– Но в двенадцатом веке в Иерусалиме уже давно не было никакого Храма Соломона, а на его месте стояло совсем другое здание. Храм Соломона был разрушен Навуходоносором II ещё в 587 году до нашей эры, второй, построенный на его месте, был уничтожен римлянами. И о тех временах сейчас нам напоминает только осколок стены второго храма, ставший знаменитой Стеной Плача.

– Вы хорошо владеете историческим материалом, Руслан. Да, действительно, к моменту начала крестовых походов Храм Соломона уже давно не существовал. Но в те времена ещё оставались его подвалы и подземелье. Об этом сохранились свидетельства самих рыцарей. Кто знает, может быть, именно в этом подземелье и была спрятана та вещь, которую на протяжении девяти лет искало братство Бедных рыцарей.

– Хорошо. И что же это могло быть? – нетерпеливо спросил я. – Что искали девять «бедных рыцарей» девять лет в подземельях мечети Аль-Акса?

После непродолжительной паузы Померанцев сказал то, что я совсем не ожидал услышать:

– Они искали ответ на вопрос, что есть зло и что есть добро… Они хотели понять, как согласованы и сочетаются свет и тьма, и самое главное – есть ли действительно подобное разделение.

Наверное, Померанцев прочитал на моём лице искреннее изумление, потому что он сразу попытался объяснить сказанное:

– Вы, безусловно, слышали о дуалистических теориях мироздания?

– В общем, да, ― неуверенно сказал я, сразу попытавшись уточнить: ― Вы имеете в виду манихеев, гностиков и им подобных?

– Не только, но в целом вы абсолютно правильно отметили именно эти религиозные концепции. Основная идея подобного мировоззрения – признание существования двух начал в мире, доброго и злого. Причём обе сущности имеют божественную природу и равно могущественны. Только этим, по мнению дуалистов, можно объяснить существование зла на Земле, только этим объясняется слабость добра перед распространяющимся на Земле злом. И, именно поэтому противостояние светлых и тёмных сил практически вечно и лежит в основе мироздания. Правда, оптимистичные теории предполагают, что это противостояние должно окончиться, и добро с необходимостью одержит победу над злом, но будет это не сейчас, не скоро и только тогда, когда человечество объединится с добром в своём стремлении одержать над злом верх. Итак, согласно религиозным идеям дуалистов, противостояние добра и зла есть основной вопрос человеческого существования, вопрос вечной борьбы духа и материи.

– Вы считаете, тамплиеры были тайными дуалистами? В средневековой христианской Европе это было небезопасным увлечением. Вспомним дуалистические секты болгарских богомилов, итальянских патаренов и французских катаров. Их конец был печален.

– Вопрос веры тамплиеров – чрезвычайно сложный вопрос. Я абсолютно уверен, что она за годы существования ордена претерпела очень серьёзную эволюцию. Но тем не менее дуалистические мотивы в мировоззрении тамплиеров всегда были очень сильны. Вспомним ту странную потаённую двойственность, которая присутствует во всех символах ордена – знамя, разделённое на чёрный и белый цвет, или герб – два всадника на одном коне; даже кончик алого тамплиерского креста раздвоен. Везде и во всём два смысла, два начала, два толкования, две жизни. Даже известная и труднообъяснимая надпись на форзаце общего Устава ордена Храма звучит двояко – «Memento Finis». Её можно перевести с латыни и как «Думай о своём конце», и как «Думай о своей цели».

То же самое можно сказать об оценке деятельности ордена. Его история представляет собой набор самых противоречивых фактов. Примеры поразительной честности, героического бескорыстия и верности идеалам соседствуют в ней с подтверждениями беспримерной жестокости, жадности и коварства рыцарей Храма. Создаётся впечатление, что у ордена было два лица, два образа, прямо противоположных друг другу. Именно поэтому потомки, создавая своё видение ордена, с такой лёгкостью впадают в крайности оценки их роли в истории. Для одних тамплиеры – это сообщество кровожадных и сребролюбивых сектантов, для других – героический рыцарский орден христианских подвижников. На самом деле все эти крайности трактовок связаны с особенностями идеологических установок ордена, большинство из которых было достоянием узкого круга избранных внутри самого ордена и дошло до нас в сумбурной и неправдоподобной смеси легенд, мистических предположений и выбитых под пытками признаний.

