Глава 2

Вот и Академия Космического Корпуса.

У парадного входа в предвкушении «урвать крохи с барского стола» топчется «элита».

Настоящие-то кадры, будущий цвет всех наций Земли, на которых уж точно обрушатся слава и реальные космические невзгоды, давно замурованы внутри – в прозрачном «аквариуме».

А тут только мы – резервисты.

Правда, для моего курса в этом учебном году начинается ключевой этап – теперь определится наше будущее.

Да. Можно и из резервистов в люди выбиться.

Ну как выбиться…

Кого-то возьмут на замену в «аквариум»? Это вряд ли. Там и так народу битком. А вот отправиться в уже освоенные колонии – это реальный шанс.

Ну как реальный…

Если ты будешь идеальным курсантом со всех сторон, то… надеяться можно. Туда ведь желающих тоже – прорва. Так что даже для нас – элитных школяров есть лимит. Я бы сказал, очень зауженный. По идее, там, в колониях, уже ничего не добиться в карьерном плане, но пусть и «на подхвате», все-таки будешь занят каким-никаким делом. А это обеспечит тебе стабильный доход и прочие социальные льготы.

К тому же новизна ощущений и смена пейзажей с ландшафтами…

Всё лучше, чем торчать на Земле. Сюда всегда можно вернуться, а вот чтобы убраться отсюда – надо очень постараться.

Но мне и здесь терпимо.

Конечно, в моменты душевных мук и терзаний тянет меня к звездам. Хочется сбежать куда-нибудь от всего этого и того…

Так это просто нервное и эпизодическое. Как уже сказал, я совсем не горю таким желанием на постоянной основе.

А мой однокурсник Вовка, вот он – спит и видит, как бы с Земли слинять. Кстати, он мой друг. Один из немногих. Хотя другие – мне и не друзья вовсе. Просто близкие товарищи.

Ну как товарищи…

Всякие умники утверждают, что людей объединяют и делают друзьями общие интересы. Так?

Плюньте им в лицо, чтобы не врали!

Вот мы с Вовкой – не разлей вода. И в тоже время я буквально прирос подошвами к земной поверхности, образно говоря. А он постоянно подпрыгивает – чтобы скорее в космос улететь. Тоже образно говоря.

И при полном различии наших интересов и взглядов на жизнь мы с ним вполне дружны. Конечно, свое плечо мы друг другу в нужный момент, может, и не подставим, но зато пообщаться – это в любое время суток.

Мы очень компанейские ребята, и нам никогда не скучно в нашей компании… из двух человек. Нет, разумеется, с однокурсниками мы охотно коммуникации поддерживаем, но никто из них в нашу компанию почему-то совсем не просится.

Но это уже их проблемы…

Вовка будто почувствовал, что я подхожу. Он пулей вылетел из здания и бросился мне навстречу, едва успевая лавировать между входящими в академию курсантами. В меня он буквально врезался. Не стукнулись лбами при столкновении только благодаря обоюдно выброшенным вперед рукам, упершимся в тела друг друга.

У Вовки был вид, будто его только что чуть не застукали, подглядывающим в женскую раздевалку.

– Лешка! Там такое творится! – он близко ко мне придвинул лицо, обдавая своим неуемным волнением. – Твое место занято! Там такая расфуфыренная красотка расселась! Не смог я ее согнать. Духу не хватило…

– Ну, пойдем глянем, – недовольно отозвался я.

***

Ничего страшного в случившемся не было. Чехарда с местами в аудитории повторялась из года в год. Мы с Вовкой застолбили себе «плацдарм» у окна за последним столом сразу, как только попали в академию.

С тех пор каждый год отстаиваем свою территорию снова и снова.

Правда, туда особо никто и не рвался. Но случалось порой.

Понятно же, что все вперед стремятся. На первые ряды и за первые столы. Лучше ведь постоянно на глазах у преподавателей маячить – вдруг сработает на перспективу. К примеру, нужно наставнику что-нибудь, мелочь какая-то понадобилась, а под рукой ее нет. Забыл ее с собой на занятие прихватить.

Кого он пошлет за ней в деканат? В кого ткнет пальцем?

Конечно же, в того, кто сидит рядышком и только и ждет, чтобы выполнить любое мелкое поручение.

И это не заискивание какое-нибудь.

Совершенно нет.

Выверенный способ. Когда приходит время выставлять оценочные баллы, преподаватели всегда лояльно относятся к тем, кто отзывчиво бегал им в угоду по разным надобностям.

Правда, в конечном итоге все эти баллы особой роли не сыграют.

