Здесь можно было предположить, что Люда была подвергнута насилию в детстве, а может у нее была неудачная попытка связать свою жизнь с каким-то мужчиной? Он сделал ей ребенка, и смылся. Мы придумываем себе оправдание в своих поступках. Иногда мы блокируем наше сознание тем, что мы создаем выдуманный самими нами персонаж, нарекаем его определенным именем, и говорим ему все то, что мы не решаемся сказать нашим родителям. Он становится нашим вторым «Я», и мы воспринимаем его как своего друга или подругу. К примеру, мы наши мысли и наши горести, и печали пишем в дневник. Каждый ведет такой дневник. Если не на бумаги, то в своих мыслях. Мы говорим, что произошло с нами за этот день, и спрашиваем наше второе «Я», и оно нам отвечает. Но иногда, мы не можем говорить о том, что с нами произошло. Ни с выдуманным нами вторым «Я», ни с дневником, ни с кем бы то либо другим или другой. Наше сознание в нашем сознании запирает все плохое на ключ, и лижет в него все то, что мы стараемся забыть. Нам больно оттого, что мы когда-либо переживали в нашем детстве, и в жизни вообще. Закрываем это на ключ, и выбрасываем его далеко, в глубины океана, человеческого сознание. Оставляя подсознание запертым на замок. Но бывает, когда подсознание уже не может больше вмещать в свое подсознание и запирать на ключ, всю информацию человеческого сознание. В этом случае происходит неизбежное, и вся информация, накопленная в нашем подсознании, выплескивается наружу. Происходит попросту срыв. Истерика, перерастающая в психоз. Психоз сознание человеческой истерики. Это и произошло с Людой. Все то, что скопилась в ней за все годы ее жизни, сейчас все это вырвалось на свободу. Ее подсознание не смогло справиться с тем, что в данный момент выплеснулась наружу. Ее подсознание не могло больше держать в себе то, что откладывалась в нем годами. Ведь бывает у человека нервный срыв. Этот нервный срыв и произошел сейчас с Людой.

Эммануэль осторожно поинтересовалась:

– Все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?

На этот вопрос Люда не могла сказать ничего определенного. Да, она наверное, говорила о себе. Так же как некоторые люди ни замечая того говорят и говорят, рассказывая сами того не ведая всю свою жизнь. Эта человеческая психика, его сознание выдает информацию, и рассказывает ее кому-то, кому кого этот человек не знает. Незнакомому человеку можно сказать то, что другим не скажешь. Это есть факт. Факт человеческой психики. Он – человек, никогда не расскажет своим близким, что может рассказать другому человеку. Своей подружку, другу, любовнице, любовнику. Но никогда своей матери или отцу. Вот такая наша психика. Наше сознание, и подсознание. Впрочем: надсознание человека, является причиной этого фактора. Вспомните выражение: «Над подсознательном уровне…», так же, как и на надсознание человеческого уровне, мы понимаем, что в подсознании мы ни хотим говорить о чем бы то ни было с кем-то. Только с самим собой, что превращает наше подсознание в сознание, и мы говорим о своих проблемах с тем, кого совсем не знаем, с нашим вымышленным «Я». Начинаем вести дневник, записывая туда все наши мысли, закрывая на замок, или по крайне мери мы так думаем. Но иногда мы не можем сказать своему дневнику то, что у нас накипела на душе. Эмоции – которые внутри нас, выплеснулись наружу, и вот мы в полном пустоте. Пустоте своих чувств. Мы просто впадаем в истерическую панику, а затем и в истерию все то, что в нас накипела выплескивается наружу, и мы начинаем проклинать все то, что только можем. И наконец, мы не выдерживаем, и найдя себе козла-отпущение выливаем всю ту информацию, которая скопилась в нашем подсознательно-несознательном уровне наружу. Мы вспоминаем все плохое и хорошее что было с нами когда-то. Осмысливаем и перерабатываем эту информацию, и делаем логический для этого заключение вывод: «виновата ни я, а кто-то другой». Неважно кто виноват? Виноватый всегда найдется. Мы озлобляемся на всех людей, всю страну, а сами себя виноватыми не считаем: – «Виноваты все кроме меня». – так говорим мы или так считает наше подсознание? Очевидно, здесь и таится загадка нашего умозаключение. В нашем подсознании есть какая та кнопка, кнопка нашего подсознательного «Я». То оно блокирует наши переживания, то она снимает эту блокировку, и все эмоции человека выходят наружу. Очевидно – все согласиться со мной, что так оно и есть на самом деле.

Эта же ситуация произошла и с Людой. Она просто не выдержала всего того груза. Груза – ее подсознание, и вырвалась наружу. А Эммануэль оказалась той женщиной – незнакомкой, кому можно было рассказать о своих проблемах, не говоря при этом: – «я рассказала кому-то, и теперь этот человек может сказать, что это я ему рассказала эту историю или какую-либо иную, и он меня выдаст с потрохами». – Этого сейчас Люда не боялась. Не боялась до того моменте, когда Эммануэль осторожно поинтересовалась: «Все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?» – Этот вопрос вверг Люду в легкую панику. Она понимала на Эммануэль, и словно не понимая, что та спросила, Люда переспросила:

– Что? – затем она спросила. Что Вы сказали?

Эммануэль задала тот же вопрос:

– Я спросила, все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?

Люда не знала что ответить. Сейчас, когда она рассказала Эммануэль, то, что у нее на душе, и меж прочим рассказала ей о том, что у нее на сердце, она не знала, что и сказать? Что ответить на вопрос Эммануэль? И поняв, что говорить не о чем, Люда сказала:

– Нет, я не о себе. – схитрила она, и добавила неопределенно. – Я в общем.

Эммануэлю протянула долгое:

– А-а-а-а… – и сделав недоуменную многозначительную паузу, добавила. – Значит в общем?

Люда возможно поняла, что сама того не хотела, но все же позволила себе высказаться о том, что есть для нее Россия. Да, она возможно не осознавая сделала ошибку. Она не знала кто эта женщина, и выплеснув сейчас всю ту информацию, которой она, по-видимому обладала, теперь она сожалела об этом. Она хотела вернуться назад, в аэропорт. Никогда не сажать в такси эту женщину: «пусть лучше ее вез бы этот таксист. Таксист-самоубийца. Чем она села в ее такси. Что этим иностранцем не сидится в Европе? Все в Россию стремятся, и так нечего здесь делать – работы нет, а тут еще и они прутся». Люда сказала:

– Знаете, – она сделав паузу, продолжила. – Вы зря сюда приехали.

Не поняв о чем говорит Люда, Эммануэль спросила:

– Вы это к чему?

– Россия не для европейцев. – сказала Люда. – После развала СССР, здесь твориться одно беззакония. Убийства на каждом шагу. – она сделав паузу, продолжила. – На дворе начала девяностых. – она снова сделав паузу, тяжело вздохнула, и как бы с сожалением сказала. – Это не восьмидесятые. – казалось что в ее глазах была видна грусть по тем прекрасным годам ее детство, когда она была еще девочкой. – АХ! Восьмидесятые-восьмидесятые. Лучшие годы моей жизни.

Эммануэль тотчас же заметила:

– Детские годы всегда прекрасны. – затем она добавила. – мы не думаем ни о чем. Для нас детские годы это весь мир в кругу семьи. – она сделав паузу, сказала. – Я Вас отлично понимаю Люда. Я сама когда-то была маленькой девочкой, впрочем, как и все люди на этом земном шаре.

Лариса тихо ответила:

– Значит Вы меня понимаете.

– Конечно. – ответила Эммануэль. – Мы все люди, и все мы стремимся к лучшей жизни. – она сделав паузу, сказала. – Вот Вы например.

Лариса не поняла. Она спросила:

– Что я?

– Вы, как и многие люди в этом мире, хотите лучшей жизни для себя, и я Вас понимаю. – Эммануэль сделав долгую паузу, и тяжело вздохнув, сказала. – Каждый человек ищет место, где будет ему потеплей.

Люда согласилась с Эммануэль. Она сказала:

– Вот именно.

Тут Эммануэль поинтересовалась:

– Скажите, при советском коммунистическом строе было лучше?

Этот провокационный вопрос заставил Люду задуматься. Она никогда не думала на эту тему. Для нее ностальгия по прошлому, по годам ее детство, были самые счастливые годы в ее жизни. Но это были годы ее детство, во взрослую жизнь она вступила только в конце девяностых. Тогда, когда девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот первого года был свергнут коммунистический строй во главе его последнего лидера; М. С. Горбачева. Его место в обновленной России занял тогдашний лидер; Б. Н. Ельцин. Россия переживала вначале девяностых кризис, и разгул преступных организаций. Никто не задумывался тогда, как сложиться их жизнь в дальнейшем? Тогда власть чтобы не думать о голоде, не видеть разгул преступности в новой России, правительство посадила людей на допинг для страждущих – сериалы. Что стоит одна Санта-Барбара, он наверное, самый длинный сериал в мире. Приехавшие после многочисленных серий артисты, сказали, что в ней две с половиной тысяч серий, так что на десять лет хватит. Я помню, что про все показанные сериалы сатирики анекдот тировали их. Про Санту-Барбару даже говорили; «если ехать в США, то надо ехать в Санту-Барбару. Мы так по крайне мере всех знаем». Вот так по крайне мере нам дали наркотик лучшей жизни. Мы смотрели сериалы: «Иоланта Лухан. Богатые тоже плачут. Рабыня Изаура. Каина. Секрет Тропиканки», и многие другие. Конечно по сравнению с той жизнью показанной на экране телевизора, жизнь в России казалась адом. Да и люди жить так не могли. Большинство из них уехала за границу, бо́льшая ее часть уехала в США.

Вот так Россия, еще не став на ноги стала зомбировать, то есть продолжать зомбировать свой народ. Раньше советские граждане боялись партии, хуже, чем вылететь из нее не было ничего ужаснее, чем стать изгоем советского общество, и получить ярлык: Враг народа.

Люда ответила:

– Я считаю, что при советах жизнь была лучше, чем сейчас.

– Почему?

– Тогда, кто-то кого-то боялся, а сейчас один беспредел пошел. У кого в руках оружие и власть, тот всегда прав. – затем она добавила с сожалением. – Правда Россия недалеко ушла от этого от КПСС. Разница лишь в том, что раньше на чиновник нельзя было жаловаться – посадят в психушку, а сейчас за это просто не найдут человека, он канет в небытие, исчезнет, впрочем, рождался ли он на свет? Вряд ли?

Эммануэль ужаснулась:

– Неужели в России так плохо.

– Хуже некуда. – ответила Люда, а затем добавила. – Вот получу диплом и уеду из этой страны в штаты. – Люда затем добавила в рассуждение о будущей своей жизни. – Там поступлю в Оксфорд, – затем она бросила. – авось повезет, и я выйду в люди.

– А если нет?

– Тогда пойду в Голливуд. – однозначно ответила Люда. – Попробую свою удачи на подмостках сцены. – она сделав паузу, добавила. – Знаете, я неплохая актриса, говорят.

Эммануэль озадачливо поинтересовалась:

– Тогда почему Вы сразу не поступили в театральное? Почему МГИМО?

Люда ответила так:

– В этом мире, где правительства сменяется как лоточный снег, неплохо бы знать юриспруденцию. – затем она добавила. – Без законов в этом мире – никуда, а адвокат берет дорого, да еще не поймешь, подкуплен он или нет? Деньги отдашь, а суд заранее проигран будет. – она сделав паузу, решительно добавила. – Нет, лучше знать законы чем их не знать, – затем она добавила. – Жить легче когда законы знаешь, да и практиковать можно. Говорят, юристы миллионеры, так же как адвокаты, а о прокурорской проверке – отдельный разговор.

Сейчас, слушая Люду, Эммануэль понимала, что она вряд ли что найдет в этой стране? то, за чем она сюда приехала было сделать невозможно. Найти в этой стране правду? Это было равносильно как из ада попасть в рай минуя чистилище. Как можно было найти в этой стране человека? Селиану-Карлу де Йрон из картины Карла Жюфийе? Этого Эммануэль не знала.

Эммануэль сказала:

– Люда, в этом мире много несправедливости. – она сделав паузу, добавила. – Закон, о котором Вы говорите не спасет вас от другого закона.

– Какого?

– Закона зеленых бумажек с американскими президентами на них. – она сделав паузу, сказала. – Я понимаю, что в России сейчас беспредел. Власти так таковой в России нет. Вместо нее есть только подобие власти. – она сделав паузу, с сожалением добавила. – Там, на западе тоже нет власти так таковой, вместо нее есть другая власть, и она более мощнее первой. – Эммануэль сделав паузу утвердительно добавила. – Это власть денег. У кого больше денег, тот у вершины мирового господства.

– А выборы?

– Возможно они являются прерогативой власти, но сама власть – это деньги. – затем она добавила. – У кого есть они, тот вхож во власть. – затем она добавила, между прочим. – Согласитесь, избирательная кампания не из дешевых удовольствий? А кто ее финансирует? – Эммануэль усмехнулась. – Не избиратели, точно.

– Кто же ее финансирует?

– Партии. – однозначно ответила Эммануэль. – Парии, в которых состоят те или иные кандидаты. – затем она с сожалением добавила. – К сожалению мы избираем их на свои посты, но никак не на выдвижения в те или иные кандидаты. – затем она утвердила. – Это делает партия – не народ.

Люда слушала Эммануэль и думала? Правильно ли она сделала, что посадила эту женщину в такси? Впрочем, у нее не было выбора. Ведь в такси эту женщину посадил милиционер. Кто же такая эта женщина? Она свободно говорит на те темы, на которые в России в девяностые годы только хотели сказать во всеуслышание: «ГЛАСНОСТЬ».

Люда спросила:

– Откуда Вы все это знаете?

– Я многое что знаю. – ответила Эммануэль. – К примеру, я точно знаю, что с такими рассуждениями Вы далеко не уедите.

Люда не поняла, что этим хотела сказать Эммануэль.

– Вы это о чем?

Эммануэль сказала:

– Только глупый человек может разговаривать на такие темы с незнакомкой.

Люда обиженно спросила:

– Вы так считаете?

– Считаю. – утвердила она, а затем сказал. – Представьте, что Вы посадили клиента, и тот спросил Вас о том, что Вы думаете о положении в стране? Нравиться Вам правительство, и. т. д. Вы говорите ему свое мнение о своем взгляде на политическую атмосферу в стране, говорите, что Вы бы лучше вернули старый режим, а он с Вами согласившись, вежливо попросит пройти с ним.

– Это куда попросит пройти с ним?

– В ФСБ, кажется когда-то оно называлась КГБ.

От этих слов Люда вздрогнула. Она никак не предполагала, что такое возможно? И она с острасткой спросила:

– Надеюсь Вы не из ФСБ?

– Конечно нет. – улыбнулась Эммануэль. – Я не из ФСБ.

У Люды отлегло от сердца.

– ФУ!!! А я-то подумала, что…

Эммануэль перебив ее, спросила?

– Что Вы подумали?

Люда отмахнулась:

– Так, ничего, забудьте.

– И все-таки?

Люда ответила:

– Я подумала, что Вы и вправду из ФСБ, вот я Вам наговорила тут всего, то что я думаю о России?

– Но это может быть на самом деле.

– Вряд ли. – отмахнулась она. – ФСБешником здесь делать нечего. Мы не шпионы.

– Но Вы возите иностранцев, что не повод для проверки?

Люда усмехнулась:

– Это Вам ни КПСС – железный занавес, это Россия! Страна, где возможно все, и даже больше.

Тем временем машина такси пересекла границу московской области и Москвы. Проехав МКАД, машина въехала в город, с великим и величественным названием – МОСКВА.