Парсек порывисто обнял девушку и уточнил, что необходимо для церемонии бракосочетания. Он больше не мог себе позволить потерять Машку, пусть даже ее воплощение. Марьюшка радостно сообщила, что она работает в лаборатории элеватора пробоотборщиком, и, чтобы ее посватать, необходимо попросить разрешения у трудового коллектива. Проблема в том, что с ней вместе трудятся и Рукастые, и Большеголовые и, само собой разумеется, Языкастые. А у каждой фракции свое мнение о процедуре заключения брачного союза, а уж если жених не закромийец – то тем более, поскольку таких прецедентов еще не бывало.

Мишке следовало явиться к элеватору на следующий день, а пока Марьюшка определила его в гостиницу для Кормчих, все равно она всегда пустовала, за исключением периодов, когда хлеборобы собирали урожай неподалеку от поселения. Но они были так трудолюбивы и быстры в своих действиях, что по-прежнему оставались незаметными для большинства планетян. Парсек провел ночь в муках: волнующая плоть закромийской Машки не давала ему покоя. Марьюшка грезилась ему без одежды с венком из ромашек и васильков на голове; она ползала на четвереньках по огромной куче пшеницы и все отбирала и отбирала пробы, ласково поглаживая каждое зернышко и придирчиво осматривая каждую соринку. Когда она поднималась во весь рост, то утопала в зерне по свои прекрасные колени и, пытаясь выбраться и не увязнуть полностью, девушка поднимала ноги выше и выше…

Чтобы не прозевать Марьюшку, ранее утро Парсек встретил уже у элеватора – прямо под лозунгом «Слава Корму и Труду!», висящим над главным входом. Она появилась одновременно с другими работниками – у них так принято: никто не приходит раньше всех, и никто не опаздывает. По дороге девушка, видимо, уже сообщила своим коллегам о Мишкиных намерениях: это можно было понять по их придирчивым взглядам, насмешливым улыбкам и тыканьям пальцами в инопланетянина. Парсек решил не обращать внимания на происходящее и не конфликтовать с туземцами, лишь бы Машкина копия теперь всегда была рядом с ним. Закромийка увлекла Мишку за собой. Она проводила его в просторную мастерскую и попросила подождать. Ждать пришлось недолго. Из-за столь неординарного события трудовой коллектив элеватора согласился повременить с выполнением своих функциональных обязанностей и, не откладывая в долгий ящик, сообща определить дальнейшую судьбу Марьюшки и гостя планеты. Сгрудившись в мастерской, работники распределились по фракциям: Рукастые – в центре, а Большеголовые, соответственно, слева – левополушарные, а справа – правополушарные. Языкастые по привычке сновали по всей мастерской, не останавливаясь и не замолкая. Языкастые и начали первыми разбираться в сути вопроса:

– Нами гнушаются обитатели ближних планет и дальних, а ты тут нарисовался непонятно откуда и прямо сразу собрался жениться. Обоснуй.

Мишка подошел к Марьюшке, взял ее за руку и твердо сказал:

– Она – главная часть моей жизни.

– Да что ж в ней такого особенного? – поинтересовались Рукастые. – Руки у нее не развиты: короткие и слабые. Может, тебе среди наших невесту подыскать?

– Ну, у нее другое зато неплохо развито, – встряли левополушарные. – Единственный недостаток – голова маленькая.

– Во фракции Марьюшка вступать отказалась, правда, ни одной из них она особо и не подходит, – отметили правополушарные и спросили участливо: – А ты, инопланетянин, что делать умеешь? К какой трудовой группе думаешь примкнуть? Ты бы нам мог пригодиться. В крайнем случае, Шароходы тебя примут.

– Только к Марьюшке собираюсь примкнуть, – уже заметно нервничая, ответил Парсек.

– А ты вообще всех закромийек видел? – выспрашивали Языкастые. – Не спешишь ли? У вас на планете невест совсем нет, что ли?

– Я уже сделал свой окончательный выбор, – ответил Парсек.

Твердость и уверенность чужака в своих чувствах к Марьюшке только распаляли недовольство закромийцев, и они еще долго обсуждали девушку, припоминая ее былые промахи и ошибки. Особенно проявили в этом старание Языкастые. Мишка по просьбе закромийки мужественно терпел все их нападки и обвинения. Неожиданно представители непонятной подгруппы Большеголовых выступили в поддержку союза юноши и девушки:

– Марьюшка – статная, еще и пробоотборщиком трудится – хороший выбор! У нас к ней претензий нет.

Когда Парсек это услышал, то решил, что работники элеватора уже вдоволь потешили свои языки и вот-вот вся эта говорильня закончится и им с Марьюшкой дадут коллективное «добро» на брак и совместное проживание. Но его выводы были поспешными и абсолютно неверными.

