Поднявшись прыжком, Егор пошёл крушить залегших телохранителей. Кваки видел, как пули терзали последнего защищающего жизнь босса телохранителя, подающего признаки жизни. С каждым новым попаданием в него телохранитель вскидывал автомат, стараясь ответить, но не мог нажать на спусковой крючок, пальцам не хватало сил. Шевелиться он перестал после того, как Кваки попал ему в скулу. Выплюнув фонтанчик крови, бандит улетел на небо. Не помогали телохранителям их бронежилеты, класс защиты не соответствовал убойной силе бронебойных патронов. Десятки пуль, выпущенных на волю, уже нашли себе пристанище в жарком пекле смертельных ранений, а остальные ждали своей очереди в снаряжённых магазинах, чтобы тоже поучаствовать в заварушке. Кваки хорошо подготовился: помогли связи в криминальной среде. Достать Калаш и специальные боеприпасы к нему удалось относительно быстро. Он знал, на что шёл. Антип уделял повышенное внимание собственной безопасности. Повышенное, но, как выяснилось, недостаточное.

Антип выбирался из-под горы трупов. В руке он сжимал Беретту – любимый для него пистолет. Ему, несмотря на испытываемый им страх, было интересно: кто же отважился его заказать, и что за бессмертный такой киллер решился принять заказ. Встав сначала на одно колено, Антип не спеша распрямился, внимательно наблюдая за стоящим рядом парнем. Смутно знакомая рожа. Где-то он раньше его видел. Вспомнил. Перед тем, как выстрелить, Антип вспомнил. Прозрение вышло настолько ярким, можно сказать – ослепляющим, что Антипа подвели оточенные до совершенства ежедневными тренировками рефлексы профессионального стрелка. Он на долю секунды замешкался, ведь мертвецы к нему раньше не приходили. Имени упрямого парня, отказавшегося говорить, несколько месяцев назад убитого у него в подземном гараже, Антип не знал, но это был он – выходец с того света. Пауза стоила Антипу жизни: пуля, выпушенная мстителем, вернувшимся из преисподней, вонзившись ему в глаз, выбила из черепушки мозг преступного Наполеона.

Кваки тщательно осмотрел тела убитых им бандитов. Трупа Гоблина среди телохранителей Антипа он не нашёл. А ведь его крестник Гоблин интересовал его даже больше, чем криминальный босс. Где-то этот паук прячется. Гоблин оказался хитрее остальных преступных кровососов – не выполз на звуки громко стучащий палкой. Чутьё подсказывало Кваки – санитар где-то рядом.

Отыскав лестницу в гараж, Кваки спустился вниз – в логово тишины. Привычный запах автомастерской ударил страшными воспоминаниями в мозг. Сердце заколотилось с невероятной скоростью. Пришлось Кваки на минуту остановиться, успокоиться. – «Ну и где же прячется эта крыса?» – Обойдя гараж, Кваки двинулся к обитой железом полуоткрытой двери. За дверью Кваки обнаружил освещённый жёлтым светом узкий коридор. Пройдя по нему, он вошёл в ответвление, заканчивающееся ещё одной дверью, но не железной, а обычной и закрытой. Кваки прислушался. Ничего. Но он уже знал, что там, за дверью скрывается Гоблин. Кваки ощущал вонь разложения душевной ткани мастера заплечных дел.

Выстрел в замочную скважину, удар ботинком – и вот Кваки внутри норы Гоблина. Сразу стало понятно, что санитар здесь обитал на постоянной основе, двадцатиметровая комната служила ему жилищем. Примитивная мебель – старый диван, два стула, большой обеденный стол, книжный шкаф с полками, с которых на Кваки глядели разноцветные книжные корешки и Гоблин, стоявший рядом со шкафом вполоборота. Гоблин с непокрытой головой и всё в том же замызганном, когда-то белом халате, распахнув широкую волчью пасть, скалился, показывая блестящие слюной клыки, обрамлённые, словно ободранными до сырого мяса, красными губищами. Выставив перед собой нож такого размера, что, глядя на него, вспоминались мечи римских легионеров, Гоблин, казалось, в отличие от Антипа, совсем не удивился, увидев, что за ним пришёл Кваки. Любой садист-убийца-палач подспудно ожидает, что к нему, рано или поздно, придёт кто-нибудь из его жертв и заставит заплатить по счетам.

