Благодарности

Глубокая признательность Благотворительному фонду Елены и Геннадия Тимченко за финансовую поддержку в издании книги «Наши дети. Азбука семьи», которая будет доступна родителям, кандидатам в усыновители, приёмным семьям, а также специалистам-практикам, работающим с детьми разных категорий и статусов.

Кроме того, выражаем благодарность Фонду Тимченко за разработку и внедрение методологии по оценке благополучия детей в нашей стране и развитие инструментов для мониторинга и анализа программ в сфере защиты детства.

Большое спасибо Благотворительному фонду «Измени одну жизнь» за огромный вклад в семейное устройство сирот и поддержку семей. Благодаря многолетней работе фонда более 18 000 детей из детских домов уже нашли свои семьи. Многие родители получают консультации психологов и ценные знания, которые помогают в воспитании приемных детей. Это мощный вклад в просвещение и образование замещающих родителей.

Искренняя благодарность основателю благотворительного фонда, усыновителю, отцу 23 детей Роману Авдееву за сотрудничество, опыт и важный ресурс поддержки приемных семей, в создании которого я принимала непосредственное участие. Годы совместной работы стали для меня лучшей практикой помощи приемным родителям, семейного устройства подростков-сирот и важной вехой в жизни.

Огромная благодарность издателю, генеральному директору «Эксмо» Евгению Капьеву, за понимание проблем современной семьи и искреннее желание изменить ситуацию в стране к лучшему; за распространение среди родителей знаний, которые работают на улучшение отношений с детьми. Большое спасибо Ирине Архаровой, руководителю отдела Редакции № 1 Издательства «Эксмо», за личную вовлеченность и глубокое внимание к теме.

От всего сердца благодарю основателя, директора литературного агентства и школы «Флобериум», своего любимого редактора и лучшего друга Ольгу Аминову за тринадцатилетнее сотрудничество, веру, человеколюбие и непревзойденный профессионализм. Вклад Ольги в создание моих книг бесценен.

Спасибо моему другу и партнеру, основателю экосистемы REALITY, Игорю Дубинникову за поддержку и мощный стимул делиться накопленными знаниями. А также за совместное создание онлайн-курса «Быть родителем», основанного на материалах «Азбуки счастливой семьи».

Низкий поклон всем, кто по долгу службы или по зову сердца поддерживает семьи и помогает детям-сиротам находить в жизни опору. Всем, кто разделяет простую истину – каждому ребенку нужна заботливая любящая семья.

Если вы хотите присоединиться к нашему общему делу, будем вам рады в проекте «Азбука семьи» www.azbukasemi.ru

И, конечно, главная благодарность – моей любимой семье. Моим родителям Наиле Харисовне Тенишевой и Владимиру Дмитриевичу Машкову за великий дар жизни и благополучное детство. Моей свекрови, Ирине Сергеевне Салтеевой за невероятное тепло и принятие. Моему мужу Денису Салтееву за нашу любовь, взаимную поддержку, общие мечты и их реализацию. Нашим детям, Нэлле, Даше Маленькой, Даше Большой, Гоше, Дане, за тот бесценный опыт, невероятно интересную жизнь и вечный стимул к развитию, которые они принесли в нашу с Денисом судьбу.

Диана Машкова, писатель, к. ф.н., основатель АНО «Азбука семьи»

 
«Ничего страшнее тюрьмы твоей головы
Никогда с тобой не случится».
 

Вера Полозкова

Часть I
Нэлла

Глава 1
Здравствуй, малыш!

– У вас не будет детей.

Она сказала это просто и обыденно, с легкой тенью сочувствия в голосе.

Мне было семнадцать лет. Я лежала на обследовании в центральной казанской больнице. Старые потрескавшиеся стены, смотровые кабинеты с окнами на Театр юного зрителя и врачи в белых халатах. Дама с высокой прической, глава кафедры в медицинском университете и заведующая отделением гинекологии в клинике, отвела взгляд.

Ее слова навалились свинцовой тяжестью. Резко защипало в носу.

– Почему?!

– Редкая патология, – профессор развела руками, – слишком много мужских гормонов по результатам анализов. Больше, чем у некоторых мужчин.

– И как же быть?

– Никак, жизни не угрожает, – доктор отошла от кресла, освобождая пространство, чтобы я встала, – одевайтесь. Когда выйдете замуж и захотите вместе с мужем ребенка, приходите. Будем подбирать препараты. Попробуем что-то для вас сделать.

