– Не думаю, что он может оказаться кем-то еще, – ответил Грей, поскольку джентльмен, стоявший у поручней, был голым, не считая набедренной повязки; через плечо у него висело полосатое одеяло, и, судя по блеску его конечностей, он весь был намазан чем-то жирным.

– Я думал, что они краснее, – сказал Том, озвучив мысли Грея. Это точно. Кожа индейца была значительно темнее, чем у самого Грея, но казалась довольно приятной, коричневатой, вроде сухих дубовых листьев. Казалось, индеец тоже нашел их не менее интересными, чем они его; особенно пристально он разглядывал Грея.

– Это все ваши волосы, милорд, – прошептал Том на ухо Грею. – Ведь не зря я уговаривал вас носить парик.

– Чепуха, Том. – В то же время Грей ощущал странное покалывание в затылке, там, где проходила граница его волосяного покрова. Гордясь своими густыми, светлыми волосами, обычно он не носил парик и на официальных церемониях предпочитал укладывать их и пудрить. Данный момент никак не был официальным. На борту «Харвуда» теперь было много пресной воды, и Том настоял на том, что Грею надо помыть голову. Волосы давно высохли и ниспадали светлой гривой на плечи.

Лодка зашуршала по гальке; индеец сбросил одеяло и стал вместе со всеми втаскивать ее на берег. Грей оказался рядом с ним настолько близко, что ощутил его необычный запах. Грей никогда еще не обонял такого: запах лесного зверя, точно, решил он, предположив с легким восторгом, что парень намазался медвежьим жиром; но еще там была легкая примесь трав и пота.

Выпрямившись над планширом, индеец поймал на себе взгляд Грея и улыбнулся.

– Будь осторожнее, англичанин, – сказал он с заметным французским акцентом и, протянув руку, провел пальцами по волосам Грея. – Твой скальп неплохо будет смотреться на поясе у гурона.

Гренадеры, тащившие лодку, рассмеялись; индеец с улыбкой повернулся к ним:

– Они не такие разборчивые, эти абенаки, работающие на французов. Скальп – это скальп, и французы платят за него хорошо, не важно, какого он цвета. – Он снисходительно кивнул гренадерам: – Пойдемте со мной.

На берегу острова был разбит небольшой лагерь – пехотное подразделение под командой капитана Вудфорда. Услыхав его фамилию, Грей слегка насторожился, но, как выяснилось, этот Вудфорд не имел никакого отношения к семье лорда Эндерби.

– На этом краю острова мы живем в безопасности, – сказал капитан Грею, протягивая ему бутылку бренди. Они стояли после ужина возле его палатки. – Но на другую сторону индейцы регулярно совершают набеги – на прошлой неделе я потерял четырех человек, троих убитыми, а один был похищен.

– У вас есть индейцы разведчики, скауты? – поинтересовался Грей, шлепая на себе москитов, налетевших на лагерь в сумерках. Индейца, который привел их в лагерь, он больше не видел, но в лагере находились и другие краснокожие. Почти все они сгрудились у отдельного костра, но некоторые сидели на корточках возле луисбургских гренадеров, прибывших вместе с Греем на «Харвуде», и с любопытством их разглядывали.

– Да, есть, и в основном надежные, – ответил Вудфорд, угадав невысказанный вопрос Грея. Он невесело засмеялся. – По крайней мере, мы надеемся, что это так.

Вудфорд накормил его ужином, они сыграли в карты, и Грей обменялся с ним новостями из дома и сплетнями о нынешней кампании.

Генерал Вулф провел много времени возле Монморанси, немного ниже крепости Квебек, но все его попытки атаковать не принесли ничего, кроме разочарования, и он оставил эту позицию, сосредоточив основную массу своего полка выше по течению в нескольких милях от Квебека. Эта неприступная цитадель, построенная на отвесных кручах над рекой, контролировала своими орудиями и реку, и равнины к западу от нее, вынуждая английские военные корабли проскальзывать мимо под покровом ночи – и не всегда успешно.

