8. «Гуд Гэрэдж»

Встревоженное намерениями горожан сбежать на выходные из города, пятничное небо с самого утра хмурится, а сразу после обеда выплескивает свою обиду затяжной моросью. Та, повиснув в воздухе, смывает яркие цвета. Все вокруг блекнет, становится серым, словно ушибленные непогодой улицы обмотали грязным промокшим бинтом.

Кубинку уж точно. Глазу не за что зацепиться. Сергей шагает по мокрому тротуару мимо серых заборов, мимо покрытого лишаями коррозии ангара круглосуточного грузового автосервиса, мимо бесцветного киоска с закопченными изнутри стеклами и выгоревшей на солнце вывеской, заманивающей самсой из тандыра и горячими напитками. Проезжающие автомобили – сплошь серые, грязно-белые, черные, в лучшем случае – темно-синие. И вдруг в пелене припустившего дождя (Сергей натягивает на голову капюшон китайской ветровки, купленной пару недель назад в павильоне на Уделке) – вспышка цвета.

Желтые буквы «Good Garage. СТО, шиномонтаж, аргон», проявившиеся на глянцевом от влаги черном баннере, распятом между двумя корявыми тополями. Такого же цвета стрелка, нарисованная снизу.

Стараясь ни о чем не думать, Сергей сворачивает с тротуара, и, как в казаках-разбойниках из детства, идет по желтой стрелке. Березовая рощица, задушенная кучами сваленного в ней мусора. Нахлебавшаяся воды разбитая грунтовка ползет к далекой стройплощадке. Строительные краны над ней стараются поспеть к срокам, обозначенным на расставленных вдоль Ленинского и Московского проспектов билбордах, обещающих в ближайшем будущем на месте промзон новые жилые кварталы.

Сразу за деревьями справа от дороги возникает приземистое строение из белого, с рыжими и черными подпалинами, силикатного кирпича. Здание будто когда-то напялило да так и не сняло корону из стен недостроенного второго этажа. К «короне» прибит баннер-близнец того, что натянут между тополями. Только вместо стрелки надпись «Здесь». В разинутом зеве «Гуд гэрэджа», как тлеющий окурок во рту, застряла корма кашляющего клубами выхлопных газов «форда транзит». Возле микрика – смуглый и бородатый в «пумах», в выцветшей бейсболке с надписью «Russia» и в накинутом на плечи грязном клетчатом покрывале. Он бросает взгляд на идущего мимо Сергея (тот отворачивается, пряча свой шрам как особую примету) и уходит от дождя под крышу.

За «Гэрэджем» грунтовка делает резкий поворот, оббегая распластавшуюся на земле бетонную плиту с двумя канализационными люками в ней. Рядом – красно-кирпичные стены еще одного недостроя. Сергей быстро оглядывается. Никого не заметив, ступает на упруго пружинящую покрышку и через осыпающийся оконный проем ловко забирается внутрь. В свое время строительство тут бросили, не успев завести здание под крышу, поэтому внутри нет никакой защиты от дождя. Под ногами в мокром лабиринте стен хрустят обломки кирпича и осколки стекол, из-под которых секретиками «18+» выглядывают пивные пробки и размотанный презерватив.

Труба на месте.

Сергей забивается в угол, где, ему кажется, дождь сыпет меньше, усаживается на корточки. Достает из кармана ветровки телефон, смотрит время. «Не забудь взять сливки» – Ольгино сообщение в вотсапе, отправленное в 13:15 – момент, когда выехала машина – приходит четверть часа назад. Значит, у него в запасе минут двадцать. Сергей убирает телефон, подносит ко рту замерзшие руки, пытается согреть их дыханием. Ну и где оно, это лето? Два или три дня за почти целый июнь… Он вынимает из другого кармана ветровки черную шапочку заводской вязки, надевает ее на голову. Капюшон – сверху. Сразу становится теплей.

