2

– Это штат Висконсин, если вас интересует именно это, – медленно произнесла Мирабель. – Но…

– Да?

– Звучит довольно странно, простите. Вы что, вражеский лазутчик? Вас выкинули с парашютом, он, к счастью, раскрылся, и теперь вы осматриваетесь на местности?

Мужчина улыбнулся одними карими глазами:

– А если и так? Что тогда?

Его невозмутимость понравилась Мирабель. Она развеселилась:

– В таком случае должна сообщить вам, что ваш разведывательный центр не справился с подготовкой своего лазутчика…

– Почему? – серьезно спросил гость.

Мирабель ответила с таким же серьезным видом:

– Вам никак не удастся сойти за своего, за местного.

– Потому что я не ориентируюсь в пространстве? – засмеялся он.

– Само собой. И еще вы говорите без местного акцента…

– Вот черт. Это ж надо было так проколоться…

– Учтите на будущее. А теперь… Теперь держите свой стакан воды. И возвращайтесь в свой центр для переподготовки.

– Может, я все‑таки попробую справиться как есть?

Мирабель покачала головой:

– Как же так, вы приехали сюда, даже не зная, в какой город направляетесь? А как же указатели? Дорожные карты? В конце концов, у вас может не быть карты всех возможных штатов и городов, но карта дорог у вас должна быть?

– Согласен. И карты у меня есть, но…

– Что?

– Знаете, с воздуха мне не были видны указатели.

– С воздуха?

– Я сюда прилетел.

Мирабель ошеломленно уставилась на своего удивительного посетителя. Час от часу было не легче…

– Вы купили билет на самолет и при этом не знали, куда именно летите?

– К счастью, мне не нужно покупать билет, чтобы летать на своём собственном самолете, – улыбнулся гость.

– Так вы…

– Я пилот.

– И прилетели сюда на своём собственном самолете.

– Точно.

– И где же вы припарковались… хм… приземлились? В местном аэропорту?

Гость покачал головой:

– О, нет… Горючее было на исходе. Я облюбовал поле посимпатичнее. Знаете, без коров, тракторов и прочего.

– Иначе фермеры спустили бы с вас шкуру? – засмеялась Мирабель.

– Знаете, я и сам не большой любитель портить пшеницу и губить фермерские угодья. У меня с фермерами нет личных счетов. А то поле… Оно показалось мне довольно диким. Заброшенным. Тут до него рукой подать… Во всяком случае, пешком до него дойти не затруднительно.

– Да, здесь неподалеку есть заброшенное поле, – медленно проговорила Мирабель.

– Вот видите. Значит, я не вру.

– А я и не подозревала вас во вранье, – пожала плечами девушка.

Наступило неловкое молчание. Мужчина допил последний глоток воды, который еще оставался в стакане. Сам ополоснул его в раковине, поставил на стойку.

– Что ж… Спасибо.

Мирабель кивнула.

– Я пойду, пожалуй, обратно к своему самолету.

– Ну да…

– Еще раз спасибо за воду.

– Что вы, не за что…

Он повернулся и направился к двери. Мирабель последовала за ним.

На пороге он задержался:

– Не подскажете… где тут у вас расположена ближайшая лавка с продуктами? Не хочется больше побираться у добросердечных жителей городка вроде вас.

«Ах, скажите, пожалуйста», – внутренне возмутилась Мирабель, а вслух произнесла:

– Что вы, что вы. У нас все только рады помочь ближнему. Ну, а ближайший магазин… Знаете, пройдите триста метров по дороге, потом сверните налево. Там есть лавка со всякими напитками, выпечкой и прочим. Думаю, сможете купить там всё необходимое.

– Спасибо, – повторил незнакомец, наверное, уже в десятый раз.

Дверь за ним наконец‑то закрылась.

Мирабель со вздохом облегчения привалилась к дверному косяку. Нельзя сказать, что ноги у нее подкашивались, но присутствие этого мужчины странным образом напрягало её.

Напрягало то, что в доме находится чужой, незнакомый ей человек.

Напрягало то, что она не знала, как себя вести и что лучше говорить под пристальным взглядом карих глаз этого непрошеного гостя, взглядом внимательным, словно объектив профессионального фотографа.

– Подумаешь, – вслух сказала она. Круто развернулась на носках и прошествовала обратно на кухню.

Кухню пришлось проветривать тщательно и на совесть.

