10

В общем, не было для нас другой пещеры. И люка в потолке, и телепортатора, и чего там еще – тоже. Так что оставалось нам ждать у моря погоды, или перехода, или как оно называется, и где он будет, и когда – угадать было невозможно. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в… да кто ее знает, где она, эта утка, а вот мы, похоже, в полной заднице.

И значит, предстояло нам в ней обустраиваться всерьез и надолго.

Даже тосковать по дому в первые дни было некогда. Что есть и пить, где спать – об этом пока заботились местные угаритяне, но дальше-то что? Как мы будем добывать себе пропитание? Вообще-то я неплохой мастер по ремонту, я бы старейшине построил такой коттедж – загляденье! Пусть даже и без техники, одними руками, но только две вещи мне были необходимы. Первая – это электросеть напряжением в 220 вольт, а вторая – хороший магазин инструментов и стройматериалов поблизости. И той, и другой оставалось ждать всего-то несколько тысячелетий… И что толку от моих навыков работы с гипсокартонном и керамогранитом, если тут дома строят из палок, глины и соломы, в лучшем случае – из камней?

Да, я мог бы рассказать им в общих чертах всю историю древнего Ближнего Востока – но она была им совершенно не интересна. Я ведь даже не знал, в какой точке этой истории находились мы сами: филистимлян они уже встречали и, похоже, люто ненавидели, а вот ассирийцев еще нет. Стало быть, разброс примерно от XII до VIII века до н. э., точность потрясающая. Даже и знай я дату с точностью до года, что бы я им сказал? Ребята, через столько-то веков тут будет такая-то империя, а еще через столько – такая… Да им сказки про небожителей с горы Цафон слушать было интереснее.

Вот и выходило, что все мои замечательные познания были им либо не нужны, либо напрямую завязаны на технологии двадцать первого века. Причем нашей эры. Пришло мне было в голову обучить их алфавитному письму и алгебраическому счету, но… что станут они записывать, что считать? Баранов и так сосчитают, по старинке, а если вдруг захотят записать сказки местных бабусек, то им вполне хватит и угаритского клинописного письма. И, между прочим, алфавит в Угарите уже был, клинописное консонантное письмо, только я его не знал, конечно. Для каждого согласного звука свой клинописный значок, а гласные им лишние, и вообще всё лишнее, что знал я и умел.

Я даже задумался в какой-то момент: а не начать ли мне проповедовать им единобожие? Это вроде как актуально в языческом мире? И они уже вполне созрели по уровню культуры… И тут же сам ужаснулся своей мысли: ну да, явились все такие прекрасные дети богов из дыры в земле, пощелкали фотиком и зажигалкой, а потом взяли да и основали новую религию. Через три тыщщи лет археологи откопают наше с Юлькой святилище, а рядом – кости принесенных в жертву баранов, и хорошо еще, если только баранов, а не людей. Если здесь есть филистимляне, значит, уже был Моисей, уже есть где-то вера в Единого, и вот уж точно не след мне тут Моисею конкуренцию создавать.

А нелишним оказалось только одно, о чем сам я тогда и не думал. И выплыло совершенно неожиданно, на четвертый или пятый день нашего пребывания в древности. Мы возвращались с Юлькой с прогулки по окрестностям, после очередной тщетной попытки найти дыру в земле и хронологии. Она болтала про каких-то Пелагей и петухов, ну милое девичье щебетание, я не особо вникал.

Вот только когда мы подошли к воротам селения, они оказались распахнутыми настежь, а из глубины слышался какой-то совсем лишний шум. Юльке я сказал держаться на шаг позади меня, а сам осторожно шагнул внутрь…

На той самой центральной площади, недалеко от городских ворот, разворачивалось что-то совсем нехорошее. Старейшина Ибирану, а с ним еще парочка мужчин стояли, понурив головы, в центре, под охраной трех незнакомых мне детин с корявыми копьями. Перед ними прохаживался еще один, с мечом на перевязи и в шлеме и что-то очень настойчиво объяснял своим пленникам… по финикийски!

