Глава 3

Рионар

Я сначала не поверил своим глазам и решил, что обознался. Но в ноздри ударил до боли знакомый аромат – тот самый аромат, который окутывал меня по ночам после резкого пробуждения во время снов-воспоминаний. Эти воспоминания были настолько яркие, что, казалось, даже на губах оставался лёгкий привкус поцелуя.

Её не должно было быть тут. Совершенно точно – не должно было, я делал всё для того, чтобы она не встретила меня в этой жизни, чтобы хотя бы она не сходила с ума от этих снов и воспоминаний.

Она должна была жить. Жить спокойной, полной, счастливой жизнью, которая не обременена ношей спасительницы.

Достаточно было того, что я помнил всё. Каждое мгновение. Каждый взгляд. Каждое прикосновение. Каждую из наших жизней, которые мы проживали вновь и вновь, словно взаимное притяжение стало нашим общим проклятьем.

Все эти годы я наблюдал за ней издалека. Убеждался в том, что с ней всё в порядке, и ждал, когда она кого-нибудь полюбит, чтобы наконец оставить всю эту историю в прошлом. И всё же, узнал даже столько лет спустя, даже под маской, и немного растерялся, не в силах решить: заговорить с ней или всё же…

Наверное, стоило сделать вид, что не заметил. Позволить ей убежать. И не смог. Поддался слабости. Чувствуя за ней шлейф знакомого аромата, пошёл следом.

– Эри Тейла Свонн, – назвалась она. – Отец однажды представлял меня вам, но вы, наверное, не помните… ваше величество.

Я улыбнулся:

– У меня давно уже нет титула. Для вас просто Рионар.

Даже под маской было видно, как розовели её щёки, доставляя мне истинное удовольствие.

А что если начать всё с чистого листа? Не тревожить её рассказами о прошлом, не давать воспоминаниям просочиться во снах, и познакомиться с ней снова? Как жаль, что память не изменила мне.

– Разве можно, я ведь всего лишь…

– Тейла, – закончил я за неё. – А моё имя – Рионар. Должно быть, вам это и так известно.

Она кивнула и опустила взгляд, осторожно высвобождая локоть, за который я придерживал её, предостерегая от случайного падения.

– Спасибо, я уже вполне твёрдо стою на ногах.

Она резко вдохнула и, высвободив руку, пошатнулась.

– С вами всё в порядке? Голова не кружится? В глазах не темнеет?

Тейла уверенно покачала головой – и обмякла, упав прямо мне в руки. Я не сдержался и тихо выругался. Надеюсь, этот обморок никак не связан с моим появлением, и сейчас у неё не начнутся видения, от которых волосы на затылке шевелятся.

Подхватив девушку на руки, я поспешил по безлюдному ярусу к двери, ведущей во внутренние коридоры дворца и направился прямо в собственные покои. Ничего лучше мне в голову не пришло. Можно было, конечно, отправиться напрямую в лекарскую башню, но она располагалась достаточно далеко, да и с простым обмороком я вполне мог бы справиться сам. Скорее всего дело всего лишь в туго затянутом корсете: от волнения и болевого шока ей перестало хватать воздуха.

Спустя пару пролётов, поднявшись ещё этажом выше, я вошёл в охраняемую часть дворца. Уже почти у самой двери в моё личное крыло навстречу вышла Маргарет, моя шесть-раз-правнучка. Она удивлённо взглянула на недвижимую Тейлу:

– Деда? Ты решил, что всё-таки пора остепениться и перейти на юных девственниц?

– В следующий раз попробую старую деву, – отшутился я. – Но, думаю, у юных мясо посочнее.

Маргарет покачала головой:

– Если соли не хватит, спрашивай на кухне, а я на бал!

– Спасибо, дорогая! – откликнулся я и поспешно вошёл в своё крыло, пока не встретил ещё кого-нибудь из остроумных потомков.

Оказавшись в своём крыле, я сначала остановился, прислонившись спиной к двери, словно защищаясь от нежелательного вторжения, и огляделся. Куда её нести? В гостиную? Не в ванную же. И точно не в кабинет. Решившись, направился в спальню. Сейчас главное – ослабить корсет и позволить ей дышать свободно. Чутким драконьим слухом я улавливал её сердцебиение. Слишком частое для того, чтобы не беспокоиться.

Не в шутку задумавшись о том, чтобы вызвать врача, я уложил девушку на постель и, осторожно повернув на бок, принялся торопливо развязывать шнуровку корсета. Она была завязана туго и хитроумно, и я никак не мог с ней справиться. В конце концов, тихо выругавшись, выпустил из пальца драконий коготь, чтобы осторожно разрезать шнурок. Наконец, корсет удалось ослабить. Моя бы воля – снял бы его совсем, но не рискнул пугать девушку.

Перевернув Тейлу обратно на спину, приложил ухо к её груди. Сердце стучало так, что в этом не было особой необходимости: громко и часто оно билось в рёбра, словно стремясь вырваться на волю.

Я пустил по её телу лёгкий импульс диагностического заклинания, но не выявил никаких особенных нарушений. Сердце стучало будто бы совсем без причины, да и для обморока никаких видимых поводов не было. Только щёки лихорадочно розовели.

– Подожди меня здесь, – прошептал я, коснувшись её волос. – Скоро вернусь, вместе с доктором. Всё будет хорошо.

С тяжёлым сердцем оставив её на кровати, я поспешил обратно к двери, но когда уже вышел, услышал её тихий голос:

– Не надо доктора.

Я замер, не уверенный в том, что действительно услышал то, что услышал. Но Тейла медленно поднялась и села. Оперевшись о кровать руками, она отвела взгляд в сторону.

– Я уже в порядке, – добавила она. – Извините, мне, наверное, пора.

– Постойте, – я закрыл дверь за спиной. – Позвольте мне ещё раз вас осмотреть. Вы пробыли без сознания достаточно долго, и…

– Это всё корсет, – уверенно ответила она и торопливо слезла с постели. Когда Тейла выпрямилась, платье немного осело, но причудливая шнуровка, даже будучи разрезанной, продолжала удерживать платье на её груди. Но от того, как свободно он скользил по её телу, у меня вдруг пересохло во рту, и решимость не позволить нашим жизням пересечься вновь начала давать слабину.

– Думаете? – я с сомнением посмотрел на её красные от притока крови щёки. – Будь дело в корсете, вы были бы бледны. Позвольте я всё же позову врача.

– Не стоит беспокоить уважаемых людей, – она сделала несколько неуверенных шагов мне навстречу. – Вы забываете, что я сама целитель, и скоро закончу академию. Если бы со мной было что-то серьёзное, я наверняка заметила бы.

– Тогда как вы объясните свой обморок?

– Должно быть, это нервное. Видите ли, я впервые на балу в Белом Дворце. Эйр Морай… – она робко заглянула мне в глаза, остановившись так близко, что достаточно было лишь протянуть руку, чтобы прижать её к себе. – Эйр Морай. Не знаю, чем я впала в немилость королевской семьи, ведь вы всегда были добры к моей семье. Однако мне ни разу не пришло приглашение на бал. Я знаю, что так не должно быть, все мои подруги уже неоднократно бывали во дворце и даже водят дружбу с вашими потомками. У меня же не было даже возможности завести знакомство.

Тейла глубоко вдохнула, переводя дыхание, и руки её дрожали. Я молча слушал, когда она продолжила:

– Должно быть, вам показалось, что я проявила неуважение, когда три года тому назад вам представили меня на ярмарке. Поверьте, я не поздоровалась с вами не потому, что имею плохое воспитание. Я просто… просто растерялась, увидев вас.

Она нервно сжала в руках перчатку, которую незаметно стянула во время своей речи, и казалось, если она приложит чуть больше силы, то бесповоротно порвёт её.

– Поверьте, я никогда не был о вас плохого мнения, – хрипловато ответил я и прокашлялся. – Скорее всего ваше имя случайно потерялось среди бумаг и выпало из общего списка. Я распоряжусь, чтобы проверили.

– Спасибо, – облегчённо выдохнула она. – По правде, мне пришлось взять приглашение подруги, эри Беатрис Уикер. Но я должна была объясниться с вами…

– Ваша честность делает вам честь, – улыбнулся я. Корсет опустился чуть ниже, открывая моему взору её сочные округлости.

Тейла была так близко, что вся моя решимость куда-то испарилась. Я поднял руку и провёл большим пальцем по её щеке, запоздало сообразив, что для неё этот жест выглядит поспешным и даже неуместным. Поэтому, опустив руку, я указал в сторону кресла, стоящего в углу комнаты.