– Претензии у нас есть к тебе, инопланетянин, – заявили Языкастые. – Позволить иноземцу жениться на закромийке мы не можем, поскольку ты не чтишь наших традиций, не участвуешь в планетарном ритуале. Да и вообще пора тебе убираться с нашей планеты. Чужой ты нам.

Труженики элеватора утвердительно загалдели и разошлись по рабочим местам.

– И что теперь? – недоуменно спросил Мишка у Марьюшки.

– Все, – всхлипнула девушка, – ничего у нас с тобой не выйдет. Не позволят они.

– Ты же хотела, чтобы я тебя с собой забрал! – воскликнул Парсек. – Так зачем нам их одобрение, если мы все равно улетим отсюда?

– Без разрешения я не могу, – уперлась Марьюшка. – Пожениться мы должны по-закромийски.

Юноша удивился тому, что девушка так легко ставит общественное мнение во главу угла, пренебрегая личными интересами, тем более в таком интимном вопросе, как замужество, но вынужден был уважать ее нравственные порывы, желание блюсти общепринятые законы и нормы закромийской цивилизации. Он целые сутки не высовывал носа из гостиницы, размышляя, как выйти из этого положения, как разрулить ситуацию так, чтобы каждая заинтересованная сторона получила полное удовлетворение. Парсеку потребовалось в туалет (ждать планетарного ритуала, а тем более участвовать в нем – он не собирался), и это натолкнуло его на занятную мысль…

Мишка припомнил старинный рецепт слабительного, действующего удручающе неожиданно и насмешливо продолжительно. Чтобы собрать необходимые компоненты, ему пришлось отыскать на площади, где кормили всех и всегда, кухонные кладовые, а затем еще парочку ингредиентов для зелья выторговать у четырехрукого спекулянта, стараясь провернуть задуманное дельце с особой осторожностью и не дать никому повода заподозрить его в подготовке «диверсии». Все получилось как нельзя лучше. Когда работники элеватора пришли пообедать на площадь, Парсек, уже познакомившись с одной из девушек, обслуживающей столы, получил доступ на кухню и незаметно опустил свое зелье в котел с варевом. Чуть позже он с показным расстроенным видом подошел к обедающим элеваторщикам, поставил на стол несколько бутылок горячительных напитков, которые раздобыл у Четырехруких, и предложил чисто символически отметить его убытие с планеты. Закромийцы были не против. Мишка сел рядом с Марьюшкой, уставив на нее печальные глаза, и приложил все усилия, чтобы она не отведала блюда с его «сюрпризом». У Марьюшки что-то сделалось с лицом: каждым искривлением окологубных и лобных линий она показывала, как сейчас несчастлива. Юноша незаметно стискивал ее руку, чтобы подбодрить. Обеденный перерыв закончился, и закромийцы, насытившись, вдохновенно двинулись навстречу своим будущим трудовым подвигам. Парсек неспешно отправился за ними и устроился поудобнее на скамейке у главного входа в элеватор. Ждать пришлось недолго: зажимая руками межягодичное пространство, труженики один за другим пулей вылетали из элеватора, нервно озираясь и устремляясь к ближайшим кустам. А Мишка тем временем громким и нудно-протяжным голосом оповещал:

– До планетарного ритуала осталось два часа!

Когда со смущенным и раздавленным видом «нарушители» возвращались назад, Мишка тщательно фиксировал их имена, записывая в блокнот, а они в свою очередь умоляли его не предавать огласке случившийся казус. Находчивый Парсек тут же предлагал им подписать коллективное письмо в поддержку его союза с Марьюшкой, которое он подготовил заранее…

На вскоре проведенном повторном обсуждении возможности бракосочетания закромийки и инопланетянина практически все работники элеватора (в полном составе те, что обедали на площади) проголосовали «за». Теперь Марьюшка была рада и счастлива беспредельно. Сроки заключения брака определили сразу же – устроить свадебную церемонию незамедлительно, после того как жених и невеста приготовят огромный праздничный каравай без чьей-либо помощи. Марьюшка приступила к этому занятию безотлагательно, Парсек подключился чуть позже. Вначале он хотел прояснить некоторые нюансы их будущей совместной жизни на планете, если вдруг улететь сразу не получится. Потолковав с Большеголовыми, Мишка решил как можно скорее покинуть Закрома вместе с Марьюшкой, поскольку перспективы его дальнейшего существования на планете были отнюдь не радужными – местные обитатели надумали отправить его к Кормчим в поля, мол, надо нелегким трудом заработать право считаться закромийцем. А там, в бескрайних полях, он может запросто затеряться и превратиться в легенду, как и прочие Кормчие…

