Существует множество. В ней более четырехсот миллиардов планет, на которых существует или, возможно, существует жизнь, а звезд в наблюдаемой части Вселенной насчитывается 10^24 звёзд – миллион, миллиард миллиардов (или септиллион).

Пояснение № 8

Итак, допустим, что вселенная многогранна, и Дарье все это не чудилось, и не казалось, а было все это с ней на самом деле. Было на самом деле, но в иной галактике, в ином измерении. В ином времени, нежели чем на планете под названием Земля. Все это лишь предположение, и больше ничего. Никто не может знать наверняка, что есть реальность, а что нет.

Сейчас сидевшая в инвалидной коляске Дарья и смотрящая в окно дома, в котором она жила. Она смотрела в окно, на участок, лес в котором находился поселок или деревня, Дарья мечтала о чем-то возвышенным. О чем-то неземном. О том, что ей никогда не видать, только можно было б об этом лишь только… а что только? Фантазировать, воображать или мечтать?

Мечта – это некая заветная цель, что-то, что мы очень хотим получить, но прямо сейчас не можем. Мечта – это полет фантазии, который помогает не погрязнуть в рутине повседневности.

Поговорка гласит: «мечтать не вредно». Можно мечтать и мечты прекрасны в своем воображении и фантазии человека. И хоть эти термины разные, в сущности, для непросвещенного человека это одно и то же.

Так что же Дарья? Что она делала, сидя в своем кресле-инвалида? Мечтала? Воображала? Фантазировала? Или что-то иное. На этот вопрос может нам ответить лишь только Дарья. Но она не может ответить на сей вопрос, потому что лишь ее сознание реальности может ответить однозначно на этот вопрос, и никто более. Поэтому оставим Дарью, сидящею в кресле-инвалида, с ее мыслями и спросим об этом ее подругу Лику. Что она скажет нам по этому поводу?

В предыдущей книге было написано, что Лика – ее дочь и Лика – ее подруга одно и то же лицо, Лика присутствовала в жизни не только Дарьи, но и ее дочери Лики. Но что если предположить, что та и та Лика лишь только воображение Дарьи и ничего более. Что ж, это вполне возможно. Ведь Дарья, возможно, мечтала. А мечтала, возможно, она о том, что она станет когда-либо матерью и у нее будет настоящая подруга. Подруга, которой у нее никогда не было. Что ж, возможно, это и так. Ведь появившиеся в прошлой книге Алиса, которая повела за собой Дарью и которая, как и Дарья была инвалидом-колясочником была она сама, и Петр, и Павел с Софией Николаевной, лишь ее воображения скрыться от реальности. От реальности сущей ее жизни и ее страданий в ней. Кто знает? Ведь сознание человеческого разума и его осознание грядущего это для человека и врачей-психоаналитиков в какой бы то либо области они врачевали, было б однозначно сущности осознание или не осознание человеческой активности мозговой жидкости – его мыслей человеческого рассудка.

Теперь поговорим о Лике. Дарья, сидя у окна, в своем кресле-инвалида, видела, как из магазина вернулась Лика. Она вошла на участок и закрыла за собой калитку. Она шла по тропинке ведущую к крыльцу дома. В руках она несла две авоськи-садки с продуктами.

Дарья смотрела в окно на Лику и думала о том, что Лика – счастливая женщина. Она может ходить, а она – нет.

Да, Лика умела ходить. У нее в отличие от Дарьи были ноги, и она ходила. Счастливица. Дарья видела, как в дом вошла Лика. Дарья услышала ее голос. Она спросила:

– Дарья, Вы дома?

– Да! – в ответ крикнула Дарья. – Я дома. В комнате.

Лика вошла в комнату. В обеих руках она держала авоськи. Она спросила:

– Так и сидите у окна?

– Сижу. – грустно ответила Дарья. – Мне теперь что и остается, что сидеть у окна, и смотреть в него.

Лика отнесла сумки в кухню, и вернувшись в комнату, она сказала:

– Но так нельзя.

– Теперь мне все равно. – ответила Дарья. – Куда мне? Только и остается, как сидеть и смотреть в окно. – грустно вздохнула она, затем добавила. – Я работаю в центре инвалидов, забочусь об инвалидах с диагнозами как ДЦП, АУТИЗМ, ВОДЯНКА, а также МОЗГОВАЯ ГРЫЖА, АГЕНЕЗИЯ. Да много ли еще болезней связанные с психиатрией?