Однако не помешают. Нужно же перед родителями отчитаться. Будет чем похвастаться где-нибудь.

Да и вообще лишними не будут.

Хотя…

***

Быстрыми шагами мы преодолели вестибюль, взбежали по изогнутым лестничным пролетам на нужный этаж и тут уже неторопливо, словно заново знакомясь с позабытыми за летние каникулы запахами и звуками «знаний», доносящимися из приоткрытых дверей учебных помещений и туалетных комнат, подошли к своей аудитории.

Я резко вошел внутрь и решительно двинулся к нашему «плацдарму», мысленно скручивая подходящие фразы, – нужно наглую красотку поставить на место раз и навсегда, но и сдуру махом не испортить с ней возможные впоследствии теплые отношения.

Отношения с красоткой?!

Теплые?!

Смешно…

Видимо, она обронила что-то. Полностью залезла под стол, лишь пышные хвостики ее русо-золотистых волос торчали над столешницей. Противная волна дурных предчувствий окатила мои извилины и, немного задержавшись в горле, устремилась вниз ледяным водопадом.

Я насмешливо относился к капризным приступам своей бестолковой интуиции и подобным предостережениям никогда не придавал особого значения.

Так поступил и сейчас.

Я глухо кашлянул – для солидности. И тут же стукнул кулаком по столу – для подтверждения твердости своих намерений и заодно для устрашения.

На всякий случай.

Русо-золотистые хвосты колыхнулись и приподнялись.

Показалась симпатичная челка. Вслед за ней на поверхность стола выкатились два огромных изумительных глаза.

Ну конечно, не выкатились, но были они действительно изумительные. Огромные и изумрудные.

Когда же передо мной появилось всё лицо красотки – с небольшим красивым носом и восхитительными алыми губами, растянувшимися в милой улыбке, – мое сердце рухнуло в пятки…

Нет, не от страха, конечно. А от… Да черт его знает от чего!

Это было ее лицо… Моей утренней гостьи.

Той, что с Луны.

– Тыыыыы, – удивленно протянул я, с шумом освобождая легкие от воздуха. – Тебе тут нельзя находиться.

Ой, дурак!

Надо было сделать вид, что вижу ее впервые. Вдруг она уже успела разболтать про мой доисторический принт на футболке? Легко бы отмазался: знать ее не знаю. И совсем незнакомая мне девица сочиняет ерунду какую-то, наверное, за то, что ей случайно на ногу наступил и не извинился.

Но слабину уже дал.

Сам распахнул ворота – входите насмешки! Не стесняйтесь. Будьте как дома!

Аккуратно зыркнул в одну сторону. Потом в другую. Вроде ничего. Никто на меня не смотрит, посмеиваясь или ехидно улыбаясь.

Значит, пронесло пока.

Вовка рядом стоял, пихал в бок и назойливо нашептывал на ухо:

– Ты ее знаешь?! Так давай знакомь скорее!

А Алиса с легким укором выдала мне таким же точно ласковым голоском, как и утром (когда не сердилась, а просто со мной разговаривала):

– Что же ты сразу не поинтересовался: где я и чем занимаюсь? Как живу тут, на Земле?

– Вот интересуюсь. Прямо сейчас, – выдавил я сквозь пересохшее горло.

– Я ведь говорила, что ты теперь от меня никуда не денешься, – еще ласковее сказала девица, уставилась на меня жгучими изумрудными зрачками, мило растягивая губы по всему лицу, и начала медленно и очень интригующе подниматься, пока не выпрямилась во весь рост…

Вовка нервно подергивал меня за рукав. Было слышно, как пузырятся его слюни от восхищения и животной страсти, а похотливые мысли неистово стучатся лбами в его черепной коробке.

А мое состояние… Если его сравнить с ударом молнии, то и того недостаточно.

Оно было намного плачевнее.

У меня отнялся язык, лицо перекосилось, руки повисли непослушными плетьми вдоль тела. Мои глаза остекленели. Хорошо, что не хватило сил даже выругаться для расслабления моей в одну секунду убитой нервной системы.

Ругаться в стенах академии категорически запрещено.

За такое можно схлопотать строгий выговор. Да и вылететь из академии недолго.

Нет. На меня так подействовало не то, что у красотки Алисы было «расфуфыренным».

Этого я не увидел.

Не увидел я у нее вообще ничего…

Голову её – да. Вижу. И обувь есть.

А между ними – пустота…

В какой-то миг я все-таки выскочил из состояния оцепенения, резко крутанулся, схватил Владимира за руку и выволок его из аудитории.

