– Какому именно? А! Понял. Ну да. Ударил лапой вот так – орк показал, как оранжевый плукс наносит удар передней лапой, сомкнув при этом пальцы – И башка улетела.

– А плукс?

– Замер на секунду… и побежал дальше…

– Контроль и тут – буркнул я.

– Да – согласился Рэк, убирая топор и берясь за дробовик – Плуксы ведь обычно сразу начинают кровь сосать. Ну или мозги. А этот… как солдат.

– Он и есть солдаты, Рэк. Солдаты мать его двух государств. В обороне армия вооруженных матерых зомбаков с их загадочным командующим. В нападении две силы. Большой отряд рыцарей-прикормов хотящих статус серебра или золота. И параллельно им стая плуксов ведомая Зеверой Отверженной.

– Откуда инфа?

– Так орал же тот золотой рыцарь.

– Ушлепок Туррион?

– Он.

– Ну да… отряд прикормов и стая с Зеверой. Погоди! Так Зевера это…

– Судя по имени – какая-то отверженная среди гномов, а может даже потерявшая статус баба. Но это просто догадка навскидку.

– Да я не про то… раз она ведет плуксов, то сейчас эта Зевера сидит в…

– В брюхе одного из плуксов – кивнул я – Сидит в живом мясном боевом скафандре и ведет стаю в бой.

– Охренеть! А я помню Клоаку жутким местом считал… а тут живая злая баба в жопе живого злого плукса… куда катится этот мир…

– Хватит стебаться. Двинулись вон к той горе пожеванных трупов.

– Двинулись. Сирена, лид. Она заткнулась.

– Она заткнулась – согласился я, удивленно вытаращившись на свои руки, которые, как оказалось, были заняты торопливой, но тщательной очисткой трофейного револьвера.

– Хорошая пушка.

– Вперед!

– Оди! – на подоконник шлепнулась сова с человечьим лицом – Ты… ой мля!

Сова с удивительной быстрой рухнула набок, канув за подоконник и выстрел Рэка ушел в пустоту.

– Д-д-дерьмо! – прохрипел орк, передергивая плечами – Я кажись наклал!

Снаружи послышался взрыв – вроде как сдвоенный, но прозвучали они практически одновременно. Сколько здесь смертников бродит? Каков запас взрывчатки?

Оконный проем перечеркнула уцелевшая сова, рванувшая куда-то в сторону и прочь от корпусов.

– Баба Яга! – я постарался вложить в это имя как можно больше рвущихся наружу эмоций – Вперед!

– Каргу небесную ждать не будем?

– В жопу!

– И поглубже!

На этот раз я не крался и не шагал. Перешел на бег, понимая, что надо поторопиться. Если я правильно оценил происходящее – а я сделал этот правильное – то сейчас происходит нечто крайне интересное.

Вырвавшиеся за нами из-под земли «прикормы» и «стая», две серьезные силы, рванули по нашим следам и вломились в здание. До этого момента у них все шло хорошо – по их пониманию. Но на самом деле процентов семьдесят из их числа тупо ошиблись и ломанули по заранее понятному сценарию – прямиком по гостеприимно широкому больничному коридору второго корпуса. Бежали уже вперемешку – прикормы бок о бок с плуксами. Обитающие в корпусе «нижние» зомби ошалели от такой оравы, но дали бой, без раздумий используя все имеющееся вооружение – в том числе бомбы смертников. Ожесточенные схватки и прогремевшие взрывы уничтожили до двух сотен рыл со всех сторон – плуксы всех размеров, зомби и прикормов. Остальная часть атакующих смяла сопротивление и прорвалась на второй этаж, где уже состоялось несколько сшибок – но при этом не столь ожесточенных. Вон ту и ту кучу мертвой плоти я за многочисленные жертвы считать не стану – там больше зомбиного гнилья инвалидного навалено. Теперь ближайшая к нам схватка происходит где-то в третьей четверти второго этажа и атакующие все еще нихрена не сообразили. Эти охреневшие от ярости, боли и желания получить статус ушлепки думают, что все еще преследуют нас, наседают нам на пятки, круша при этом наших соратников. Они преодолевают шаг за шагом, щедро поливая пол кровью и заваливая вспоротыми кишками. А мы тем временем осторожно идем следом, добивая чудом уцелевших, потихоньку обогащаясь информацией. И нас даже не слишком поджимают сзади – пусть ко второму корпусу и ломятся сейчас все аймы и ранды Зомбилэнда, но им не прорваться – где-то там под нами остались и прикормы и плуксы с их внутриутробным вожаком. По сути, мы сейчас меж двух огней. Но в этом вся соль. В этом вся выгода ситуации.

