Глава 2.

У меня всегда была хорошая реакция, и я в пару прыжков преодолел расстояние до двери и выпрыгнул на улицу. Мельком оглядев площадку перед кофейней, к противоположной стороне которой примыкало сооружение, внутри которого находилась посадочная площадка новой канатной дороги, а слева в рядок расположились небольшие домики прокатов и кофеен на вынос, я быстро выявил неприятное происшествие и еще через пару секунд уже был рядом. Двускатная крыша и огромная гора снега под ее краем были мне ориентиром. Из-под горы аккуратно торчал сиреневый сноуборд. Другие люди все еще либо приходили в себя, либо спешили на помощь, но были гораздо медленнее меня, либо вообще ничего не заметили и искали глазами, куда же смотрят все остальные, откуда донесся этот чудовищный грохот. Нужно отметить, у меня было явное преимущество в скорости перед остальными собравшимися – в отличие от вообще всех, находившихся на площади, я был обут в легкие повседневные ботинки, и потому уже одним из первых разгребал сугроб, находясь в одном свитере в снегопад.

– Что случилось? – раздалось у меня над ухом.

– Помогите, на девушку с крыши сошел снег, – и первые из добежавших до нас туристов и местных принялись раскидывать во все стороны снег. Вскоре из-под него выглянул большой белый помпон, за ним бледное лицо все в снегу и хрупкие плечи в белой курточке, сильно сливающиеся с обрушившейся на них напастью.

– Вы меня слышите?

– Угу, – послышалось слабое, затем открылись затуманенные голубые глаза и попытались сфокусироваться на стоявших вокруг.

– Давайте, мы вам поможем, – я взял девушку под одно плечо, под другое ее взял высокий бородатый мужчина в лыжной маске, и мы аккуратно и легко вытянули ее из-под остатков сугроба и усадили на него сверху. За нашими спинами слышался озабоченный шепот. Кто-то в этот момент уже раскопал сноуборд и поставил рядом, вставив его хвост в снег.

Девушка оказалась стройной и небольшого роста, две светлые заснеженные косы спускались почти до пояса поверх беленькой куртки. На круглом лице с острым подбородком большие глаза, не переставая, хлопали ресницами, стряхивая снег. Я все еще придерживал ее за плечи.

– Как вы себя чувствуете?

– Паш, в травмпункт бы ее, – послышался рядом голос Тимура.

– Н-н-нормально, голова болит очень, – рассеяно произнесла девушка.

Травмпункт был как раз на другом конце площади, встроенным сбоку в сооружение посадочной площадки. Это позволяло быстро спускать по канатной дороге неудачливых ездоков и немедленно оказывать им первую помощь.

– Поможешь? – Тим кивнул, мы подхватили пострадавшую за плечи и вскоре уже стучались в двери травмпункта. Еще пара неравнодушных шли за нами на подобие почетного караула.

Нам открыла дородная кавказская женщина, которой мы вкратце рассказали, что произошло. На вопрос о том, кем мы приходимся девушке, мы только покачали головами, но, кажется, она уже все решила и не обратила на это внимания.

– Тогда я ее сейчас осмотрю, а вы пока оставайтесь здесь. Пойдем, милая, – с этими словами она перехватила так же, как и мы, под плечо, девушку, завела ее внутрь и закрыла дверь. В первую очередь она, конечно, обращалась к нам с Тимом, потому что именно мы ее привели.

– Паш, ты сам тут справишься дальше? – спросил он, взглянув на время на телефоне.

– Да я даже не знаю, нужен ли я сам. Но, думаю, подожду, раз просили.

– Думаю, с ней будет все в порядке. Выглядит живой. К вечеру будет «огурчиком».

– Я тоже так думаю.

– Я тогда пойду доделаю дела в прокате, чтоб времени не терять, и сможем встретиться сразу дома, если хочешь.

– Я надеюсь, я тут быстро. Да и хорошо было б сперва хоть поздороваться с твоим отцом.

– Окей, тогда на связи, – он улыбнулся и быстро зашагал прочь, но потом что-то вспомнил и обернулся. – Ой, там в кофейне твои куртка с перчатками остались, тебе принести?

