Следующее правило (№ 14) касается случаев, когда священники и клирики, запутавшись, сами выступают чародеями и обаятелями, то есть «волшебством бесов привлекают на свои хотения, и зверей связуют и гадов, чтоб не было вреда скоту». Это положение отсылает к 36-му канону Лаодикийского собора, который предполагает двойное наказание ослушников: не только лишение сана, но и отлучение от Церкви. В связи со строгостью взыскания и сложностью идентификации проступка законы эти часто сопровождают выписками и пояснениями о существе свершения – чародействе. Соборное правило указывает на случаи, когда клирики выступают «волшебниками» (в древнеслав. переводе – «волхвами», что соответствует греч. «маги»), обаятелями (в древнеслав. переводе – «пагубниками»), числогадателями (в древнеслав. переводе – «навыкающие», что соответствует греч. «математики»), астрологами («звездочетами») и теми, кто делает амулеты («предохранилища, которые суть узы душ»)^[5]. Далее поясняется, что чарование – это когда, памятуя псалмы Давыдовы, имена мучеников и даже Богородицы, слагают бесовским наущением заклятия, призывающие силы «бесов затворных», «окрест гробов» обитающих. Обаяние – это когда «обаванием и призыванием бесов творят некое деяние, каковое любо на вред иным». К тому же относятся отравы, прорицания и волхвования. Все это бесовским призывом происходит. Волхвы в данном случае – все, кто «благотворные бесы призывают», используют бесовские возможности во благо себе^[6].

Далее правила определяют епитимии за различные формы чарования, в том числе за приглашение волхвов домой, создание талисманов, гадание, разведение костров на новый месяц и прыганье через них (№ 15–20, 23–24). В основном это постановления Анкирского (№ 24) и Трульского, состоявшегося при императоре Юстиниане (№№ 60, 61, 65), соборов^[7]. В текстах упоминаются следующие колдовские акции:

1. Приручение и вождение медведей, чаще всего медведиц. Кроме бесовского вразумления зверя, водители грешат раздачей клочков шерсти или просто элементов украшения (лент, цветов) этого животного в качестве амулетов от болезней и сглаза.

2. Облакогонители, которые управляют тучами, а также совершают предсказания по виду облаков, особенно на закате.

3. Вера в судьбу, добрые дни, а также в родословие, то есть астрологические предсказания.

4. Гадание «на письменном оракуле», то есть зачастую на Святом Писании, Псалтыри и Евангелиях, когда случайно открывают книгу и читают ответ на первом попавшемся месте. Древнейшая форма предсказания, к сожалению, слишком надежная, а потому близкая к искусам.

5. Изготовление и ношение амулетов, представляющих навязи («наузы»), привески и проч. Наиболее известную традицию навязывания красной нитки новорожденным и другим упоминает уже Иоанн Златоуст (IV в.). Также известны такие приметы, как ношение змей за пазухой, протирание глаз и губ их чешуей, протыкание серьгами ушей в Великий четверг, завязывание узелков по числу 12 евангелий, читаемых в Великую пятницу.

6. Использование заговоров с призванием бесов знахарками, ворожеями, кликушами и «прибегающими к их помощи».

7. Обращение святынь в орудие волшебства духовными лицами. Гадание «на письменном оракуле» особенно распространено у клириков. Также распространена практика обличения вора по «четверговому хлебу», спеченному в Великий четверг. Совершивший кражу, как известно, не может проглотить такой хлеб, как и освященную просфору^[8].

Отдельное правило (№ 21) уделено запрету сложившихся норм обращения с телами убитых вурдалаков. Принято было их трупы сжигать и обкуриваться этим дымом, дабы предотвратить иные бесовские атаки: «глаголемыя вурдалаки сжигают, а от них курятся». Уличенный в этом подлежал отлучению от причастия на 6 лет. Под вурдалаками понимают вампиров, оживших мертвецов, вставших из своих гробов и бродящих по знакомым прежде местам. Обычно таковыми становятся особенно порочные люди, преступники, умершие без покаяния или проклятые. Их тела не гниют, напротив, «делаются твердыми, как металл». В связи с этим, бродя, вурдалаки «издают на ходу резкий и сухой звук, наподобие тимпана». Принято считать, что единственный способ избавиться от них – вырыть труп и сжечь, обкурившись этим дымом. Это суть суеверия, поскольку власть над бездушным телом вне человеческого разумения, а на суд душе явиться должно. Потому пред нами искус бесовский, а являются людям не тела заговоренные, а только привидения^[9].