И все же…

Пробежав немалый отрезок коридора, приблизившись к очередной потасовке, откуда доносились жалобные вопли познавших истинную боль прикормов, я упал за гору трупов, рядом попадали остальные бойцы.

И все же…

Вытянув руку, я улыбнулся хрипящему рылу заваленному телами еще живому прикорму и оторвал кусок его сохранившей свежесть синей футболки. Не обращая внимания на агонизирующего гоблина пытающего достать зубами до моей щеки, я принялся полировать прополосканные в крови револьверные патроны, покачивая головой.

И сука все же…

– И сука все же, как не крути, нас сейчас ищет сука командующая прямо из жопы плукса! – не выдержал я и криво усмехнулся – Внутрижопный лидер боевого отряда! Дерьмо! Смеяться? Плакать? Вытащить суку из жопы плукса, вспороть ей брюхо и запихнуть обратно в жопу?

– Мне нравится про жопу! – заметил Хван.

– Наконец-то – буркнул я – Становишь жестче и внутри. А то был мороженкой в хитине.

– Таракан ванильный! – поддакнул всегда любящий чужое унижение орк.

– Урод тупой! – встала на защиту задумавшегося над мои словами призма.

Каппа остался молчалив.

– Вперед! – буркнул я и поднялся, не обращая внимания на чуть ли не потусторонние слова и искусственное уханье, доносящееся снаружи:

– Оди! Оди! Куда ты делся? Оди!

Но как же нудно!

– Оди! Оди!

Как хочется пристрелить эту птицу…

– Оди…

Пробежав пару окон, я не выдержал и рявкнул, избегая высовываться наружи и вообще маячить в центре оконного проема:

– Свали, ведьма! Подстрелят птичку! Или я сам это сделаю!

– Это все ты?!

– Я!

– Синий свет?

– Да!

– Надо что?

– Кассандра.

– Она только что вошла. Оплатила весь тамбур. Тащит с собой пятьдесят крепко вооруженных рыл. Движется маршем к первому корпусу.

– Передай ей – тут мясорубка! Пусть идет по нашим следам. И пусть боится подвала заброшенной котельной – оттуда и вылазят эти упырки.

– Уже нет! Мать дала приказа трем ближайшим сурверам. Отпустила с поводков.

– И?

– Несколько минут назад они закрыли ту дверь. Двое погибли там же и Мать взорвала их пояса. Третий уполз искалеченным. Он еще ползет навстречу одному из посланных мной сквадов.

– Подобрать или добить его послала?

– Подобрать! Я добра ко всем крому гребанного сученышка Джона Доуса, чтоб его во сне удушила его резиновая шлюха!

– Передай ему привет и скажи, чтобы не высовывался.

– Да пошел он! На кой он тебе сдался этот никчемный придурок?!

– Ну как… он же хочет всего ничего – фыркнул я, отодвигаясь от подоконника и уходя в тень – Стать легендарным сурвером, стать королем сурверов и сперва морально, а потом и физически отыметь старую гребаную Бруху.

– А?!

– Я ему обещал… придется сдержать…

– ОДИ!

– Не ори! – рыкнул я и, пригнувшись, снова рванул по коридору, нацелившись на следующую гору дохлятины, что напоминала очертаниями раздувший круассан. Откуда я знаю, как выглядит круассан? И что за странные слова лезут в мою разгоряченную голову? Шерше сука ля фам, лямур пу тюэ…

Сверкнуло.

Метрах в пятидесяти от нас из палаты выскочил факел и с воплем вылетел в окно. Следом выскочил еще один «огонек», что заметался от стены к стене, ударяясь о них и отскакивая. И третьим медленно вышел голый зомби в красной бейсболке, розовых огромных очках и с ранцевым огнеметом. Рванувшееся пламя поджарило до конца бегучий огонек и заодно опалило ту кучу дохлятины, которую я считал хорошим убежищем.

– Во дерьмо! – заметил я, вскидывая дробовик и залпом картечи разбивая розовые очки – Сними розовые очки, сука! Тут жопа!

Разбросав тухлые мозги огнеметчик завалился, продолжая нажимать на спуск и задирая ствол в потолок. Описав красивую огненную брызжущую дугу, пройдясь по стене, потолку и снова по стене, зомбак замер на боку, посылая пламенный сноп перед собой. Злое пламя, с ревом взбираясь вверх по стене и охотно расползаясь, окутало его фигуру, перекинулось на остальные тела. Подбежавший к нам визжащий «огонек» напоролся грудью на лезвие шагнувшего вперед Хвана и облегченно выдохнул, понимая, что невероятная боль наконец-то кончилась.

– Слишком долго он бегал – заметил я, перезаряжая дробовик.

– Да – кивнул Каппа – Да.

– Почему не отрубился от болевого шока раньше? – задумалась и рыжая, брезгливо морща нос – Накачан химией?

– Щас как… – начал Рэк.

Это был не взрыв. Просто хлопок. Топливный бак огнемета лопнул, превратив коридор в адскую домну перекрывшую нам путь. Ждать? Нет. Не вариант.

– По стене. Влево. Там нет решетки.

Пройдя через палату, расшвыривая ржавые кровати на колесиках, с примотанными к ними костяками и полу обглоданными телами, я добрался до окна, стараясь дышать через рот, чтобы не задохнуться от дикой вони. Вот куда попали те преты и герои, что были взяты зомбаками живьем. Их, с переломанными конечностями или хребтами, притащили сюда и бросили на кровати. Некоторых даже не пришлось приматывать. Зато каждого снабдили тугими жгутами у основания каждой конечности. Я могу поспорить на что угодно, что именно с конечностей пущенные на кормежку здешние обитатели и начинали жрать. Отожрал пятку и голень – на сегодня с тебя хватит, ублюдок, топай на пост! Следующий! Твое левое колено и часть ляжки! Жуй тщательней, не смей тянуться зубами к вкусному мягкому животу или тем жирным сиськами! Колено! Глодай колено, солдат! А кишками и печенкой займемся позже – это основное блюдо…

Сколько жили те, кого жрали живьем, откусывая по немножко каждый день?

А хрен его знает. Дай яйцеголовым эту тему и они, без малейшей брезгливости, глубоко изучат эту тему, а затем породят толстенную монографию. А мы… а мы простые гоблины и действуем тоже по-простому. Мы особо даже не задумываемся и просто шагаем дальше.

Прыгнув на стоящую у окна кровать, я вызвал стон у лежащего на нем бесполого трупа с обглоданной головой. Длинные светлые волосы содраны, скальп брошен тут же, темнеет изборожденная зубами макушка черепа, подергиваются жалкие ошметки на том, что некогда было даже не лицом, а лицевой костистой подложкой. От самого лица не осталось ничего. Как это вообще может жить? Почему в этом истерзанном теле еще теплится жизнь? «Это» еще ворочало головой и, наверное, думало, что говорит что-то, не понимая, что давно не имеет вырванной с корнем нижней челюсти и сожранного языка. Рэк коротко ударил ножом, перебивая почти сохранившееся, но уже темное от стремительно подступающей гангрены горло. Испустив последний вздох, дернувшаяся на кровати истерзанная жертва оросила кровавым плевком-стоном мой вставший на подоконник ботинок и затихла. Я недобро глянул на Рэка и орк развел лапами:

– Кто ж знал, что, делая добро, обляпаешься? Буду знать! Это на меня Хван так влияет!

Ничего не ответив, я глянул наружу, чертыхнулся, увидев пялящийся на меня закопченный и дырявый зомбо-обрубок украшающий газон, шагнул пару раз по узкому крошащемуся карнизу и заглянул в следующую палату.

Дерьмо…

Палата до потолка была завалена костьми. Сухими старыми костьми, рваньем и ржавьем. Все вперемешку. И тут не пройти. Дальше…

Третья по счету палата оказалась чуть свободней. Еще одна столовка. Но на этот раз блюда посвежее и поразговорчивей.

– Брат! Брат! – перепугано зачастил во весь голос примотанный тросом к постели парень, что был смутно мне знаком – видел его совсем недавно в городке – Оди! Это же Оди! Живем!

– Заткнись! – велел я и парень осекся, понятливо закивал.

Остальные остались безучастны. Трое хрипят, четверо стонут, двое в том почти конечном состоянии, когда ты во весь искусанный рот улыбаешься, шагая за грань откуда нет возврата, еще около десятка «живых пайков» давно почернели и медленно разбухают. Этим уже на все и навсегда плевать.

– Это жопа! Это жопа! – снова открыл пасть чернявый паренек, указывая слезящимися глазами на свои руки и ноги. Мог и без этих бешеных кивков обойтись – его конечности еще никто не жрал, но они уже побагровели, местами потемнели и в целом умерли, слишком туго перетянутые разорванной красной тряпкой. Кто-то из зомби-санитаров перестарался при подготовке пациента к оздоровительной процедуре пожирания.

– На этом ты ходить уже не будешь – вынес я диагноз бедолаге, пиная стетоскоп и перешагивая через череп насаженный на чуть ли не ведерную клизму – Лежи. Или ползи. Жди.

– Вытащите меня.

– Нет.

– Ладно… ладно… просто ослабьте жгуты! Ослабьте жгуты, герои!

– Ты совсем тупой? – скривилась прошедшая мимо кровати Джоранн и мягко провела отточенным ножом по темному горлу одного из агонизирующих, выпуская на ржавую сетку кровати вялую кровавую струю – В твоих конечностях скопился яд. Если снять жгуты…

Ее никто не слушал.

– Я прошу! Снимите жгуты! А ты молчи, дура тупая! Я с мужиками разговариваю!

– Помоги парню, Джоранн – велел я, не оборачиваясь – Он знает, что просит.

– Я знаю, что прошу, дура! Помоги мне!

– С удовольствием – улыбнулась рыжая, один за другим обрезая пережавшие кровь жгуты – Живи долго и счастливо… герой…

– Да пошла ты! Пошла ты! Я еще всех перетанцую!

– Заткнись – повторил я и парень заткнулся, закивал… а затем вдруг что-то задумчиво затих, удивленно уставившись в потолок.

Дальше я не смотрел. Открыв дверь, позволил упасть внутрь дымящемуся трупу и, мягко наступив на хрустящую зажаристую корочку его лица, шагнул, возвращаясь в коридор. Опять что-то чавкнуло и я испачкал уже второй ботинок. Коротко оглядевшись, я припустил вдоль стены, огибая трупы, перепрыгивая кусачих раненых. Закопченное оружие я уже не подбирал, с сожалением оставляя за спиной запасы патронов. Мы и так перегружены выше некуда, а облегчающей подсумки и хребты шквальной стрельбы пока не состоялось. Но состоится. Обязательно состоится…

У лестницы мы вынужденно притормозили, упершись в настоящую трупную гряду политую кровью. За грядой слышались стоны, хрипы, доносились звуки ударов, к потолку то и дело подлетали чьи-то обрубленные пальцы, лапы, а порой и головы. Как там весело… наступив на податливое плечо трупы, я приподнялся, глянул, оценил увиденное и выстрелил из двух стволов, целясь по ближайшему сцепившемуся квартету из трех зомби и одного стального рыцаря. Подпрыгнувший Рэк повторил и радостно рыкнул:

– Чавкнул мозгами!

– Рыцарь?

– Не… тому чан помяло. Но жив. Хотя шатается…

– Ах вы суки! – укоризненно донеслось из-за гряды – Разве это мужской поступок из-за угла в ухо стрелять? Вам сука не стыдно?!

Вместо ответа я отбежал к стене, подпрыгнул и пальнул еще раз, накрыв вторую группу сцепившихся. А затем, торопливо выбрасывая отстрелянные гильзы, кивнул Хвану, что застыл метрах в пяти. Разбежавшись, призм прыгнул, подлетев под потолок. Красиво пролетел над грядой и рухнул по ту сторону, после чего там поднялся дикий рев, а в потолок ударила струя крови, смывая чье-то прилипшее глазное яблоко.

Взобравшись и перевалившись следом, я едва не поскользнулся на чавкающем холодце и, уперевшись спиной бахнул по действительно шатающемуся рыцарю в серьезно исклеванных и местами пробитых доспехах. Испустив оглушающий вопль тот тяжко рухнув, подмяв под себя милую красную крохотулю плукса. Чавкнуло, брызнуло. Весь покрытый кровью призм опустил лезвия и задумчиво поворочал уродливой башкой, изучая пласты нашинкованного мяса.

– Вверх! – велел я, не давая ему возгордиться – И в следующий раз режь тоньше!

– Как сашими! – добавил Каппа – Я научу тебя. Это обязанность старшего и более опытного воина.

– Спасибо! – смущенно склонил башку призм.

А я уже поднимался по заваленной трупами лестнице, отмечая, что тел стало куда меньше, а шум следующей уже не столь ожесточенной схватки слышится гораздо ближе. Атакующие замедлились. Их ряды поредели. Но они еще не выдохлись и сумели сохранить раж. Золотой или серебряный статус для этих придурков настолько важен?

– По коридору второго этажа прет толпа! – передала снизу Джоранн.

– Ускоряемся – бросил я, вываливаясь на третий этаж – Ух ты…

На полу распластался настолько огромный темно-серый дохлый плукс, что обойти его было нельзя. Пришлось штурмовать еще одну гору дохлой плоти, взбираясь на вершину и скатываясь по совсем не ровному чешуйчатому боку. Пока мы проделывали этот фокус, карабкаясь по жопе гиганта, я мельком оглядел количество его ран и изумленно покачал головой. Неимоверно живучая тварь. Тут в буквальном смысле слова десятки ран со всех сторон. Разрезы, проколы, разрывы, ожоги, торчащие из тела рукояти вбитых топоров, тесаков и даже обломанные вилы, а все это покрыто метрами рваной стальной и веревочной сетей, в довершении всего там же запутались провода электрошокеров. Такое впечатление, что тут сражались с почти бессмертным мифическим драконом. И победа далась великой ценой – за каждую нанесенную ему рану серый гигант забрал минимум по одному зомбаку. Только тут, на третьем этаже, он подмял под себя и разорванными набросал вокруг, никак не меньше пятнадцати крепких мертвяков. А ведь плукс поднимался с первого этажа, преодолев каждый метр собственными лапами.

– А дерьмо – заметил я, увидев головную часть твари, что тоже была изрезана и исколота, но в дополнении еще и украшена двумя рядышком легшими дырами. Крупный калибр. Пули? Непохоже.

Присев, я глянул внутрь ран, наспех с силой резанул ножом, сунул ладонь, раздирая трескучее мясо. Нащупал что-то и с силой потянул на себя, вытянув из кровавой дыры стальной костыль длиной от кончиков моих пальцев до локтя.

– Охренеть! – пораженно выдавил орк – Это что за хер железный?! Командир. Смотри. Тряпки из горлышек.

Орк ткнул пальцем в лежащего ничком безголового и порванного пополам зомбака, нежно сжимающего пару бутылок.

– Старый добрый коктейль – кивнул я – Подбери.

– Ага. Ого… у него на обрубке шеи ошейник, а на нем зажигалка на цепи. Хрена себе пес сторожевой!

– Вперед – мотнул я головой, бросая тяжелый костыль на пол и бросая задумчивый взгляд на заваленный трупами и костьми коридор третьего этажа – Марш-бросок. За мной!