– Я сам потом заберу.

Он кивнул и удалился. А я сел на скамеечку напротив входной двери прямо на улице и остался ждать. Снег, казалось, шел только сильнее.

– А ты быстро нашелся, что нужно делать, – раздался рядом веселый мужской голос.

Я поднял голову и увидел перед собой двух молодых ребят, наверное, одного со мной возраста, парня и девушку.

– Есть опыт, – просто ответил я.

– Местный что ли?

– Не совсем, просто часто здесь бываю.

– Здесь часто что ли лавины людям на головы падают?

– Иногда бывает. В горах все-таки.

– Опасное место.

Я улыбнулся. Он добавил:

– Хорошо, что есть люди, которые помогут тебе.

– Здесь все стремятся помогать друг другу.

– Правда?

– Сам же сказал, что опасное место. Это сплачивает.

– И впрямь, – усмехнулся он. – О, а вон и наши. Удачи, герой.

Я махнул рукой, и они ушли, а я остался считать снежинки, коих было бесчисленное множество, но даже в одном свитере мне не было холодно. В воздухе стоял привычный запах дыма от костров, смешанный с ароматом глинтвейна из торговой палатки неподалеку. “Если не так выглядит рай, то ради чего верующие стремятся туда попасть?” – завороженно думал я.

Через какое-то время дверь травмпункта открылась, оттуда медленно вышли белая курточка, неустойчиво держась на своих ногах, и та же дородная медсестра.

– Все обошлось, – громогласно объявила женщина и затем обратилась к белой курточке. – Сейчас лучше посиди выпей чайку, приди в себя, а потом можешь идти домой, милая. Головокружение скоро пройдет. Постарайся сегодня не наклоняться и не напрягаться, хорошо?

Курточка кивнула, женщина весело пожелала нам удачи и снова скрылась за дверью.

Я встал и легонько тронул курточку за локоть.

– Позвольте угостить вас чаем, – сказал я.

– Спасибо вам большое за все, – улыбнулась она. – Но вы же не обязаны…

– Я предложил угостить вас чаем, потому что хочу угостить вас чаем, – спокойно перебил я ее.

– Тогда ладно, – она улыбнулась шире и, как мне показалось, с облегчением.

– Пройдемте, – сказал я, предложив жестом опереться на меня.

– Я могу идти сама, – изрекла курточка. Помпон на шапке обиженно покачнулся.

– Ну что ж. Тогда нам вон туда.

Мы прошли в ту же кофейню, откуда совсем недавно вышли мы с Тимом, и я сразу направился к столику, где по-прежнему лежали мои забытые вещи.

– Но здесь же кто-то уже сидит, – робко возразила моя спутница, имея в виду оставленные вещи.

– Так я и сижу, – ответил я и пронаблюдал, как ее личико озаряется недоумением. – Садитесь, я сейчас вернусь.

Я подошел к стойке, заказал у бариста горный чай девушке и еще один американо себе. Мне пообещали принести заказ к столику, и я вернулся, чтобы сесть напротив белой курточки, которая уже была расстегнута. Шапка с помпоном лежала на столе возле моих перчаток.

– Извините, у меня все еще кружится голова, – смущенно сказала девушка, потирая лоб. – Я даже с трудом соображаю, что произошло.

– Вам не за что извиняться. Такое здесь с каждым могло случиться. Хотя я посоветовал бы вам впредь сторониться крыш. Как вас зовут?

– Настя, – улыбнулась она.

– Я Паша.

– Очень приятно, – она внимательно и смущенно посмотрела на меня своими большими голубыми глазами. В них просочилась первая за все время осознанная эмоция – любопытство. – Вы сказали той женщине, что на меня упал сугроб с крыши. Сама я не поняла, что произошло, но, видимо, так и было… Это же вы вытащили меня из снега, да?

– Вас откапывало много людей.

– Но, я помню, что первое увиденное мной лицо было вашим.

– Да, я был ближе всех.

Она улыбнулась. У нее была нежная и искренняя улыбка, совсем не похожая на не менее искренний счастливый оскал моего предыдущего соседа по столу. Две косички почти оттаяли за время, проведенное девушкой в медпункте, и теперь потемнели от талой воды. Я поймал себя на том, что разглядываю ее с гораздо большим удовольствием, чем это было вообще прилично.

