые большие; раньше были передовые, теперь огромные, а это уже другое первенство. Вслед затем оказалось, что главная наша доблесть – воинская, что наше дело – присоединять, что наши предки обильно полили и т. д. Вся земля была наша, просто не вся еще к нам вернулась. Украина и Белоруссия были столь же исторически нашими, как Данциг и Судеты – немецкими; то есть в принципе и они – наши, но пока мы позволяли немцам иметь на них виды. Вдруг стало видно далеко во все концы света, и все эти концы были наши. Передавались стишки, слишком лояльные, чтобы их напечатать: но мы еще дойдем до Ганга, но мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла Родина моя.