– Вулф теперь закусит удила, раз прибыли его гренадеры, – предсказал Вудфорд. – Он сражался вместе с ними при Луисбурге и возлагает на этих парней большие надежды. Ах, полковник, вас скоро съедят живьем – попробуйте чуточку намазать вот этим лицо и руки. – Он порылся в своем походном сундуке и вернулся с баночкой пахучей мази.

– Медвежий жир и мята, – пояснил он. – Индейцы мажутся этим либо покрывают себя грязью.

Грей охотно намазал себя; запах был не совсем такой, как недавно у скаута, но очень похожий, и он испытывал странное смятение. Впрочем, зловредные насекомые притихли.

Он не стал держать в секрете причину своего приезда и теперь прямо спросил о Керратерсе:

– Вам известно, где его держат?

Вудфорд нахмурился и плеснул себе бренди.

– Он не за решеткой. Он на свободе под честное слово. Квартирует в Гареоне, там, где штаб Вулфа.

– Да?! – Грей был немного удивлен – но ведь, по сути, Керратерс обвиняется не в бунте, а в неспособности подавить его – редкое обвинение. – Вам известны детали его дела?

Вудфорд открыл рот, словно собирался что-то сказать, но тяжело вздохнул, покачал головой и глотнул бренди. Грей сделал вывод, что, пожалуй, все знали подробности, но в этой истории было что-то тухлое. Что ж, времени у него достаточно. Он все узнает прямо от самого Керратерса.

Разговор перешел к общим темам, и вскоре Грей откланялся. Гренадеры были заняты делом. На краю уже стоявшего лагеря вырос новый палаточный городок. В воздухе витали аппетитные запахи жарившегося мяса и заваренного чая.

Том наверняка уже поставил их палатку где-нибудь среди других. Впрочем, Грей не спешил ее искать; он наслаждался одиночеством после недель плавания на набитом людьми корабле и забытым ощущением твердой поверхности под ногами. Он шел мимо ровных рядов палаток с приятным сознанием, что его никто не видит за светом костра. Но все же достаточно близко к ним ради безопасности – во всяком случае, он на это надеялся. Лес начинался в нескольких ярдах; темнота еще не поглотила его, Грей различал очертания деревьев и кустов.

Глаз различил зеленую искорку, плывшую в воздухе, и его грудь наполнилась восторгом. Потом еще одну… еще… десять, дюжину… Воздух внезапно наполнился светлячками, нежными зелеными искрами; они мигали, гасли, вспыхивали, будто крошечные свечки среди темной листвы. До этого он видел светлячков только один раз в Германии, но их было совсем немного. Чистые, как лунный свет, они были волшебно прекрасны.

Он не мог сказать, долго ли смотрел на светлячков, гуляя, но в конце концов со вздохом направился в центр лагеря, приятно уставший, полный новых впечатлений и без какой-то непосредственной ответственности. Ни дивизиона под его командованием, ни необходимости писать рапорты… ничего, в самом деле. Ему нечего было делать, пока он не прибудет в Гареон к Чарли Керратерсу.

С блаженным вздохом он опустил полог палатки и сбросил с себя мундир.

Из сна его выдернули пронзительные крики; он резко сел. Том, спавший в своем спальном мешке у ног Грея, вскочил на четвереньки, как лягушка, и лихорадочно шарил в сундучке, отыскивая пистолет и заряды.

Не дожидаясь его, Грей схватил кинжал, который повесил перед сном на колышек, и, откинув полог, выглянул наружу. Люди бегали по лагерю, натыкались на палатки, кричали приказы, отчаянно звали на помощь. Небо осветилось заревом, низкие тучи казались красными.

– Горящие лодки! Брандеры! – закричал кто-то. Грей сунул ноги в башмаки и вместе с толпой побежал к воде.

Далеко от берега на широкой, темной реке виднелся корпус «Харвуда» – корабль стоял на якоре. К нему медленно плыли одна, две, три горящие лодки, плот, нагруженный горящим хламом, маленькая лодка с ярко пылавшими на фоне ночного неба парусом и мачтой. Что-то еще – индейское каноэ с ворохом горящих листьев и травы? Они были пока еще далеко, но неуклонно приближались.