Особо Номоканон оговаривает сокрытие колдовских практик духовником, который узнал о случившемся, но не доложил архиерею (правило 183): «или разбойник, или был звездослов, или волхв, или чародей, или воск льяше и олово, или превязоваше зверя, или волка, или женомужие, или отвержеся когда Христа, или ино нечто сотвори от отреченных да не смееши свидетельствовать ему быти попу: ибо сожжен будешь и ты и он»^[10].

* * *

Те же нормативы, которые были развиты Номоканонами, сразу – уже вскоре после Крещения Руси – перекочевали в русские церковные уставы. Устав Св. князя Владимира предусматривал право духовенства судить дела о «ведовстве, потворах, чародеяниях, волховании, зелейничестве и еретичестве», всех видах злого колдовства^[11]. Те же положения были отражены в уставе о церковных судах новгородского князя Всеволода Мстиславича (XII в.), а потом и в других документах, например послании владимирского епископа (XIII в.)^[12]. Устав князя Ярослава Мудрого предусматривал право мужа казнить жену, которая оказалась «чародеица, наузница, или волхва, или зелейница». За эту расправу он должен был уплатить митрополиту 6 гривен^[13].

Ответы митрополита Иоанна (1080-е гг.) на вопросы монаха Якова предполагали меры против язычников (которые «жрут бесом и болотом и кладезем»), а увлеченных «волхвованием и чародеянием» рекомендовали не наказывать телесно, но накладывать церковные взыскания^[14]. В XIII в. они были включены в качестве законов в кормчие книги.

Из вопрошания Кирикова новгородского епископа Нифонта видно, что в XII в. обычным было обращение к волхвам, к которым носили детей для гадания. За это полагалось покаяние: «А еже детей деля жены творят что-либо; а еже възболят, или к волхвам несут, а не к попови на молитву? То 6 недель, или 3, еже будут молоди»^[15].

* * *

Позиция Церкви в отношении бесовских искусов ясна и не менялась тысячелетиями, а вот со светскими властями все сложнее. Казалось бы, не для мирян эта война – для духовенства. Но укрыться за чужими спинами не получится. Это бой каждого. И если Церковь на передовой, то враг готовит фланговый удар.

Можно сказать, что вплоть до XV в. удавалось справляться. Далее сатанинская злоба перешла в наступление. Считается, что основы «ученой магии», вобравшей астрологию, алхимию и некромантию, начали оформляться в Европе в XIII в. на фоне освоения древнегреческого и римского наследия, переводов с арабского и иврита, развития собственных духовных практик. Однако настоящий всплеск интереса к глубинам трансцендентного произошел в XV в., когда появилась научная концепция колдовства. Фактически – это порождение Ренессанса. Чем больше познавали человека, тем шире становился его внутренний мир. Ведьма теперь не просто посвященная раба, но инициативный участник зловещих практик демонических сил. Кроме того, эти достижения стали доступны многим читающим – через развитие книгопечатания.

Во второй половине XV в. в Европе были опубликованы многочисленные переводы с арабского, еврейского и других восточных языков. Это была эпоха открытия Древней Греции и Рима, включая мистические традиции этих иноверцев. Неизведанное манило и создавало иллюзию раскрытия тайн. На этой волне в 1463 г. флорентийский интеллектуал Марсилио Фичино (1433–1499) издал перевод с греческого «Герметического корпуса» (Corpus hermeticum) – свода сочинений некоего древнего мудреца или даже божества Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего), представляющего внехристианскую теософскую композицию, обосновывающую различные мистические практики общения с бесами как познание природы. Это направление мудрствования получило название герметизма и легло в основу так называемой «ученой магии», «натуральной магии», которая подразделялась на алхимические, астрологические и др. учения, из которых черпали свои знания как ведьмы и колдуны, так и ученые, а позднее – академическая наука. Герметисты настаивали на присутствии закона причинности в природе по принципу аналогии, который допускает, например, что все зеленое или горячее способно влиять на себе подобное. Они считали, что это некий божественный закон, а не бесовская игра. На протяжении XVI–XVII вв. такие представления будоражили, к сожалению, очень многих, включая членов Церкви. Одни превращались в светских ученых и действительно продвинулись в изучении природных законов, оформив такие науки, как физика, химия, математика, астрономия и медицина, а другие погрязли в бесовских искусах вплоть до призвания духов и контракта с дьяволом.

