Глава 2. Медведь

Однажды вечером Фьор сидела у входа в нору и смотрела на небо. Оно было такое странное – тёмно-серое и низкое-низкое. Будто тучи так отяжелели, что с трудом держатся наверху и вот-вот упадут на землю. А как холодно!

«Наверное, будет дождь», – подумала Фьор. Настроение у неё тоже было странное: с одной стороны – грустноватое, потому что она очень соскучилась по солнышку, которое давно не показывалось, скрытое густыми облаками; а с другой стороны – какое-то «ожидательное», словно должно было случиться что-то новое и очень интересное.

И оно случилось! Сверху стали опускаться белые пушинки. Сначала их было немного, и Фьор пыталась уследить за ними всеми одновременно. Она выскочила наружу, задрала носик к небу и открыла рот, стараясь поймать их. Всех, конечно, не удалось – они были такие вёрткие! Но парочка попалась ей на язык, и они оказались очень холодными. Кружась и танцуя на фоне голых серо-коричневых деревьев (листья с них давно облетели), пушинки достигали земли и ложились на сухую траву. Совершенно бесшумно. Их становилось всё больше и больше, и скоро всё, что только что было серым, бурым и чёрным, стало белым. И трава, и кусты, и деревья. Это было красиво и очень странно. Фьор смотрела на эту картину, как зачарованная. Но тут из-за кустов вынырнул Ури.

– Эй, ты что тут торчишь под снегом? – крикнул он. – Это у кого горло вчера болело? Забыла, что родители тебе запретили сегодня из дому выходить?

– Под чем торчу? – спросила Фьор. Напоминание про горло она проигнорировала.

– Под снегом! Ты что, снега не видела?!

– Ах, вот как… Это, значит, снег… – Фьор задумчиво рассматривала пушинки, пытаясь вспомнить, видела ли она такие прежде. Но что-то не вспоминалось.

Ури засмеялся.

– Вот чудачка! Снега не знает! А впрочем… – он встрянул намокшими задними лапами (сначала одной, потом другой), – ты, может, и впрямь не помнишь. Ты ещё совсем маленькая была, когда снег в прошлый раз был.

– Что ж ты мне не рассказал? – Фьор укоризненно посмотрела на брата. – Он такой… необыкновенный.

– Да о чём тут рассказывать? – пожал плечами Ури. – Вот он пошёл, и сама всё увидела. Так всегда бывает, когда осень становится зимой – вместо дождя идёт снег. Самый обычный снег. Он тебе за зиму так надоест ещё!

– Не надоест, – возразила Фьор, ловя хвостом крупные снежинки. – Я поняла. Зима – это когда снег. Холодно, но весело.

– Пошли домой, – скомандовал Ури. – Забыла про горло?

Лисичка вздохнула и нехотя поплелась за братом. У неё и вправду вчера болело горло. Наверное мама права – это из-за холодной воды, которой Фьор напилась из ручья после долгой тренировки. Они так вчера набегались! И Фидо тоже участвовал. Жалко только, что ему не всегда удаётся выкроить время для игр. Ури говорит: «Он учится охотиться. Ему надо добывать еду».

Фьор очень нравился новый друг. Он такой вежливый и внимательный… – чего не скажешь о её брате. Тот частенько по старой памяти поднимал сестру на смех, но Фьор старалась не обращать внимания – терпела. Ведь он всё-таки теперь общался с ней на равных… ну почти. И потом, она же дала слово – честное лисье слово! – не обижаться. Вот она и не будет.

Придя домой, Ури сказал:

– Давай-ка поешь сушёной малины – и в постель. Малина, она знаешь как от горла помогает!

Хотя горло у неё уже почти не болело, Фьор не стала спорить и сделала всё, как велел брат. Всё-таки хорошо, когда он о тебе заботится. Пусть и важничает немного…

А утром лисичка чувствовала себя совсем здоровой. Только открыв глаза, она увидела возле постели огромный красно-оранжевый букет из веток рябины. Ягоды горели так ярко, что казалось, в их нору заглянуло солнышко. Расширив зрачки, Фьор смотрела на букет. Вошёл Ури.

– Это ты?.. – прошептала Фьор, переводя взгляд на брата.

– Нет, – ответил Ури. Вид у него был несколько озадаченный. – Это не я. Не знаю, кто принёс. Но не родители. Лежал на пороге…

Фьор одним махом выпрыгнула из постели. Ухватив сразу несколько ягод она мигом их проглотила.