– Что, сын собаки, где мое серебро? Ты сказал: далеко Элибаал, не придет ко мне! Но вот, Элибаал здесь и ждет своего серебра, сын собаки!

Напыщенный болван звал себя финикийским именем: Элибаал означало «бог мой Баал», вполне обычное для той эпохи имя в честь божества небесных гроз. Но тут было явно не до лингвистических задачек, судя по всему, в селении были и другие гости – откуда-то доносилось кудахтанье, лай псов, женские крики…

Мне сразу не понравилась манера Элибаала разговаривать с таким почтенным человеком, как Ибирану. Да и вообще картина была не из приятных. И я с самым решительным видом направился к незваному гостю, чтобы потребовать объяснений. Нет, не то, чтобы я ощущал себя донельзя крутым Рэмбо, но молча наблюдать за всем этим, тем более на глазах у Юльки и местных жителей, перед которыми надо было поддерживать статус…

– Что такое?! – возмущенно крикнул я, но ответом мне было копье одного из парней, направленное прямо в грудь.

Вот это он сделал, конечно, зря. Если вас когда-нибудь всерьез обучали рукопашному бою, вы не забудете этого до конца своих дней, все движения будут на автомате. А если вас обучали в бригаде «Голани», то вряд ли вы потерпите, чтобы какой-то грязный мазурик тыкал в вас дрекольем с насаженным на него тупым лезвием. Копье, конечно, не совсем то же самое, что «калашников», или «галиль», или М16, но общие принципы «штыком коли – прикладом бей!» мало изменились за последние несколько столетий, и к копью они тоже неплохо подходили.

Дальше все случилось очень быстро и как-то само собой: уход влево – перехват копья в середине – толчок на него – изумленный взгляд – рывок на себя – копье у меня в руках – левой рукой древком копья ему вскользь под ребра (еле удержался, чтобы не засветить в полную силу) – подсечка правой ногой, тычок древком – первый воет на земле. И сразу, не дожидаясь: уход вправо и вниз, раньше, чем второй послал копье вперед, а третий уже испуганно попятился, но разбираться нужно было с главным – он неловко и слишком медленно вытягивал из ножен свой меч. Давненько не воевал! Острым концом отбить копье второго – тупым ему по лодыжке, не очень удачно, но все равно больно – острым вскользь по предплечью, жить будет – коленом в пах. Второй там же, на земле. Быстрый взгляд на третьего, он тихо отступает к стенке – главный изготовил меч – уход влево – уход назад – да ты ив вообще владеешь, мечом-то? – и тупой конец копья ему в солнеч…

Это Юлька завизжала сначала, или сначала я все-таки грохнулся? Первый, которого я рано списал со счета (а может, все-таки слишком слабо ему двинул) умудрился как-то подставить мне подножку и я, выронив копье, повалился прямо в ноги главарю и, перекатываясь уж в какую получилось сторону, только с холодным таким интересом ждал, успеет ли он махнуть мечом, и если успеет, то куда попадет. И как тут потом дезинфицировать рану…

Не успел. Через секунду я стоял на ногах, а баталия была окончена. Юлька сидела верхом на первом воине и драла ему волосы с такими воплями, что я даже начал немного за него беспокоиться. Второй скрючился за земле, его предплечье заметно кровило. Третий бросил копье и пал на колени, а главарь лежал на земле, а в сантиметре от его горла подрагивало острие его собственного меча – рукоять держала рука Ибирану. Надо же, как ловко он это успел, хоть и старик! Впрочем, у него было двое молодых помощников, и теперь они с наслаждением пинали Элибаала, а тот что-то изумленно повизгивал, но лежал смирно.