Развитие книгопечатания привело к невиданной прежде доступности всяких сатанинских премудростей, которые манили слабодушных. Открыт был «ящик Пандоры», и Церковь вынуждена была реагировать. 5 декабря 1484 г. папа римский Иннокентий VIII выпустил знаменитую буллу Summis desiderantes affectibus (лат. «Всеми силами души») – так ее называют по первым словам текста. Она была направлена на борьбу с ересями в Рейнской области, но уже современниками воспринималась как декларация безжалостной борьбы с ведьмовством повсюду: «…очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных…»

Для выявления ведьм инквизиторам санкционировались любые средства. Специальную инструкцию для этого в 1487 г. написал выдающийся знаток дьявольщины – брат-доминиканец Генрих Крамер (ум. 1505). Его соавтором выступил знаменитый богослов, профессор Кёльнского университета Якоб Шпренгер (ум. 1495). Их труд назывался «Молот ведьм, сокрушающий ведьм и их ереси подобно мечу» (Malleus Maleficarum, maleficas et earum hæresim framea conterens). Есть подозрения, что в действительности текст составлял только Крамер (известный по латинизированной форме своего имени – Инститорис), который служил инквизитором в землях Южной Германии, а также был близок папскому престолу. Имя Шпренгера включили для придания веса сочинению, ставшему на многие века главным учебником при выявлении злокозненных деяний потусторонних сил.

Уже в 1486 г. молодой ученик Фичино аристократ Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494) составил и опубликовал для диспутов «900 тезисов по диалектике, морали, физике и математике», вобрав широкий диапазон вопросов от морали и свободы воли до герметизма, магии и каббалы. Он полагал, что об этом нужно говорить повсеместно. Но расследование папского престола быстро уличило его в злой ереси и принудило к бегству – эмиграции во Францию, где он и был арестован. Впоследствии Пико покаялся и даже принял обет Доминиканского ордена. Истина победила. Но, к сожалению, так случалось не всегда.

В 1510 г. написана, а в 1531 г. издана книга Агриппы (Генриха Корнелиуса) Неттесгеймского (1486–1535) «Оккультная философия», ставшая своеобразным «священным писанием» для мистиков и сатанистов. Развитию натурфилософии и герметизма служили книги, приписываемые знаменитому врачу Теофрасту фон Гогенхайму по прозвищу Парацельс (1493–1541). Возможно, что он ничего такого не писал – все его работы по алхимии и магии изданы после его смерти, но ученики однозначно указывали на авторство мэтра. Парацельсу приписывают форменное соревнование с Творцом – создание гомункула, искусственного человека. Хотя это только фантазия, но свидетельствующая о крайней глубине еретических преступлений, достигнутых в Западной Европе уже в XVI в.

В Московии, которая встала на путь собирания Руси, были свои искания, которые также подпитывались из-за рубежа. Так, судя по всему, в конце XV в. была завезена из Польши и оформилась ересь жидовствующих, а также распространилось увлечение книгами по астрологии, гаданию и предсказаниям. На русском появился перевод «Шестокрыла» – сочинения иудейского астролога Иммануэля бен-Якоб Бонфиса (XIV в.), представляющего собой шесть лунных таблиц («крыльев»), пособие для астрономических и календарных вычислений. Тогда же перевели «Тайную Тайных» (Secretum Secretorum), арабский трактат IX–X вв., представляющий собой собрание житейских наставлений, сделанных якобы Александру Македонскому Аристотелем, включающий разделы («врата») по медицине, астрологии и алхимии. В русской традиции он так и был известен как «Аристотель» или «Аристотелевы врата». От оригинала текст отличался различными дополнениями, в том числе из сочинений Маймонида (ум. 1204) о ядах и о половом сношении, из Разеса (IX–X в.) о физиогномии и др.

Трудно приходилось Церкви не только в борьбе с ересями, но даже в идентификации их. Вождей жидовствующих сожгли, а вот запрет на сатанинские книги был принят только на Стоглавом соборе в 1551 г. Тогда же светские власти вынуждены были вмешаться и помочь искоренению бесовщины, которая буквально хлынула на мужающую Святую Русь. Благоверный царь Иван, который получил у потомков прозвание Грозный, в 1553 г. выпустил специальный указ против колдовства и поручил своим служащим заботу о его исполнении. Церкви нужна была помощь, и он оказал ее. Хотя ему самому досталось едва ли не более других. Встал он во главе святого воинства, расступились полки, и накинулся на него Сатана. Душу терзал цареву, тело, а чрез них и страну, люд православный. Тяжелый бой сквозь жизнь и смерть. А за то, что не защитили люди дух государев, умылись они кровью смут и антихристоподобных правителей. Мучил их прародитель лжи ложью страстей, а они, как твари неразумные, принимали к себе ложных царей – многочисленных лжедмитриев и прочих. Но будто из ада воскрес святой муж рода достойного, колена супруги грозного царя Иоанна Анастасии, и был вознесен на трон патриарший – Федор Никитич Юрьев-Романов, став владыкой Филаретом. А от рода его явился истинный царь – сын его Михаил Федорович.

Великая воля свершилась, и посрамлен был князь тьмы, но злоба его не престала – и далее атаки его случались беспрестанно. Сын Михаила царь Алексей ужесточал законами наказания за приобщение Сатане. В 1648 г. специальным указом возбранялись «бесовские игрища». Принятый в 1649 г. свод законов Российского государства – Соборное Уложение – предусматривал строгие взыскания за религиозные преступления, за «умысел» на государя и «богохульство». В 1653 г. последовал указ о казнях колдунов, заполыхали костры с еретиками.

Так вплоть до царя Петра – внука первого Михаила. При нем запрет на колдовство дошел до уставов воинских, проник везде, прежним кудесам пришел конец. И хотя практики чародейств искоренить не удалось и дьявольские искусы не престали, но скипетр Российский стал для них недосягаем. Дьявол не сдался, чуть затих, изменил метод и отправился в обход. Так до бесовских торжеств 1917 г., когда предал народ государя своего и душу свою, но это другая история.

Наш очерк не ставит перед собой задачи отразить все случаи колдовства в русской истории. Нас интересует сфера политического, когда колдовство оказывало или пыталось оказать влияние на Московское, то есть Российское, государство и лиц, его воплощающих, то есть государей, великих князей и царей. В зачет берутся только случаи, осознанные современниками. Они расположились на очень значительном отрезке времени, но в целом ограничиваются периодом XV–XVIII вв. Предшествующее время – эпоха становления также должна быть учтена, а последующая – заметно менее, поскольку представляет собой более изощренные вариации сатанинских актов. Это и распространение атеизма, и чужеродные мудрствования, и включение общественных институций, ранее неведомых, – сообществ, классов, материально-технических инструментов, а в конце концов разрушительной идеологии, закамуфлированной под социально ориентированную. Мы ограничим хронологические рамки своего обзора началом XVIII в. – за 300 лет до наших дней. И не потому, что позднее чародейство перестало влиять на политику, а потому, что это уже не было влияние непосредственное – буквальное. Явились другие методы, но, главное, воспринимались они иначе – вне колдовских контекстов, получили другие наименования заболеваний, погодных и психических катаклизмов, мнений, убеждений, устремлений, случайностей, рока, судьбы, социально-экономических потрясений, многочисленных «измов» и прочих «надстроек» над «базисом». Предоставим заняться этим кому-то еще. А мы обратимся к истокам. С первых дней и до Петра Великого, от Крещения до «Антихриста», от залесских княжеств до империи, от волхвов до волшебников.

* * *

Следует сказать, что мы не первопроходцы. Хотя наш вопрос политического колдовства обследовали нечасто и обычно на ограниченном отрезке времени. Непосредственно теме посвящена лишь одна статья американской исследовательницы Валери Кивельсон (род. 1957) о «политическом чародействе» в Московии XVI в.^[16] Уделял этим сюжетам внимание на материале XVII в. американский славист Рассел Згута (род. 1949)^[17]. Отлично разработана тема по началу XVIII в. моим учителем Александром Сергеевичем Лавровым (род. 1966)^[18].