Цитаты из книг автора «Дэн Симмонс»

Тасманийский дьявол – косматое чудовище с могучей грудью, прожорливое и яростное. И он издает такие жуткие звуки – не лай, не рычание, не рев, но скорее хриплые нечленораздельные вопли и леденящий душу вой, какие могут доноситься из горящего сумасшедшего дома

обитать там. Могут, только нецивилизованные, подумал Крозье, который мимоходом видел Африку и другие экваториальные страны и был уверен, что ничего ценного ни в одной из них никогда не появится. Две полярные зоны, предугаданные греками задолго до того, как исследователи достигли Арктики и Антарктики, враждебны человеку во всех отношениях – непригодны даже для того, чтобы по ним путешествовать, не говоря уже о том, чтобы жить там, пусть сколь угодно малое время.

Он понимал Арктику лучше, чем себя самого. Древние греки были правы, думал Крозье, когда утверждали, что на диске Земли существует пять климатических поясов, четыре из которых равны, противоположны и симметричны друг другу, каковое соотношение свойственно многим понятиям и категориям, привнесенным греками в наш мир. Два из них – пояса умеренные, созданные для человека. Центральный пояс, экваториальный, не предназначен для разумных форм жизни – хотя греки ошибались в своем предположении, что человеческие существа не могут

-первых, Амрита сказала, что, по всей видимости, свет и другие виды поглощенной энергии все-таки могут вырваться из астрономических черных дыр. Подробности ее рассуждений вылетели у меня из головы, однако сложилось впечатление, что хоть из черной дыры и невозможно выбраться, но энергия может как бы по туннелю попасть в другое место и время. А во-вторых, по ее словам, если даже черные дыры захапают всю материю и энергию во вселенной, это будет означать лишь, что масса сошлась в очередном Глобальном Столкновении, которое положит начало так называемой Новой Вселенной с новыми законами, новыми формами и новыми лучезарными галактиками света.

Но она не была продуктом сознания. Она явилась средоточием и остатком всех первобытных позывов и поступков, от которых надеялись избавиться десять тысячелетий сознательных устремлений.

Но на нас она вышла. – Это другое

Меланхолия, всегда окутывавшая душу туманом, теперь ощущалась подобием тяжелого душного одеяла.

Сэр Джон Франклин капли в рот не брал и потому при жизни был головной болью для своих офицеров.

я прислушиваюсь к вою ветра и думаю о двух холодных каменных насыпях там, на открытом ветрам черном каменистом берегу, и думаю о двух мертвецах, лежащих в холодных могилах, и думаю о черной отвесной скале, вздымающейся над ними, и словно воочию вижу, как секущие крупинки снега уже начинают свою работу по стиранию надписей на деревянных надгробиях.

Два «дерьма» и один «хрен», – сказала она. – Ваш счет растет, святой отец.