Картошка, конечно же, разварилась…

Мирабель размяла ее в картофельное пюре и задумалась – гарнир есть, ну а что бы такое сделать к пюре взамен безвозвратно утерянной курицы?

В дверь позвонили.

– Сегодня что, день визитов?

Мирабель развела руками и вновь отправилась в прихожую.

На этот раз она предусмотрительно накинула цепочку на дверь. Она больше не собиралась рисковать своей автономностью и позволять разрушать своё одиночество. Накинув цепочку, она отперла дверь и вопросительно посмотрела за порог.

Что ж… Мирабель и сама не смогла бы ответить на свой вопрос – удивлена она или же нет? Но это был недавний кареглазый визитер.

– Значит, это опять вы?

– Да, – весело подтвердил он, – это опять я.

Мирабель нахмурилась:

– Так, и что вам нужно на этот раз?

– Дайте‑ка подумать… Пить я уже не хочу.

– Да неужели?

– Точно. А, вот, вспомнил!

– И что же вы вспомнили?

– Вы оказались ко мне так добры, что дали напиться и объясили, куда меня занесло. А я, – тут он сокрушенно вздохнул, правда, лукавые искорки из глаз при этом никуда не делись, – лишил вас обеда, да еще вы и обожглись из‑за меня.

– Да, это печально. Но что же дальше?

– А дальше, – торжествующе объявил назойливый гость, – я счел необходимым компенсировать вам потерянный по моей вине обед.

Он ловко скинул цепочку с крючка и в расширившуюся дверную щель протянул Мирабель пакет, из которого довольно аппетитно пахло.

– Что это?

– Ну как что? Компенсация. Можешь открыть его.

– Даже не знаю, стоит ли…

– А вот кокетничать точно не стоит. Я загубил обед – я принес тебе замену. Всё по‑честному.

Мирабель осторожно заглянула в пакет. Там были сосиски, ветчина, упаковка полуфабрикатов – Мирабель показалось, что это куриные нагетсы…

Гость похвастался:

– Сосиски должны быть вкусными. Наверняка ведь делает кто‑то из местных. Настоящее мясо вместо всякой ерунды…

– Да, – машинально кивнула Мирабель, – еда тут вкуснее и натуральнее, чем в мегаполисах… – И тут же спохватилась: – Вообще‑то тут очень много на одного человека. Вообще‑то… Куда мне столько?

Он молчал и выжидательно улыбался, глядя на неё.

Мирабель решила не церемониться и сразу расставить все точки над «и». Пусть лучше она будет грубой вначале, зато потом ей не придется говорить человеку какие‑то неприятные вещи. Разумеется, в том случае, если дело зайдет слишком далеко…

– Значит, – спросила она, – в благодарность за то, что я поила тебя водой, теперь я заслужила почетную обязанность кормить тебя ужином?

– Обедом, – поправил «разносчик» нагетсов.

– Неважно.

– Действительно, неважно… Я всё‑таки получился излишне навязчив. Каков негодяй: вместо того, чтобы просто компенсировать сгоревшую курицу, напрашиваюсь за стол. Наверное, это потому, что мне лень разыскивать в вашем городке какую‑нибудь пиццерию или закусочную? И хочется домашнего уюта и тепла вместо бумажных полотенец, заляпанных кетчупом?

Вопреки собственным ожиданиям, Мирабель рассмеялась.

– Ну, что с тобой делать… – начала она.

– Для начала хотя бы стребовать с меня, чтобы я назвал своё имя.

– Прекрасно. И как же тебя зовут, незнакомый странник?

– Меня зовут Дик. Дик Бернингтон.

– А я – Мирабель…

– Мне действительно очень приятно.

На какое‑то мгновение Мирабель показалось, что глаза Бернингтона наконец‑то посерьезнели, из них улетучились искорки смеха. Но ощущение мелькнуло и пропало, и ей стало казаться, что серьезность ей просто показалась.

Она стояла и изучала Дика. Теперь ей казалось важным более пристально рассмотреть того, с кем ей всё‑таки предстояло разделить сегодняшнюю трапезу.

Дик оказался довольно симпатичным мужчиной лет тридцати‑тридцати двух. Русые, небрежно взъерошенные волосы, тонкий нос, почти что орлиный. Постоянно улыбающиеся губы. Он был выше Мирабель на голову. На запыленной рубашке цвета хаки не хватало одной пуговицы.