Кое-как отдышался лишь под лестницей, куда затащила меня сумятица в моей голове. Ну и удивленного Вовку тоже.

– Что с тобой? – затарахтел, посмеиваясь, приятель. – Остолбенел от ее красоты? Ты же вроде знаком с ней? Или просто не видел давно, а тут раз – и обомлел?

Признаваться во всем как есть – я пока не стал.

Мало ли что.

Вероятно, у меня просто временное помутнение рассудка.

Сегодня стрессы – на каждом шагу. Первый день занятий. С утра – Алиска, и теперь снова она…

Вот и результат.

– Ну да, растерялся, – согласился я, сокрушенно вздыхая. – Такая красотка – что ты! В глазах померкло от ее небесной красоты. А тебе она приглянулась?

И выжидающе уставился на товарища. А вдруг и он ее увидел такой же, как и я? Да нет, конечно. Тогда бы и Вовка выглядел не лучше. И если у меня помутнение в мозгу не прояснится еще какое-то время, то хотя бы буду примерно знать, что у Алиски там – между головой и туфлями. Ну, разумеется, как это видит Владимир. А вкусы на женщин у нас с ним похожие.

Опять сам себя насмешил.

Где мы с Вовкой, а где женщины?

Небось любой бы девице обрадовались, которая хотя бы намекнула на свою готовность начать «тесные» отношения с кем-нибудь из нас.

– Да ты что! – сдавленно вскрикнул приятель, крепко сцепив ладони, будто пытаясь удержать ими свое разбушевавшееся либидо. – Она обалденная! Такие линии тела! Мягкие, волнующие, плавные… без углов… и насыщенные… в смысле выпирающие…

– Я твою точку зрения услышал, – усмехнулся я, радуясь, что у Алисы всё и везде в порядке. – Но должен тебе сообщить, что она вообще-то… моя!

– Да куда там! – недоверчиво хмыкнул Владимир. – Мне-то не ври. Предположим, ты как-то умудрился запудрить ей мозги… Хотя это невозможно. Но если гипотетически… Да когда бы ты успел, мы же практически постоянно вместе.

– А хочешь, докажу? – неожиданно во мне заиграло мужское самолюбование. – Вот что ей скажу, то она и сделает. Безусловно, только приличное и приемлемое.

– Ну, давай, – согласился Вовка, уже слегка поникшим голосом. Видимо, понимая, что я, скорее всего, не шучу. И тотчас вспыхнул вновь: – Пусть она на голове постоит!

Я прищурился, размышляя. Догадался быстро: «Ясно, она в юбке. Иначе бы Вовке такая мысль ни за что не пришла».

– Какие-то детские у тебя забавы, – отреагировал я нейтрально. – Пойдем обратно. Потом придумаю ей подходящее задание.

***

К моему глубочайшему сожалению, ничего не изменилось. Я воспринимал, вернее, видел Алису такой точно, как и прежде. Хорошо еще, что мое восприятие не стало «регрессировать».

Голова Алисы – на месте, торчит над столом. Точнее, зависла в воздухе. Подошел ближе. Украдкой бросил взгляд вниз. Ее ступни – тоже здесь. Или только обувь. Пристальнее разглядывать – что там и как – я не стал, чтобы себя не выдавать.

Все, как и было.

Уффф! Чему, идиот, радуюсь?!

Если последствия моего «помутнения» не испарились, то необходимо обращаться за помощью. За медицинской. Так правильнее будет. Но такой шаг испортит мне всё. А вдруг серьезно у меня с головой не в порядке? Тут же выпрут из академии.

И что тогда?

А во всем эта дура с Луны виновата!

Не было ее, и жил я себе спокойно. А теперь…

Ничего. Пройдет со временем. Главное поменьше с ней встречаться, не провоцировать свое «помутнение» и всё стабилизируется, потихоньку вернется в норму.

А как от нее избавиться? Она ведь вот – рядом! Лыбится во всё свое прекрасное личико!

Не буду ей признаваться. Сделаю вид, что ничего не случилось. Ну, в самом деле! Если что-то и произошло, то всё это только в моей голове.

– Ты рад, что мы наконец-то вместе? – опять ее ласковый голос, пронизывающий мои внутренности и заставляющий их скукоживаться от ужаса.

– Безумно, – буркнул я.

Плюхнулся на стул возле нее, но постарался максимально увеличить дистанцию, насколько позволяла протяженность учебного стола. Уныло кивнул Вовке на свободное место в соседнем ряду. Тот не стал возмущаться, спокойно уселся туда, куда я ему указал, и принялся безотрывно пялиться на нас.