Гоблин махнул ножом, приглашая к честной драке, без использования огнестрельного оружия. Он вроде как предлагал: «Брось автомат, давай разберёмся, как мужчина с мужчиной». На счёт честной драки – один на один – у Кваки имелись кое-какие соображения, которыми он поспешил поделиться с Гоблином, в очередной непонятно какой, несчитанный раз нажав на спусковой крючок за сегодня. Клац. Щелкнул затвор, а выстрела не последовало. Кваки израсходовал все патроны до последнего; тот рожок, что сейчас был вставлен в автомат, оказался пуст. Незадача. Гоблин кинулся, размахивая чудовищным ножом, в атаку. Кваки, ударив сбоку ребром подошвы армейского ботинка в колено, защитился от ножа Калашом. Отбив первый выпад, Кваки саданул стволом по харе Гоблина, зарядил пинок по яйцам и рожком саданул по пальцам, сжимающим рукоятку ножа. Ойкнув, Гоблин захотел пырнуть Кваки в живот, за что был наказан ударом ствольной коробки, отразившей и это нападение, по зубам. Бросив автомат под ноги Гоблину, Кваки, перехватив руку с ножом, вывернул её до характерного хруста кости. Нож перекочевал в ладонь Кваки. Отбросив Гоблина на обшарпанную поверхность обеденного стола, он резанул ему по голени левой ноги, а когда санитар, привстал, Кваки, оказавшись у него за спиной, приставил лезвие к кадыку.

– Что тебе спеть на ночь, мразь? – спросил Кваки, помня, как Гоблин ему обещал, что он запоёт, когда он за него примется по-настоящему.

Резал трепыхающегося суповой жилистой курицей Гоблина Кваки не спеша. Втыкал нож не глубоко, прокручивал в ране, вытягивая разрез постепенно от уха до уха. Слушая хрипы, влажные булькающие стоны, проводил лезвием по канавке раны, раз за разом углубляя, приближаясь к основным артериям и венам. Кровь толчками брызгала на мебель, заливала пол, пачкала потолок. Но Кваки, у которого замирало сердце, не позволял себе остановливаться до тех пор, пока из перерезанной глотки Гоблина не вышел последний хрип.

Кваки закончил с местью. Все враги наказаны, он пуст и освобождён от пут долга. Что дальше? Обойдя комнату, он, ни о чём не думая, открыл залитую кровью стеклянную дверцу книжного шкафа. Зачем книги такому монстру как Гоблин? Правда, книги ему были не нужны. Сплошная имитация, а не настоящие тома классики. Сняв картонку с нарисованными на ней книжными корешками, Кваки обнаружил на верхней полке серебряный тяжёлый сундучок. Вытащив сундучок из шкафа, Кваки, столкнув труп со стола, поставил его. Открыть сундучок не удалось, ключ от него нашёлся в кармане брюк Гоблина. Бинго!

Когда ключ повернулся на два оборота, крышка откинулась под действием скрытой пружины сама. Разноцветный блеск вырвался наружу. Внутри сундучка лежал драгоценные камни. Среди синих, зелёных, красных – сапфиров, изумрудов, рубинов, – сверкали точёными гранями сотни зерен белых бриллиантов. Всё это великолепие манило дотронуться, ощутить холод настоящего сокровища. Гоблин, как сказочное и по большей части ночное существо, собирал драгоценные камни, обращая в них все деньги, которые получал от Антипа. Он сходил с ума не только от чужих страданий, но и получал фантастическое удовлетворение от созерцания великолепия принадлежащего ему и только ему богатства. Замучил до смерти, получи в награду камушек, положи в сундучок и слови кайф. Судя по тому, что в сундучке лежали не менее двух килограммов камней, Гоблин не бездельничал, загубив ни один десяток душ.

Сундучок со всем содержимым полетел на труп. Кваки не интересовали сокровища, замаранные лапами душегуба. Поднявшись из гаража в особняк, Кваки выглянул в окно. Так и есть: как он и ожидал, дом окружила полиция. Положив автомат, Кваки с поднятыми руками вышел на улицу…

Подлечив Кваки в тюремной больнице, его перевели в одиночку. Он думал, что всё для него кончено, но то, что он принимал за конец, оказалось началом. В начале марта, когда к нему в камеру, после череды серых недель, сквозь частую двойную штриховку решётку заглядывало первое робкое весеннее солнышко, пришёл гость. Высокий, с большими и широко расставленными зелёными глазами на плоском треугольном лице, незнакомец представился, как чиновник государственной комиссии по исторической идентичности. Звали гостя Снейков Сергей Сергеевич. То, о чём пошёл разговор между государственным чиновником и заключённым, не иначе как бредом не назвать. Во всяком случае, Кваки в начале не воспринимал слова Снейкова всерьёз.