– Пленных не бить! – скомандовал я сначала по-русски, потом продубилровал на иврите, но никто, кажется, не собирался исполнять моей команды. Да, с дисциплиной тут явно были проблемы. А из глубины селения в нашу сторону бежали еще двое решительно настроенных мужиков, и всё начинало до боли напоминать Дженин в разгаре интифады…

– Стоять! – заорал я, что было мочи, – бросить оружие, и все останутся живы!

– Сын гиены и шакала, – это я обратился к Элибаалу на привычном ему языке, – прикажи своим, если хочешь жить! Юлька, да замолчи ты, наконец!

– Это великий воин, спустившийся с Цафона, Сын Десницы – радостно пояснил моё местное звание и должность Ибирану, – и если не покоришься, он изрежет тебя нержавеющим мечом, а Небесная Дева испепелит молнией по имени «фотик»!

Незадачливый главарь что-то крикнул своим опешившим воинам, а потом обратился ко мне неожиданно цветисто для человека, который лежит на земле и только похрюкивает от увесистых пинков:

– О Сын Десницы, ахх! Благословен удел твой на Цафоне, эхх! И велико мое почтение к тебе! Повели Ибирану, охх! да отпустит меня, и дам тебе, что найдет рука моя, уххх!

– Хватит, – оборвал я его, – и вам хватит его бить! Довольно, я сказал!

Парни нехотя послушались. Что ж, хоть я всегда придерживался принципа не идти на переговоры с террористами, здесь, похоже, другого выхода у нас не было. А этот еще и умеет хранить самообладание в любой ситуации – качество, достойное уважения.

– Твои люди возвращают всё, что взяли в этом селении. Твои люди уходят из селения. Потом я говорю с тобой.

– А если… – попробовал, было, возразить пациент.

– Тогда убью, – запросто пообещал ему я, – или этим отдам.

– И вот он пусть передаст твоим людям твои слова, – я кивнул на третьего воина, так и стоявшего на коленях. Этот нарассказывает таких ужасов в оправдание собственной трусости, что мораль противника падет быстро и безнадежно.

Элибаал распорядился, и тот без копья припустил прочь.

– Ибирану, – сказал я старейшине, – отправь двоих своих помощников проследить, чтобы чужаки вернули всё, что взяли. Ты с мечом сторожи этого, а мы…

– Юлька, кончай ты, в самом деле, пленных терзать! Давай лучше, свяжи им руки их собственными поясами… да не так, не так! Дай я покажу, подержи лучше копье у его шеи, и, чуть что…

В общем, победить трех вооруженных противников оказалось намного проще, чем справиться с таким же количеством сторонников. Всегда так бывает, кстати: боевое столкновение может занимать считанные минуты, а вот обработка результатов – часы. Ну, а оргвыводы могут растягиваться уж и вовсе на неопределенный срок…

В общем, через полчаса статус кво был восстановлен, не считая пары задушенных кур и пары залапанных (но не более того) девок. Финикийские гости вышли за ворота селения под улюлюканье местного населения, а мы прямо в воротах приступили к трехсторонним переговорам с Ибирану и Элибаалом.

Все оказалось довольно просто: купец, а по совместительству пират, банкир и бандит (это уж как фишка ляжет) Элибаал полгода назад выдал жителям селения потребительский кредит процентов этак под триста годовых. Проще говоря, под расписку продал им что-то такое, что стоило больше, чем у них было, но было им очень нужно (я не понял, что именно), а за серебром обещал вернуться через полгода. Так он и сделал, и жители селения собирались расплатиться с ним овечьей шерстью, а в крайнем случае рыбой. Но товара не хватило, к тому же закупочные цены Элибаал опустил, клянясь всеми богами, что таков тренд на товарно-сырьевых биржах Тира и Сидона, и что курс шерсти к курсу серебра еще не отыграл своего падения, не говоря уже о рыбе. Соответственно, в качестве коллекторов выступила команда элибаалова корабля, стоявшего на якоре неподалеку. В общем, картина оказалась до боли знакомой.

Неясно было только, что делать с этими коммерсантами… Да еще Юлька навязалась участвовать в переговорах, всё ей переводи!