Кстати, несколько слов о гербе тамплиеров… Согласно господствующей версии два всадника на одной лошади, изображённые на гербе ордена Храма, символизировали бедность и смирение воинов-монахов. Однако существует старая средневековая дуалистическая легенда, объясняющая удивительное изображение герба тамплиеров. Два бедных рыцаря отправились в поход на одном коне. Передний поручил себя Христу, чтобы тот помог ему выйти из битвы невредимым, а второй поручил себя тому, кого считал более сильным, – дьяволу. Он и остался невредимым и глумился позже над своим раненым товарищем, пытаясь совратить его с праведного пути и привлечь к своему лжеучению. Первый рыцарь поддался на уговоры второго рыцаря и разделил его тайную веру в дьявола. И после этого орден Храма стал богатым и обрёл славу непобедимого.

– У ордена существовала тайная параллельная структура? Вы это хотите сказать?

– Я более чем уверен, что внутри организации тамплиеров существовал особый круг посвящённых, который и осуществлял контроль за деятельностью ордена Храма. Особенно это стало заметно после того, как тамплиеры перенесли свою штаб-квартиру с Кипра во Францию. По многим косвенным признакам последний Великий Магистр Жак де Моле не был реальным и полновластным руководителем ордена. Это был мужественный и честный человек, настоящий рыцарь, но на роль лидера могущественной организации явно не подходил. Да что там говорить! Сам факт того, что он не знал грамоты, многое объясняет. Скорее всего, последний Великий Магистр был специально поставлен на этот пост и выполнял роль послушной марионетки в чужих руках. Вопрос – в чьих?.. Впрочем, ― Померанцев манерно взмахнул рукой, ― я хотел бы остановиться на этой теме чуть позже… Вернёмся к вопросу о том, что же первые тамплиеры искали на Ближнем Востоке и, что не менее интересно, для кого.

– Вы говорите об инициаторе этой экспедиции?

– Именно, ― ответил Померанцев. ― Даже, скорее всего, об инициаторах.

– Подозреваю, вы имеете в виду Гуго Шампанского, вассалами которого и были первые храмовники.

– Не только и не столько. В первую очередь я хотел бы вспомнить имя великого интеллектуала той эпохи – Бернара Клервоского. Именно этот человек подготовил мировоззренческую платформу ордена Храма, представив «новое рыцарство» средневековому католическому обществу. По легенде, он подготовил Устав новой организации рыцарей-монахов и взял на себя задачу оправдания появления монашеского братства, которое не словом, но мечом должно было утвердить авторитет католической церкви на Святой земле. Благодаря его стараниям тамплиеры были признаны светскими и духовными властями и наделены особыми полномочиями и привилегиями. Общепризнано, что Бернар Клервоский стал духовным родителем вновь образовавшегося военно-монашеского ордена. Но мало кто знает, что именно он стоял и у истоков ближневосточной экспедиции первых храмовников.

– Но Бернар из Клерво познакомился с орденом Храма много позже, когда тот приобрёл черты реальной организации, ― пытался протестовать я.

– Распространённое заблуждение. Первых «бедных рыцарей» он знал давно и очень хорошо, так же как и графа Шампанского. Будучи основателем монастыря в Клерво в 1115 году, на территории Шампани, он не мог не знать хозяина тех земель и его приближённых. Именно Бернару принадлежала идея отправить пилигримов в Иерусалим.

– И этому есть документальные подтверждения? ― спросил я с сомнением.

Померанцев улыбнулся.

– Я могу определённо заявить, что для подобных утверждений есть все основания, ― уклончиво ответил он и продолжил: ― В любом случае, согласитесь, что моё предположение выглядит логично и очень похоже на правду.

– Предположим, что инициатива тайного крестового похода за неизвестной реликвией принадлежала Бернару Клервоскому, ― попытался я принять логику рассуждений Померанцева. ― Но что это нам даёт?

– Достаточно… Достаточно для того, чтобы сделать вывод о характере той странной вещи, которую искали тамплиеры.

– Вы говорите загадками, ― сказал я.

– Я постараюсь кратко объяснить, почему считаю это важным… Бернар Клервоский был известнейшим религиозным мыслителем того времени. В своих наставлениях он рисовал свой образ христианской церкви и её служителя. Часто Бернар в своих письмах непосредственно даже указывал, что должен делать римский папа и, самое интересное, к его мнению прислушивались. Это совсем не значит, что настоятель монастыря в Шампани имел какую-то тайную власть над всем католическим миром, но Бернар из Клерво обладал особым духовным авторитетом, как у церковной, так и у светской власти. Его уже при жизни считали святым, а церковь канонизировала его практически сразу после смерти. Его проповеди подвигли государей Европы организовать второй крестовый поход, его влияние на мир идей западноевропейского средневекового общества было бесспорно. Одной из центральных тем его духовных исканий стал вопрос бескомпромиссной борьбы со злом, с его жизненными и духовными проявлениями. Именно эту задачу двоякой борьбы против врагов из плоти и духовного зла Бернар и ставил перед тамплиерами.