И тут на него накатывает. Все утро он будто идет по линии прибоя, удерживаясь на самой кромке, и до него лишь время от времени долетают брызги мандража. А сейчас он словно по колено заходит в воду, где его с головой накрывает волна страха. Сергей резко поднимается на ноги, чтобы побороть начинающуюся панику. Все будет в порядке. Просто он отвык от таких течений. Вернее, никогда к ним и не привыкал. В «Цветах 24 часа» на Белы Куна, когда он заработал свой шрам – не в счет, там было личное, а не бизнес.

Хрустя битым стеклом, Сергей подходит к оконному проему. В бесцветном небе что-то высматривают ерзающие туда-сюда краны. Правее них, за Кубинкой, торчит восковая заводская труба, верхушка которой обкусана мутью непогоды. В паре километров за трубой – его работа, охраняемая посменно площадка, где собираются строить железнодорожный терминал. Следующая смена в воскресенье.

Мысль о работе немного успокаивает. Сергей отступает внутрь, надевает купленные в «ОБИ» черные перчатки с ПВХ-напылением. Схватившись за трубу, подтягивает ее к оконному проему. Трехметровый хлыст полиэтиленовой трубы диаметром сто шестьдесят миллиметров выглядит внушительно, но весит совсем ничего. Сергей свободно поднимает один его конец на уровень живота и осторожно, чтобы труба не покатилась, укладывает на край проема. Идущая вдоль всей длины трубы тонкая синяя полоса обозначает, что изделие должно применяться для прокладки сетей водоснабжения, но он нашел ей другое применение. А сама труба черная, как тот налик, который вот-вот повезут на стройку мимо этого места.

* * *

Начальный момент – самый слабый во всей этой канители. Как узнать, что едет именно «рено сандеро», который он поджидает? Не то, чтобы на грунтовке оживленное движение, да и расчетное время на подходе, но вероятность, что это приближается другой автомобиль, конечно, присутствует. На всякий случай у Сергея заготовлена фраза «Мужики, извините, сейчас уберу, неудобно тут одному». Он повторяет ее про себя и, подняв край трубы, лежащий на полу недостроенного здания, выталкивает его наружу. Труба падает, перегораживая дорогу, как поваленное дерево.

Шестнадцать сантиметров в диаметре.

Под шум подъезжающей машины Сергей скидывает ветровку, бросает ее на какой-то ящик и остается в ярко-синей кофте с галльским петухом – эмблемой французской футбольной сборной. Аккуратно выглядывает из окна и видит, как из-за «Гуд гэрэдж» выползает нос темно-красного «сандеро».

Вот оно, начинается. Страх закипает в крови, но уже не до него.

Сергей раскатывает по лицу шапку, превращая ее в балаклаву с прорезями для глаз. Чувствуя, как внутри заходится сердце, он весь подбирается, готовясь к тому, что вот-вот произойдет.

«Сандеро» притормаживает и останавливается перед лежащей одним концом в луже трубой. Водительская дверь открывается, из машины появляется немолодой обрюзгший водитель, он же – охранник.

– Бля, что за… – бормочет он.

Осторожно ступает между луж. Еще шаг, еще. Кажется, он больше думает, как спихнуть трубу с дороги, не перемазавшись при этом в грязи. Только бы не включил немощную ветошь и не позвал бы на помощь пассажира. Нет, решил все-таки сам…

Пока он возится, освобождая проезд, Сергей захлебывается адреналином. Кажется, возня водителя никогда не кончится. Но вот он сталкивает трубу на обочину и, критически оглядывая испачканные руки, возвращается к машине.

Ухватившись за нижний край оконного проема, Сергей выскакивает из засады и толкает садящегося в машину охранника в салон. Ударившись головой о стойку, тот плюхается на свое место.

– Эй!..

В салоне не двое, как должно было быть, а трое.

И третий – Юрий Юлианович, громко поющий из колонок – мешает больше всех: «Куски моей жизни в плену перспектив листают в айфоне свой старый архив…»

– Сидеть на месте! – перекрикивает Шевчука Сергей. – Сидеть, я сказал!.. Выруби музыку!..