– Да вы не спешите с выводами, – убеждал Сергей Кваки. – Понимаю, что поверить сложно. У меня есть факты, которые могут вас убедить.

Кваки, встав с койки, прошёлся по камере. Он не верил своим ушам и не понимал, для чего ему рассказывают эти сказки страшилки. С какой целью к нему, ожидающему суда и честно заработавшему своё пожизненное, пришёл странный человек из странной организации, о которой он раньше ничего не слышал. Как этого комиссара истории сюда вообще пустили? Где история, а где тюрьма. Подумав, Кваки так и заявил:

– Спасибо, что дали мне немного развеяться. Но, честно говоря, ума не приложу, что вам от меня нужно?

– Я же говорю, такие, как вы Егор, редкость. Государство не разбрасывается людьми с вашими способностями. Мы всё знаем о свойствах вашего организма и о том, как они вам достались, какой дорогой ценой. Кстати говоря, после вас доктор Сигал провёл ещё три подобных курса лечения, что естественно после успеха с вами, за деньги – провел с крайне неудовлетворительными результатами. Вам, в силу пережитого вами и в силу природы, повезло, а другим его пациентам – не очень.

– А что с ними случилось?

– Ничего хорошего. Но мы несколько отклонились от темы нашего разговора.

– Да-да, я помню, вы мне рассказывали, что наши власти спят и видят, как бы из меня сделать французскую Никиту.

– Напрасно вы, Егор, иронизируете. Ничего такого здесь нет. Ну да вы не первый, но и не десятый. В нашей стране таких единицы.

– Пожалуйста. Мне-то что?

– Тяжёлая работа, с ней не каждый справиться. Вот взгляните, – Снейков протянул Кваки планшет.

– Это что?

– Это снятый нашей скрытой камерой ролик. Нажмите и вы всё поймёте сами.

Вздохнув, Кваки нажал на «плей». В комнате зажатый в угол тремя бойцами в камуфляже, вооружёнными короткоствольными автоматами, стоял приземистый седоволосый мужчина, одетый в изрядно помятый коричневый костюм. Звук у изображения отсутствовал, но по движениям губ Кваки понял, что пожилому мужчине предлагали сдаться, а он что-то не прекращая тараторил. После нескольких секунд препирательств мужчина начал меняться. С его лицом происходила некая невозможная метаморфоза – посерев, оно собралось в кулёк, вытянулось. Лоб исчез, передние зубы, увеличившись в размерах, выскочили из-за утончившихся губ, причём из верхней губы, пробив кожу, вышли прозрачные антенны усиков. Человеческая фигура сгорбилась, кисти рук стали тоньше, на пальцах выросли когти. После того, как ушные раковины поднялись, подобравшись вплотную к макушке, изменили форму, мутация пошла в ускоренном темпе. Мужик, в мгновение ока, порос густой коричневой шерстью – в тон цвету его мешковатого костюма. Дальше ролик обрывался. Отдавая планшет назад, Кваки заметил:

– Отличная компьютерная графика.

– К сожалению, не графика. Могу показать ещё два эпизода, когда нам удалось зафиксировать превращение оборотня.

– Кого, простите?

– Крысиного оборотня или, как их у нас называют – веррата.

– Скучно мне здесь в одиночке, вот я вас и слушаю.

– Хорошо, так послушайте ещё немного. Вы же сами прекрасно понимаете, что я сюда пришёл не развлекать и не пугать. Есть веские причины, которые обуславливают мой приход к вам. На нашей планете издавна существует ещё один разумный вид, конкурирующий с хомо сапиенсом за жизненное пространство. Веррата, в отличие от людей, почти не подвержены воздействиям губительных для человека агрессивных сред, таких, как радиация, химические загрязнения, эпидемии. Они более выносливы, менее привередливы к пище и воде, с лёгкостью приспосабливаются к меняющимся внешним условиям существования. Вместе с тем, веррата в умении создавать технику, изобретать новые машины и механизмы, отстают от человека. Это не значит, что они не умеют вести научные исследование, просто веррата делают это гораздо медленнее, но неуклонно продвигаясь к их цели. И по сравнению с человеческой у них довольно примитивная социальная структура общества.