Дик поймал взгляд Мирабель и тут же пояснил:

– Зацепился, когда вылезал из самолета. Пришить было, сама понимаешь, некогда.

– И негде?

– И нечем…

– Я дам тебе иголку с ниткой, – сообщила Мирабель. – Пришьешь. Надеюсь, пуговица не потерялась?

– Нет, с собой, в кармане…

– Прекрасно.

– Я тоже так думаю, – удовлетворенно кивнул Дик.

Мирабель поднялась на второй этаж дома и спустилась с иголкой, воткнутой в катушку ниток. Она протянула нитки Дику. В следующую минуту он потянулся к пуговицам своей рубашки с явным намерением расстегнуть её. В следующее мгновение Мирабель воскликнула:

– Что ты делаешь?

– Как что? – удивился Дик. – Собираюсь пришить пуговицу к рубашке.

– Как, прямо здесь?

– А это тебя смущает? Прости, я не подумал. Исправлюсь.

Это действительно смущало Мирабель. В последний раз она видела мужчину с обнаженным торсом года полтора назад, когда… Впрочем, не стоило сейчас об этом. Да и вообще об этом не стоило.

Но она не могла показать Дику, что это смущает её. В конце концов, кем он будет её считать? Закомплексованной провинциалкой? Девочкой из глубинки? Этого еще не хватало, ведь она…

А правда, неужели она действительно в последний раз видела обнаженного мужчину именно полтора года назад? А как же купание в местном озере? Там ведь полно загорелой молодежи по выходным.

Не может быть… Значит, в свете последних событий она даже на озеро перестала выбираться? Что касается загара, то воздушные ванны Мирабель в изобилии принимала, с комфортом располагаясь либо в шезлонге неподалёку от крыльца, либо выбираясь на крышу своего дома. Что в одном, что в другом случае она была надежно укрыта от любопытных глаз. Могла загорать даже голышом.

Дик направился к выходу из кухни, подбрасывая и ловя катушку с нитками непринужденными движениями. Мирабель остановила его:

– Ладно, куда ты? Пришивай пуговицу здесь.

Он усмехнулся:

– Я точно не задену твоего чувства приличия или… чувства прекрасного?

– Не заденешь, – сердито ответила Мирабель. Она даже покраснела слегка и стремительно отвернулась: не хватало еще, чтобы Дик заметил этот румянец. И только потом до нее дошло, на что он намекал, говоря о чувстве прекрасного.

3

Жара нарастала. Мирабель уже пожалела, что затеяла этот обед. Как ни крути, она подставила сама себя. Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то она сейчас выбралась бы в город, купила бы огромную порцию шоколадного мороженого и стеклянную бутылочку кока‑колы, уселась бы на скамейку в развесистой тени деревьев и наслаждалась бы беззаботным отдыхом в своё удовольствие.

Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то Дику бы не взбрело в голову приносить ей нагетсы, ветчину и сосиски, он не смог бы напроситься на обед, и ей не пришлось бы ни готовить сейчас это мясо в жаркую погоду, ни делить еду и личное пространство с едва знакомым мужчиной…

Мирабель обжаривала сосиски на отмытой от гари сковороде, морщилась от запаха – у неё совсем было пропал аппетит. Стоило ей неосторожно повернуться или кинуть взгляд назад, как она натыкалась на видение полуголого Дика, сосредоточенно пыхтящего над своей рубашкой с иголкой в руках. Судя по стежкам, которые он делал, операция по спасению пуговицы близилась к завершению.

Мирабель невольно отметила, что телосложению Дика – по крайней мере, его верхней части, – многие мужчины могли бы только позавидовать. Вряд ли он загорает в полете, но и его загар впечатлял… Не бронзовый, не смуглый, а ровный, словно нанесенный лучшими визажистами на весь торс Дика, золотистый, как и его глаза…

Тому, что за столом царило почти что вынужденное молчание, Мирабель даже не удивлялась. И думала: Дик наверняка уже жалеет, что напросился на обед.

Она удивлялась другому. Столько времени она пробыла в этих четырех стенах, живя тут практически в добровольном заточении. Оказывается, даже спустя месяцы она не соскучилась по живому общению, по другим людям? В конце концов, она уже не способна даже на легкий, ни к чему не обязывающий флирт с мужчиной, к тому же симпатичным?

– Знаешь что, Дик, – решительно сказала она.

– Да? – отозвался парень, поглощавший пищу с видимым удовольствием.

– А расскажи… Расскажи о себе немного.

– О себе? И что же ты хочешь, чтобы я тебе о себе рассказал?

Мирабель смутилась:

– Ну… Что хочешь, то и расскажи. В конце концов, я ведь впервые в жизни вижу живого летчика. Какой у тебя самолет?

– Маленький, – засмеялся Дик, – но, знаешь, мне хватает. У меня двухместный «биплан». Можно сказать, что я путешествую чуть ли не на старинном самолетике… Их ведь не так много в мире осталось.

– Где же ты его взял?

– Где, где… Купил. Приобрел у бывшего владельца по относительно невысокой цене. Конечно, многое пришлось подкрасить, починить, доделать, прежде чем я смог подняться на нём в воздух. Но это мне было только на пользу. Пилот должен знать, как устроен его самолёт. И быть в состоянии произвести минимальный ремонт. – Дик засмеялся. – Станции техобслуживания самолетов попадаются нечасто.

– Серьезные бывают поломки? – сочувственно спросила Мирабель.

– Когда как. Чаще всего случаются мелкие неприятности. Хороший пилот не отправится в неизвестность на заведомо неисправной машине. За наличием топлива нужно следить как можно бдительнее. Занесёт тебя в дебри, закончится топливо – и что ты будешь делать? Самолет никто не дотащит до города на тросе…

– Почему?

– Нет, до города, может, и дотащат… Это если пилоту крупно повезёт. И если у водителя окажется трейлер и специальная сцепка… А так… Всё, что сможет сделать летчик – это своим ходом добраться до ближайшего шоссе.

– И, несмотря на все эти побочные явления, ты не боишься путешествовать на самолете?

– Нет, не боюсь. Знаешь, Мирабель, именно те знания, которые пилоты получают во время полетов, именно этот опыт и говорит мне о том, что в этой жизни мало чего следует бояться. И что для человека по‑настоящему важно, а что – так, мелочи, шелуха…

– Понятно, – протянула Мирабель.

За столом вновь воцарилось молчание…

Доев куриные полуфабрикаты, Дик без лишних слов собрал тарелки и отнес их в мойку.

– Я сама. Не нужно.

– Нужно. Я сам. Должен же я…

– …хоть как‑то компенсировать, – закончила за него Мирабель. – Не нужно. Ты же накормил меня обедом. Значит, мы в расчете. Верно?

Дик улыбнулся:

– Звучит довольно зловеще.

– Это почему? – удивилась Мирабель.

– Потому что это значит: можешь сматывать удочки из моего дома. В принципе, я понял намек. Действительно, с моей стороны было бы бестактно и дальше задерживаться у тебя. Пора и честь знать…

По сути, Дик был прав. Но что‑то заставило Мирабель спросить у него:

– И что же ты собираешься делать дальше?..

– Ну, мне нужно для начала заправить самолет, – улыбнулся он.

– Как же ты это сделаешь?

– У меня есть канистра для бензина. Мне нужно всего лишь добраться с этой канистрой до какой‑нибудь бензозаправки, а потом дотащить канистру до самолета.

– И потом ты улетишь?

– Может быть. А, может быть, и нет… Мне ведь нужно немного отдохнуть. В кои‑то веки подвернулась возможность провести ночь не в поле, у стога сена, и не в палатке, и даже не в кабине самолета и не под крылом, а в нормальном человеческом жилище. Как у вас тут с гостиницами?

– Нормально, – пожала плечами Мирабель.

…И кто её тянул за длинный болтливый язык?

Нашла, называется, на свою голову приключений.

Ну кто заставлял её ни с того, ни с сего предлагать Дику отвезти его с пустой канистрой к ближайшей заправочной станции, где найдется подходящее для него топливо?

То‑то и оно, что ни одна живая душа не заставляла. Всё было добровольно, на подвижническом энтузиазме. И во что это всё вылилось?..

Прочихавшись, старенький «Субару Форрестер», который остался Мирабель от мужа, всё‑таки завелся. Они с Диком сначала доехали почти до самого поля, где тот оставил свой биплан, захватили канистру, а потом отправились на поиски топлива.

Но, пока они искали заправочную станцию и ездили туда‑сюда, уже стемнело. Еще бы – ведь Дик начисто забыл о том, что у него имеется канистра соответствующего объема, чтобы доставить к биплану достаточное количество топлива. И в первый раз он взял канистру, которую потом сам же и обозвал «дурацким жестяным бидоном». Ездить к самолету пришлось не один раз.