Я сползла с кресла и робко спряталась за него, чтобы одеться. Мне было стыдно: за свое неглиже и за то, что доставляю людям столько хлопот. Как будто у них без меня мало работы. Почему со мной всегда все не так? Почему я и в этом оказалась не такая как все?

Поплелась по длинному узкому коридору. В носу уже щипало невыносимо, слезы накатывали на глаза. Начала бормотать себе под нос слова, которые лезли в голову, помимо воли:

 
«Где я с собой? В ракурсе боли.
Все измеряю светом и тьмой.
Я ухожу, если позволишь,
Если не дашь – стану другой.
Я до конца выпита смутой.
Нервы – струна в грифе обид.
Боль и позор – верные путы:
Разум притих, а дух уже спит».
 

Подумала, записать это в свою тетрадь со стихами, или лучше не надо? Хороший поэт из меня не выходит, потому что настоящими поэтами считаются мужчины. Но что я после сегодняшнего диагноза? Кто?

В палате стало только хуже, слезы уже текли рекой.

– Чего ревешь?

Это соседка. Она лежала на сохранении с пятым. Обычная деревенская женщина, ей в убогой больнице курорт – отдых от дома и тяжелой работы. Говорила, здесь даже готовить не надо. А то, что несъедобно, и Аллах с ним: не такое люди едят, когда голодные.

– Сказали, детей не будет, – всхлипнула я.

– Радуйся, – бросила она через плечо, – меньше слез прольешь.

Я ей не поверила.

Отвернулась и стала смотреть на подоконник. Там стеклянная банка с одной-единственной красной розой. Денис принес. Только зачем мне цветок? Разве я женщина? Жила, и не знала: «больше, чем у некоторых мужчин». Жила, и любила по-женски, до потери сознания. А теперь?

«Бесплодна. Бесплодна».

Я шептала одно-единственное слово как приговор, уткнувшись носом в грязную стену, и плакала, плакала. Словно прощалась со своим продолжением. «Ни на что не гожусь»…

А потом целых три года целенаправленно сращивалась, сживалась с этой мыслью, чтобы она не причиняла боли, но стала частью меня. «И хорошо, что так. Лучше свобода. Взять Цветаеву. Какие поэту дети? Или Ахматову. Только боль и разлуки. Нельзя соединить детей и творчество, все равно не получится». Я заставила себя поверить в то, что это особый дар – захлебываясь чувствами, творить – писать днем и ночью, и ни за кого не быть при этом в ответе…

Этого не может быть!

Я смотрела на тонкую белую полоску, не в состоянии пошевелиться. Меня словно сковало по рукам и ногам. И только сердце бешено колотилось в горле, мешая дышать. Страх. Он обездвижил тело и одновременно рос во мне, надувался словно гигантский шар. Откуда он взялся?! Я не могла этого понять. Только в ушах стало горячо, и голова закружилась.

Постаралась дышать размеренно – вдох-выдох, вдох-выдох. Немного помогло. Вернулась, по крайней мере, способность мыслить. Сердцебиение стихло. «Это все от неожиданности, – успокаивала я себя, – оттого, что ничего подобного не могло случиться, и все-таки произошло. Просто шок. С ним надо справиться».

Я снова посмотрела на две отчетливые красные полоски на белом фоне. Страх вернулся, сердце опять заколотилось в горле как заполошное. Да что же это такое?! Пришлось возвращаться к прежнему средству: «вдох-выдох», «вдох-выдох», «вдох-выдох». Люди, которым ставят диагноз «бесплодие», счастливы, если чудом удается зачать ребенка. Годами идут к этой цели через страдания. А я? Мне сделали самый щедрый подарок! И при этом я не испытываю радости. Только страх. Чувство вины захлестнуло огромной волной.

Страх и вина. Страх и вина.

Установки и внутренние настройки будущей мамы имеют гигантское значение для ребенка. Очень важно, чтобы женщина морально и психологически была готова к материнству, не отрицала его. Шла к рождению ребенка осознанно.

«Надо бы купить еще один тест, проверить снова», – малодушная мысль промелькнула, но тут же исчезла. Денег на это все равно не было. Их не было ни на что. Только сегодня утром собирали с мужем мелочь по всему дому, шарили по сумкам и карманам, чтобы набрать на полбуханки хлеба.

Конечно, снова ругались.

