Цитаты из книг автора «Десмонд Моррис»

Даже в тех случаях, когда у женщины прекратились месячные – иными словами, когда она беременна, – она принимает ухаживания мужчины. Это тоже чрезвычайно важно, поскольку в условиях системы «один мужчина – одна женщина» надолго лишать мужчину утешения чересчур опасно. Это может повредить прочности союза.

Потеря связи с родителями по достижении зрелости и независимости создавала пустоту, которую следовало заполнить. Молодой примат был подготовлен к установлению новой, столь же прочной связи, которой предстояло заменить утраченную.

Можно сказать, что не столько развитие цивилизации изменило наше современное сексуальное поведение, сколько сексуальное поведение определило формы, которые приняла цивилизация.

Последняя мысль вполне может объяснить различия в характере волосяного покрова у противоположных полов, и все же утрата защитного слоя была слишком высокой ценой одной лишь сексуальной привлекательности даже при наличии подкожного жира, отчасти компенсирующего потерю волос. Одна из модификаций этой теории состоит в том, что не столько внешний вид, сколько осязание имело значение в сексуальном смысле. Соприкасаясь обнаженными телами во время полового акта, как самка, так и самец острее чувствовали эротическое возбуждение. У вида, у которого появилось деление на пары, это обостряло бы чувства и укрепляло брачный союз благодаря большему удовлетворению от соития.

Утверждают, что эта теория объясняет, почему мы так подвижны в воде, в то время как наши сородичи-шимпанзе столь беспомощны и быстро тонут. Она объясняет также обтекаемую форму нашего тела и даже вертикальное положение туловища, которое, по мнению некоторых ученых, появилось у нас по мере того, как мы забредали на все более глубокие участки прибрежных вод. Теория эта также объясняет необычный характер волосяного покрова нашего тела. При внимательном изучении расположения волосков мы обнаруживаем поразительные отличия от того, как ориентирован волосяной покров у остальных крупных обезьян. У нас волоски направлены назад и внутрь, под углом к позвоночнику. Такое направление совпадает с направлением потока воды, рассекаемого телом пловца, и указывает на то, что если волосяной покров изменился до его утраты, то это произошло с целью уменьшить сопротивление воды при плавании. Также отмечается, что мы единственные из всех приматов, у которых имеется толстый слой подкожного жира, являющегося природным изолятором. Подчеркивается, что никакого иного объяснения такой особенности нашей анатомии не выдвигалось.

Возникает еще одно предположение. Обезьяна-охотник отличалась такой неаккуратностью во время еды, что покрытая шерстью шкура вскоре становилась неопрятной, пачкалась и превращалась в источник инфекции. Отмечено, что стервятники, которые погружают клюв и шею во внутренности павшего животного, утрачивают перья на этих частях тела. Возможно, то же самое произошло и с волосяным покровом обезьян-охотников, распределенным по всему телу. Однако умение создавать орудия для убийства и свежевания добычи вряд ли возникло у охотника ранее умения использовать другие предметы для очистки шкуры. Даже шимпанзе, обитающая в джунглях, когда у нее возникают проблемы с дефекацией, использует в качестве туалетной бумаги листья.

В отличие от сообществ хищников, охотничьи группы должны были состоять исключительно из самцов. Именно это обстоятельство шло вразрез с тенденциями, господствовавшими среди приматов. Чтобы взрослый примат-самец отправился в поход за пищей, оставив своих самок незащищенными от знаков внимания со стороны других самцов, которые могли оказаться поблизости, – это было чем-то неслыханным. Ни один уровень культурного развития не мог допустить такого. Был необходим мощный сдвиг в социальном поведении вида.

В социальном плане у обезьяны-охотника должна была усилиться тяга к общению и сотрудничеству со своими сородичами. Должны были усложниться мимика лица и речевые навыки. Умея обращаться с оружием, обезьяна-охотник должна была разработать такие сигналы, которые исключали бы взаимные нападения членов сообщества. В то же время, вынужденная защищать свое постоянное жилище, она должна была выработать более агрессивную реакцию по отношению к представителям других враждебных сообществ. Вследствие требований, выдвигаемых новыми условиями жизни, животное должно было подавить в себе свойственное приматам сильное желание никогда не отрываться от основной массы сородичей. Приобретая навыки сотрудничества, а также учитывая нерегулярное поступление пищи, животное должно было научиться делиться ею.

Став биологическим (в отличие от культурного) убийцей, обезьяна-охотник, помимо того, была вынуждена внести временные поправки в свои поведенческие особенности, связанные с питанием. Частые трапезы отошли в прошлое, на смену им пришли редкие, но зато обильные пиршества. Возникла необходимость хранить пищу. В поведенческую систему потребовалось встроить главную тенденцию – возвращаться в постоянное логово.

Выходит, что у нас с вами процесс роста мозга продолжается приблизительно в течение десяти лет после того, как мы достигли половой зрелости. Однако у шимпанзе он заканчивается за шесть или семь лет до того, как животное становится способным к размножению. Это объясняет, что́ мы имеем в виду, когда говорим, что мы стали инфантильными обезьянами; однако необходимо определить, что это значит. Мы (вернее, наши предки – обезьяны-охотники) стали инфантильными лишь в одном отношении, но не в других.