– Ого! Вкусные!

– Ты что – так сразу?! Может, они ядовитые! Может, кто-то нарочно подсунул! Сначала понюхать надо – как следует! – всполошился Ури.

Но сестра беззаботно рассмеялась:

– Самые что ни на есть рябиновые! Только этим самым… снегом пахнут. Сам попробуй!

Ури осторожно взял ягодку, будто та могла его укусить, и долго рассматривал со всех сторон. Потом неуверенно сунул за щеку. И тут уж не выдержал, расплылся в улыбке:

– И вправду… вкусные.

Выглянув из норы, Фьор увидела такое, чего никогда ей ещё видеть не доводилось (во всяком случае, она такого не помнила): весь лес был укрыт толстым слоем снега. Его за ночь нападало столько, что трудно было вообразить, как это он весь помещался в той, хотя и немаленькой, туче. Но видно, отдав весь хранившийся в ней запас, туча иссякла и исчезла – на небе сияло солнце! Отражаясь в снеговых кристалликах, оно посылало теперь огоньки-вспышки во все стороны, и снег сиял, сверкал, наполняя весь лес чистотой и праздником.

И Фьор, и даже Ури кинулись носиться по снегу, оставляя на нетронутой его поверхности зигзаги своих следов. Они кувыркались и визжали, выплёскивая буйный восторг и щенячью радость, поднимавшуюся прямо из глубин их существа. Наконец, Ури вспомнил о том, что он уже большой, и ему не пристало вести себя как маленькому.

– Гм… – произнёс он и отряхнулся. Снег разлетелся вокруг, а его шубка встопорщилась так, что показалось, будто он вдвое увеличился в размерах. – Тебе надо помнить некоторые важные вещи…

– Какие-такие важные?.. – закричала Фьор и перекувырнулась через голову. – Ой, Ури, ты стал такой пушистый и красивый! А я? Я тоже стала красивая?

Она попыталась заглянуть себе за спину, чтобы увидеть, распушилась ли её шерсть, но так и не смогла понять – да или нет. Ури же принял вид строгого учителя и постарался вернуть сестру из заоблачных высот на заснеженную землю.

– Послушай, – сказал он, – зимой бегать – это тебе не летом, и не осенью…

– Точно! – воскликнула Фьор. – В снегу так здорово кувыркаться!..

– Зато следы твои отпечатываются! И всякий видит, куда ты ходила! Ты что, не понимаешь? Это совсем не здорово! – вышел из себя Ури.

Фьор остановилась и растерянно огляделась.

– Ой, и правда… Мы тут порядочно наследили. Что же теперь делать? – она круглыми глазами смотрела на брата.

– Надо хвостом заметать следы. Смотри и учись!

Ури пошёл по поляне, плавно поводя пушистым хвостом направо-налево. Снег был влажный, и следы его глубоко впечатывались, поэтому совсем замести их лису не удалось. Заметив это, он принял скучающий вид и небрежно бросил:

– Ну, вот как-то так… Ты пока потренируйся, а я по делам…

Фьор серьёзно кивнула и принялась прохаживаться взад-вперёд, старательно подметая хвостом. Но оглянувшись, она увидела ровную цепочку следов, по которым будто бы проехались тряпкой.

– Ури-и! – закричала она вслед удаляющемуся брату. – У меня не получается-а!

– Ничего-о… Ты тренируйся-а! – раздалось из-за кустов, и Ури исчез в лесу.

А Фьор осталась на поляне, озадаченно разглядывая множество переплетающихся следов и широкие ямы, которые они нарыли, прыгая по снегу.

– Ума не приложу, как теперь это убрать и сделать снег снова ровным, – пробормотала лисичка себе под нос.

Она, конечно, попыталась заметать особенно глубокие рытвины, но это удавалось плохо – от её топтания появлялось только ещё больше следов. А хвост совсем намок и отяжелел, потому что солнце поднялось и снег стал подтаивать. Совсем выбившись из сил, Фьор поплелась домой. Её огорчало то, что она не смогла выполнить наказ брата насчёт заметания следов. «Но это просто немыслимо, – сказала она себе, – мне никогда этому не научиться». Ну почему даже такая замечательная вещь, как снег, обязательно имеет какие-то неприятные стороны! Следы… Разве можно от них уберечься? «Надо будет спросить у мамы, – решила Фьор. – Вот придёт вечером, и спрошу».

Но вечера ждать не пришлось. Всё разрешилось гораздо раньше. Когда лисичка, отдохнув от трудов, вновь вылезла из норы на свет, она увидела, как её брат весело играет в догонялки с Фидо, вовсе не заботясь о множестве следов, оставляемых ими на снегу.

– Эй! – закричала Фьор. – А кто же будет заметать следы?!

– А зачем их заметать? – удивился Фидо, подбегая к ней. – Давай с нами. Ты салка! – он коснулся оторопевшей лисички и кинулся в сторону со всех ног.

Фьор нерешительно включилась в игру. Нет, что-то тут не сходились концы с концами. Пробегая мимо брата, она вопросительно взглянула на него.

– Так как быть с этими следами? – вновь спросила она.

Ури смущённо смотрел в сторону. К ним подбежал Фидо.

– Вы о чём? – спросил он.

– Брат сказал, что нельзя просто так бегать по снегу. Надо заметать за собою следы, – упрямо повторила Фьор. И пояснила: – Ну, чтобы никто не догадался, куда ты шёл.

Фидо удивлённо глянул на Ури, а тот в этот момент стал что-то усиленно искать на кончике своего хвоста.

– Знаешь, следы не обязательно заметать… – медленно начал Фидо.

– Не обязательно?..

– Нет. Точнее, заметать их можно, только когда мороз и снег пушистый, и когда по насту бежишь, по твёрдому… А когда обычный снег, их не заметать, а путать надо.

– Точно! – оживился вдруг Ури. – Я ей так и говорил: «Учись путать следы!»

– Ничего подобного, – не согласилась Фьор. – Ты говорил – заметай!

– Неужели? – брат деланно удивился. – Это я оговорился… или ты неправильно услышала.

– Так ты же и хвостом показывал – вправо-влево…

– Ну, может и показывал, – Ури выкручивался, как мог, чтобы не уронить своего авторитета, – просто не учёл, что снег от солнца сырой сделался. Зима-то, сама знаешь, сегодня первый день. Поди разберись так сразу!

– Да хватит вам спорить, – пришёл на помощь приятелю Фидо. – Давайте лучше вспомним, как «лисьи петли» на снегу крутить, чтоб никто ваших следов распутать не мог.

Ури с благодарностью взглянул на Фидо: вечно он выручает его в трудные моменты. А тот тут же принялся показывать друзьям, как это делается. И Ури, и Фьор смотрели со вниманием, потому что каждому сразу было видно: Фидо и впрямь неплохо справлялся с лисьей наукой. Вскоре все трое с энтузиазмом придумывали всё новые и новые прыжки и увёртки, которые хоть кого могли сбить с толку – такой замысловатый и петляющий получался след. И пойди тогда разберись – в какую именно сторону шла эта хитрая лиса. Теперь-то Фьор всё стало ясно – как и что делать. Это оказалось даже очень интересно. А Фидо всё поглядывал на Фьор, словно хотел о чём-то спросить, но никак не решался. Так и ушёл домой. Впрочем, где его дом ни Ури, ни Фьор не знали – он никогда им не показывал.

После того дня брат с сестрой не так часто бегали по лесу. Потому что следующий месяц выдался до того снежным, что трудно было себе представить: снег валил почти каждый день. По лесу намело такие сугробы, что как выйдешь, так и проваливаешься прямо по брюхо – тут уж не порезвишься особо. Но в первый же погожий денёк лисята отправились на прогулку.

Лес преобразился. Знакомые места выглядели зимой совсем по-другому. И хотя пробираться по снегу было непросто, настроение у обоих было замечательное. Небо голубело, снег искрился на солнце. Самое время заняться чем-нибудь весёлым!

– Интересно, что поделывает Фидо, – сказала Фьор. – Мы так давно его не видели.

– Да уж! Хорошо бы его разыскать, – согласился Ури.

– Ты знаешь, где он живёт?

Брат отрицательно помотал головой.

– Нет. Обычно мы в лесу где-нибудь встречались, или он сам к нам прибегал, ты же знаешь.

– Пойдём вдоль ручья к озеру, только по верху, – предложила Фьор. – Здесь такое яркое солнышко, а я по нему соскучилась. И потом отсюда всё хорошо видно, может заметим где-нибудь Фидо. Наверняка он тоже гуляет в такую прекрасную погоду.

Ури не возражал, и они двинулись по бровке склона, внимательно оглядывая округу – не мелькнёт ли где-нибудь рыжая шубка.

– Ой, смотри, какие красивые!.. – воскликнула вдруг Фьор и показала на большую ёлку, росшую ниже по склону. Вершина её была почти вровень с гребнем, по которому шли лисята. А на вершине ёлки висели малиновые чешуйчатые шишки. – Я сейчас достану себе одну!

И прежде чем брат успел что-то ответить, лисичка прыгнула изо всех сил, в надежде допрыгнуть до ёлки и ухватить заветную шишку. Падать она не боялась – ведь снег, он мягкий, как толстенная перина – ни за что не ушибёшься. Долететь до ёлки ей не удалось – толчка-то хорошего не получилось. Да и как он мог получиться, если под лапами не было твёрдой опоры. Вместо этого Фьор перекувырнулась в воздухе и приземлилась в пушистый снег. Забарахталась, стараясь выбраться, но не удержалась на крутом склоне и заскользила вниз, к руслу ручья.

– Э-эй! – закричал сверху Ури. – Осторожней! Там вода под снегом! Тромози-и!

Он отломил еловую ветку и, ловко оседлав её, помчался с горы, как на ледянке, вдогонку за сестрой.

По счастью, Фьор застряла внизу в огромном сугробе и избежала опасного места, где могла провалиться в ручей. Не то не миновать бы ей жестокой простуды, не говоря уже о том, что весёлая прогулка на этом бы и закончилась – ведь пришлось бы срочно возвращаться домой.

Ури начал было ворчать на сестру: что это вдруг взбрело ей в голову прыгать на ёлки! И на кой ей сдались эти шишки! Могла бы вообще разбиться, кабы не снег!

– Кабы не снег, я бы и не прыгала, – весело отмахнулась Фьор. – А шишки очень даже красивые! Жалко, что мне ни одной не досталось… Ну, пожалуйста, Ури, не сердись! Давай лучше с горы покатаемся! Я и не знала, что это так здорово! Летишь – и сердце замирает… У-ух!..

– Ладно, давай… – пробурчал Ури, меняя гнев на милость. – Но учти, если съедешь в ручей и промокнешь – заболеешь. И тебя тогда из дому долго не выпустят. Так и будешь в норе сидеть, пока зима не кончится.

– Не съеду, не съеду… и в воду не попаду-у… – пропела Фьор. – Я буду в этот сугроб целиться, – показала она на место своего благополучного прибытия сверху. Потом огляделась и уточнила: – Или вон в тот… Он ещё больше.

Ури повернулся посмотреть, куда это его сестра собирается съезжать на еловой «ледянке». Огромный снежный бугор в самом низу склона, практически на дне оврага – интересно, что там внутри, под снегом? Чем-то этот сугроб показался ему подозрительным. Надо посмотреть поближе. И Ури направился к бугру, чтобы удостовериться, что место это не опасное, что внутри под снегом не торчит здоровенный камень и что внизу под бугром не журчит незамёрзший ручей. А Фьор пошла за ним и обошла бугор с другой стороны.

– Ури, посмотри-ка!.. – позвала она. – Этот холм живой! У него тут маленькая дырочка, и он в неё дышит – парок идёт.

Брат подошёл взглянуть и замер на месте, не отрывая глаз от того отверстия, откуда и впрямь поднимался пар.

– Не ори! – разобрала Фьор его слова, произнесённые настолько тихо, насколько только можно было, но при этом казалось, что сам Ури как будто орал. – Беги! Вверх! Молча!..

Фьор испугалась. Её брат никогда ничего не боялся! Что это с ним!? Она не стала выяснять – что да как – и бросилась бежать со всей возможной прытью, как и велел Ури – молча. Брат не отставал от неё ни на шаг. Выбравшись на верх холма, они остановилась отдышаться и оглянулись. Всё было тихо. Ни живой бугор, ни его возможный обитатель не гнались за лисятами. Ярко светило солнышко, и вообще вся картина окружающего леса выглядела столь мирно, что Фьор совершенно успокоилась.

– Ты чего?! – приступила она к брату. – Что тебе примерещилось?

– Примерещилось, – фыркнул тот. – Ты ещё глупая и не понимаешь…

– Чего?

– Медведь, – коротко ответил Ури.