– Да, – согласилась Лика. – в мире множество болезней, – затем она тяжело вздохнула, затем добавила. – связанные с психической деятельностью человека. – затем она сказала. – Одни из них лечатся, другие только можно поддержать, а третья группа не вылечивается вовсе.

На что Дарья вопросила:

– А я? Я к какой отношусь группе людей-инвалидов? А?

Лика подошла к Дарье, встала справа от нее, и тихо призналась сказав:

– Не знаю.

Дарья, тяжело вздохнув, посмотрела на свои отсутствующие конечности, которые были прикрыты пледом, и тяжело вздохнув, сказала:

– Вот и я не знаю. – затем она сказала. – отсутствие конечностей это есть болезнь, которая называется, если я правильно помню, агенезия. – она тяжело вздохнула и добавила. – А от агенезии нет спасения. – затем она с сожалением добавила. – Она неизлечима вовсе.

Агенезия – от греч. а отрицат. част, и genesis происхождение, образование, отсутствие развития (син. Аплазия), термин, употребляющийся для обозначения уродства, заключающегося в полном врожденном отсутствии того или иного о́ргана, части его или части тела.

Пояснение № 9

Лика понимала состояние Дарьи. Она знала, что Дарья права, и хоть, что ни говори, все равно конечности не вернешь.

– Но духом падать не надо. – ответила Дарья. – Надо жить дальше…

– Вам хорошо говорить, – перебила Лику Дарья. – жить. – затем она сказала. Хорошо жить, когда человек здоров, а я…

Лика тяжело вздохнула. Затем сказала:

– Жить можно и без конечностей, важно, как жит?

– Но если нет частей тело, то жизнь есть не жизнь вовсе, а одно мучение. И кто бы, чтобы то либо мне ни говорил, я утверждаю одно и то же, если человек-инвалид, то у него не жизнь, а одно мучение. – заплакала она в истеричном плаче. – Я так больше не могу, – сказала она. – и если бы ни моя дочь, и Вы Лика, я давно уже бы умерла.

Лика подобрав подол платье, села на колени, и посмотрев на Дарью прямым взглядом, сказала:

– Не смейте так говорить? Вы должны жить. Жить если не ради себя, то ради дочери точно.

– Я знаю. – тихо ответила Дарья. – Лика и Вы Лика мое спасение в этой жизни. – затем она сказала. – Теперь мой мир – это лишь этот участок и участок, на который Вы можете меня вывести из дома, когда погода солнечная. – затем она сказала. – Центр Инвалидов тоже дает мне стимул для жизни. Ведь мне только и остается, как помогать таким же, как и я, а они поддерживают меня.

– Вот видите, – сказала Лика, – у Вас есть ради чего жить. – затем она сказала. – Ради Вашей дочери Лике, ради таких же, как и Вы сами, в конце концов, ради само́й себя. Ради этого сто́ит жить.

Тут Дарья заметила:

– Но Вы не сказали про себя, почему?

– Про меня? – на секунду задумалась Лика. – А что говорить про меня. Я здесь ради Вас, а не Вы здесь ради меня.

– То есть?

Лика ответила:

– Я Ваша подруга, и никогда Вас не брошу и не оставлю одну.

– А если что, Вы позаботитесь о моей дочери, Лике?

– Конечно. – Заверила ее Лика. – Позабочусь.

Дарья поинтересовалась:

– Кстати, а где Лика? Я ее сегодня еще не видела?

– Мама, я здесь. – услышала она знакомый голос своей дочери позади себя. – Я здесь.

Дарья повернула голову, и увидев стоя́щею неподалеку дочь, сказала:

– Подойдите ко мне.

Лика-дочь подошла к матери. Она посмотрела на нее и увидела, как из ее глас льются горькие слезы. Лика-дочь, спросила:

– Мами, что с Вами?

Дарья крепко прижала свою дочь к себе, и плача сказала:

– Доча, я никогда не позволю нам расстаться.

– Я это знаю – ответила ее дочь.

Что же касается Лике ее подруге, она заверила обеих:

– Чтобы не произошло с Вами обеими, я не оставлю из Вас ни одну.

Затем Дарья призналась:

– Мне сегодня сон снился, очень странный сон.

Лика-подруга спросила:

– Какой?

– Странный. – призналась Дарья. И Рассказав свой сон обеим Ликам, она спросила. – Вы не знаете, к чему мне приснился сей сон?