Грей посмотрел на корабль; на палубе суетились люди – слишком далеко, чтобы понять, что там творилось. «Харвуд» не мог сняться с якоря и отплыть, не было времени – но на воду уже были спущены шлюпки, матросы гребли навстречу горящим посудинам, чтобы оттолкнуть их подальше и направить мимо корабля.

Поглощенный этим зрелищем, он не замечал криков и воплей, доносившихся с другой стороны лагеря. Но потом, когда люди притихли, наблюдая за огненными лодками, они вдруг с опозданием поняли, что в лагере тоже что-то творилось.

– Индейцы, – внезапно сказал стоявший рядом с Греем человек.

И тут же чей-то отчаянный вопль пронзил воздух:

– Индейцы!

Крик подхватили другие, и все куда-то бросились.

– Стоп! Стоять! – Грей выставил руку, схватил кого-то за горло и сбил с ног. Он возвысил голос в напрасной надежде остановить панику. – Ты. Ты и ты – хватайте ваших соседей, идите ко мне!

Парень, которого он сбил с ног, снова вскочил; при свете звезд его глаза казались белыми.

– Возможно, это ловушка! – крикнул Грей. – Оставайтесь здесь! Приготовиться к бою!

– Стоять! Стоять! – Низенький джентльмен в исподнем подхватил его крик своей луженой глоткой и вдобавок схватил с земли сухой сук и повернул назад тех, кто пытался пробежать мимо него к лагерю.

На реке вспыхнул еще один костер, за ним еще и еще. Шлюпки плыли к ним. Если удастся повернуть брандеры в сторону, «Харвуд», возможно, будет спасен. Грей опасался, что переполох в дальнем конце лагеря был устроен нарочно, чтобы увести людей с берега и оставить корабль под защитой одних лишь моряков. Тогда французы пустят по реке баржу с порохом или абордажное судно, рассчитывая сделать это незаметно, пока все ошеломлены или заняты брандерами и нападением на лагерь.

Первую из горящих лодок прибило к дальнему берегу, и она догорала на песке, яркая и прекрасная в ночном мраке. Низкорослый джентльмен с примечательным голосом – Грей решил, что он сержант – сумел собрать небольшой отряд и привел его к Грею, отрывисто отдав честь.

– Позвольте им сбегать за мушкетами, сэр, как положено?

– Да, – сказал Грей. – Быстрее. Ступайте с ними, сержант, вы ведь сержант?

– Сержант Алоизий Каттер, сэр, – ответил коротышка, кивнув. – Приятно видеть офицера с головой на плечах.

– Благодарю, сержант. И пожалуйста, приведите сюда как можно больше людей. С оружием. И пару стрелков, если сумеете найти.

Моментально отдав приказы, он снова направил свое внимание на реку, где две шлюпки с «Харвуда» отталкивали веслами один из брандеров от транспорта; он уловил плеск воды и крики моряков.

– Милорд?

Голос возле его локтя раздался так внезапно, что Грей едва не проглотил собственный язык. Он обернулся, пытаясь совладать с нервами, и был готов упрекнуть Тома, что тот отважился выйти в хаос. Но прежде чем он смог подыскать нужные слова, его молодой слуга наклонился, держа что-то в руках.

– Я принес ваши бриджи, милорд, – сообщил Том дрожащим голосом. – Подумал, что они вам понадобятся, если начнется бой.

– Очень любезно с твоей стороны, Том, – заверил он слугу, стараясь не рассмеяться. Он влез в бриджи, натянул их и заправил рубашку. – Что случилось в лагере, тебе известно?

Том нервно вздохнул.

– Индейцы, милорд, – сообщил Том. – Они с криками напали на палатки, подожгли одну или две. Убили одного, я сам его видел… и… сняли с него скальп. – Его голос дрогнул, словно к горлу подступила тошнота. – Жутко.

– Еще бы. – Ночь была теплая, но Грей почувствовал озноб. У него встали дыбом волосы на руках и шее. Леденящие душу вопли прекратились; из лагеря по-прежнему доносился шум, но его тон изменился: вместо панических воплей звучали команды офицеров, сержантов и капралов. Начался процесс сбора и подсчета людей и оценки урона.