Нам принесли заказ, и Настя обхватила чашку руками, пытаясь согреть покрасневшие от холода пальцы. Я с удовольствием вдохнул аромат своего кофе.

– Спасибо вам большое за все, – еще раз повторила она.

– Не стоит. Вам холодно?

– Я замерзла еще до того, как… это случилось, – она резко о чем-то вспомнила. – Ой, а где же мой сноуборд?

– Он в том же сугробе, его откопали и вставили сверху. Не волнуйтесь, с ним ничего не случится.

Она с сомнением посмотрела на меня, но спорить не стала.

– Давайте перейдем на «ты», – попросила она.

– Хорошо.

Она немного помолчала, смотря на бушующую далеко внизу Аманауз.

– На самом деле, у меня сегодня очень плохой день, – криво усмехнулась она. – И начался он задолго до этого сугроба. Так что я не удивлена, что это случилось именно сегодня и именно со мной.

– Чем же был плох ваш день?

– Твой, – она улыбнулась.

– Прости. Твой.

– Мы с друзьями здесь второй день. И за эти два дня отбила себе все, что можно было.

– Не умеешь кататься?

– Да, – она с сожалением поджала губы. – Меня обещал научить друг, но он плохой учитель. Сегодня… Было очень холодно и очень плохо видно. Вы были сегодня наверху?

– Ты, – поправил я ее, и она улыбнулась. – Нет, но я отлично представляю, какая там погода, учитывая, что даже здесь, внизу, видимость была так себе.

– Я замерзла и нападалась, поэтому собиралась уже сдавать доску назад в прокат. Остановилась почистить ее от снега. Даже не подумала, что там может быть опасно стоять.

– Ничего, теперь, к счастью или к сожалению, знаешь. А друг инструктор?

– Нет, но он очень хорошо катается.

Я своими глазами видел похожие парочки на склонах. Обычно больше одного раза они не приезжали. Хоть я и не хотел вмешиваться не в свое дело, я все же сказал:

– Тебе б квалифицированного инструктора.

– Я больше не хочу туда возвращаться, – в сердцах сказала Настя.

Я внимательно посмотрел на нее.

– А если я пообещаю, что после этого ты будешь получать удовольствие от катания?

– Это невозможно.

– Ошибаешься. Вы с друзьями на сколько сюда приехали?

– Мне кажется, на целую вечность… – Почти простонала она.

Я усмехнулся.

– Тебе обязательно нужно научиться кататься. Иначе что еще здесь делать столько времени?

– Любоваться видами, – она кивком указала на реку за окном. – Например, мне очень нравится здесь, в этой кофейне. Потрясающий вид. Спасибо, что привел меня сюда.

– Я рад, что тебе нравится.

– А ты умеешь кататься? – спросила она.

– Да, немного, – ответил я.

– А на чем?

– На доске, как и ты.

Она грустно вздохнула.

– Ощущение, будто кататься умеют все, кроме меня.

– Это не так. Все сначала учатся и набивают синяки. Главное – не сдаваться.

Мы еще немного поболтали, допивая свои напитки, потом оделись и вышли из кофейни. Походка моей спутницы стала гораздо увереннее, щеки налились здоровым румянцем, руки наконец согрелись.

– Настюх, – тут же крикнул мужской голос, когда мы очутились на пороге.

У сиреневого сноуборда и того самого проката, с которого на белую курточку упал сугроб, стояла компания из человек семи-восьми парней и девушек.

– А мы тебя потеряли. Доска есть, а тебя нет. – Парень в ярко-оранжевом комбинезоне весело махал рукой.

– Спасибо большое за все, – она снова нежно мне улыбнулась, помпон и косички покачнулись. – Не знаю, что бы со мной было, если б не ты.

– Я рад, что смог помочь, – просто ответил я и наблюдал, как она подошла к компании, перекинулась с ними парой слов, подхватила доску и скрылась внутри проката. Я посмотрел на ее компанию. Четверо парней и трое девушек.