Цитаты из книг автора «Дмитрий Бовыкин»

Людовик XVIII пришел к выводу о том, что простого возврата к фундаментальным законам французской монархии будет уже недостаточно. В составленном в августе в окружении короля проекте говорилось, что Франции необходима писанная конституция, и намечались ее основные контуры. Это была совершенно новая конституция, состоящая из 25 статей, которые лишь носили название «фундаментальные законы». Они регламентировали и полномочия короля, и правила созыва Генеральных штатов, и границы Франции, и многое другое, включая право на равное для всех налогообложение и равный доступ к государственным должностям.

Покинув летом 1796 года армию Конде, Людовик XVIII нашел убежище в Бланкенбурге, в землях герцога Брауншвейгского. Все его планы нуждались в корректировке: австрийцы проигрывали, и в этих условиях переговоры с Пишегрю теряли актуальность. К тому же скончалась Екатерина II, обещавшая роялистам военную помощь и активно поддерживавшая их деньгами. В этих условиях и король, и его окружение начали склоняться к смене тактики и отказу, хотя бы временному, от планов свергнуть Республику силой

хотя историки постоянно изображают Людовика XVIII консерватором, окружавшим себя сторонниками возвращения к Старому порядку, это было абсолютно не так: короля окружали скорее либералы, поддерживавшие его стремление к политической гибкости при сохранении незыблемых основ монархии.

Людовик XVIII быстро учился: получая от своих агентов во Франции информацию о том, что Веронская декларация плохо понята и еще хуже принята, он уже в начале 1796 года скорректировал как собственные планы, так и роялистскую пропаганду. Отныне его посланники должны были заверять французов, что «в намерения короля никогда не входило возвращение подданных к тому, что называют Старым порядком». Его цель — отнюдь не Старый порядок, а древняя конституция, основанная на фундаментальных законах французской монархии, которая «обеспечит им счастье». После того как роялисты не смогли воспользоваться окончанием работы Конвента для реализации своих проектов, король стал планировать нанести удары по Франции одновременно с двух сторон при поддержке роялистов изнутри. В самом начале 1796 года он просил Екатерину II убедить Венский и Сент-Джеймский дворы поддержать разработанный им план. В соответствии с ним армии Конде предстояло при содействии Австрии вторгнуться на юго-восток Франции, а графу д’Артуа при помощи Англии — высадиться с 10 тысячами солдат на западе. Людовик XVIII также пытался убедить императрицу направить на помощь коалиции 30 тысяч русских солдат.

Впрочем, и за пределами Мануфактуры в стране действовали десятки тайных агентов, находившихся на содержании у принцев или у держав антифранцузской коалиции.

Особое внимание уделялось, разумеется, Парижу, где постепенно сложилась активно действующая роялистская организация, получившая название «Парижское агентство», или «Мануфактура».

Одним из итогов военных побед Франции стало создание в эпоху Директории нескольких, как говорили в ту эпоху, «республик-сестер», формально независимых, но фактически полностью подчиненных Франции: Цизальпинской, Лигурийской и Римской в Италии, Батавской в Нидерландах, Цисрейнской на левом берегу Рейна

В большей степени, нежели ранее, стояли за войной и экономические интересы Франции: так, поступавшие из Италии огромные средства укрепляли стабильность режима Директории. Использовалась война и как инструмент для экспансии революционных идей и революционных ценностей, однако эти идеи и ценности приветствовались лишь узким слоем просвещенной элиты завоеванных стран, в то время как их народы, которым французы сулили освобождение и просвещение, в большинстве своем не поддерживали

Нидерланды, левый берег Рейна, Италия — обо всем этом издавна мечтали французские короли, и Революция смогла исполнить их мечту.

Однако мы видели, что уже с 1792 года война использовалась, с одной стороны, для решения внутриполитических проблем и как инструмент в борьбе за власть, а с другой стороны, уже тогда она была нацелена на реализацию традиционных для французской монархии геополитических задач. Неслучайно в годы Французской революции вновь зашел разговор о «естественных» границах Франции