Они делятся на несколько отрядов – квантов. Сколько точно таких квантов мы не знаем: нам известно всего четыре. Сами они принадлежащих к этим квантам особей называют: герольдфюрер, турбофюрер, верафюрер, раттафюрер. Последние, раттафюреры, исполняют в их сообществах роль полевых командиров. Можно отметить, что верафюреры отвечает в их племени за идеологию в широком смысле этого слова: воспитание подрастающего поколения, обучение. Турбофюреры – это воины и вербовщики, осуществляющие захват территорий с последующей трансформацией популяции их населяющей в крыс оборотней второго рода. Говоря по-простому: они делают из людей крыс оборотней, чтобы они служили веррата в качестве обычной рабочей силы. Масса послушных слуг, не имеющая собственной воли, армия под началом турбофюреров. Герольдфюреры, надсмотрщики, проводящие волю вида на местах, разведчики и организаторы. Во главе всего вида и всех квантов стоит король. Как становятся королём нам не известно.

– Вы шутите? Крысы оборотни, использующие в названии исполняемых ими социальных ролей эсэсовские термины?

– В восхождении Третьего рейха веррата сыграли основополагающую оккультную роль. По нашим данным это они разработали многие постулаты идеологии нацизма. Так что это не они заимствовали, а у них.

– Допустим, всё, о чём вы говорите, существует на самом деле. Я-то с какого здесь боку-припёку?

– Их активность в последние годы растёт угрожающими темпами. Они что-то готовят. Но вот что? Все попытки проникнуть к ним окончились провалом – смертью наших агентов. Веррата вычисляют их на раз.

– О! Просто великолепно. С чего это вы решили, что мне повезёт больше, чем остальным? Или я, по-вашему, на крысу похож?

– Егор, вы другой. От вас, извините, пахнет по-другому. Школа у вас другая, повадки и стереотипы поведения разительно отличаются от тех спецов, которых учат разведке со школьной скамьи. Да, вам не хватает некоторых знаний и навыков. Не беда, мы вас научим. Основа ваша, а приспособления наши. Или вы думаете, мне действительно делать нечего, как вас разыгрывать? Понимая, что я вас не убедил, могу устроить вам экскурсию в закрытый исследовательский изолятор, где мы содержим несколько особей веррата. Сами убедитесь, насколько они реальны…

      Курс обучения премудростям шпиона Кваки одолел за десять недель. Получив снаряжение и канал связи, Егор Клещёв отправился в самостоятельное плаванье – выполнять возложенную на него комиссарами историю важную для всего человечества разведывательную миссию. Тем более, далеко ходить оказалось не нужно. Под власть веррата попали целые пригородные районы столицы. Веррата активно захватывали складские комплексы, перекупали за бесценок старые заводы, входили на производства. В основном веррата нацеливались на пищевые производства, но не брезговали и остальными предприятиями народного хозяйства.

Бирюлёво за полтора года оккупировали крысы, полностью подмяв под себя большинство расположенных в районе промышленных предприятий, сделав его самым крупным форпостом своего крысиного царства в Москве. По этой причине Кваки переселился в Бирюлёво, рассчитывая выдав себя за мастера холодильных установок и кондиционеров (когда-то он закончил курсы холодильных машин, а комиссары помогли освежить память, вытянув при помощи методов современной гипнопедии все знания, полученные им пятнадцать лет назад и обучив новым), без труда устроиться на какое-нибудь из предприятий, имея на руках сделанную в отделе документации комиссии трудовую книжку с записями, доказывающими его солидный опыт. Расчёт понятен: там, где намечается нечто грандиозное, всегда идёт концентрация сил. Очевидно Бирюлёво становилось стартовой площадкой для веррата. А где выстраивается любая система, есть и неразбериха, на которую рассчитывал, как на фактор благополучного внедрения в стан оборотней, Кваки.

Устроиться сходу на работу Клещёву не удалось. Его не брали. Он не знал, кто там в этих конторах сидел в отделах кадров (крысы или люди), но на него везде смотрели одинаковым отсутствующим взглядом, невпопад отвечая на его вопросы. Диалог входил везде примерно одинакового содержания: