Тезон медленно обернулся к нему и поджал губы. Званий бойцов группы генерала он не знал, погон на плечах не было. Как обращаться к снайперу? Офицеры среди них тоже были. Да и снайпер ли это? То, что возле винтовки сидит, ничего не значит. В десантной капсуле шесть мест, а цзы’дарийцев в медотсеке четверо. Минус капитан Остий Вир, где еще один?

– Пересчитал нас? – спросил генерал. – Давно заметил, что одного не хватает?

– Заложника, – сощурился разведчик. – Он в маске был.

Четыре оставшихся во дворце крота без дела не сидели. Разведка, которую Малх в отчетах пытался выставить ни на что не годной, работала как надо. А лейтенант под дурака косил. Не понимал он, о какой десантной капсуле речь. Говорил о той, что в лагере резерва, а про неисправную у стен дворца упорно молчал.

Все молчали и держали паузу. Тишина в нужный момент доводила до срыва быстрее пыток. Тезон Тур терпел изо всех сил, но взгляд метался от окна до двери и по лицам бойцов группы генерала. Одного нет. Того самого в маске. Если Остий Вир успел пообщаться с лейтенантом, то он знал, чего бояться. Допроса, против которого бессильна профессиональная стойкость разведчика. Мудрецу даже прикасаться не нужно. Может, и стоять рядом не требуется. Генералу мерещились разведчики в траве возле лачуг лагеря, а лейтенанту кто? Мудрец Тиберий?

– Ваше Превосходство, разрешите обратиться? – совсем тихо спросил Тезон Тур. – Он действительно ваш сын?

Наилий вздохнул. Образ разведчика, державшего ситуацию под контролем, рассыпался, словно камни с перевернутой доски для игры в Шу-Арлит. Не видел Тезон всей картины, перехвалили бойцов Малха. Конечно, оставался шанс, что лейтенант мастерски притворяется, отсекая то, что ему не выгодно по легенде. Резерв спас, а капсулу угробил, подставив генерала под пьяных и озверевших лиеннов? Не простит такого командир и внедрение сорвется. Жаль, нет Дэлии рядом. Ложь Остия Вира только она смогла почувствовать.

Но Остий – опытный разведчик, а Тезон Тур выглядел мальчишкой. Не по внешним данным, нет. Наилий со своим искусственно остановленным старением на семнадцатом цикле казался моложе большинства бойцов. Его возраст выдавали другие вещи.

Привычка решать за всех и приказывать меняла реакции. Делала его спокойным даже на всплеске адреналина. Ситуация сейчас была критической, но у генерала не первой. А у Тезона, судя по всему, единственной. Он мог выпрямить спину и смотреть прямо, но расширенные от ужаса зрачки прятать не умел.

– Про ловушки в лагере ты тоже не в курсе? – ровным тоном спросил генерал и кивнул на раненого Публия. – Инструкция, я знаю. Был обязан сделать. Но штырь под кейсом – это подло. Кто еще мог к нему кинуться кроме медика?

Разведчик подобрался и замер, как на построении. Зрачки стали меньше, а в голос вернулась твердость:

– Обстановка не предполагала нападения на лагерь, Ваше Превосходство. От мародеров и случайных гостей защищались. Параграф пятнадцать восемь. Только нелетальные ловушки. Шокеры нажимного действия и капсулы со снотворным газом отдельно на цзы’дарийцев и отдельно на представителей других рас. Перед медотсеком шокер поставили, чтобы местных отпугнуть. Вдруг дети? Наедятся наших таблеток, кто откачивать будет? Я знаю, что медики неприкосновенны. Даже в мыслях не было ставить ловушку под кейс, клянусь.

Браслеты на запястьях разведчика моргнули красным. Подскочило кровяное давление. Он сам едва ли заметил, что повысил голос. На одну «адреналиновую свечку» в медотсеке стало больше.

– У меня есть комплекты арбалетных ловушек, но они в арсенале под замком. Не знаю, как доказать. Могу каждую ловушку найти и обезвредить, отчет с оружейника потребовать…

– Тише, тише, – приложил палец к губам Рэм. – Чего раскипятился? Никто бластером тебе в висок не тычет.

Тезон закрыл рот и медленно выдохнул носом. Несколько мгновений сидел молча, пока лампочки на браслетах не перестали мигать.

– Я знаком с капитаном Публием Назо. Приносил ему цветы и подарки для дариссы. Командир попросил и я… – разведчик еще раз выдохнул и продолжил на полтона тише. – Не важно. Я бы никогда не причинил ему вред. Медики неприкосновенны.

Лейтенант впервые опустил голову с того момента, как переступил порог медотсека. Может, у генерала чутье пропало, и паранойя ушла в отпуск, но он не чувствовал лжи. Его противостояние с Малхом было логичным только для них двоих. А для остальных даже не гражданская война, а непонятная стычка. Не был Тезон врагом. Такой же свой, как бойцы резерва. И оттого решать, верить ему или нет, было еще сложнее.

– Почему лагерь не свернули? – спросил Наилий. – Оборудование, медикаменты, палатки, личные вещи – все бросили.

– Не успели. Виноват, Ваше Превосходство. Полная клетка пленников, задачи по наблюдению никто не снимал, приказы странные. Личному составу на все не разорваться. Инструкция допускала поставить ловушки. Я и поставил.

Снова прямой и открытый взгляд. Разведчик не торговался и не пытался себя выгородить. Докладывал так, будто уже сидел на трибунале. Все решения принимал сам. Сам же и пришел за них отвечать.

– Куда Остий Вир-то делся? Целый капитан разведки, почему он не принял командование?

– Связь с капитаном Виром потеряна, Ваше Превосходство. Пленный резерв из-под стен дворца я отправил в свой лагерь. Потом взял одного бойца и вернулся в этот лагерь. Связист под снотворным так и спал в клетке, а капитан пропал. На связь не вышел, на позывной не отвечал. Я забрал связиста, быстро поставил ловушки и ушел разбираться с пленниками.

Снова правильно и логично. Не за что было цепляться, кроме пробелов в осведомленности. Генерал думал, стоит ли в лоб спрашивать про антивирус. Таблетки из кейса Публия исчезли. Штатное обеспечение не тронули, а единственный по-настоящему ценный медикамент кто-то забрал. Он же поставил ловушку, если верить клятвам Тезона.

– Ваше Превосходство, разрешите вызвать моего медика, – попросил разведчик, облизывая сухие губы. – Он поможет ухаживать за раненым, пока с транспортника медицинскую гондолу не спустят.

– Нет транспортника, – не посоветовавшись с генералом, признался Рэм. – Пусто в космосе.

Ответ достиг цели. Реакции Тезона поплыли. Лицо с профессионально-бесстрастным выражением, вытянулось от удивления.

– В смысле «нет транспортника»?

Наилий язык прикусил, чтобы не ответить стандартной шуткой про смысл. Разговор и так на последних фразах граничил с бессмыслицей.

– Тебе повторить, лейтенант?

– Никак нет, – нахмурился разведчик. – Я ждал транспортник, как влюбленная дарисса на космодроме. Разве что платочком не махал. Полный лагерь бойцов, сухпайки на исходе. Лейтенант Грон настаивал, что местную пищу нельзя есть. Ссылался на ваш устный приказ. У меня тоже раненый. Второй крот пострадал в перестрелке на церемонии демонстрации чистоты. По расписанию следующий транспортник через две недели. Он не дотянет.

Публий тоже. Будь у него чуть больше времени, верить бы разведчику не пришлось. Он не сказал ничего из того, в чем нельзя убедиться, устроив рейд или замучив его перекрестным допросом. Но генерал уже понимал, как сильно ему нужна такая правда. Резерв жив, разведчики Малха – не предатели. Транспортника нет, но есть медик, который поможет Публию. И достаточно бойцов, чтобы устроить погоню за Рагнаром и Дэлией.

Сказка? Подарок от вселенной?

Сыр в мышеловке.

Картина, нарисованная Тезоном, напрочь убивала замысел Малха. Без приказа уничтожить генерала или хотя бы взять его в плен возня вокруг родия была впустую. Всё, начиная со слива информации партизанам через Балию. Сложнейшая многоходовка сломалась о верность лейтенанта разведчика Тезона Тура? Так не бывает.

– Трур, за старшего, – приказал Наилий. – Рэм, на пару слов.

Разведчик не шелохнулся. Ждал такого исхода. Бежать ему пока незачем, а снайпер, если что, думать не будет. Бластер в руках.