Наконец-то каравай был испечен, и закромийцы собрались за столами на главной площади. Дабы соблюсти традиции молодожены должны были поднести каравай к каждому гостю, тот отщипывал кусочек, а жених и невеста, обливаясь потом, обязаны были тащить угощение дальше. Когда весь круг был пройден и Парсек намеревался усесться на свое место, Марьюшка шепнула ему, что нужно раздавать каравай гостям, пока от него не останется ни крошки. Мишка, еле сдерживаясь, мысленно проклинал местных жителей и их дурацкие обычаи. Но он даже и не подозревал, что его ждет в ближайшем будущем. После продолжительного застолья гости организованно встали и отправились к пшеничному полю, увлекая за собой и молодоженов. Неожиданно закромийцы образовали большой праздничный круг вместо обычных повседневных колонн и в его середину вывели Парсека. Раздался механический призыв национального Лидера, все нетерпеливо включились в планетарный ритуал, не отрывая глаз от Мишки. Он замер в центре торжественно справляющих свои потребности закромийцев, но присоединяться к ним не стал и в этот раз. Как только последний абориген поднялся во весь рост и застегнул штаны, раздался гулкий недовольный ропот участников ритуала. Они кривились и плевали в сторону Парсека, пока один из Языкастых не выразил всеобщее мнение:

– Инопланетянин! Ты нам не угоден! Поскольку ты и сейчас не поддержал нашу традицию, мы тебя больше видеть здесь не хотим. А брак твой с Марьюшкой – аннулирован.

Рукастые вытолкали Мишку с поля буквально взашей. Он снова заперся в гостинице, а дождавшись вечера, незаметно пробрался к дому Марьюшки. Закромийцы, живущие в этой части «муравейника», безвылазно сидели в своих жилищах – начался второй этап действия Мишкиного слабительного, и им было не до клубов по интересам. То и дело из-за закрытых ставней раздавались оглушительные «залпы» и «пулеметные очереди», вызванные зельем. Девушка была вся в слезах, но после здравых речей Парсека она постепенно успокоилась: свадьба же, как она и хотела, состоялась, обычаи соблюдены, а аннулирование их союза – это всего лишь не играющая роли формальность. Договорились ранним утром бежать с этой планеты вместе невзирая ни на что…

Их поджидали. Рукастые обложили дом со всех сторон, а с десяток Языкастых стояли у входных дверей. План побега был сорван. По правде сказать, и плана никакого не было. Парсек не знал, как ему самостоятельно взлететь над планетой-житницей, на Лампарусе это получилось независимо от его желания. Но он надеялся на лучшее, попытался даже упражняться – концентрироваться и медитировать – но это не помогло.

– Марьюшка! – прокричали Языкастые. – Ты, и вправду, желаешь покинуть нашу благоуханную планету? Тебя взрастили и выкормили на Закромах! А ты, неблагодарная, решила оставить такую важную должность – пробоотборщик – и сбежать с этим проходимцем?

– Благодаря всем вашим стараниям наша планета уже весьма «благоуханная» и вконец благоухандоканная, – срывающимся голосом крикнула в ответ девушка. – Вы погибаете! А я хочу жить!

– Закрома цветут и колосятся! – удивились Языкастые. – Никто здесь не погибает. У нас всегда будешь сыт, а что тебе еще нужно? Чего тебе не хватает? Неудачного жениха нашла – ничего! Подберем тебе другого. Скучно жить? В любой клуб по трудовым интересам приходи – везде тебе будут рады. Какая тебе еще жизнь нужна?

– Не хочу я с вами! – истерично взвизгнула Марьюшка, не находя больше слов. Кипящие эмоции напрочь вытолкнули из головы девушки все ее мысли. В этот момент на окраине «муравейника» раздался глухой треск, казалось, что разверзлась земля. Так на самом деле и было: из образовавшейся трещины в небо ударила мощная струя накопившихся под земной корой отбросов человеческой жизнедеятельности. Закромийцы в замешательстве забегали из стороны в сторону, испуганно причитая. Тревожность усилили еще два столба фекалий, взметнувшихся с противоположной стороны поселения. Парсек оторвался от поверхности планеты и снова опустился вниз, он обнял Марьюшку и жарко зашептал:

– Все хорошо! Сейчас мы с тобой отсюда уберемся! Прижмись ко мне покрепче!

Девушка изумленно смотрела на Мишку, шепча порывисто в ответ:

– Я знала! Я надеялась! Я об этом так мечтала!

Тут над планетой прокатился бесстрастный механический голос закромийского Лидера:

– Удобрим родную землю?

– Удобрим, – донеслись в разнобой голоса местных жителей, и они привычно выстроились в колонны. Марьюшка жалобно взглянула в глаза Парсеку, оттолкнула его и побежала в ряды своих соотечественников, беззаветно откликаясь на зов закромийского Лидера…

Мишка больше не мог сдерживать неведомую силу, управляющую им, и ракетой устремился в космос. Оказавшись в далекой беззапаховой выси, он посмотрел вниз: на всей поверхности планеты из-под земли вырывались многочисленные фекалийные фонтаны, похожие сверху на нефтяные столбы. Закрома медленно тонули в булькающей зловонной жиже…