Цитаты из книги «Последняя Академия Элизабет Чарльстон»

думая о том, что слишком большое значение придавала своим проблемам раньше. Жизнь – ведь это всего лишь миг, и надо радоваться ему, а не сожалеть о глупостях

– Это мы всегда пожалуйста! Это быстро! Вы только держите гадину при себе! – засуетился хозяин заведения. – Нельзя так говорить о моей помощнице, хоть она и женщина, да и характер не очень, но все же… – покачал головой Фенир. – Но я про нечисть! – обалдел хозяин гостиного двора. – Ох, тогда не страшно, – оскалился профессор, при этом, клянусь, в его глазах плясали самые настоящие смешинки

Вы только держите гадину при себе! – засуетился хозяин заведения. – Нельзя так говорить о моей помощнице, хоть она и женщина, да и характер не очень, но все же… – покачал головой Фенир. – Но я про нечисть! – обалдел хозяин гостиного двора. – Ох, тогда не страшно, – оскалился профессор, при этом, клянусь, в его глазах плясали самые настоящие смешинки

Он – как одежда с чужого плеча, ношенная множеством других женщин. Понимаешь?

Ректор приструнил профессора одним взглядом. – Ребенка можно оправдать за многое, взрослым оправдания нет. Человек,

– А что не так? – ехидно улыбнулся он. – Ты ведь хотела переехать, а у меня большой дом… – Дом не ваш, а академии. – Фи, быть такой меркантильной, – возмутился Фенир. – Зато я в самом расцвете сил! – Да вы хромаете на обе ноги, – напомнила я. – Это скорее закат, профессор.

Человек, достигнувший определенного развития, должен понимать, что он – есть сосуд, наполненный огромной силой. Грубость, хамство, сказанные вскользь гадости, пожелание несчастий или просто постоянные жалобы на жизнь – все это притягивает в ответ еще больше зла и неминуемо приводит к беде. За

ты ведьма и у тебя суть такая, быть сволочью,

Я могу вымыть вашу колбу! – выдала я, вспоминая об огромной пыльной штуке за моей спиной. – Уверена, ни один парень не справится с этой задачей лучше! Брови профессора полезли наверх. – Мою? Колбу? В высшей степени оригинально. Продолжай, – одобрительно разрешил он. – Я даже наполировать могу, – радостно произнесла я, чувствуя, что нащупала слабое место Фенира: его любовь к чистоте. – До блеска! Будет не стыдно людям показать! Глаза магистра округлились. Почудилось, что он даже икнул. – Мне, конечно, всякое предлагали, но твоя форма подачи, пожалуй, самая оригинальная. Даже грех отказываться. – Так не отказывайтесь! – настойчиво продолжала я. – Сейчас все сделаю в лучшем виде, и вы убедитесь наглядно! Только за ершиком сбегаю! Фенир подавился, закашлялся. – З-зачем ершик? – сдавленно выдавил он, пытаясь побороть кашель. – Что значит зачем? Не голыми же руками мне все это делать

Это мы всегда пожалуйста! Это быстро! Вы только держите гадину при себе! – засуетился хозяин заведения. – Нельзя так говорить о моей помощнице, хоть она и женщина, да и характер не очень, но все же… – покачал головой Фенир. – Но я про нечисть! – обалдел хозяин гостиного двора. – Ох, тогда не страшно,