Дениса раздражало, что я все время читаю, пишу или занимаюсь с учениками. Меня бесило, что он непрерывно играет в компьютер. В стране произошел дефолт: ни работы, ни денег у нас, вчерашних студентов, в итоге не оказалось. Точнее, работа была, а денег за нее не платили. Мне приходилось крутиться между учебой в аспирантуре, преподаванием в вузе, в школе и частными уроками – так хоть что-то удавалось добыть. Муж по знакомству моего отца был принят на работу в одно медленно умирающее НИИ, в котором вот уже целый год сидел без зарплаты. Мы часто ссорились – бурно, с взаимными претензиями – и делали первые неумелые попытки развестись.

Брак наш, не успев за два года окрепнуть, рассыпался на глазах…

Супружеские обязанности были отставлены в сторону из-за взаимных обид. Теперь уже совсем редко, только после особенно бурных вечеринок с друзьями, мы оказывались в одной постели. Наутро ссорились и разбегались каждый в свой угол. Все подходило к финалу, я то и дело нагло требовала «сдать ключи» – квартира была моей, досталась от бабушки с дедушкой в наследство – а Денис вяло упирался только потому, что не хотел возвращаться к родителям, привыкнув к свободе. Других причин продолжать ужасную совместную жизнь у нас тогда просто не было. И тут…

– Денис, я беременна.

– Что?! – он посмотрел на меня так, словно я взорвала его мир.

Давно смирился с моей бесплодностью и, кажется, тоже был ей по-своему рад.

– Ты слышал! Что будем делать?!

Он закрыл лицо своими огромными ладонями.

– Я не знаю.

И снова на меня волной накатил страх. Необъяснимый животный ужас, на который тело отозвалось сердцебиением и дрожью…

Настали мучительные месяцы полной растерянности и хаотичных раздумий. Ночью я просыпалась в холодном поту и думала: «мы не справимся», а потом шла после выматывавших уроков из школы, смотрела на играющих во дворе детей и устало решала: «как-нибудь сможем!». Искать поддержки у Дениса было бессмысленно. Сегодня он говорил: «Нет, конечно, не надо. Я не готов», а завтра: «Ну, хочешь родить – рожай. Это твой выбор».

Тогда еще я не умела связать растерянности мужа с отсутствующей фигурой отца в его жизни. С банальным непониманием, что заключено в этой важной роли: его родитель занимался тем, что тунеядствовал, пил, впадал в невыносимые состояния и издевался над старенькой тещей, женой и детьми. Никто из семьи не мог ему противостоять. Мама Дениса с обреченностью советской женщины исполняла свой долг, точнее, тащила на себе крест – работала за двоих, готовила, содержала в порядке дом, ухаживала за двумя сыновьями. Бабушка помогала ей во всем. Странная такая семья: мама с бабушкой в паре, двое взрослых, а отец – избалованный, неуправляемый и жестокий ребенок: «что хочу, то и ворочу». Хочу – напьюсь и выгоню всех ночью на улицу зимой. Хочу – и стану распускать руки. Хочу – и буду тиранить, унижать…

Я не знала всех диких подробностей детства Дениса. Не улавливала, насколько мужу тяжело принять на себя роль будущего отца. Меня мучил и душил собственный необъяснимый страх. Анализировать чувства супруга мне было не по силам, и мы тонули каждый поодиночке.

Через четыре месяца постоянной тревоги, бессонницы, утренней тошноты и вечернего бессилия напополам с безразличием, стало очевидно, что поделать ничего нельзя. Нужно собираться с духом – Господи, за что мне этот страх, откуда он взялся?! – и идти в женскую консультацию, чтобы встать на учет.

Дать опору юной напуганной матери должны родные и близкие. Поговорка «чтобы вырастить одного ребенка, нужна целая деревня» актуальна сегодня как никогда. Поэтому формировать осознанность необходимо у всех членов семьи, начиная с отца.

Той зимой я уволилась из школы. Совмещать аспирантуру, преподавание в университете, репетиторство и утренний токсикоз с нулевыми уроками в восьмых классах стало невыносимо. К тому же учителям в 1999 году в Казани не платили ничего – за полгода работы я не увидела ни копейки. Все педагоги в стране были примерно в одинаковом положении: задержка зарплаты доходила до года. От голодной смерти спасали ученики, приходившие «на дом». Каждый из них был для меня на вес золота – первоклашка Манечка, заочница Лиля, «платница» Гуля и собственник небольшой компании Сергей. Зачем последнему понадобился английский язык, оставалось загадкой. Ни грамматика, ни стилистика его не вдохновляли – в отличие от моих коленей, которые время от времени выглядывали из-под письменного стола. К счастью, рук он не распускал, а визуальное наслаждение я считала приемлемой компенсацией за бизнес-тариф, который приносил хлеб нашей маленькой и бестолковой семье.

