Цитаты из книг автора «Дино Буццати»

Именно в это время он понял, что люди, какими бы близкими ни были их отношения, в сущности, всегда чужие друг другу: если человеку плохо, боль остается только его болью, никто другой не может взять на себя хотя бы малую ее толику; если человек страдает, другие этих страданий не чувствуют, даже если их соединяет с ним настоящая любовь. И это порождает в жизни одиночество.

Это пришли пятеро кошмаров. У первого была голова точно из студня, огромная, бесформенная и дрожащая, которая колыхалась, расплываясь в уродливых гримасах. У второго была телячья голова с содранной шкурой, как в лавке мясника. Лицо третьего кошмара напоминало человеческое, но все исполосовано шрамами и с выражением явного слабоумия. У оставшихся двоих вообще не было голов, они парили в воздухе и каждый миг меняли очертания.

Да, на Дрого наступал его последний враг. Не люди, подобные ему, терзаемые, как и он, страстями и страданиями, не люди из плоти, которую можно ранить, с лицами, в которые можно заглянуть, а нечто всесильное и коварное. Сражаться можно не только на крепостных стенах, среди грохота боя и яростных криков под голубым весенним небом; не только бок о бок с друзьями, чье присутствие придает человеку сил; не обязательно в терпком запахе пыли и порохового дыма, не с одними помыслами о славе. Все произойдет в комнате захудалого трактира при свете свечи, в полнейшем одиночестве.

Послушай, Симеони, – начал он другим тоном. – Ты ведь знаешь, что здесь, в крепости… все остаются служить только ради надежды… Это трудно объяснить, но ты-то должен меня понять. – (Нет, ничего он не мог ему объяснить. Есть вещи, которые до таких людей не доходят.) – Если бы нам… если бы не эта надежда…

Дрого так и затрясся. Его, пожертвовавшего всем ради встречи с врагом, его, больше трех десятков лет жившего этой единственной надеждой, изгоняют из крепости именно теперь, когда враг наконец-то у ворот!

Он направил подзорную трубу на треугольник пустыни, надеясь, что ничего там не заметит – никакого признака жизни. Вот о чем мечтал теперь Дрого, всю жизнь положивший на ожидание врага.

Поскольку тот не отвечает, Дрого кричит громче и уже несколько раздраженно: – Что такое? Выпрямившись в седле, незнакомый лейтенант складывает ладони рупором и кричит: – Ничего, просто я хотел поздороваться с вами!

состариться. И хотя смутная тревога о безвозвратно ушедшем времени с каждым днем заявляет о себе все сильнее, Дрого упорно не расстается с иллюзией, что самое главное у него еще впереди. Джованни терпеливо ждет своего часа, который все не наступает, он не думает о том, что будущее страшно укоротилось, что оно уже не такое, как прежде, когда казалось чуть ли не бесконечным – этаким неисчерпаемым богатством, которое можно тратить без оглядки.

Однако он не чувствует в себе особых перемен: время промчалось до того быстро, что его душа не успела состариться.

Со дня на день откладывал Дрого свое решение; он ведь еще молод, всего двадцать пять… Однако эта смутная тревога не давала ему покоя, а тут еще огонек, появившийся на северной равнине; как знать, может, Симеони и прав.