Глава 1. Детство или родовая система подготовки воина

Родился я в той стране, которой уже нет на карте. В обычной советской студенческой семье. Папа мой был курсантом пятого курса. Мама – студенткой пятого курса. Я уверен, что их свела в столице Латвийской ССР городе Рига – судьба. Папа был родом из тогда еще столицы Казахской ССР – города яблок – Алма-Аты. Мама была родом из глухой белорусской деревушки Нарушово, находящейся на стыке границ трех стран: Беларуси, Латвии и России.

Папа и мама нашли друг друга в одной точке, двигаясь в нее интуитивно из разных уголков большой страны…

Как тут не вспомнить человеческого детеныша – Маугли, которого научил мудрости, старый медведь Балу:

– Мы с тобой одной крови, ты и я!

Так наверно и они двигались на встречу по зову крови, балансируя на грани.

Наверно с молоком мамы я и впитал это чувство границы.

Родился и вырос в Казахстане, по паспорту – русский. До меня уже третье поколение моих предков эту окраину Родины (сначала Империи, а затем и СССР) защищало. Эта земля богато полита потом и кровью моих пращуров – Семиреченских казаков, но корни из Сибирского войска. У моего отца была мама, моя бабушка, с Украины из-под Харькова – Анна Даниловна Сергиенко – украинка, из расказаченных. Она родилась уже в Сибири в селе Каип. Мама у меня по паспорту белоруска из витебского пограничья, а дед у нее вообще поляк – Родик Эдуард Иосифович. Так, что моя кровь гремучая смесь получается.

О нашей родословной по папиной линии, рассказывала моя прабабушка Ксения Ефимовна Сергеенко. Я был мал и смутно помню ее рассказы, как сказки из детства. А в 1987 году она умерла.

Мой дед по отцу Бочаров Василий Филиппович, фронтовик, умер еще раньше через год после моего рождения в 1977 году.

Прадеда Родик Иосифа Викентьевича и прабабушку Амелию Петровну по маминой отцовской линии, помню хорошо. Они жили в деревне Нарушово в Белоруссии, где я провел детство и куда каждый год ездил на каникулы, пока учился в школе.

Делить славянские народы по крови, считаю неправильным и кощунственным.

Мы едины! Хотя нас всегда, чтобы ослабить, усиленно разъединяли… Врагам это выгодно.

За столько лет все так перемешалось. А все наши различия целенаправленно раздуваются. Разделяй и властвуй!

Вы никогда не задумывались, почему все нации – это существительные?

Немец, казах, еврей, татарин, индиец, даже чукча и тунгус… а русский – прилагательное?

Потому, что русский это состояние души!

Русским должен быть дух, так что я и мой сын – тоже русские.

А сыны Руси испокон веков, Родину свято берегли! И своих детей, внуков к этому готовили сызмальства…

Мечта о небе…

Посвящается всем любителям авиации…

Мой папа с детства мечтал о небе! Тем более, что недалеко от дома, где жила их семья, был Алма-Атинский аэропорт. Самолеты часто пролетали над их домом, маня своими крыльями в небо…

Папа в молодости серьезно занимался спортом. Они с другом-соседом с детства по утрам бегали на расположенное за нашими сараями футбольное поле и спортивный городок. Подтягивались на турнике, отжимались на брусьях. На этом поле и прилегающей территории сейчас находится школа известного казахстанского футбольного клуба "Кайрат".

Профессионально мой отец занимался футболом, даже играл за юношескую сборную.

При прохождении приписной комиссии в военкомате, врачи изумились его здоровью и рекомендовали пойти в военное училище, даже в летное.

Папа окончил школу, восьмилетку в своем рабочем поселке, и пошел учиться дальше в 9-10 классы в другую среднюю школу №115 в новом тогда микрорайоне Алтай.

После окончания школы, он решил поступать в Рижский Краснознаменный Институт Инженеров Гражданской Авиации (РКИИГА). Даже не знаю, почему именно в Рижский. Сдал документы, получил допуск к сдаче экзаменов на выездной приемной комиссии. Судьба его не сильно баловала: с первого раза папа не прошел по конкурсу. Преподаватель по математике поставила отцу три балла. А математика была его любимым предметом…

Пришлось ему идти работать на родной Алма-Атинский станкостроительный завод имени “XX-летия Октября” помощником токаря.

Папа был настырным и не забросил учебу, решил пытаться поступить через год.

Прошел весной следующего года в военкомате комиссию вместе со своими одногодками и начал готовиться к службе в десантных войсках. Даже успел выполнить прыжок с парашютом. Небо манило его, и осенью его должны были призвать в ВДВ. Десантно-штурмовая бригада до сих пор находится у нас под Алматы, в городе Капчагай.

День рожденья у папы был в ноябре, поэтому до призыва он решил рискнуть еще раз с поступлением в ВУЗ. Повторно сдал документы и снова получил допуск на сдачу экзаменов на выездной комиссии РКИИГА.

В СССР, тогда национализма не было, но… Преподаватель математики – латышка, и во второй раз долго валила моего будущего отца – простого русского парня из Казахстана, так явно, что на это обратила внимание и председатель комиссии, кстати, тоже латышка по национальности.

Когда отец расстроенным вышел из аудитории, она вышла за ним и поинтересовалась:

– Молодой человек, вы же уже пытались сдать экзамены в прошлом году?

– Да, – скромно кивнул головой папа.

– И какую оценку Вам поставили на этот раз?

– Четыре…

– Очень хорошо, – сказала председатель приемной комиссии, и многозначительно улыбнулась.

Со второго захода папе удалось исполнить свою мечту, и он поступил в РКИИГА. От белоснежных шапок Тянь-Шаня и бескрайних степей Казахстана он уехал учиться на инженера гражданской авиации в город Ригу, в далекую Прибалтику, к Балтийскому морю, великолепным корабельным соснам и песчаным дюнам.

Почему-то мне ярко запомнилось, как мой папа лихо любил напевать:

Я потомок хана Мамая,

Подо мною гарцует конь!

Сколько душ загубил не знаю.

Богатырский в душе огонь!

До сих пор не знаю откуда этот отрывок, но иногда сам его пою. Теперь мы все немного азиаты…

Жизнь интересная штука, никогда не угадаешь, что она выкинет!

По диплому папа стал бортовым инженером пассажирских лайнеров, но в Алма-Атинском порту вакансий не нашлось – пришлось переучиваться на вертолеты.

Почти 20 лет он был вертолетчиком!!! Малая, но тоже авиация. Вот такой вот Мимино, наоборот.

Свою мечту о небе он сумел передать и мне.

Родился я тогда еще в городе яблок – Алма-Ате. Где на фоне невероятно голубого неба завораживающе смотрятся заснеженные, даже жарким летом, горные пики.

Два этих образа – бескрайнее НЕБО и величественные ГОРЫ – наложили отпечаток на всю мою жизнь!

Первый свой полет на самолете совершил еще в бессознательном возрасте – в семь месяцев! Маме необходимо было сдавать экзамены в Политехническом институте, а училась она, как и мой папа, в городе Риге. Поэтому надо было лететь на сдачу весенней сессии с грудным ребенком.

До трех с половиной лет я воспитывался в деревне Совейки, в Белоруссии, у маминых родителей, моих бабушки с дедушкой.

Они жили в месте, где теперь сходятся границы трех независимых государств Белоруссии, России и Латвии. Недалеко от их дома была старая, разбитая советская пограничная застава с осыпавшимися и заросшими окопами. У развилки дорог на взгорке, напротив развалин старого храма, от которого осталась только груда мелкого битого кирпича. Сквозь эту гору обломков пробивались уже молодые деревца. Теперь там стоит целый пограничный отряд, новая государственная граница Содружества Независимых Государств с НАТО и Евросоюзом опять на замке!

О своих родителях я знал в основном по рассказам и фотографиям. В моем детском мозгу, папа – был бравый летчик в фуражке и погонах с фотографии, которая висела на стене в красном углу.

Мама приезжала иногда из Риги, ну а папе необходимо было лететь через весь огромный Союз, из далекой Алма-Аты.

Рассказывая о папе, бабушка и дедушка всегда показывали на эту фотографию, вот и закрепилось.

Поэтому мое первое личное знакомство с ним закончилось плачевно…

Приехал папа в деревню зимой и в гражданке. На нем было обычное драповое пальто и меховая шапка-ушанка. Этот образ никак не совпадал с фотографией! Поэтому ребенок закатил истерику, когда чужой дядька полез к нему обниматься и целоваться…

На вопрос озадаченного отца:

– Сынок, ты что? Я же твой папка!?

Ребенок, со слезами на глазах, ответил, указав на фотографию:

– Мой папа летчик – вон, а ты уходи!..

Папа сделал серьезные оргвыводы для себя. После этого инцидента мы с ним стали лучшими друзьями, и старались всегда быть вместе.

С трехлетнего возраста папа приучил меня вместе с ним делать по утрам зарядку. Утром и вечером мы вместе чистили зубы, как положено около трех минут! Вечером отбой строго в десять, после просмотра передачи «Спокойной ночи».

Я в детстве был очень упитанным мальчиком, поэтому все это мне давалось с трудом. Но благодаря систематическим занятиям физкультурой, стал достаточно гибким и подвижным. Папа готовил меня к поступлению в летное училище.

Стаж сознательного знакомства с малой авиацией – вертолетами у меня начался тоже очень рано – в возрасте трех лет. Сначала, конечно, в качестве пассажира.

Даже когда в детском садике был ремонт, я чаще жил у папы на работе, на его техническом участке, который находился на летном поле около стоянок вертолетов, чем у мамы в проектном институте.

На аэродроме было гораздо интересней, чем бродить между столами и чертежными досками. Тем более, когда все запрещают трогать! Для мальчика это было смерти подобно…

Зато на летном поле и техническом участке раздолье – от дикой флоры (подснежников, желтых тюльпанов, разных цветочков, полыни, урюка и так далее) до дикой фауны (муравьев, кузнечиков, стрекоз, богомолов, тарантулов, тушканчиков, ежиков, змей и тому подобное). И все это многообразие на свежем воздухе, который плодотворно влияет на развитие ребенка.

Тем более в наличии множество всякой техники и железяк. Вдобавок, есть коллектив добрых дяденек, которые всегда могут что-нибудь интересное рассказать, да и вообще занять маленькую любознательную личность.