Перинатальными психологами доказано, что еще не рожденный малыш откликается на настрой, состояние и даже мысли матери. Причем, «память» об этих переживаниях нередко сохраняется на всю жизнь и влияет в будущем на основы психики, черты характера и здоровье ребенка.

Чем дальше заходило дело, тем яснее я понимала, что не смогу из-за жуткого страха перешагнуть порога роддома. Для меня это было слишком! Колени подгибались, руки тряслись, не хватало воздуха при одной мысли о предстоящих родах. Помимо самого процесса я боялась очутиться в стенах больницы – в руках врачей, которые так ловко врут. Я им больше не доверяла. Даже именитые заслуженные профессора совершают фатальные ошибки: «У вас не будет детей». Как они обследовали меня, как читали бесчисленные анализы, на чем основывались в своих выводах? И ради чего я терпела унизительные позы, жуткие гинекологические кресла, отвратительное чувство стыда? Чтобы оказаться цинично и жестоко обманутой? Снова увидеть белые халаты, услышать отвратительные запахи лекарств… От одной этой мысли меня выворачивало наизнанку.

Получить поддержку Дениса было невозможно: он ходил сам не свой. Всякая попытка опереться на него оборачивалась падением, словно я пыталась схватиться за воздух. Никаких разговоров о чувствах. Полная закрытость: «я не хочу об этом говорить». Его самого нужно было в то время спасать. Только некому. Наши родители в тот страшный период были заняты собственным выживанием, на фоне которого обострились все мыслимые конфликты: мои мама и папа разводились; в семье Дениса из-за отца продолжался ад. Вряд ли самые близкие люди, погруженные в собственные несчастья, улавливали, что именно происходит с нами – мы старались не добавлять им бед. В присутствии родителей делали вид, что «все хорошо».

За несколько месяцев до родов я поставила мужу ультиматум – или мы идем рожать ребенка вместе, или я вообще никуда не иду. Он сказал «хорошо, пойдем вместе» и посмотрел на меня глазами побитой собаки. Мы отправились на курсы молодых мам и пап, чтобы подготовиться к совместным родам.

Одним из первых в Казани.

– Папочки, сядьте рядом с мамочками. Положите руки им на плечи и мягко погладьте, начните массаж…

Массаж!!! Какой еще массаж?! У меня дыхание перехватывало, когда я понимала, что они надеются массажем решить все наши гребаные проблемы. Мы оба были не готовы к ребенку. Оба умирали от страха. Не знали даже, что можем иметь детей. Кто-нибудь станет принимать это в расчет?!

Я задыхалась от страха и бессилия. Сама мысль о родах, чем дальше, тем больше, вводила меня в неадекватное состояние и заставляла скулить ночами от ужаса.

Тем временем наш удивительный, ниспосланный свыше ребенок рос. Я чувствовала дочку внутри себя, ощущала ее первые движения с удивлением и восторгом. Невероятно! Она умудрилась преодолеть все мыслимые препятствия. Смогла опровергнуть врачебные пророчества. Какой силой нужно обладать, чтобы обмануть медицину, обойти размолвки родителей, преодолеть мамины страхи и заявить о своем праве на жизнь! Маленькое сокровище и нежданное чудо уже было здесь, со мной. Я гладила свой аккуратный, только начавший округляться, живот, на котором время от времени проступали нежные бугорки – ее крошечные ручки и ножки – и умирала от умиления. Мой ребенок. Моя девочка.

– Здравствуй, малыш!

Но минуты радости очень скоро сменялись прежним кошмаром. С каждым днем я боялась все больше. Умирала от ужаса, думая о том, что нам предстоит. Этот страх перед родами по непонятным мне тогда причинам был равен страху смерти.

Готовность к родам – это не курсы о том, как дышать вместе с мужем. Это наследие, которое двое берут (или не берут) в собственной родительской семье. Адекватную готовность к появлению ребенка можно сформировать и иным способом, если не повезло с детским опытом: через осознание и глубокую работу над собой, желательно при помощи специалиста.