Том молодец: принес Грею пистолет, мешочек для пуль и пороховницу, а также мундир и чулки. Памятуя о темном лесе и длинной, узкой тропе между берегом и лагерем, Грей не отправил Тома назад, а просто велел не мешаться, когда сержант Каттер, который, с его умением точно оценивать обстановку, тоже нашел время, чтобы надеть бриджи, явился с вооруженной группой.

– Все здесь, сэр, – сообщил Каттер, козырнув. – К кому я имею честь обращаться, сэр?

– Я подполковник Грей. Отправьте людей наблюдать за кораблем, сержант. Особое внимание к темным судам, плывущим по течению. Потом вернитесь ко мне и сообщите, что вам известно об обстановке в лагере.

Каттер козырнул и поспешно исчез с криками:

– Живо, живо, бездельники! Глядите внимательно, глядите внимательно!

Том издал сдавленный вопль. Грей повернулся, мгновенно выхватил кинжал и обнаружил рядом с собой темную тень.

– Не убивай меня, англичанин, – сказал индеец, который привел их днем в лагерь. В его голосе слышалась легкая насмешка. – Le capitaine послал меня отыскать вас.

– Зачем? – спросил Грей. Его сердце все еще бешено колотилось от шока. Ему не нравилось, что его застигли врасплох, а еще больше не нравилась мысль, что этот человек мог убить его прежде, чем Грей его обнаружил.

– Абенаки подожгли вашу палатку; он предположил, что они могли утащить в лес вас и вашего слугу.

Том грубо выругался и, казалось, готов был нырнуть прямо в лес, но Грей схватил его за руку и остановил:

– Стой, Том. Это не так важно.

– Как это не важно, черт побери? – сердито воскликнул Том; от волнения он забыл про хорошие манеры. – Интересно, где я найду для вас подштанники? Это будет непросто. А как же портрет вашей кузины и ее малыша, который она послала для капитана Стаббса? А ваша красивая шляпа с золотым кружевом?

Грей испытал краткий миг паники – его юная кузина Оливия поручила Грею передать миниатюру, где были изображены она и ее новорожденный сын, ее мужу, капитану Малкольму Стаббсу, служившему под началом Вулфа. Он похлопал ладонью по своему боку и с облегчением обнаружил, что овальная миниатюра, надежно завернутая, благополучно лежала в его кармане.

– С этим все в порядке, Том. Она у меня. Что до шляпы, думаю, мы потом побеспокоимся об этом. Как вас зовут, сэр? – спросил он у индейца, не желая обращаться к нему просто на «ты».

– Маноке, – ответил индеец с прежним насмешливым удивлением.

– Хорошо. Вы отведете в лагерь моего слугу? – Он увидел на тропе низенькую, решительную фигуру сержанта Каттера и, решительно отклонив протесты Тома, отправил его в лагерь под защитой индейца.

В ту ночь все пять брандеров либо проплыли мимо «Харвуда», либо их оттолкнули моряки на шлюпках. Нечто, что могло – или не могло – оказаться абордажным судном, появилось выше по течению реки, но его отпугнули отряды Грея на берегу, стрелявшие залпами – хотя дальность выстрела была, увы, очень невелика и попасть в цель не было никакой возможности.

Но все же «Харвуд» был в безопасности, и лагерь устроился на отдых в состоянии тревожной бдительности. Перед рассветом после своего возвращения Грей побывал у Вудфорда и узнал, что в результате нападения были убиты два солдата, а троих утащили в лес. Трое индейцев тоже были убиты, еще один ранен – Вудфорд собирался допросить его, пока тот был жив, но сомневался, что получит полезную информацию.

– Они никогда ничего не говорят на допросе, – сообщил он, протирая покрасневшие от дыма глаза. От усталости его лицо казалось одутловатым и серым. – Они просто закрывают глаза и поют свои проклятые песни смерти. Хоть ты что с ними делай – они все равно продолжат петь.

Грей слышал ту песню смерти, или ему казалось, что слышит, когда на рассвете устало залезал во взятую на время палатку. Слабый, словно шелест ветра в кронах деревьев, пронзительный напев взмывал ввысь и падал. Он звучал недолго, резко обрывался, чтобы вновь возобновиться. Слабый и прерывистый, он звучал в ушах Грея, балансировавшего на пороге сна.

О чем пел тот индеец? Видно, его не волновало, что никто из людей, слышавших его, не понимал смысла его песни. Разве что тот индеец-скаут – Маноке, кажется, так его звать – был где-то поблизости и мог его понять.

Том нашел для Грея маленькую палатку в конце ряда. Вероятно, он выгнал из нее какого-нибудь субалтерна, но Грей и не собирался возражать. Места там едва хватило для полотняного мешка с сухой травой, лежавшего прямо на земле, и ящика, на котором стоял пустой подсвечник. Но это было укрытие, потому что по палатке барабанил дождь. Он заморосил, еще когда Грей возвращался по тропе в лагерь. Пахло чем-то пряным и затхлым. Если песня смерти и продолжала звучать, то ее заглушал дождь.

Грей лег. Под ним мягко шуршала трава в мешке. Он повернулся на один бок, потом на другой и провалился в сон.

Проснулся он внезапно, лицом к лицу с индейцем, и невольно вздрогнул. Его реакция была встречена тихим смешком; индеец слегка отодвинулся. Что ж, это лучше, чем обнаружить нож поперек твоего горла, подумал Грей, пробиваясь сквозь туман сна и удерживая себя от нанесения серьезного урона скауту Маноке.

– Что? – пробормотал он и потер глаза основанием ладони. – В чем дело? – И какого дьявола ты лежишь в моей постели?

В ответ на это индеец положил руку под его затылок, привлек к себе и поцеловал. Его язык пощекотал нижнюю губу Грея, нырнул, подобно ящерице, в его рот и убрался прочь.

Исчез и сам индеец.

Грей, моргая, перевернулся на спину. Приснится же такое! Дождь все еще барабанил и даже усилился. Грей вздохнул полной грудью. В палатке пахло медвежьим жиром. Да, конечно, от его собственной кожи. И мятой. Может, чуточку и индейцем? Стало светлее – вероятно, уже настал день. По лагерю между рядами палаток ходил барабанщик и всех будил; дробный стук палочек сливался с дробным стуком дождя, криками капралов и сержантов – но все равно было сумрачно и сыро. Грей подумал, что спал он очень мало, от силы полчаса.

– Господи, – пробормотал он, перевернулся на другой бок, накрыл голову мундиром и попытался снова заснуть.

«Харвуд» медленно полз вверх по реке; стрелки стояли на палубе, зорко высматривая французов. За последние дни случилось несколько тревожных ситуаций, включая еще один набег враждебных индейских племен. Закончился он благополучнее, чем предыдущий, – были убиты четверо нападавших, а в лагере ранен лишь кок, и то несерьезно. Какое-то время всем пришлось провести на берегу в ожидании безлунной ночи, чтобы корабль смог незаметно проскользнуть мимо крепости Квебек, грозно восседавшей на утесах. «Харвуд» все равно заметили, и одна-две пушки пальнули в них, но не попали. И вот наконец они прибыли в Гареон, где находился штаб генерала Вулфа.

Сам городок был почти полностью поглощен окружившим его военным лагерем; по берегу реки тянулись бесконечные ряды палаток. Надо всем возвышалась католическая миссия, построенная французами; ее маленькие кресты виднелись на вершине холма за городом. Французские жители, с присущей торговцам индифферентностью к политике, по-галльски пожали плечами и начали благополучно снабжать оккупантов всем необходимым.

В штабе Грею сообщили, что сам генерал вел боевые действия где-то еще, но, вне всяких сомнений, вернется в городок в течение месяца. Подполковник без полка и поручений был просто обузой; ему предоставили подходящую квартиру и вежливо выставили вон. Он не возражал и, поскольку у него не было никаких других обязанностей, решил выяснить все обстоятельства дела капитана Керратерса.

Отыскать его не составило труда. Patron первой же таверны, куда зашел Грей, сразу же показал место обитания le capitaine