АВТОР: – Этот сон был описан в книги «Мой город 6: история Дарьи, и ее путешествие во времени и пространстве». Его окончание написан в первой главе этой истории, и чтобы его напомнить, я напишу его окончание.

…Поезд остановился, и в поезд вошли дочь Дарьи Лика, ее подруга Лика, Дмитрий и Раиса Эдуардовна с дочерями. Они сели на свободные места, и поезд поехал далее. Все герои этой истории сидели в вагоне и думали. Думали о том, где она побывала. Что пришлось им пережить. Кто-то сказал; каждому свой Ад. Возможно, это и так. Ад для каждого из героев сой. Возможно, они это не заслужили, а может, и заслужили. Дарья знала, что ее решение не может быть изменено. Она знала и сказала своему решению: – Да.

И вот поезд набрал скорость и все быстрей и быстрей скрылся за горизонтом, оставив лишь за собой лишь пыль времени – его бесконечности.

Теперь вернемся к женщинам и посмотрим, что на этот счет скажут обе Лике Дарьи.

Итак, после того как Дарья рассказала свой сон, она у подруги поинтересовалась:

– Вы не знаете к чему мне приснился этот сон?

И тут надо вспомнить о вселенной мирового пространства и временны́х дыр в космическом пространстве.

Мы живем в пространстве времени. Времени бесконечного пространства млечного пути. Как уже было написано, у каждого человека помимо мира есть и его собственный мир. Собственный мир, в который он уходит от житейских проблем и своих проблем, в частности. Есть два способа погрузиться в иной мир; первый: – медицинским способом, а второй: – воображение своей фантазий своих мечт. В целом это и есть путешествие человека во времени и пространстве. Первый способ ведет в забвение, а второй порой к самому, что не наесть безумию человека. Но безумен ли человек вообще? Можно точно ответить на этот вопрос однозначно. Безумен. Безумен и болен. Что если не безумие, когда наступает затишье, а потом война. Безумие человеческого сознания, – его апогей – это война. Войны бывают разные. Политическая война. Экономическая война. Межрасовая война. Террористическая война. Атомная война. Холодная война. Гонка вооружений. Эти войны, которые были еще при СССР, да и сейчас есть, основные войны мира. Вы спросите, почему я это пишу? Я отвечу так. Дарья тоже вела войну. Войну с тем миром, в котором она жила. Войну на право жить. Но эта война была и остаться самой жестокой в мире. Ведь никто даже не понимает, что война за жизнь, жизнь среди инвалидов, самая жестокая война в мире. Она началась, когда в мире появились первые врачи, врачи-психиатры, и продолжается до сих пор. Могу поклясться, что она продолжиться пока существует этот гребанный мир, и закончиться тогда, когда он просто исчезнет.

Сейчас, когда Дарья рассказала свой сон Лике, она понимала, что вряд ли можно было однозначно ответить на этот вопрос, к чему приснился ей этот сон? Но все же, Лика постаралась его объяснить. Она сказала следующее:

– Этот сон есть не что иное, как Ваше хотение обрести счастье.

– Но мне уже никогда не быть счастливой. – сказала Дарья. – Для меня мое счастье и жизнь закончилась под колесами электрички.

Лика понимала, что Дарья на гране. На грани того, чтобы сделать неисправимый шаг. Шаг, который приведет в никуда. Впрочем, этот шаг каждому свой, и у каждого свое представление о конце.

– Чтобы Вам Дарья ни приснилось, – сказала Лика. – не сто́ит верить всему, что сниться. Ведь, в конце концов, сон это есть периодическая смерть человеческого сознания, и осознание неизбежного в дремотном состоянии человеческого сознания. – затем она сказала. – Если во время сна не будет сознание осознание неизбежного, то погрузившись в сон, человек не сможет из него выйти, и останется в таком состоянии навсегда.

Дарья вопросила:

– Вы считаете меня шизофреничкой? – затем она сказала. – Во сне мне сказали, что эта моя дочь создала Ваш образ и слилась с ним, дабы стать взрослой и помогать мне так, как того следует. – затем Дарья призналась. – Я не уверена в том, что моя дочь Лика, – ласково посмотрела она на нее, – не плод моего воображение, а плод воображение Лики, – Дарья посмотрела на свою подругу. – Вы Лика – затем она поинтересовалась. – Что Вы на это скажете?

Обе Лики переглянувшись синхронно пожали плечами, а затем Лика старшая сказала:

– Вы не шизофреничка. Прочти Вы сами не осознавая того, что сами хотите, а ни то, что хотите получить от жизни, приняли решение и вернулись в этот мир. В мир, где одни несчастья и горести. «В мир, где одна разруха», – затем она сказала. – В далеких галактиках и планетах, на которых есть жизнь, есть частичка Вас. – затем она сказала. – Вселенная многогранна, и порой, кажется, что у нее нет конца. Но коней есть везде, так же как и начало. Только дураки считают, что вселенная бесконечна. У нее есть конец. Это самый большой организм, где вселенные, звезды и планеты в ней, органы огромного потенциала жизненного пути и его смерти. Вселенная дает жизнь, и она ее отбирает. Когда-нибудь, – продолжала Лика, – и само́й вселенной настанет, и все миры исчезнут. – она сделала однозначную паузу и сказала, – а пока надо жить! Жить! Что есть сил. Надо брать от жизни все, что она способна нам дать и отдать ей что-то взамен.

Дарья сухо произнесла:

– Это Вы сейчас о жизни?

– О ней. – подтвердила Лика. – О ней миленькой. – Лика смотрела на Дарью и видела, что ее сознание не принимает эту действительность. Она хотела обратно, в тот мир, где она была счастлива. В тот мир, где ее дочь Лика и Лика ее подруга были всегда рядом. Там их уж точно никто не разлучит. Там ее мать. Там ее семья. Лика спросила. – Вы хотите обратно, в тот мир?

Дарья посмотрела на Лику умоляющим взглядом, и произнесла:

– ХОЧУ.

Лика тяжело вздохнула:

– Что ж, – сказала она. – Я ничего не могу сделать против Вашего решение. Впрочем, я предполагала, что так и будет. – затем она посмотрела на Лику и сказала. – Дочери полагается быть возле своей матери.

Та тихо ответила:

– Я в курсе.

– Что ж, сегодня мы отправимся назад.

Дарья спросила:

– Когда?

– Ровно в полночь.

Дарья облегченно вздохнула.

Три женщины смотрели в окно. За окном шумели деревья, и ветер только выл, словно пытаясь что-то сказать. Тихо и умиротворенно было вокруг. Но вот, мимо дома проходила какая-то старуха. Она посмотрела на дом, и увидев в нем лишь пустоту будущего, и величие прошлое она тяжело вздохнула, и задумчиво произнесла:

– И этот дом, проживший столько лет, умирает. – она тяжело вздохнула. – А при Клавдии Ивановне здесь все было иначе. – она, сделав паузу, плюнула. – А дочь ее сука из сучар. Что б глаза мои ее невидали такую тварь. – затем она плюнула в сторону дома, и выругавшись еще раз пошла дальше.

Смотрящая в окно Дарья, увидев старуху тотчас же признала в ней Пелагею, с которой она не так давно встречалась и также имела разговор с ее матерью Алл-Син. Тут Дарья посмотрев на Лику старшею, спросила:

– Вы видели?

– Видела чего?

– Женщину. – поспешна сказала она. – Пелагею.

– Видела, и что?

– Я хотела бы с ней поговорить.

– Поговорить? О чем?

– Еще не знаю – призналась Дарья. – Но мне надо ее увидеть.

– Вы в этом уверенны?

– Абсолютно.

– Что ж, – сказала Лика. – Если Вы хотите. – затем она обратилась к Лике. – Быстра. – скомандовала она за ней. – и младшая Лика побежала догонять старуху, а Лика старшая спросила. – зачем Вам это?

Смотрящая в окно Дарья, увидев старуху и тотчас же у Лики, спросила:

– Вы видели?

Лика старшая спросила:

– Что? – затем она сказала. – Я никого не вижу.

– Ну как же – старалась пояснить Дарья. – Женщина у забора?

Лика посмотрела в окно и сказала:

– Там никого нет.

Дарья подумала:

– Значит привиделась

– Привиделась, что? – не понимали обе Лики:

– Так, ничего. – грустно вздохнула Дарья. – Мне показалось.

Три женщины смотрели в окно. За окном шумели деревья, и ветер только выл, словно пытаясь что-то сказать. Тихо и умиротворенно было вокруг. Тишина.