Безопасник просигналил, что чисто. Можно выходить. Из-под кондиционера в жару генерал нырнул, как в духовку. Тело мгновенно покрылось потом, и глаза пришлось закрыть ладонью от яркого света. Периметр просматривался через боль. Вокруг лагеря было по-прежнему пусто, но торчать на открытом воздухе мишенями все равно не стоило.

– Пойдем к связистам, – распорядился генерал. – Не нравится мне ничего. Грон из плена не сбежал, Остий все бросил, лейтенант хорош, как демон.

– Да, яйца у него крепкие, – согласился Рэм, пристраивая шаг и не выпуская из вида кромку леса. – Сам пришел, сдался, в рассказе ни разу не ошибся. На любой чих объяснение. Так складно врать очень тяжело, а он – мальчишка.

Чуть старше Дэлии. Цепкий, толковый, хозяйственный. Мог и не рассказывать о бытовых проблемах, но они словно сами из него лезли. Кружили в голове стаей и мешали думать, пока не стряхнешь их словами с языка.

– Я понял, почему Малх его выбрал, – заговорил генерал, поднимаясь по ступеням лачуги в палатку связистов. Из духоты обратно в холод хотелось окунуться как можно быстрее. – Ты заметил, как он цитирует Инструкцию? Номера параграфов наизусть знает. Ночью подними – вспомнит. Прилежный до отвращения. Готов спорить, что карьерист, и сюда напросился за званием. По ночам снятся капитанские погоны. Насущные дела, вроде заботы о личном составе, они подвинуть не в состоянии, но в глобальных вещах глаза застилают. Блестят золотом и манят, манят. Приманили. Вот он шанс. Приказ лично от полковника Малха. О безопасности генерала речь. Такое раз в жизни бывает. Хватайся за бластер и почувствуй себя героем. Рэм, да он обязан был перестрелять весь резерв, не задавая вопросов. Гарантированная реакция. Что его сбило?

– Остий Вир? – пожал плечами безопасник.

Кресла возле столов с оборудованием казались ледяными. Установка вхолостую сканировала пустой космос. Мертвый экран, брошенный лагерь, тяжелый ребус.

– Нет, Тезон нужен был ему в состоянии тупого оружия. Наверняка он говорил мало и только соглашался. Лишь бы не сбить с порыва выслужиться. Другое что-то. Мальчишка, мальчишка…

Дэлия просила не впадать в глубокие раздумья. Боялась, что генерал сам себя задавит харизмой. А без привычной медитации он словно пешком шел в гору, толкая перед собой броневик. В головоломке не хватало деталей. Её вообще не было. Посреди эриданской истории болтался вырванный из череды событий кусок с рассказом Тезона Тура. Логичный сам по себе, но не пришитый больше ни к чему.

– Он проговорился, Рэм. Выдал себя, а мы не заметили. В тот момент, когда жаловался на загруженность. Помнишь, ворчал, что пленников много, наблюдать за дворцом нужно, приказы странные? Приказы. Это не обобщение. Он слишком прилежен. И если приказ от Малха был всего один, то так бы и сказал. Но нет.

– Кроме резерва ему еще и нас приказали убить?

– Не ему, – улыбнулся Наилий. – Резерва мы лишились сутки назад, Тезон не стал бы так долго ждать со штурмом дворца. У него изначально не было такого приказа. Малх верно просчитал мальчишку, но испугался его молодости. Какой дурак доверит убийство генерала вчерашнему кадету?

– Зато капитану доверит, – блеснули черные глаза Рэма. – Преданному до готовности идти под пытки. Остию Виру.

– Которого раскрыли слишком рано из-за мудреца в группе. Привязали к регулярному приему антивируса и оставили одного. Ближе не подобраться, дальше не отойти. Что делают, когда первоначальный план срывается?

– Придумывают новый, – лысый стервятник улыбнулся самой безобразной из своих улыбок, – а от прежнего остаются хвосты. Прилежный мальчик лейтенант, каким-то чудом узнавший, что на самом деле замышляют против генерала. Умный, гаденыш. Помешать Остию он не мог, капитан сбежал. Генерал все еще жив. Если Малха отдадут под трибунал, то размотают всех его бойцов, забытых на Эридане. И тогда прилежному лейтенанту не видать карьеры. Померкнут капитанские погоны.

– А если генерал умрет, то всех, кто знал имя убийцы и заказчика покушения так и оставят на Эридане. Их уже нет ни в одних документах. Жить захотел Тезон Тур. Вот и пришел сдаваться.