Когда биплан был заправлен, Дик предложил немного раздосадованной Мирабель устроить чаепитие, чтобы восстановить силы после трудов. Конечно, она согласилась… На этот раз Дик сел за руль. Они доехали до первого же попавшегося магазинчика, где основательно закупились кукурузными хлопьями, овсяным печеньем и шоколадными конфетами.

Добравшись до дома, вскипятили чайник и от души выпили по несколько кружек душистого чая с мятой. Мирабель то ли от усталости, то ли от благотворного действия травок окончательно расслабилась – она совсем перестала стесняться Дика. Закинув ноги на краешек стола (правда, предварительно отодвинув печенье подальше), она лениво наблюдала, как стекающие по стеклу огненные блики заходящего солнца постепенно гаснут и теряются в подкрадывающейся темноте.

– Думаю, самое время мне отправляться на поиски гостиницы, – нарушил умиротворенное молчание Дик.

Мирабель согласно кивнула, а потом встрепенулась:

– Зачем же идти, когда можно позвонить?

– Я‑то надеялся, что ты меня подвезешь, – поддразнил Дик.

– Вот еще!

– А что так? – он сделал вид, будто обиделся.

– Впрочем, конечно, можно и подвезти. Но всё равно лучше предварительно обзвонить гостиницы. Зачем греметь старыми шинами понапрасну?

– Так шины ведь не гремят…

– Много ты понимаешь. Давай, звони, вот телефонный справочник.

– А мне неоткуда звонить, – признался Дик.

Девушка изумленно поглядела на него:

– А мобильный телефон на что?

– У меня его нет, – Дик пожал плечами.

– Да откуда ты взялся такой? Из прошлого века? Как в наше время можно жить без мобильного? Даже здесь, в маленьком городишке, мобильные у детей чуть ли не с пеленок. Разве тебе не звонят родные и близкие? Или тебе вдруг понадобится вызвать техпомощь?

– Я привык обходиться своими силами, – коротко ответил Дик.

– Сомневаюсь я что‑то…

– Ладно, ладно, не бурчи. Мобильный у меня, в принципе, был, да я его потерял. К тому же и подключен он у меня был нечасто. Летая через всю страну, на роуминге можно просто разориться.

Мирабель фыркнула. Она поднялась с места и насмешливо сказала:

– Ладно, принесу я тебе мобильный, не плачь.

– Как, – заинтересовался Дик, – разве он не при тебе?

– Нет, – ровно ответила Мирабель, – я нечасто им пользуюсь.

– Интересный поворот. Разве тебе не звонят друзья? Кто только что упрекал меня и обвинял в безответственности?

– Это совсем другое, – поспешно ответила Мирабель. – Если ты не будешь меня отвлекать, то я всё‑таки схожу за мобильным для тебя.

Внезапно она почувствовала приступ глухого раздражения. Ей захотелось, чтобы этот незваный пилот как можно скорее покинул её дом. В конце концов, он нарушил её уединение. А ведь она сюда никого не приглашала! И будет лучше, если он уберется как можно скорее.

Мирабель вихрем взлетела на второй этаж, зашла в спальню и взяла свой маленький мобильный с прикроватной тумбочки. Но она так торопилась вернуться обратно на кухню, что, спускаясь по лестнице вниз, оступилась и пересчитала попой последние несколько ступенек.

На шум и недовольный вопль Мирабель из кухни появился Дик.

– Ну ты даёшь, – прокомментировал он, – у тебя перед сном скачки с препятствиями?

– Это не смешно! – простонала Мирабель.

Дик протянул ей руки и помог подняться.

– Ай! – Мирабель наступила на ногу и поняла, что ей больно идти.

– Какая – правая или левая? – Дик присел на корточки, одну за другой ощупывая лодыжки девушки.

– Правая, – простонала она.

– Да ты сядь, не стой…

– Как я сяду, если ты стоишь передо мной на коленях? – огрызнулась Мирабель. Ей и впрямь было очень больно.

Без прочих лишних слов Дик легко, как пушинку или пустую канистру для бензина, подхватил девушку на руки и прошёл с ней в гостиную. Там царил полумрак, едва рассеиваемый уличным фонарем. Дик опустил Мирабель на ближайшее к нему кресло.