Глава № 3

Встреча

Сегодня судьба, вчера мальчишник. Сижу и рассказываю эту историю пацанам. Итак, был зимний вечер. На улице мороз минус двадцать пять. Я ехал в электричке из Москвы в Голутвин. Месяц, декабрь, за окном мороз. Скоро католическое Рождество и Новый год с православным Рождеством и старым Новым годом. Вообще, кто придумал этот старый Новый год? Он появился после того, как КПСС прекратило свое существование. Значит, его придумали новые власти свободной России. Два Новых года, с ума можно сойти. Никто не празднует два Новых года. Новый, а затем старый. Позвольте спросить, сколько мы живем по-новому? Тринадцать дней, а потом все по-старому. Россия – великая страна! Сказал классик. Великая она великая, а вот умна ли оно? Можно на этот счет поспорить. Ведь мы живем с 1991 года по-новому, а все у нас по-старому. Жаль, что так и есть на самом деле. Новое это хорошо забытое старое. Так стоило ли его менять, чтобы к нему же и вернуться.

Итак, электричка-экспресс Москва-Голутвин остановилась на станции Белоозерская. Люди как люди, ничем не отличающие друг от друга выходи́ли и входили в вагон. Я задумчиво сидел у окна, и смотря вдаль, о чем-то думал. Тут я услышал чей-то голос. Он спросил:

– Здесь свободно?

Я посмотрел на спрашиваемого и увидел молодую женщину лет тридцати.

– Да. – сказал я. – Свободно.

Женщина села рядом со мной. Сказала:

– Холод, жуть! – затем она вопросила. – Не правда ли?

Я ответил:

– В Москве потеплей.

– Вы из Москвы?

– Ага.

– Как там? – спросила женщина. – Я уже много лет не езжу в Москву.

– Почему?

– В Москве такая дороговизна, что, даже если получать миллион, его можно спустить за минуту.

– Да. – согласился я. – Москва – город-миллионер.

– А нам бедным там и делать нечего.

– Верно. – подтвердил я – Все сейчас в пригород махнули.

– Вы тоже?

– А чем я хуже? Конечно, махнул.

Женщина легонько улыбнулась. Она не хотела ехать в одиночестве. Она и так была одинока. Родители бросили ее при рождении, детство провела она в детдоме. Звали ее…

– Знаете, – сказала женщина. – сегодня хороший день, и мне хотелось бы поговорить с Вами о нем.

Мужчина хотел что-то сказать, и только он открыл рот, как женщина сказала:

– Я вижу, что и Вы не прочь поговорить о нем. – затем она представилась:

– Кстати, меня зовут Раиса Эдуардовна, а Вас?

– Дмитрий. – мужчина так и не понял, почему эта женщина села именно к нему. Возможно, она была хищница, а возможно, просто он ей понравился. Ведь в экспрессе были еще места. Места у окон, а она села к нему, и вот уже они в принципе познакомились.

Раиса Эдуардовна ответила:

– Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже.

Прежде чем продолжить, я хочу рассказать о Дмитрии.

Дмитрий. Молодой человек лет сорока. Приятной внешности, худощав. В свои года он выглядел гораздо моложе, и ему можно было, по крайней мере, дать лет тридцать, а то и меньше. В жизни он не был счастливым. Судьба от него давно отвернулась и оставила его не произвол судьбы, полностью сделав его нищем. Но Дмитрий не унывал. Он шел наперекор судьбе, к своей несбыточной цели. Цели, мечте, которой вряд ли суждено было, когда-нибудь сбыться. За свою жизнь он любил только двух женщин; первая: – его мать, а вторая: – американскую актрису, которая была старше его и никогда бы не приехала в Россию. А он хотел бы уехать в Америку, но он даже не знал американского языка, и никогда бы не смог накопить деньги даже в один конец. Ведь Россия хоть и говорит, что люди могут ехать за границу, это не так. Люди за границу никогда не попадут. Только ее преступное сообщество, которое деньги гребет лопатой, и может себе позволить управлять страной из-за рубежа. Ведь власть – это есть финансовое вложение в экономику страны, а не так, ее просто нет. Она вся в руках олигархах. Олигархах первого сословия, тех, кому позволили выжить в начало девяностых годах. И это не русские, поверьте.

Вернемся к Раисе Эдуардовне и к Дмитрию, и послушаем, о чем они ведут беседу меж собой. Итак…

– Я вот вчера была в Раменском, так все прокляла, пока искала улицу Садовую. – затем она добавила с выраженным удивлением. – Ну никто не знает.

Дмитрий усмехнулся: