Глава первая
Темное прошлое

На возведение Твердыни ушла немалая часть казны Империи, но владыка Мезеран Милостивый ни разу не пожалел о столь огромных тратах – выстроенная гномами цитадель с лихвой оправдывала каждый потраченный медяк. Император никогда не доверял выходцам из западных земель. Уж больно независимыми они были. Оно и понятно – богатые плодородные земли давали обильный урожай, многочисленные портовые города исправно снабжали морскими дарами, а раскиданные повсюду рудники и шахты было не перечислить. Западные земли не нуждались в опеке и защите могущественного соседа, скорее, Империя нуждалась в них – налоги шли обильным золотым потоком в дворцовую казну, нескончаемые подводы с зерном и мясом тянулись к казарменным кухням и позволяли прокормить огромную армию. Но долго такая идиллия продолжаться не могла – в свое время прадед императора Мезерана огнем и мечом покорил независимые западные провинции и заставил их влиться в могущественную Империю, чем расширил границы своих владений почти вдвое. Это не добавило ему популярности в дотла разоренных западных землях.

С тех пор утекло почти двести лет. Популяция некогда разоренных и сожженных городов восстановилась, имперские ставленники, не смущаясь, принимали щедрые подношения и все больше прислушивались к жаждущим независимости западным дворянам. Предчувствие войны витало в воздухе, и первым делом владыка Мезеран отправил в западные провинции половину войск, поставив во главе преданных ему дворян. Чтобы одним своим присутствием войска удерживали излишне горячие головы от глупых поступков и изменнических мыслей.

Как выяснилось позже, это оказалось большой ошибкой императора – когда вспыхнула братоубийственная война, имперские войска переметнулись на другую сторону. Но тогда Мезеран еще ничего не знал и приступил ко второй части плана – возведению пяти огромных цитаделей. Это была вторая ошибка императора Мезерана. Если бы владыка Киспариан был еще жив, то он не стал бы тратить огромные средства на возведение ненужных крепостей прямо посреди Империи. О, нет. Он просто приказал бы армии умертвить каждого второго мужчину в западных провинциях и хорошенько проредить ряды ставших излишне говорливыми дворян. Искоренять непокорство мечом и огнем – таков был Киспариан Завоеватель, но не император Мезеран – мягкий и изнеженный, излишне прислушивающийся к речам священников.

Приглашенные на беседу с владыкой Мезераном мастера-гномы внимательно выслушали императора, и, ничуть не смущаясь венценосного титула, запросили такую сумму, что имперский казначей изменился в лице и с трудом выдавил из себя протестующее блеянье. Впрочем, казначея никто не услышал, и договор был заключен. В первую очередь Мезеран Милостивый приказал начать возведение цитадели у хребта Каменного Дракона. Гномы коротко поклонились и, опустошив казну, отправились восвояси. Уже через месяц на месте будущей Твердыни начались работы. До начала войны оставалось девять лет с небольшим.

Тем временем Мезеран обменивался пространными «вестниками» с единственным человеком в западных провинциях, которому он мог доверять – своим младшим братом Тарисом Ван Санти, который вот уже пятнадцать лет являлся главным наместником и рукой Императора в западных землях.

И это была третья ошибка Мезерана – принц Тарис обладал весьма большими амбициями и в своих мечтах видел именно себя восседающим на троне Империи. Отведенная ему роль карающей десницы Императора вызывала у него лишь ярость. Ведь разница в появлении братьев на свет была ничтожна – меньше минуты. Этот крохотный промежуток времени лишил Тариса будущего и заставил его пожизненно оставаться на вторых ролях за спиной царственного брата. Несмотря на то, что братья родились почти одновременно, они ни в коей мере не были близнецами. Император Мезеран – широкий в плечах, черноволосый, с волевым подбородком и повадками величественного барса, ни на йоту не походил на своего брата Тариса. Судьба обделила Тариса и здесь – более чем среднее телосложение, вечно опущенная светловолосая голова и взгляд исподлобья. Именно таким был младший брат великого правителя Империи. Как бы то ни было, Мезеран любил своего брата и, понимая, что Тарис томится во дворце, где ему никогда не суждено быть правителем, император назначил его наместником в западные провинции. Тарис повиновался и даже почувствовал облегчение – наконец-то он сможет самостоятельно принимать решения и окажется подальше от нелюбимого брата. Облегчение длилось недолго – даже в удаленных от столицы землях ему не удалось избавиться от гложущей его зависти и ненависти. Да и как это сделать, если повсюду высятся огромные статуи императора Мезерана, если его изображение на каждом втором гобелене?

Тарис умело скрывал свои истинные чувства – до поры до времени. Чтобы отвлечься, он с головой погрузился в чтение книг, что в беспорядке скопились в дворцовой библиотеке – поначалу только для того, чтобы убить невыносимо тянущееся время. Каждый день, покончив с немногочисленными делами провинциального наместника, Тарис запирался в библиотеке и, то и дело чихая, переворачивал пыльные страницы древних фолиантов, где рассказывалось о героической борьбе святой Церкви с нежитью, о могучих храмовниках, бесстрашно входивших в мрачные могильники с молитвой Создателю на устах, о великих магах, способных одним движением пальца обратить горы в пыль. Это был совсем другой мир, куда он мог уйти от постылой ему реальности. Постепенно предпочтения Тариса в чтении изменились. Юный наместник перестал интересоваться воспетыми в книгах деяниями Церкви и жизнеописаниями героев прошлого. Теперь он читал лишь о древних магах – тех, кто обладал истинным могуществом, тех, перед кем все преклонялись и кого боялись. С каждым проходящим днем Тарис укреплялся в мысли, что обладай он магическим даром, то смог бы многое изменить. Но это были лишь грезы – по еще одной злой насмешке судьбы он не имел таланта к магии. Ни единой крупицы дара.

День шел за днем, наместник Тарис проводил все свободное время в библиотеке и с жадностью поглощал книги о магах. Вскоре про страсть наместника к чтению прознали дворяне, и теперь каждая их очередная просьба о снижении налогов или о содействии в спорном деле сопровождалась неизменным подарком – книгами и древними свитками.

Именно так в руки Тариса попала пара необычных текстов – древние пергаменты с причудливыми рукописными завитушками и красочными изображениями. Эти свитки раскопал в своей личной библиотеке один из богатейших купцов западных провинций, стряхнул с них вековую пыль и, положив в отделанный золотом ларец, с помпой преподнес наместнику Тарису во время одного из пышных приемов. Заодно выторговал для себя освобождение от налогов на пять лет под предлогом того, что, дескать, он находится на грани разорения и лишь милостивый наместник сможет спасти бедного купца и его семью. Подаренные свитки настолько поразили Тариса при первом же взгляде, что он, уже не слыша льстивые речи, лишь милостиво кивнул головой и протянул руку для поцелуя. Просьба была незамедлительно удовлетворена. Потом купец не раз клял свою непроходимую глупость, что не додумался просить освобождение сразу на десять лет – наместник Тарис Ван Санти, увлеченный рассматриванием свитков, несомненно, удовлетворил бы любую просьбу. Но время было уже упущено, и купцу пришлось довольствоваться пятью годами.

С огромным трудом высидев на приеме положенное время, Тарис поспешно откланялся и, бережно сжимая ларец с драгоценным содержимым, поспешил в библиотеку, где слуги уже приготовили для господина кувшин старого вина и зажгли свечи.

Тогда и началось восхождение Тариса к магическому олимпу – свитки оказались вырезанными из неизвестного источника книжными страницами и содержали в себе несколько заклинаний и подробных описаний ритуалов некромантии. Осознав, что именно попало к нему в руки, младший брат великого императора прежде всего озаботился тем, чтобы это осталось в тайне от многочисленных святош, что обожают совать нос в чужие дела. На изучение свитков с заклинаниями у Тариса ушло целых полгода. Затем, когда он понял, что ему катастрофически не хватает знаний, он начал усиленные, но крайне осторожные поиски подобных свитков и книг. Отступать было поздно – возможности магии древних некромантов полностью захватили помыслы наместника. Это то, о чем раньше он мог лишь мечтать – могущество и независимость, и самое главное – это был путь к трону Империи.

Первым делом в глубоком подвале дворца оказался тот самый незадачливый купец, которого угораздило преподнести в дар Тарису злосчастные свитки. Палачи задавали истерзанному человеку лишь один вопрос – где находятся остальные страницы из книги. Даже пройдя через самые изощренные пытки, купец не смог сообщить почти ничего полезного. Жалкие крохи информации. Но этого хватило наместнику, чтобы направить верных людей на поиски недостающих знаний…

На этом месте Койн прервался, откашлялся и бросил жадный взгляд на мою кружку. Я безмолвно протянул ее ему, и гном одним махом выпил настой и утер бороду.

– Похоже, я немного отклонился в сторону, друг Корис. – смущенно буркнул гном. – Ведь ты хотел знать о Твердыне. Но я не смог удержаться, чтобы не поведать о главном враге того времени – Тарисе Некроманте.

– Поверь, Койн, я только рад узнать побольше о печально знаменитом Тарисе Некроманте, и твоя история более чем интересна. – поспешил я успокоить гнома.

– Правда. Более чем интересно! – прозвенел столь знакомый голос за загораживающей дверной проем оленьей шкурой.

Мы с гномом одновременно вздрогнули и вытаращились на дверь. Шкура отодвинулась в сторону, и в моем закутке возникла несколько смущенная Алларисса Ван Ферсис.

– Баронесса. – удивленно поприветствовал я девушку.

– Простите, – потупив взор, сказала Аля, – я пришла узнать, нашел ли ты что-то интересное в бумагах отца и, невольно услышала историю Койна. Подслушивать я не собиралась!

– И в мыслях не было подозревать, баронесса. – соврал я и, наклонившись к лежащему у изголовья кровати мешку, вытащил из него приготовленную для девушки сумку с письмами ее отца. – Вот. Здесь все бумаги твоего отца, в том числе и личная переписка.

– Спасибо. – поблагодарила девушка, принимая от меня сумку. Замявшись, она повела глазами по сторонам и робко поинтересовалась:

– А можно дослушать историю уважаемого Койна до конца? Он столь захватывающе рассказывает!

Пока я думал, что ответить слишком любопытной девушке, Койн решил взять дело в свои руки и приглашающее пророкотал:

– О! Ну конечно, юная квали! Каждая история нуждается в слушателях и чем их больше, тем приятней рассказчику! Присаживайтесь поудобней!

Мне осталось лишь улыбнуться сквозь зубы и утвердительно кивнуть. Не жалко, если юная баронесса решила послушать древнюю легенду о Тарисе Некроманте, но самое больше через час начнется совещание, и вот на нем я решительно не хотел видеть посторонних. И тех, кто не принес мне клятву крови. Пусть я параноик, и пусть это всего лишь шестнадцатилетняя девчонка, но рисковать я совершенно не хотел. Вслух я своих мыслей, разумеется, озвучивать не стал и лишь произнес:

– Койн прав, баронесса. Такая история заслуживает большего количества слушателей. Усаживайся где хотите, и давайте продолжим историю.

Поблагодарив нас кивком, Аля огляделась по сторонам, прошлась взглядом по узкой лавке и, решительно шагнув к моей кровати, уселась по соседству со мной, обдав меня приятным травяным запахом от волос. Подобрала под себя ноги, расправила длинную юбку, улыбнулась и разрешающе прощебетала:

– Все, можете продолжать уважаемый мастер Койн. Я готова.

Осторожно поставив глиняную кружку на скамью (гном еще не знал о том, что этой хрупкой на вид посудой можно ломать каменные стены), Койн с хрустом повел плечами, откашлялся и продолжил рассказ:

– Пока Тарис все больше погружался в изучение запретной магии, мастера-гномы приступили к возведению мощной крепости под названием Твердынь. Щедрые денежные вливания и неограниченная рабочая сила сделали свое дело – цитадель росла на глазах. Строительство Твердыни завершилось за рекордный срок – через четыре года был положен последний камень, и лопаточка мастерового последний раз нанесла крепящий раствор. Цитадель была возведена и гномы заслуженно гордились своей работой. Подобного сооружения Империя еще не видела. Настоящее произведение оборонного искусства. Шедевр Подгорного Народа.

Сложенные из черного гранита стены вздымались на высоту сорока локтей, восемнадцать шестиугольных башен на половину выпирали из стен и темнели многочисленными бойницами. Глубокий ров сплошным кольцом окружал стены и пополнялся за счет подземных источников, которые гномы обнаружили в земных недрах и подвели к цитадели. В крепостных воротах не было ни единой деревянной детали – гномы сковали все из чистейшего металла и придумали хитрый дверной механизм…

– Эх… – вздохнул Койн и сокрушенно махнул рукой. – Достоинства Твердыни можно перечислять до глубокой ночи, и столь защищенная цитадель все же пала под натиском врага! Столько трудов мой народ потратил на возведение крепости, а она не выдержала даже первую осаду! Как жаль!

– Не переживайте, мастер Койн. – сочувственно произнесла Аля. – Насколько я знаю эту легенду, крепость выдержала множество штурмов. Она не пала – жители Твердыни сами открыли ворота и сдались на милость врага, когда Защитник пал от руки подосланного убийцы.

– Это истинная правда, квали Алларисса. – подтверждающее кивнул гном. – Но об этом чуть позже. А в то смутное время ничто еще не предвещало беды, и мои братья-гномы заслуженно гордились результатом своих тяжелых трудов. Когда владыка Мезеран Милостивый самолично прибыл на осмотр крепости, он был потрясен! Только одним своим видом Твердынь должна была внушить ужас противнику! Императору понадобилось целых два дня, чтобы осмотреть крепость в сопровождении старших мастеров – настолько огромной она была! Тогда же Мезерану были показаны многочисленные тайные ходы и туннели в толще стен и под землей.

– Тайные ходы? – переспросил я.

– Ну, конечно! В построенной гномами цитадели было много тщательно замаскированных туннелей, отходящих от стен на несколько лиг и выходящих наружу в неприметном месте. В любой момент разведчики или посыльные могли покинуть крепость незаметно для врага и столь же незаметно вернуться! Было предусмотрено абсолютно все!

– Я спрошу несколько по-другому. – поправился я. – Ты сказал, что гномы показали входы и выходы в потайные переходы только тогдашнему императору Мезерану? Правильно? Император был единственным, кто знал, где начинаются тайные ходы?

– А как же еще? – удивленно развел руками Койн. – Тайна была доверена лишь императору Мезерану и никому более. Но как Мезеран поступил с полученным знанием позднее, знает лишь великий Отец.

Пока я слушал Койна, в моей памяти сам собой всплыл отрывок давешнего сна: «Склонившийся в поклоне солдат резко выпрямляется, и я успеваю заметить блеск узкого лезвия, метнувшегося к моему боку, и тут же ощущаю резкую боль, пронзившую внутренности. Ноги подгибаются, и я начинаю медленно оседать на землю, удивленно смотря в глаза убийцы».

Защитника поразил подлый удар убийцы. И убийца настиг меня… его внутри великолепно защищенной цитадели. Как же он туда попал? Взобрался по стене или прилетел по воздуху?

Но, скорей всего, ответ куда проще: убийца просто прошел через один из потайных туннелей и смешался с гарнизоном крепости. Окровавленные доспехи, перевязанное лицо, сажа и грязь на лице – так выглядело большинство солдат после нескольких отбитых штурмов – это идеальная маскировка.

Можно было бы предположить, что один из солдат просто перекинулся на сторону противника, но это не вяжется с последними словами, что услышал Защитник в мгновенья перед смертью: «Склонившийся к мне убийца торжествующе шепчет мне на ухо:

– Лорд Ван Корлис просил передать тебе: сдохни!

Темнота…».

Да и лицо убийцы показалось Защитнику незнакомым…

Но это только мои домыслы.

С трудом оторвавшись от размышлений, я тряхнул головой и кивнул Койну:

– Ясно. Продолжай свою историю, Койн.

Гном открыл рот, но начать фразу не успел. Тишину пещеры разорвали истошные крики:

– Тревога! Тревога!

– Все на стену!

– Кто-то опустил подъемник! Тревога!

– Все к оружию! Подъемник опущен вниз!

– Где господин Корис?!

– Тревога!

Рухнув с постели, я заученным движением схватил перевязь меча и, плюнув на сапоги, рванулся к двери. Благо закрывающей ее шкуры уже не было – среагировавший на крики Койн уже вынесся наружу и по дороге снес ее. Шипя от боли в растревоженном плече, я метнулся за ним, успев рявкнуть на побледневшую девушку:

– Сиди здесь! Из пещеры ни ногой!

Путь до стены занял у меня считанные мгновенья. Снег обжигал босые ноги, темноту разрывали зажженные факелы, рядом бежали остальные воины, где-то позади, медведем ревел Рикар, поторапливая отстающих. У меня в голове билась лишь одна мысль: «Подъемник опущен! Подъемник опущен!».

Сбивая ноги на ступенях, я вымахнул на вершину стены и первым делом кинулся к краю, чтобы понять, кто же нас атаковал. И каким образом неизвестный противник сумел добраться до лебедки подъемника.

Первой неожиданностью оказалось то, что чернеющее ущелье было безжизненным. В ярком лунном свете я видел лишь отдающий синевой снег, черные скалы, и в глубине ущелья тускло мелькал огонек одинокого факела. Справа от меня грохотала лебедка подъемника – ее крутили в восемь рук сразу четверо мужчин, споро поднимая платформу. Пустую.

Крутнувшись на месте, я оглядел занимающих позиции воинов и понял по их недоумевающим лицам, что они знают и понимают не больше меня. От души выругавшись, я поспешил на шум лебедки, скользя по обледеневшему за вечер камню и цепляясь за плечи мужчин, чтобы не грохнуться наземь. Люди поспешно раздавались в стороны, и через минуту я уже был у подъемника, который как раз занял свое положенное место на вершине стены. Где-то на полпути ко мне успел присоединиться здоровяк, держащий в руке пылающий факел.

Тяжело дышащие люди поспешно закрепляли платформу подъемника, у края стены скорчился воин, сжимая в ладонях безвольно опущенную голову. В свете факелов я рассмотрел струящуюся меж его пальцев темную жидкость. Кровь. Ситуация стала еще запутанней.

Противника нет и в помине, но один из воинов явно ранен. Подъемник оказался у подножья стены, а в глубине ущелья все еще виднеется трепещущий огонь факела. Причем свет факела удаляется от стены все дальше!

– Да что происходит, мать вашу?! – не выдержал и закричал я – Где часовые?!

Замершие на месте воины переглянулись и, виновато взглянув на меня, развели руками.

– Что вы руками дрыгаете?! – заревел Рикар – Отвечайте, когда вас господин спрашивает! Где часовые?!

– Я здесь, господин. – почти неслышно откликнулся раненый воин и пошевелился, силясь подняться на разъезжающиеся ноги. – Я час-совой…

Шагнув к нему, я опустился рядом и, положив руку ему на плечо, удержал на месте. Заглянув ему в окровавленное лицо, я с трудом узнал его – Трезий – молчаливый и исполнительный воин.

– Что случилось? – уже спокойней спросил я. – Где второй часовой? Кто тебя ранил?

– Он в… в ущелье, г-господин. – с трудом выдохнул Трезий. – Это он м-меня уд-дарил по г-голове и опустил п-подъемник.

– Что?! – в два голоса выкрикнули мы с нависшим надо мной здоровяком.

– Тебя ударил второй часовой? – тщательно выговаривая слова, переспросил я, сдирая с себя рубаху. – Ты уверен?

Часовой молча кивнул и страдальчески поморщился. Похоже, что Трезий удерживает себя от потери сознания лишь неимоверным усилием воли. Скомкав рубашку в плотный комок, я отвел ладони Трезия в стороны и приложил ее к широкой, но неглубокой ране.