Водитель-охранник с бледным лицом и худой усатый прораб-хитрован в кепке таращатся то на балаклаву, то на ствол. Купленный на гансброкере втридорога, но зато нелегально и без всяких справок, травмат «лидер» сделан, как копия ТТ. С полуметра для незнающего человека выглядит пугающе. А если не выглядит, можно сократить расстояние. Сергей втыкает ствол пистолета в лоб перепуганного охранника и повторяет:

– Музыку вырубай, сказал!

Охранник пытается отпрянуть от ствола, натыкается на прораба. Дэдэтэшный «Белый дым» обрывается на полуслове. Сергей отводит пистолет чуть назад.

– Деньги! – говорит он прорабу.

Тот смотрит на него, что-то соображая:

– Так у меня на карте…

– Зарплату, сука, которую везешь! – перебивает Сергей и, чувствуя рвущуюся из него злость, вдруг признается. – Это не боевой, травмат, – качает он стволом пистолета. – Прямо в рожу тебе из него выстрелю. Не сдохнешь – глаза выбьет точно. Ослепнешь с гарантией. А не ослепнешь – добавлю.

– Понял, – кивает прораб. – Не стреляй. Сейчас…

Он тянется руками к сумке у себя на коленях, расстегивает молнию, цепляясь за нее, вынимает грубо шуршащий бумажный пакет вроде тех, в которые в понаоткрывавшихся всюду кондитерских кладут выпечку, и через водителя протягивает его Сергею. На пакете буквами ржавого оттенка напечатано «Красный» и что-то во вторую строчку.

– Открой сначала!

В пакете из крафтовой бумаги две не по-банковски пухлых пачки «хабариков», еще одна, нетолстая, разноцветная, с «мелочью» вроде двухтысячных, тысячных и пятисотрублевых купюр и сложенные пополам листы ведомости. Водитель, хоть и напуган, косится на деньги, как кот на воробья.

– Давай сюда!

Сергей принимает пакет свободной от пистолета рукой, кивает:

– Теперь телефоны! Ну!..

Охранник послушно лезет за мобильником в нагрудный карман куртки, но прораб начинает возникать:

– Зачем тебе мобилы?

– Чтобы не вызвали никого раньше времени. Давай сюда! Там, в доме, – кивает он себе за спину, – оставлю, найдете. Пока ищете, я уйду… Быстрее, ну!..

Прораб вынимает из кармана навороченный, судя по всему, смартфон в чехле-книжке и с сомнением протягивает его Сергею, зажавшему пакет с деньгами подмышкой.

– Ты обещал… – успевает сказать он прежде, чем Сергей кидает оба телефона в глубокую лужу возле машины. – Да ты!..

Не слушая возмущенных возгласов, Сергей оборачивается к «сандеро» спиной, на которой у него написана фамилия Франка Рибери и изображена большая семерка – номер, под которым тот играл в сборной. Теперь прораб с охранником и будут давить на это. Черная маска, перчатки, кофта Рибери – вот и все приметы, что застрянут у них в головах.

Заскочив в недостроенное здание, Сергей на ходу влезает в ветровку, сует под ремень травмат, стаскивает с головы шапку, чувствуя, как встают дыбом наэлектризовавшиеся волосы. Подбегает к противоположной стене, выбирается через оконный проем, выходящий на заросший пустырь. Нога скользит на влажной глине, он чуть не падает, но, взмахнув руками, удерживает равновесие. Потом оказывается на тропинке, петляющей между тонких деревьев и наваленных гор мусора. Тот, кто сверху, не прекращает мочиться на это все моросью.

Накинув на голову капюшон, Сергей устраивает под ветровкой пакет с деньгами и шагает, придерживая его левой рукой. Правой – свободной – достает телефон, открывает приложение, находит адрес ближайшего дома на Костюшко, следом выбирает адрес, куда ехать. Жмет кнопку «Заказ такси». Здесь совсем недалеко больница, возле которой постоянно дежурят водители. Когда Сергей в очередной раз проверял путь отступления неделю назад, такси подъехало через четыре минуты после вызова. До дома, откуда он заказывает такси, как раз пять минут ходьбы.

По дороге он несколько раз оглядывается. Никто за ним не идет.