– «Похвала новому рыцарству»? ― вспомнил я одно из известных сочинений Бернара Клервоского.

– Да, вы абсолютно правы, ― ответил Померанцев. ― Именно в этом произведении Бернар Клервоский и сформулировал свои представления о новом христианском воинстве, которое должно было организовать борьбу со злом как мечом, так и духовным примером стойкой веры. Бернар Клервоский объявлял войну, и целью этой войны было malicidia – убиение зла.

– Убиение зла? ― переспросил я.

– Именно так. И если против врагов из плоти и крови можно было действовать мечом, то против духа зла необходимо было иметь другое оружие. И это была не просто вера…

– Вы хотите сказать, что таинственная реликвия, обнаруженная тамплиерами в Иерусалиме, и была тем самым оружием против невидимого зла?

– Да, ― ничуть не смущаясь, ответил Померанцев. ― Храмовники стали обладателями таинственной вещи, которая должна была помочь им в войне против духовного зла.

– Вы шутите?! – не удержался я от восклицания.

– Совсем нет. ― Померанцев мягко улыбнулся. ― Есть вполне определённые свидетельства того, что данная реликвия действительно существовала и находилась в руках рыцарей Храма. А насколько она помогла храмовникам в их святой борьбе, можно судить, опираясь на факты истории ордена Храма.

– Судя по всему, вещица им не помогла, ― с усмешкой произнёс я.

– Да, ― вполне серьёзно сказал Померанцев. ― Они неправильно оценили её силу и предназначение.

Поражаясь мистическому ходу рассуждений Померанцева, я изумлённо посмотрел на него.

– Тамплиеры считали реликвию духовным оружием добра против зла, ― продолжил Померанцев. ― А на самом деле это была сила подчинения зла. Согласитесь, это всё-таки разные вещи!

Я не нашёл ничего лучшего, как, согласившись, кивнуть утвердительно, хотя ещё с трудом понимал смысл сказанного.

– Будучи рыцарем добра, ты должен держать в руках и доброе оружие – в этом залог непоколебимости и чистоты твоих устремлений. Подчиняя же своей воле зло, хоть и в благих целях, ты принимаешь на себя огромную ответственность, ибо в слабых руках и при слабом духе эта сила, маскируясь добрыми намерениями, становится не слугой, а хозяином твоей воли. Именно поэтому, боясь своей слабости, тамплиеры отказались от активного использования силы реликвии, оставаясь её хранителями, но не повелителями.

– Всё это занимательно, правда, к науке не имеет абсолютно никакого отношения, – сказал я, громко хмыкнув, и уговорил наконец свою рюмку водки. – Забавный сюжет для околонаучной мистической литературы. – Моё скептическое отношение к услышанному было непробиваемо, но, казалось, Померанцев совсем не обращал внимания на мои реплики, и потому я спросил: – Так, значит, храмовники никогда не использовали силу реликвии?

– Всего того, что они добились с самого начала своего пути, они добились благодаря своей организации, воле и вере. И искушение, возможно, было очень велико… Уверен, они не раз думали о том, как заставить реликвию работать на себя. Но, полагаю, они всё-таки ограничились ролью её хранителей.

– От кого же они охраняли это мистическое Нечто?

– От тех, кто знал о его существовании и хотел им обладать. Например, от исмаилитов. Вам, очевидно, известно о существовании в те времена обосновавшейся на отрогах Ливанских гор закрытой секты радикальных шиитов под предводительством Старца Горы. Исмаилиты, названные в популярной и научной литературе сектой ассасинов-убийц, были в те времена серьёзной силой, положившей начало в истории практике политических убийств. Они вели особую, отличную от остального мусульманского мира, политику в отношении христиан. В 1172 году Старец Горы отправил Иерусалимскому королю посланников с предложением заключить союз против сарацин. Исмаилиты также собирались принять христианство. Иерусалимский король с радостью согласился, но на обратном пути посланники попали в засаду к тамплиерам и были полностью уничтожены. О союзе с исмаилитами и переходе их в христианство пришлось забыть навсегда. Почему люди, призванные защищать христианство на Святой земле и распространять его идеи, совершили этот, казалось бы, нелогичный и страшный поступок? Они боялись реальных конкурентов на обладание их реликвией и сделали это, чтобы утвердить над ней свою абсолютную власть.