Я уперся взглядом вперед, страшась даже случайно скосить глаза в сторону моей бывшей, а теперь, получается, уже и нынешней подружки. Впервые в жизни я испытывал невообразимый страх и трепет перед пустотой.

Вот как можно пугаться пустоты? Что может быть в ней страшного?

Там же ничего нет!

Мое сознание это понимало, но пальцы предательски тряслись, а сердце гулко ухало в ушах…

– А как ты выбралась из своей лунной Тмутаракани? – осторожно спросил я, спрятав руки под стол, чтобы не выдавать свое беспокойство. – А главное – зачем?

– Зачем?! – недовольно фыркнула Алиса. – Я уже объясняла: к тебе приехала. Мы ведь стали совершеннолетними и теперь нам можно делать то, что хочется. А что хочется мне еще с детского сада – ты прекрасно знаешь.

«Дурак! – вихрились мысли. – Не обращай на нее внимания, может она и отстанет?.. Хотя знаешь же, что вряд ли. Утром она прямо заявила о своих намерениях. А сейчас снова твердит о том же… Как бы мне от нее избавиться, хотя бы на сегодня? А завтра, глядишь, и пройдет… Терпение! Ведь потом вся эта история может обернуться мне во благо… С таким настроем, как у нее, сиськи она уж точно без долгих уговоров мне покажет! Ну, когда они… проявятся. Нужно продержаться всего немного. И тогда…»

Я, погрузившись в свои приятные мечты, бесконтрольно улыбнулся.

Алиса, заметив это, тоже улыбнулась и… стала подвигаться ближе. Да если бы девушка подсела поближе! А тут…

Охренеть!!!

Хоррор в реале! И я в нем – отнюдь не чудовище.

Тут и так сидишь как на иголках – рядом с тобой в воздухе висит говорящая голова. Да еще и лыбится. Пусть и миленькая женская головка с прекрасным личиком, но это же жуть!

Еще и потихоньку приближается!!!

Как тебе такое?!

Я хоть и уставился вперед, но боковое зрение никуда не деть. Вижу!

Да кто же такое вытерпит?!

Я молниеносно вскочил и быстро пересел к Вовке, сделав вид, что у меня возникло к нему неотложное дело. Наклонился к крышке стола, сжался в комок и глаза зажмурил – вдруг поможет?

Приятель тотчас склонился ко мне и зашептал:

– Ну что у вас? Шуры-муры намечаются? А у нее подружка есть?

– Да заткнись ты! – выдохнул я тяжело. – Глянь лучше: она на месте или сюда прется?

– Там сидит, носик припудривает, – бодро доложил Владимир, продолжая пялиться на Алису поверх моего плеча.

– Носик припудривает?! Чем? – взвинтился я, но сразу же спохватился и стиснул зубы.

– Ну чем они там его припудривают? – недоуменно отозвался товарищ. – Сейчас вот в зеркальце смотрит, волосы поправляет.

Я вздохнул еще тяжелее…

Наверное, я бы не выдержал такой нервотрепки. Сорвался бы. Не иначе. Как именно – не знаю. Да взорвался бы на месте! Даже не хотелось подобное представлять.

Как такое вытерпеть, да еще и сохранять внешнее спокойствие?!

И я, честно говоря, парень не из храброго десятка, а веду себя как невозмутимый герой уже несколько… минут!

К моему облегчению, наконец-то в аудиторию вошел кто-то из преподавателей и объявил, что сегодня все занятия отменяются. Я толком не расслышал по техническим или по каким-то иным причинам.

Неважно.

Хвала Вселенной! У меня появилась возможность сбежать от Алисы. Вернее, от ее говорящей головы. Ну и от ее «самоходных» туфелек.

Вот мое спасение!

Я сгруппировался и рванул с низкого старта изо всех сил к выходу, натыкаясь на недовольных однокурсников. Но в проеме дверей чуть ли не уткнулся лбом в парящую в воздухе физиономию Алиски.

– Куда ты намылился? – поинтересовалась она, обиженно надув губки.

– Родители возвращаются! А ключи от дома они потеряли! Надо их встретить! – выпалил я то, что пришло в голову.

– Ладно, – неожиданно миролюбиво согласилась лунная девица. – Тогда до завтра?

– Конечно! – радостно выкрикнул я и, торопливо обогнув пространство, предполагаемо занятое ее незримой плотью, помчался прочь от этого безумия.

Но безумия ли?..